«Мы сейчас прорабатываем не просто проект «Омск-Федоровка», перенос аэропорта – мало, неинтересно, а создание портовой особой экономической зоны».
У полковника, офицера запаса Андрея ШПИЛЕНКО богатая трудовая биография: помимо службы в Вооруженных силах РФ он работал заместителем руководителя аппарата депутатского объединения Государственной Думы ФС РФ, проректором Московского государственного университета технологий и управления, заместителем генерального директора ОАО «Интеллект Телеком», директором Ассоциации кластеров, технопарков и ОЭЗ России. В 2022-м ШПИЛЕНКО стал председателем правления государственного концерна «Корпорация развития Донбасса», а в 2023-м в составе команды Виталия ХОЦЕНКО, врио губернатора Омской области, перебазировался в Омск – на пост заместителя председателя правительства Омской области и представителя Омской области при Правительстве РФ. В начале августа Андрей Викторович впервые обстоятельно пообщался с прессой в новом статусе – в деловой газете «Коммерческие Вести». Беседу записала обозреватель издания Анастасия ПАВЛОВА.
Про технопарк
– Андрей Викторович, буквально вчера у вас состоялась встреча с президентом холдинга «ЭР-Телеком» Андреем КУЗЯЕВЫМ о проекте создания в Омске технопарка в сфере высоких технологий «Омск Диджитал».
– Да. Я познакомился с «ЭР-Телекомом» лет 10 назад, когда посетил Пермь – там мне показали уникальный технопарк в сфере высоких технологий. Он был совершенно не похож на все остальные технопарки, которые существуют в Российской Федерации. Все технопарки страны должны соответствовать требованиям, установленным Правительством РФ, по площадке, по инфраструктуре, по технологической инфраструктуре и так далее, а здесь я увидел немного другой подход. Там были подготовленные промышленные площади, на которых размещались стартапы. И не просто размещались – иначе бы это ничем не отличалось от любого бизнес-инкубатора. Идея была в том, что КУЗЯЕВ как один из владельцев крупной айтишной компании, которая предлагает различные сервисы, приглашал стартапы войти в его бизнес и повысить его качество. С одной стороны, сама модель этого технопарка не соответствовала ничему в РФ, с другой, там присутствовал как раз бизнесовый замысел. Таких площадок больше в России не было, которые бы развивались по самостоятельному пути. После этого началось тиражирование. Вторая площадка появилась в Саратове. Вчера мы с КУЗЯЕВЫМ впервые увиделись лично, до этого только много разговаривали по телефону, но расставались как старые, добрые друзья. Мы таких два немножко сумасшедших человека – верим, что высокотехнологичные компании, стартапы, поддержка подобных компаний позволит вытянуть экономику. А для Омска это вообще может стать жемчужиной, позволяющей притягивать малый бизнес, а не выталкивать его из города.
– О чем конкретно вы договорились?
– О том, что мы создаем технопарк в сфере высоких технологий, используя опыт, наработанный в Перми, в Саратове, но при это делая площадку, которая будет соответствовать требованиям, установленным Правительством РФ, предъявляемым к технопаркам в сфере высоких технологий. Компания уже приобрела в собственность 3 больших корпуса на территории завода Козицкого порядка 30 тысяч квадратных метров. Здания, к сожалению, находятся в ужасном состоянии, как и коммунальная инфраструктура (свет, газ, вода, подъездные пути, дороги). Объем инвестиций – 3 миллиарда рублей. Эта сумма пойдет на реконструкцию, модернизацию и приобретение двух объектов технологической инфраструктуры. Мы сделаем лучшую площадку в РФ. Это наша мужская договоренность, поддержанная губернатором. Вы знаете, что я ранее возглавлял, а сейчас являюсь председателем наблюдательного совета Ассоциации кластеров, технопарков и ОЭЗ России, а мой визави – тот человек, который без мер государственной поддержки смог создать федеральную айтишную компанию. Это будет синергетический эффект. Через какой-то промежуток временим вы уже сможете меня прижать к стенке и спросить: где же лучший технопарк.
