 |
Александр ЖОЛКОВСКИЙ
Напрасные совершенства и другие виньетки
М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015 год. – 541 стр.
Тираж 2 000 экз.
«Путь дискурсивной эмансипации»
Филолог-эмигрант про свою жизнь
«… На ваш запрос сообщаю, что мемуарные виньетки я начал писать в Москве более полувека назад, без какой-либо мысли о публикации. Про себя я называл их «Мемуары». Они были не только источником непосредственного удовольствия, но и способом – в момент перехода от лингвистики к поэтике – «расписаться». Поэтика требовала внутреннего раскрепощения, и мемуарные упражнения помогали. Я вернулся к ним в конце 1990-х, пройдя длинный путь дискурсивной эмансипации: лингвистика – поэтика – постструктурализм – демифологизация – эссеистика – рассказы. Но целиком от «научности» не избавился. Не только в том смысле, что некоторые виньетки напоминают литературоведческие эссе. Дело в напряжении между верностью правде (того, как было или, во всяком случае, как я помню, как было) и свободой ее презентации. Врать, преувеличивать, придумывать события нельзя, но что рассказать, а что нет, какую авторскую позу принять, – твое авторское право», – пишет во введении Александр ЖОЛКОВСКИЙ. Советский, российский и американский лингвист, литературовед, писатель, автор работ по языку сомали, теоретической семантике, поэтике и др. Родился в 1937 году. Учился, защитился, подписал письмо в защиту диссидентов, стал неблагонадежным, в 1979 мигрировал, начиная с 1980 года живет и преподает в США. Время от времени наезжает в Россию, где довольно часто публикуется. Обладает не дурным чувством юмора и твердой памятью. Всякий эпизод из своей жизни рано или поздно пускает в дело. Иной раз почитать забавно как его воспоминания, так и его же литературоведческие заметки. «Мои самые ранние воспоминания довольно поздние. В отличие от Толстого, который сохранил память о себе как о трехмесячном младенце, то возвышающем свой голос против тугих свивальников, то блаженствующем в купальном корыте, от Пастернака, который вспоминал, как четырехлетним проснулся как раз, когда в гостях у родителей был Толстой («Боренька знал, когда проснуться», – язвила Ахматова), и от Ахматовой, писавшей, правда, со слов старших, что вроде бы помнила себя чуть ли не двухлетним ребенком, – я более или менее толком помню о себе что-то лет с шести, да и то не всегда ясно и отчасти по рассказам взрослых. В Москву из эвакуации мы вернулись…»
Е.К.
 |
Джон ГРИШЭМ
Информатор
Пер. с англ.
М.: Издательство АСТ, 2017 год. – 416 стр.
Тираж 11 000 экз.
«Им не удалось достичь согласия»
Новинка от мастера юридического детектива
«Спутниковое радио передавало мягкий джаз. Это был компромисс. Лейси, хозяйка «тойоты приус» и радиоприемника, терпеть не могла рэп, а Хьюго, ее пассажир, так же люто ненавидел современное кантри. Им не удалось достичь согласия ни по спортивным программам, ни по общедоступным радиоканалам, ни по «золотым» хитам, ни по взрослой комедии, ни по Би-би-си, не говоря о фолк-блуграсс, «Си-эн-эн», опере, сотне других станций. Она отчаялась, он устал. Оба признали себя побежденными и сошлись на мягком джазе. Мягкий – чтобы не мешать долгому и глубокому сну Хьюго. Мягкий – потому что Лейси вообще-то не была любительницей джаза. Взаимная уступка, одна из многих, годами поддерживавших их тандем. Он спал, она вела машину, и оба были довольны». Лейси Штольц и ее напарник Хьюго Хэтч – специалисты из КПДС – Комиссии по проверке действий судей. Что ждет судью, нарушившего закон и справедливость ради больших денег? Встреча с Лейси и Хьюго. И вот однажды на связь с ними выходит таинственный информатор, чтобы предоставить доказательства преступлений судьи Клаудии Макдоувер. Судьи, которая уже два десятка лет связана с могущественной мафиозной группировкой... Кто же этот загадочный информатор? Откуда ему столько известно? И понимает ли он, какой опасности подвергает не только себя, но и Лейси с Хьюго, бросая вызов продажным «блюстителям закона» и их безжалостным криминальным покровителям?.. «До Большой рецессии Комиссия по проверке действий судей пользовалась небольшим парком принадлежавших штату белых четырехдверных «хонд» с маленьким пробегом. Но урезание бюджета поставило на них крест. Теперь Лейси, Хьюго и всем бесчисленным должностным лицам Флориды полагалось ездить по служебным делам на собственных машинах; компенсация за милю пробега составляла 50 центов. Хьюго, отец четверых детей, отягощенный неподъемной закладной, ездил на древнем «бронко», на котором едва дотягивал до офиса; для дальней дороги этот рыдван никак не подходил. Потому он сейчас и спал».
