«У меня сложилось впечатление, что волейбольный клуб «Омичка» был игрушкой для всех...».
21 мая Арбитражный суд Омской области по иску конкурсного управляющего НП «Волейбольный клуб «Омичка» Евгения БОРИСОВА взыскал солидарно с министерства имущественных отношений и министерства по делам молодежи, физической культуры и спорта Омской области, ООО «Строительная компания «Трест № 4», бывшего первого зама председателя регионального правительства Юрия ГАМБУРГА, директора «Омскэнерго» Сергея МОДЕНОВА и экс-депутата Заксобрания Андрея ИВАНОВА 156 млн рублей. О банкротствах, сложностях конкурсного производства и о том, как удалось все же привлечь к ответственности областных чиновников, категорически не желающих отвечать за свои управленческие ошибки, с Евгением БОРИСОВЫМ побеседовал обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ.
– Евгений Юрьевич, насколько я помню, волейбольный клуб «Омичка» начал банкротиться еще в 2016 году...
– Совершенно верно, в марте 2016 года было подано заявление в арбитражный суд о признании НП «Волейбольный клуб «Омичка» банкротом, была введена, соответственно, процедура наблюдения, а в сентябре началось конкурсное производство.
– То есть три года уже прошло. Напрашивается сам собой вопрос: почему так долго длится конкурсное производство?
– Причин много. Во-первых, нужно было реализовать выявленное имущество. Процедура реализации имущества, установленная законом, – она достаточно длительная. Нужно выполнить оценку имущества, разработать положение о порядке продажи, утвердить его собранием кредиторов. Далее – торги, которые проходят, как правило, в несколько этапов. Сначала проводятся первичные торги в форме аукциона, где цена идет на повышение. Если они не состоялись, то проводятся повторные торги, но уже с определенным дисконтом. Если и повторные торги не состоялись, то тогда начинается процедура реализации имущества путем публичного предложения с постепенным снижением цены. Как правило, покупатели стремятся купить актив на банкротных торгах как можно дешевле, выжидают до последнего, в итоге продажа имущества занимает большой период времени. Практика показывает, что даже в идеальном варианте проведение торгов по стандартной схеме – это 6 – 9 месяцев. Во-вторых, мы занимались и взысканием дебиторской задолженности, оспаривали все подозрительные, с нашей точки зрения, сделки, на что тоже потребовалось очень много времени.
– Сколько, кстати, удалось выручить от продажи имущества и дебиторской задолженности ВК «Омичка»?
– Имущества нам удалось выявить не очень много. В основном это были транспортные средства – четыре автобуса, которыми пользовалась команда, и автомобиль Nissan X-Trail руководителя клуба. Еще был большой проекционный видеоэкран фирмы Absen, который в 2012 году покупали за 10 млн. рублей для трансляции игровых моментов в ходе матчей, но, увы, при реализации имущества этот экран удалось продать только за 650 тысяч рублей. А за все имущество в целом нам удалось выручить 4,691 млн. рублей.
– А дебиторскую задолженность взыскали?
– Дебиторскую задолженность удалось востребовать далеко не всю. По разным причинам. Взыскали мы, например, 348 тысяч рублей с ООО «Рашн СпортСтар Менеджмент», доказали, что это была фиктивная сделка с фирмой сына господина ШЕЛПАКОВА, который за несколько дней до своего увольнения необоснованно перечислил деньги этой организации, но в итоге по исполнительному производству получили с должника всего 301 рубль. Добились в Арбитражном суде города Москвы признания недействительной сделки на 7,275 млн. рублей с московским ООО «Юниверсум», доказали, что фактически договор не был заключен, соответственно, денежные средства перечислялись необоснованно, но этот контрагент прекратил свое существование, судебные приставы не смогли с него взыскать долг ввиду отсутствия какого-либо имущества. Пришлось списать и эту задолженность как безнадежную. В итоге за все время конкурсного производства удалось востребовать в общей сложности 1,06 млн. рублей.