– Мы пообщались с омскими айтишниками, у них уже есть некоторые сомнения по поводу этой затеи.
– Постойте. При чем здесь айтишники? Читайте документы. Что такое технопарк в сфере высоких технологий? Открываем Федеральный закон «О промышленной политике в РФ» № 488. Создание технопарков в сфере высоких технологий происходит прежде всего в интересах промышленных предприятий! А IT – это не «промка». Это отдельный вид деятельности.
– Каковы будут критерии отбора резидентов?
– Их не будет. Уполномоченным органом по аккредитации является Министерство промышленности и торговли РФ. Заметьте, не Минсвязи, не Минцифры. Любой технопарк – это бизнес. Управляющая компания должна зарабатывать. Только сам частник определяет бизнес-модель, будь то формирование выручки за счет сдачи помещений в аренду или – за счет предоставления услуг резидентам. Есть третий вариант – войти в уставный капитал компании, докрутить ее до определенных величин, а потом выйти, но таких примеров в России единицы. Какой из этих трех источников формирования выручки управляющей компании выбрать – решать собственнику, он на этом зарабатывает деньги. Почему-то в головах у некоторых сформировалось, что технопарк – это халява: сдача дешевых помещений, какие-то деньги каким-то айтишникам. Мы про бизнес, исключительно про бизнес. Поэтому если у вас есть хорошие стартапы, вы готовы вкладывать деньги, у вас есть рынок, добро пожаловать.
– Нерезиденты смогут пользоваться услугами технопарка?
– Бесспорно. Разумеется, технопарк в сфере высоких технологий будет не только заниматься сдачей площадей в аренду. Мне очень нравится у Андрея Равелевича то, что он не просто выйдет с плакатом «Айтишники, приходите к нам, у нас хорошие помещения, у нас серверная» – любой бизнес-центр примерно то же самое предложит. Уникальность заключается в том, что он дает возможность стартапам встраиваться в его бизнес, который достаточно огромен. Это должно быть интересно малому и среднему бизнесу. Мне часто задают вопрос, когда мы будем помогать малому бизнесу. А я отвечаю: помогать ему не надо, это категорически неправильно. Надо развивать производственные цепочки и давать возможность малому бизнесу в них входить, то есть гарантировать им приобретение продукции. Вспомните 1991 год, развал Советского Союза. В один момент вдруг нам все стали говорить, что мы полные бездари, ничего не умеем делать, наша продукция не конкурентоспособная. Но просто нарушились все цепочки добавленной стоимости, взлетели таможенные пошлины, продукция стала золотой. Получается, мы уничтожили после развала Советского Союза промышленность. А дальше вдруг кто-то нам сказал, что малый бизнес – драйвер развитой экономики. Это чушь полная! Правильно все делать как раз наоборот. Есть крупные предприятия с гособорон– и прочими заказами, эти цепочки нужно раскрывать, чтобы туда входил малый и средний бизнес.
– Так, а в чем будет заключаться «лучшесть» омского технопарка?
– На сегодняшний день в Российской Федерации не существует методологии оценки «лучшести». Свою оценку технопаркам Министерство промышленности и торговли РФ не дает, в отличие от Министерства экономического развитии, которое дает оценку бюджетной эффективности в особых экономических зонах. Единственный орган в РФ, который смотрит на инвестиционную привлекательность площадки, – Ассоциация кластеров, технопарков и ОЭЗ России. Вкладываю я в парк 100 тысяч рублей или 10 миллионов рублей, или 100 миллионов рублей, я все тот же инвестор – площадка должна быть интересна и стартаперу, и крупному инвестору. Параметров инвестиционной привлекательности 20: транспортная доступность, наличие преференциального режима и прочее. Но лично для меня ключевых три показателя: внедрена ли модель устойчивого развития площадки, в наличии ли высокоскоростной Интернет, сможет ли управляющая компания воспользоваться тем, что нарушены цепочки добавленной стоимости, то есть является ли данный технопарк технологической инфраструктурой промышленного кластера.
