В конце прошлой недели обозреватель «Коммерческих вестей» Лев АБАЛКИН встретился с уполномоченным по защите прав предпринимателей в Омской области Юрием ГЕРАСИМЕНКО и задал ему ряд вопросов.
Поводом стала его встреча в СИЗО с предпринимателем Сергеем КАЛИНИНЫМ. Понятно, что на тот момент еще не было известно, оставят ли Сергея Петровича в СИЗО или переведут под домашний арест (читайте об этом на соседней полосе).
– Вы встретились в СИЗО с Сергеем КАЛИНИНЫМ. Как его настроение?
– В СИЗО Сергей КАЛИНИН, насколько я понимаю, с ужасом думает о том, что бизнес-система, которую он строил многие годы, может рухнуть в один момент. Примеры такого развития событий, к сожалению, имеются. У него имеются вполне конкретные финансовые обязательства, связанные с кредитами, есть ответственность перед трудовыми коллективами и т. д. Все это требует постоянного личного участия и контроля бизнес-процессов.
– То есть вы считаете по отношению к нему чрезмерной такую меру пресечения, как арест?
– Я бы обратил внимание на два момента. Первый, условно назовем его прецедентный, – в нашем регионе ранее в отношении, скажем так, «однопорядковых» бизнесменов, которым следствие предъявляло аналогичные обвинения в соразмерных суммах, вопрос не ставился об аресте как мере пресечения, а использовались иные формы, не ограничивающие возможность передвижения.
Второй: меня, конечно, в какой-то мере удивила первая судебная инстанция, которая приняла на веру все то, что озвучивало обвинение. Например, суперджет, якобы стоящий на парах, чтобы увезти обвиняемого за пределы страны, возможность наличия второго заграничного паспорта. Но у следствия имеется реальная возможность получить информацию, есть у человека второй заграничный паспорт или нет. Или вот прозвучало, что он – лицо с неустановленным местом жительства, так как фактически проживает не по месту регистрации. И так далее, и тому подобное. Аргументация, мягко говоря, не соответствует действительности. Поэтому не случайно апелляционная судебная инстанция большинство такого рода доводов отвергла, хотя и оставила КАЛИНИНА под стражей. Но я поднимал статистику: домашний арест широко применяется и соответствующий механизм хорошо отработан. Использование при этом электронного браслета – компактного и высокотехнологического прибора, обеспечивающего надежный контроль за нахождением лица, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, – определено совместным приказом пяти министерств и ведомств. Браслет можно прикрепить как на руку, так и на ногу. В нем даже душ можно принимать.
– Чья инициатива была, что вы занялись делом КАЛИНИНА?
– Я не рассматриваю дела по собственному желанию. Если ко мне поступает жалоба, я обязан с ней разбираться.
– Жалоба на ваше имя?
– На имя Уполномоченного при президенте России по правам предпринимателей Бориса ТИТОВА поступило обращение Сергея КАЛИНИНА с просьбой рассмотреть дело в Центре общественных процедур (ЦОП) «Бизнес против коррупции». ЦОП был создан в соответствии с Распоряжением правительства РФ от 2 августа 2010 года № 1298 и поручением председателя правительства РФ от 20 октября 2010 года № ВП-П13-7216. Центр специализируется на защите предпринимателей от незаконного уголовного преследования, в том числе связанного с незаконным захватом активов предприятий (рейдерством), коррупционными действиями со стороны должностных лиц федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления. Борис Юрьевич передал обращение в общественный совет ЦОП. Параллельно от Сергея КАЛИНИНА ко мне поступила жалоба на нарушение его прав и законных интересов. Что касается ЦОП, туда обращаются разные люди. Но в моей трехлетней практике это первое дело, которое сам ТИТОВ взял под личный контроль и попросил ЦОП рассмотреть в первоочередном порядке. Я к 10 июля должен дать заключение.
– Что из себя представляет это заключение?
– В нем дается предварительный юридический анализ обстоятельств уголовного дела, характеристика личности обвиняемого и степень общественного резонанса в регионе.