– Какая общая сумма долгов у клуба «Омичка»?
– В общей сложности – 156,288 млн. рублей. Эта сумма и фигурирует в судебном решении о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Кредиторы третьей очереди – 129, 094 млн. рублей. Кредиторы второй очереди – 24,937 млн. рублей.
– Вторая очередь – это долги по зарплате?
– В основном. У клуба сформировались огромные долги перед работниками, игроками и тренерами, 77 человек не получили положенные им выплаты. Даже перед Ольгой КРИКОРЬЯНЦ у клуба имеется задолженность. Осенью 2015 года, когда глава областного минспорта публично пообещал найти финансирование для команды, уже сформировалась двухмесячная задолженность по заработной плате. Дальше небольшие выплаты были, но в основном долги только росли. Причем даже после многочисленных обращений в правоохранительные органы уголовного дела по факту невыплаты заработной платы так и не возбудили. Честно говоря, я не понимаю, почему так произошло. Были спонсоры, которые платили за «Омичку» по распорядительным письмам. Имея задолженность по заработной плате, имея источники для ее погашения, госпожа КРИКОРЬЯНЦ почему-то погашала долги за авиабилеты.
– Много разных мнений высказывалось по поводу конфликта со швейцарской компанией, которая предъявляла финансовые требования к клубу «Омичка». Какой в итоге остался долг у «Омички» перед этим контрагентом?
– Долг перед компанией «Волеро Цюрих АГ», включенный в реестр требований кредиторов, – 84,836 млн. рублей.
– Это вообще реальный кредитор?
– Разумеется. В реестр эта сумма могла попасть только на основании определения арбитражного суда. Проблема в том, что контракт заключался не в рублях, а в евро. И он был долгим. А в 2014 году, когда произошел, как вы помните, обвал курса рубля, эта сумма сразу возросла в два раза.
– Тем не менее сумму долга перед швейцарцами вы проверяли, конечно, под микроскопом?
– Там сначала было получено решение Международного спортивного арбитража. Потом это решение было признано на территории РФ и вступило в законную силу. И только после этого требование было заявлено в Арбитражный суд Омской области с целью включения в реестр кредиторов.
– При банкротстве бывает, что арбитражный управляющий не находит не только имущества, а даже финансовых документов...
– В случае с ВК «Омичка» тоже были сложности. В мае 2016 года госпожа КРИКОРЬЯНЦ уволилась, вместо нее исполнял обязанности директора клуба господин ЛИТВИНОВ, бывший начальник службы безопасности. В августе 2016 года был уволен и ЛИТВИНОВ. В итоге, когда в сентябре 2016 года началось конкурсное производство и я приступил к выполнению своих обязанностей, то обнаружил практически полное отсутствие финансово-хозяйственной документации клуба «Омичка». Пришлось приложить массу усилий, пока восстановили всю историю этого партнерства. Да и имущество у клуба явно какое-то было – стулья, столы, компьютеры и прочее. Волшебным образом все это было списано как изношенное. Когда мы попали в офис клуба на территории СКК им. Блинова, обнаружили лишь пустые помещения и какие-то бумажки на полу.
– У «Омички» мощный бэкграунд. Про этот клуб разное и говорили, и писали в СМИ. Многие считали, что это была дорогостоящая игрушка экс-губернатора Леонида ПОЛЕЖАЕВА. Вы, насколько я понимаю, тщательно проанализировали финансово-хозяйственную деятельность клуба. Какое у вас сложилось впечатление? Когда именно у «Омички» начались проблемы?