Про кластеры
– В 2019-м вы подписывали соглашение с Омской областью от имени Ассоциации кластеров, технопарков и ОЭЗ России о развитии всего перечисленного в названии вашей организации. Но в реестре Минпромторга России по-прежнему только два кластера, центром которых являются предприятия Михаила СУТЯГИНСКОГО. Получается, за три года ничего не изменилось?
– Ошибаетесь катастрофически. Михаил Александрович, конечно, болеет своим делом. Он действительно внес кластеры в реестр в соответствии с 779-м постановлением правительства. Но там было условие: функциональная зависимость между предприятиями кластера должна составлять не менее 20%. То есть если я выпускал какую-то продукцию, не менее 20% я должен передавать другому участнику кластера, подтверждая это документами. Очень многие предприятия не могли попасть в перечень, потому что в промышленности этот показатель может составлять порой 1%, например в станкостроении. Тогда существовала только единственная мера государственной поддержки – компенсация затрат на реализацию импортозамещающих проектов до 50% с потолком 500 миллионов рублей (потом все ссохлось и ужалось до 30% и 300 миллионов). А его самый маленький заводик стоит 20-30-40 миллиардов. А предлагаемые на тот момент по 41-му постановлению деньги ему просто были ни о чем...
– А значит, эти два кластера не «выстрелили»? В том же ГИСП у нефтехимического кластера стратегия развития прописана только до 2020 года. Сегодня только смотрел сайт – а сейчас 2023-й. В биокластер, например, входят Омский экспериментальный завод и «Сатурн-Агро» – производители сельхозтехники, боюсь, к остальным предприятиям кластера отношения не имеют. То есть прописано, конечно, проведение совместных семинаров, круглых столов, какого-то обучения, но вы ведь говорили про продукцию, да?
– В принципе не может такого быть, чтобы хоть одно предприятие не находилось в функциональной связи с другим – кооперацией, деньгами, обменом каким-то, наличием договоров. Но производственные цепочки не прямые! Не вот сырье – вот комплектующие – вот агрегаты – вот самолет. Ничего подобного! Они, как паук: от каждого звена цепочки еще по два-три ответвления и так далее. Ни одного предприятия без наличия функциональной связи в кластере не может быть. При этом кластер может находиться как в пределах субъекта, так и за его пределами.
Когда в 2015 году появился федеральный закон о промполитике, там было очень четко сказано, что территориальными инструментами развития промышленности являются промышленные кластеры. До этого бизнес жил хаотично, искал ниши, покупал комплектующие за рубежом, в общем, шел по пути наименьшего сопротивления. В итоге мы имели колбасу на 80% из аргентинского мяса и самолеты на 80% из иностранных комплектующих. Государство не говорило, что ожидает от бизнеса. Приходили предприниматели и заявляли: «Мы можем собрать самолет малой авиации, он будет стоить – условно – 3 рубля 3 копейки». А ему отвечали: «А мы такой же купим в США за 2 рубля». Хочу отдать должное Виталию Павловичу ХОЦЕНКО, который, будучи руководителем департамента промышленной политики и проектного управления Минпромторга, пришел туда в период, когда каждое предприятие выживало как могло, и, понимая идеологию развития промышленности, сказал: «Ребят, пора заканчивать раздавать деньги направо и налево, надо систематизировать работу, направленную на стимулирование промышленного производства, импортозамещение и так далее». Первое, что он внедрил, естественно, с разрешения Дениса Валентиновича МАНТУРОВА (министр промышленности и торговли РФ) – обучающая программа, сейчас достаточно известная, которую должен пройти вновь назначенный министр. Кстати, ПОСАЖЕННИКОВ (Андрей, министр промышленности и научно-технического развития Омской области) тоже ее проходил.
– В чем суть?