– О чем была жалоба от Сергея Петровича?
– Жалоба была зарегистрирована 2 июля под номером 291. Он просит оказать содействие в защите прав и законных интересов как директора ООО «Омскгазстрой», «незаконно находящегося под стражей в СИЗО № 1 УФСИН России по Омской области». Он, как юрист, написал, почему считает данную меру пресечения незаконной.
– В последние лет 10 на уровне президента России говорят, что предпринимателей нельзя заключать под стражу до суда. А дальше уж суд какое примет решение, такое примет. Почему же их продолжают заключать под стражу?
– Закон запрещает брать под стражу предпринимателей, обвиняемых в экономическом преступлении. На это есть не только 108-я статья УПК, но и Постановление Пленума Верховного суда от 15 ноября 2016 года № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности».
Однако 108-я статья УПК допускает ряд исключений: возможно заключение под стражу, когда личность предпринимателя не установлена, у него нет постоянного места жительства, есть угроза выезда за рубеж. Или обвиняемый может оказывать давление на свидетелей. По поводу первых пунктов я уже говорил. А что касается свидетелей, это дело, где показания свидетелей, на мой взгляд, малозначимы: есть госорган, утверждающий тарифы, и есть предприятие, представившее туда документы. И прежде всего необходимо выяснить, не были ли представлены подложные документы. Ведь целый ряд регуляторов в лице местного РЭК, Федеральной службы по тарифам и Федеральной антимонопольной службы на протяжении десятилетия принимали эти тарифы…
Практикуются и иные способы обойти запрет на применение ареста предпринимателя как меры пресечения. Например, вместе со статьей о мошенничестве, связанной с предпринимательством, возбуждают еще одно дело по иной статье. Классический пример – Станислав МАЦЕЛЕВИЧ: добавляется организованное преступное сообщество – и это уже не только предпринимательство. Или говорят, что лицо не предприниматель, либо что это деятельность, не связанная с предпринимательством. Чаще всего игра идет вокруг этого.
– О чем вы с Сергеем Петровичем еще говорили?
– Он выразил прежде всего признательность тем предпринимателям, кто его поддержал. Кроме того, он заявил, что не считает себя виновным и всегда уважительно относился к закону. Всегда декларировал то, что зарабатывал. Теневых заработков не имел.
– Он один в камере?
– Да, один. По ведомственной инструкции он не может находиться в общей камере. Замечаний по режиму Сергей Петрович не высказывал. Он надеется на справедливость разбирательства в суде.
– Вы в какой-то специальной комнате встречались?
– Согласно действующему законодательству встреча с адвокатом проходит в специальной комнате без свидетелей. По поводу уполномоченных по защите прав предпринимателей в законе сказано, что они имеют право на внеочередное посещение учреждения. То есть мои встречи проходят только в присутствии администрации, поэтому вопросы к Сергею Петровичу были сугубо юридического характера: на что бы он хотел обратить внимание института уполномоченных по защите предпринимателей при рассмотрении жалобы. Я ему сообщил, что обращение в Москву находится на рассмотрении.
– Вам, как уполномоченному, уже приходилось защищать предпринимателей в суде?
– Наиболее широкие процессуальные возможности у уполномоченных, конечно же, в арбитражных судах, и мы этим активно пользуемся при защите прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности. Возможностей при рассмотрении уголовных дел в судах общей юрисдикции, к сожалению, значительно меньше. Мы практикуем различные формы поддержки предпринимателей, как правило, на стадии предварительного расследования, до утверждения обвинительного заключения прокурором. В вопросах защиты в уголовном процессе активно взаимодействуем с центральным аппаратом института бизнес-защиты и органами прокуратуры. Имеется целый ряд успешных практик в этом направлении.
– В ЦОП омские предприниматели уже когда-то разбирались?
– Насколько мне известно, рассматривалось дело Владимира ШАРОНОВА в его споре с Росбанком. Но это было еще до того, как у нас в регионе появился институт уполномоченного по защите прав предпринимателей.