– У меня сложилось впечатление, что этот клуб был игрушкой для всех. А если говорить о проблемах, которые привели к его банкротству, о так называемой точке невозврата, то необратимые процессы, на наш взгляд, начались с 5 июня 2014 года. С этой даты просроченная задолженность перед контрагентами неуклонно росла. То есть в клуб продолжали поступать денежные средства, но этих денег клубу уже не хватало, чтобы возвращать старые долги. Более того, клуб накапливал новые. В августе 2015 года деньги из бюджета поступать перестали, и вся эта пирамида стала рушиться.
– И руководители клуба должны были отреагировать?
– У руководителя любого юридического лица, в соответствии с законодательством, есть прямая обязанность обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании его несостоятельным в случае наступления неплатежеспособности, чтобы не допускать дальнейшего роста долговых обязательств перед кредиторами. Либо инициировать собрание участников и вынести на повестку этот вопрос. Ничего этого сделано не было. Некоммерческое партнерство «Волейбольный клуб «Омичка» признано банкротом по заявлению кредитора. Ни руководители, ни учредители партнерства не предприняли никаких действий, предусмотренных законом. А в «Омичке» вообще была интересная ситуация. Когда руководителем был Андрей ИВАНОВ, он заключил договор с Сергеем ШЕЛПАКОВЫМ на оказание консультационных услуг по управлению финансовыми потоками клуба с ежемесячной оплатой в размере 69 тысяч рублей. ИВАНОВА на посту руководителя клуба сменил ШЕЛПАКОВ, и с 1 июля 2015 года уже ШЕЛПАКОВ заключает аналогичный договор на оказание консультационных услуг с ИВАНОВЫМ, которому положили зарплату в размере 70 тысяч рублей. После ШЕЛПАКОВА некоторое время клубом «Омичка» руководила Анастасия КАЗДОРФ, и это был единственный человек, который попытался собрать членов некоммерческого партнерства и поставить перед ними вопрос о финансировании. В уведомлении, которое она направляла в областной минспорт, были два вопроса повестки дня: об участии команды «Омичка» в новом сезоне 2016 года, и о ликвидации некоммерческого партнерства по причине его финансовой несостоятельности. В итоге на следующий день Константин ПОДБЕЛЬСКИЙ, а он тогда был министром, отвечающим за спорт в Омской области, подписал протокол общего собрания членов некоммерческого партнерства, на котором обсуждали только первый вопрос и приняли решение об участии команды в новом сезоне.
– С руководителями клуба все понятно, они должны отвечать за свои неверные управленческие решения. Понятно, почему вы настаивали на привлечении к ответственности областные министерства. А в чем вина рядовых учредителей некоммерческого партнерства? Почему 156 млн. рублей должны отдать кредиторам строительный трест Бориса КАРДАЕВА и лично Сергей МОДЕНОВ с Юрием ГАМБУРГОМ. В чем логика?
– Сейчас попробую объяснить логику. Уставом партнерства предусмотрено, что все члены партнерства равны в своих правах. Уставом предусмотрено, что все члены партнерства уплачивают вступительный взнос, ежегодный взнос и целевые взносы, причем деятельность клуба осуществляется именно за счет этих взносов. Я не могу понять, если честно, для чего МОДЕНОВУ и ГАМБУРГУ понадобилось участвовать в таком некоммерческом партнерстве лично, но факт есть факт – они были его членами, и должны были, согласно его уставу, финансировать деятельность клуба «Омичка» на равных с Омской областью. Однако, как мы выяснили, за все время существования некоммерческого партнерства никто из его членов не платил членские взносы. Они даже размер их не определяли ни разу. Клуб «Омичка» практически полностью финансировался из бюджета Омской области. То есть члены партнерства изначально нарушали ими же принятый устав. Члены партнерства, как выяснилось, не проводили годового общего собрания, не утверждали годовую бухгалтерскую отчетность и финансовый план, не определяли приоритетные цели развития партнерства. Более того, представитель минимущества в арбитражном процессе заявил, что финансовые отчетности за 2014 и 2015 год, по их мнению, искажены, составлены с грубейшими нарушениями и не соответствуют действительности. Соответственно, мы и пришли к выводу, что члены партнерства «Волейбольный клуб «Омичка» полностью потеряли контроль над данной организацией и не предприняли никаких мер.