– Объясню простыми словами. «Ребята, когда приходите в регион, первым делом описывайте все производственные цепочки, все крупные предприятия. Приезжаете к директору и спрашиваете: «Ты у кого что покупаешь?» После этого смотрите на каждый передел, учитывая объемы сырья, комплектующих материалов, приобретаемых за рубежом, и устаревшие технологии, которые влияют на выпуск продукции. К примеру, у нас есть заводы, выпускающие неконкурентоспособный композит, производимый по старым военным технологиям. А потом под каждую проблему подбираете механизм государственной поддержки – федеральный или региональный». Министры в конце должны были составить дорожную карту стимулирования промышленного производства. Но не просто, знаете, дать денег! А четко знать, что вот здесь нужен заводик по производству, допустим, черной нити, потому что сейчас нет таких иностранных комплектующих. И вот именно ХОЦЕНКО начал учить региональных министров, что не надо просто приходить деньги просить, а сначала надо провести работу, описать цепочки, показать малому, среднему бизнесу, какие есть инвестиционные ниши. А под них, пожалуйста, уже тащите деньги. Бизнес вам, извините, в ноги поклонится, потому что вы ответите, что нужно выпускать и кто это купит.
– Я помню, много лет назад в Омске уже говорили о кластерах. Предполагалось, что вот построят «Полиом», туда придет куча малых предприятий, будет делать из полистирола тарелочки и прочую бытовую химию, но потом завод построили, у него сменился собственник, и выяснилось, что продукция расходится влет для крупных предприятий по всей стране, а малому бизнесу, который предполагался изначально в рамках кластера, места как раз и не осталось.
– Есть такой термин: «преодолеть барьер вхождения». Для «малыша», в те годы встраивающегося в цепочку, существовал только один механизм – компенсация понесенных затрат. Подразумевалось, что в рамках кластера ты сначала вкладываешь деньги, а государство тебе, чтобы снизить издержки, сроки окупаемости, компенсирует до 30% (300 миллионов рублей). Но в цепочках СУТЯГИНСКОГО нужны миллиардные инвестиции, там нет проектов малотоннажной химии по 100 миллионов! Это уже не малый бизнес. Просто экономическая целесообразность. По той же причине Михаил Александрович расположил свои заводы в Псковской области, а не в Омской, потому что ОЭЗ «Авангард» появился в 2020 году, а «Моглино» – гораздо раньше. Он поступил грамотно и правильно, оценив логистику, преференциальные режимы и прочее, предпочтя выгоду, рентабельность.
– Врио губернатора заявил, что в Омской области определены 10 потенциальных промышленных кластеров. Довольно большое количество.
– Что значит большое? На сегодняшний день в Республике Башкортостан уже функционируют 9 промышленных кластеров, а в самое ближайшее время их будет еще больше. Советский Союз был опутан территориально-производственными комплексами. Допустим, течет река. Значит, можно поставить гидроэлектростанцию. Раз есть гидроэлектростанция, где-то нужно рядышком сделать предприятие, потребляющее энергию в больших объемах. К примеру, производство алюминия. А рядом делать комплектующие для самолетов. И так далее. Это системный подход: вы описываете цепочки, выводите ниши, а государство уже дает деньги на преодоление барьера и на вхождение в эти цепочки. Грамотный губернатор не будет придумывать прожекты, он просто должен ответить своему бизнесу и бизнесу за пределами субъекта куда идти, а для этого достаточно описать то, что есть. Причем необязательно в одном субъекте. 50% сформированных нами кластеров будут межрегиональными. Очень надеюсь, что на Восточном экономическом форуме мы анонсируем большой авиационный кластер. Головные предприятия находятся в Улан-Удэ, Приморском крае, но если декомпозировать цепочки, Омску найдется в нем место. Мы доложим: можем на таком-то переделе дать то-то и то-то, заключим с вами соглашение, ваше предприятие получит федеральную поддержку и региональную (как раз разрабатываем эти меры), а еще мы вас можем разместить в омской особой экономической зоне. Ведь глобальный вызов современности – встроиться в нарушенные цепочки добавленной стоимости. Кто сможет найти ответ, как в них войти, тот и выиграет.
– Как встроиться в цепочку в ваших свежевыявленных кластерах?! В Китае ведь и правда дешевле комплектующие купить.