Е.К.
 |
Рэй БРЭДБЕРИ
Дзен в искусстве написания книг
Серия «Интеллектуальный бестселлер»
М.: Эксмо, 2014 год. – 192 стр.
Тираж 4 000 экз.
Хоровод вокруг реальности
Если я умираю, то со мной умирает весь мир
Если бы… Два этих слова любимы писателями-фантастами. Так назывались журналы фантастики: американский «If» и российский «Если». Практически каждый рассказ этого жанра говорит, что произошло бы, если… Рэй БРЭДБЕРИ в обозреваемой книге рассказывает о писательстве, о своем пути, о том, «из какого сора» возникали его книги. Но «если бы» – не только фантастика. Мы бы никогда не увидели «Марсианских хроник», если бы не два человека. Норман Корвин уговорил юного Рэя оставить беременную жену в Лос-Анжелесе (не навсегда) и с 40 долларами на счете за четверо суток пересечь страну на междугороднем автобусе, где тот спал и ел, и приехать в Нью-Йорк. А редактор Уолтер Брэдбери (не родственник) уже в Нью-Йорке подал идею-мину, которая «взорвалась» и позволила переплавить отдельные рассказы про Марс в единое повествование, а также взялся опубликовать роман, выдав аванс, позволивший растущей семье снять на год жилье и поднять родившуюся дочь: «В Чикаго я пошел в институт искусств, чтобы пообедать с друзьями. Я увидел толпу на лестнице и подумал: туристы. Но люди бросились мне навстречу и окружили. Оказалось, что они прочитали «Марсианские хроники» и пришли мне сказать, что именно я написал, сам того не понимая. После той встречи моя жизнь изменилась уже навсегда». А свой другой роман «451 градус по Фаренгейту» БРЭДБЕРИ писал в подвале библиотеки Калифорнийского университета в зале для машинописных работ, где сдавались внаем старые пишущие машинки по 10 центов за полчаса. Этот роман – признание в любви к книгам, которые останутся, даже если их чтение будет запрещено, а сами книги будут сжигаться бригадами пожарных.
В эссе «На плечах великанов» Рэй БРЭДБЕРИ рассказывает, что до начала 60-х годов в школьных библиотеках фантастика полностью отсутствовала. И только под напором детей, активно читающих ее, она там появилась. Они каким-то невероятным способом убедили взрослых, что «вся научная фантастика – одна большая возможность решать проблемы, делая вид, что смотришь в другую сторону… Как Персей в зеркало щита... Фантастика притворяется описанием будущего, чтобы лечить больных псов, лежащих на современных дорогах».
mif1959
 |
Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ
Текст
М.: АСТ, 2017 год. – 320 стр.
Тираж 6 000 экз.
«Перспектива была дымной»
Возвращение всегда чревато
«Ярославский вокзал шибал свежестью и тепловозной гарью. После прокисшего плацкартного пара, после прокуренного железа тамбуров, подслащенного мочой, — тут воздух был слишком огромный: кислорода чересчур, и он сразу чифирем бил в голову. Москвы тоже было слишком, после елочных коридоров она приезжим распахивалась как космос. Укутанные люди прыгали из вагонов через ров на платформу, выгружали перехваченные липкой лентой сине-клетчатые китайские баулы, хватали их в обе руки и разгонялись по перронам в перспективу, как штурмовики на взлет по аэродромным полосам. Перспектива была дымной, и в дымке приехавшим людям брезжили дворцы, замки и высотки. Илья больше других не спешил, в потоке не греб – давал себя нести». Традиционный ход: Илья приехал в Москву, будто тот князь, только Рогожина не хватало, и ехал он в свою Лобню из мест, не столь отдаленных. Как утверждают издатели, «Текст» – первый реалистический роман Дмитрия ГЛУХОВСКОГО, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах. «В вагоне метро он мог людей разглядывать безбоязненно, даже сидящих ровно напротив. В вагоне он никому не был нужен: все утопли в своих телефонах. Тетки крашеные – крашеными ногтями, раскосые гастарбайтеры – мозолями, школьники своими пальчиками-спичками, – все разгребают в экранах что-то, у всех какая-то внутри стеклышек другая, более настоящая и интересная жизнь. Раньше смартфоны были только у продвинутых, у молодых. А пока Илья сидел, сделали и басурманский интернет, и для стариков свой какой-то, и для молокососов».
Хорошо ли это? Кто знает... Что произойдет, если приватизировать чужое виртуальное пространство? Как сказал Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ в интервью «Новой газете», сюжет про человека, семь лет отбывавшего срок, возвратившегося в Москву и проживающего жизнь за другого человека, может вобрать многие переживания.
Е.К.