– А что они, например, могли сделать?
– Ну, например, членские взносы заплатить. Согласно закону о некоммерческих организациях, уплата членских взносов – это не право, а обязанность членов партнерства. Можно было предпринять и какие-то иные меры, чтобы помочь бедному бюджету Омской области. А если они понимали, что не могут финансировать клуб и погашать его задолженность, то тогда нужно было собраться и принять совместное решение о ликвидации партнерства. Как мне кажется, и областная власть повела себя странно. И экс-губернатор Виктор НАЗАРОВ и действующий губернатор Александр БУРКОВ все-таки могли проявить политическую волю и решить этот вопрос, выплатив из бюджета долги по зарплате перед 77 работниками и игроками волейбольного клуба. Это был бы красивый жест, и они бы получили благоприятные репутационные последствия. Я не говорю сейчас о кредиторах третьей очереди, с ними все понятно, они рисковали, как все предприниматели, но работники-то «Омички» ни в чем не виноваты.
– Раньше кому-нибудь удавалось привлечь бывших руководителей банкрота к субсидиарной ответственности?
– Если говорить о некоммерческих партнерствах, то решение Арбитражного суда Омской области можно назвать уникальным. До нас еще никому не удавалось привлечь к субсидиарной ответственности членов некоммерческих партнерств. Мы не нашли ни одного такого примера в России. Понятно, что будут еще другие инстанции, мы полагаем, что это решение будет обжаловано в апелляционной инстанции, да и вообще у меня есть ощущение, что нам придется дойти, отстаивая это решение, до Верховного суда РФ, уж очень многие интересы были затронуты, но мы к этому готовы. Я на все 100% уверен в том, что первая инстанция верно оценила наши доводы.
– 156 млн. рублей – деньги не малые, их за один день не получишь даже из бюджета.
– Я это прекрасно понимаю. Скорей всего в управлении Федерального казначейства будет составлен график погашения. Но с момента получения исполнительного листа, я думаю, в течение года конкурсное производство в волейбольном клубе «Омичка» мы завершим.
– На вас много жаловались в процессе конкурсного производства «Омички»?
– Конечно. Постоянно жаловались сотрудники, которым задолжали зарплату, они направляли жалобы в прокуратуру, в следственные органы. Обращения были и на имя Генерального прокурора РФ. Были и депутатские запросы. В частности, от депутатов ДЕНИСЕНКО и КРАВЦА. По мнению сотрудников клуба «Омичка», именно я украл всю конкурсную массу, вместо того чтобы выплатить им долги по заработной плате. Разумеется, меня тщательно проверяли, я ходил отчитываться во все инстанции.
– Насколько я помню, у вас в производстве находится и банкротство господина ТУРМАНИДЗЕ. Очень интересна судьба грузинских активов Левана Искендеровича. Как поживают его отель и казино в Батуми?
– С грузинскими активами дело обстоит так. Еще до своего банкротства ТУРМАНИДЗЕ заключил ряд сделок по продаже долей в компаниях, на балансе которых находилось имущество, которое вы перечислили. Сейчас мы пытаемся в суде добиться признания данных сделок недействительными, но заседания регулярно откладываются, поскольку ответчики с грузинской стороны в процесс не являются, своих представителей не направляют, и у суда пока нет подтверждения, что они, то есть ответчики, были надлежащим образом уведомлены. Также нами через Министерство юстиции направлено судебное поручение на территорию Республики Турции с целью розыска имущества господина ТУРМАНИДЗЕ. У нас есть основания полагать, что там у него тоже что-то есть, поскольку Леван Искендерович часто бывал в Турции с деловыми визитами, и его деловые партнеры по игровому бизнесу в Грузии – это, собственно, граждане Турции.