– Руководители предприятий ведь про бизнес, правильно? Они не могут не отдавать себе отчеты в том, что завтра они что-нибудь лишнее скажут, что-нибудь неправильно сделают, и им перекроют зарубежный кислород. Любой нормальный собственник должен управлять рисками. Поэтому бизнес и крайне заинтересован быть в кластере: если не он сам что-то сделает, то по идеологии кто-то должен прийти и заместить необходимое звено. Вы правы насчет Китая, конечно. Что тут думать? Надо вводить так называемый протекционизм. Попробуйте свои товары продать в Китае. Там такие протекционные меры! Либо наши товары должны быть дешевле и качественнее. Сейчас не деньги важны – рынок сбыта. Надо проводить патентные разведки, конкурентные разведки, изыскивать лучший способ изготовления. Вот у нас появились так называемые стартап-студии при вузах, которые на государственные деньги должны развивать высокотехнологичные решения. Я иногда прихожу на заседания комиссии (вхожу в федеральную), слушаю предложения о всяких perpetuum mobile и думаю: «Господи, зачем это нужно?!». А теперь представьте, что у нас расписаны цепочки, нашему и не омскому (сами все равно не сможем все сделать) бизнесу представлены потенциальные инвестиционные ниши. Рядышком должны быть наши стартап-студии, мы и до нашего научно-образовательного центра доберемся. Они должны придумывать не perpetuum mobile, а технологии, которые могут быть применены в этих конкретных инвестиционных нишах!
Про стратегию развития
– Осенью, насколько мы понимаем, планируется обновлять стратегию развития Омской области. В правление губернатора Виктора НАЗАРОВА к ее обсуждению привлекались общественники, промышленники и прочие.
– Позвольте я поставлю под сомнение ее качество? Я езжу по всей стране и знаю лишь одного-двух людей в стране, которые знают методологию составления подобных документов. Мы над ней с Агентством развития и инвестиций Омской области уже второй месяц сидим, встречаясь каждый день, и будем еще четыре сидеть: ковид был, идет СВО, старую стратегию надо менять по определению. Полноценная, правдивая, искренняя стратегия составляется минимум полгода, пока общественность не договорится, не переругается, пока с губернатором не согласится весь бизнес. Подчеркиваю: согласится. Потому что если люди не будут разделять мнение губернатора, какой же это губернатор? Необходимо определить сильные стороны региона, на которые глава сможет влиять своими управленческими решениями. Если мы будем себя обманывать насчет сильных сторон, нас это уведет в сторону и цели не будут достигнуты. Как только заработает Законодательное собрание, представим им с Агентством стратегию повышения инвестиционной привлекательности Омской области. Поспорим, пообсуждаем. Пока я с депутатами не договорюсь – дальше двигаться не будем. А в Москве на ВДНХ в рамках дней Омской области проведем практическую сессию. Там будут две категории участников. Сейчас удивитесь какие. Первая категория – омское землячество. Вторая – омская молодежь, которая учится в московских вузах. Кому как не им я должен рассказать, и губернатор выступит: ребята, хотите самореализоваться? Сможете это сделать не в Москве и не в Санкт-Петербурге, а в Омске. Как будем развивать промышленность, привлекать инвестиции, делать городскую среду. Мы должны составить конкуренцию очень уважаемым субъектам Российской Федерации, а нам есть с кем конкурировать. Но это как в спорте: надо соревноваться не со слабыми, а с сильными, тогда и сам станешь сильнее.
О представительстве региона в столице
– Вы более 10 лет проработали директором Ассоциации кластеров, технопарков и особых экономических зон России. Когда вы перешли в правительство Омской области, стали председателем наблюдательного совета этой же организации. Под вас специально была создана эта должность?
– Ответ, наверное, кроется в другом. Когда я работал в «АФК-Системе», был председателем совета директоров технопарка «Система-Саров», меня часто спрашивали: «А есть ли у тебя команда?» Один ведь в поле не воин. Так вот, вы знаете, с Виталием Павловичем достаточно давно работаем: прошли огонь, воду и медные трубы еще в Минпромторге России, обкатали огромное количество мероприятий, вместе уехали в Донецк, там создали, на мой взгляд, одну из лучших корпораций развития Донбасса, заложили методологию работы. Поверьте, для меня региональная позиция – не мечта всей жизни. Абсолютно. Для меня главное – быть в команде и помочь всеми силами губернатору в развитии Омской области. Дай бог, когда мы сделаем так, что нам люди будут говорить спасибо, я спокойно скажу региону тоже спасибо и вернусь. А Ассоциация кластеров, технопарков и ОЭЗ России – организация, которая определяет тренды в России, обладает всей методологией развития территорий с преференциальным режимом. Поэтому, естественно, я…
– Вы считаете своим призванием работу в ней?
– Мое призвание – развивать экономику страны, которую в 1991 году уничтожили. А сейчас сделать так, чтобы каждый омич гордился регионом, в котором живет.
– Также вы стали представителем Омской области при федеральном правительстве.
– Знаете, существует какое-то заблуждение у большинства, что представительство – это… гостиница с машинами. То есть его главной целью является встретить губернатора, накормить, напоить, красиво доставить. Так вот, первое, что поручил ХОЦЕНКО, – поломать это представление. А теперь проследим за логикой. Вы наверняка уже посмотрели в документах, что я, как зампред правительства, отвечаю за координацию действий с Минпромторгом в части территориального развития промышленности, с Министерством экономического развития в части особой экономической зоны и Агентства инвестиционного развития, представительства и за координацию деятельности правительства по достижению целей устойчивого развития. Кстати, такого еще в России нет. Что является финансовым центром России? Где весь бизнес сидит?
— В Москве, конечно.
– А значит, представительство – это пылесос. По поручению Виталия Павловича мы изменили организационно-штатную структуру, у нас добавилось новое подразделение – по привлечению инвесторов. Для развития региона нужны деньги, и Виталий Павлович определил одного из заместителей, который должен отвечать за привлечение средств как частных инвесторов, так и средств федерального бюджета. Задача ШПИЛЕНКО – тащить в Омскую область деньги.
– Есть же министры, депутаты. Я про недавно созданную комиссию по привлечению инвестиций с их участием.
– Вот для того, чтобы тащить федеральные деньги, и создана комиссия. Мы сначала сличаем все-все-все меры поддержки: что есть на федеральном уровне, а что на региональном. А дальше начинаем задавать вопросы: «Уважаемый министр, а почему нас в этой программе нет? А в этой? А в этой?» Моя задача здесь не быть добреньким, а достаточно жестко требовать, чтобы средства федерального бюджета, которые выделяют субъектам, пришли в регион. Мне кажется логичным, чтобы наши депутаты Госдумы и сенаторы, которые избраны людьми, у которых высокий федеральный статус, право депутатских запросов, неприкосновенность, брали где-то за руку наших министров, помогали им открывать какие-то двери, налаживать контакты, оказывали содействие в продвижении наших заявок. Давайте теперь про второе направление представительства.
– Давайте.
– Недавно мне позвонила бывшая омичка, которая сейчас работает в правительстве Москвы: «Андрей Викторович, а Омск вообще существует? Я вообще не вижу вас: ни на выставках, ни на ярмарках. Вы вообще там живые?» Поэтому Виталием Павловичем и был принят целый ряд решений. Первое: под меня, в том числе, уходит внешнеэкономическая деятельность, проведение конгрессно-выставочных мероприятий. А теперь самое интересное. Зачем нужны кластеры? Чтобы сформировать инвестиционные проекты. А как о них должны узнать люди? Посредством конгрессно-выставочных мероприятий. Вы, журналисты, скажете: «О, поперся на Восточный экономический форум». Да, попрусь! И буду требовать деньги на выставки! Цель любого конгрессно-выставочного мероприятия – показать потенциал региона. Итак. Москва. Пылесос. Подразделение, которое занимается инвесторами. Мы выявляем и пиарим инвестиционные ниши, ищем потенциальных исполнителей.