– Сколько активов ТУРМАНИДЗЕ уже выявлено и продано?
– Реализованы автомобили, прицеп, коллекция оружия, квартира на улице Туполева. Ну и есть еще ряд долей в омских компаниях, которые не проходили через процедуру банкротства по искам банков. И в действиях этих компаний, на наш взгляд, есть признаки вывода активов и отчуждения имущества.
– Работы еще много...
– Да, я думаю, еще пару лет этой процедурой будем заниматься.
– Когда будете продавать коттедж ТУРМАНИДЗЕ в районе Старозагородной рощи?
– 30 мая должно состояться заседание апелляционной инстанции, на котором будет рассмотрена наша жалоба на решение Первомайского районного суда о разделе имущества между супругами ТУРМАНИДЗЕ. Первая инстанция вынесла решение о разделе всего имущества пополам, хотя Леван Искендерович является единственным собственником, и мы с таким решением не согласились. Надеюсь, что областной суд наши аргументы услышит. А если не услышит, то мы будем добиваться в арбитражном суде признания всех долгов господина ТУРМАНИДЗЕ совместными долгами супругов. А после этого будем заниматься реализацией коттеджа.
– Насколько я помню, у вас вообще достаточно большое количество физических лиц находится в производстве. В 2015 году, когда законодательство о банкротстве граждан только начинало действовать, высказывалось много опасений. На ваш взгляд, нормально работает сегодня этот механизм? Есть с ним какие-то проблемы?
– Если вы посмотрите на количество банкротств физических лиц у каждого судьи Арбитражного суда Омской области, то увидите, что их явно больше 50% всех банкротных дел. По моим оценкам, уже порядка 70 – 80%. С одной стороны, конечно, растет нагрузка на суды, с другой стороны, это единственно правильный механизм, на мой взгляд, с помощью которого можно решить проблему непосильной кредитной нагрузки на людей. Понятно, что нужно разделять нормальных заемщиков, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и потребительский экстремизм, то есть когда люди осознанно набирают банковские кредиты, а потом пытаются всех обмануть, объявив себя банкротом. Я, например, не беру таких. Когда провожу анализ потенциальных банкротных дел и вижу, что должники пытаются что-то скрыть от кредиторов, то сразу отказываюсь от таких клиентов. И суды, кстати, стали уже устанавливать недобросовестность поведения таких должников, факты сокрытия имущества и стали отказывать таким должникам в списании долгов по окончании процедуры банкротства. А есть у меня клиент – женщина, двое детей, погиб супруг, получает социальное пособие, никакого другого имущества нет, кроме единственного жилья. Вот она действительно оказалась в сложной жизненной ситуации, она не может рассчитаться с долгами, ей действительно нужно пройти через процедуру банкротства.
– Ну и не могу не спросить напоследок, трудно ли сегодня работать арбитражным управляющим. В разные годы было по-разному. А как сейчас?
– Еще труднее, чем раньше. Как мне кажется, арбитражные управляющие – это сейчас наиболее незащищенные участники банкротного процесса. Законодательство ужесточено до предела. Любое, даже самое незначительное нарушение, допущенное арбитражным управляющим, ведет к самым серьезным последствиям. Ну, например, задержал на один день публикацию информации, предусмотренную законом, – административное наказание. Административные штрафы, кстати, очень значительные – от 25 до 50 тысяч рублей. Два подряд нарушения в течение года – дисквалификация. За работой арбитражных управляющих следит очень большое количество контролирующих органов – Росреестр, ФНС России, прокуратура, органы внутренних дел, а также органы власти и трудовая инспекция, если имеется задолженность по заработной плате. Плюс у нас есть собрание кредиторов и арбитражный суд.
– Спасибо, Евгений Юрьевич за интересную беседу. Успехов вам.
Ранее полностью интервью можно было прочитать только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 29 мая 2019 года