– Как ищем?
– Я могу показать на выставках. Но это, наверное, 30% успеха, не больше: кто-то увидел – ему это запало в подкорку. Допустим, я узнал, что мне нужен заводик по производству, к примеру, мальтодекстрина. Но в Краснодарском крае есть завод, который производит мальтодекстрин с другими характеристиками. Мы им звоним, предлагаем поменять для нас рецептуру и стать участником нашего промышленного кластера. Государство ему кредит до 100 миллиардов рублей, понижение страховых взносов до 7,6%, компенсацию стартовых партий продукции до 150 миллионов рублей – то есть законодательство изменилось, и кластеры вновь стали привлекательными. А еще будут региональные меры поддержки. Если мы не нашли ничего в России, тогда я звоню в Минпромторг России, спрашиваю, у кого были нужные мне компетенции. Звоню на этот завод и спрашиваю ребят, что они помнят. Они скажут: «Могли бы восстановить знания при определенных условиях. Дайте нам такое-то оборудование». И на это есть кластерные деньги! Есть третий вариант: самый тупой, но понятный. Звоню лидерам отрасли за рубеж – у меня же цепочка.
– Подытожим.
– Нравится это кому-то или нет, но сопровождение деятельности губернатора по-прежнему останется одной из трех основных функций представительства – мы должны снять с губернатора любые временные и административные издержки, чтобы дать ему возможность работать. Вторая, как мы выяснили, инвестиционная. А третья функция представительства для меня сейчас особо принципиальная – позиционирование Омской области. Мы заключили соглашение о сотрудничестве между Москвой и Омской областью в области культуры. Москва – место, где принимаются решения, место сосредоточения молодежи. Мы, как представительство, должны сделать так, чтобы все ехали по Москве и повсюду видели: «Омск ждет ваши деньги», «Омск – культурная столица». Извините, у нас 14 театров, но кто об этом знает? Кстати, почему не дарить гостям города вместо безделушек или местной водки сертификат на посещение театров?
Об омских инвестиционных проектах
– Раз вы отвечаете за инвестиции в регион, давайте о них. Какие проекты вы гипотетически видите способными к реализации?
– Я сторонник системного развития. Какой документ может ответить на вопрос, какие у нас могут быть проекты, какие нам деньги нужны? Мастер-план развития агломерации: здесь будет логистический центр, здесь жилая застройка, здесь школа, здесь особая экономическая зона. Передо мной в том числе стоит задача получить такой мастер-план. Ни вы, ни я его не составим, это сугубо профессиональная задача: градо-архитектурные решения, просчитанные людские, грузовые потоки и прочее – высший пилотаж. Мы уже обратились ко многим проектным институтам, обозначили стоимость. Это будет документ верхнего уровня, который и будет отвечать на вопрос, нужны ли и где логистические центры, индустриальные парки, жилая застройка, школы, бассейны и так далее. Генеральный план – уже нижестоящий документ, более жесткий.
– Как видите судьбу нашего недостроя Омск-Федоровка?
– Мы сейчас прорабатываем не просто проект «Омск-Федоровка», перенос аэропорта – мало, неинтересно, понятно, что центр города освободится, появится красивая земля, а создание портовой особой экономической зоны. Не буду раскрывать пока наименования компаний, но тройка крупнейших логистов страны рассматривают для размещения Омскую область.
Второе, что касается особой экономической зоны «Авангард», к созданию которой я тоже приложил руку. По всей ее территории проходят сети, а с точки зрения Градостроительного кодекса они запретные: почти половина из более 400 гектар находится в охранной зоне! С этим разберемся. Главный минус: ОЭЗ зажата со всех сторон предприятиями нефтехимической отрасли, а значит, там могут располагаться только профильные организации. А губернатор хочет, чтобы развивалась пищевка, легкая промышленность, фармацевтика. Перед нами поставлена задача расширить особую экономическую зону: вынести ее на земли, на которых можно будет вести деятельность в других отраслях промышленности.
– То есть дополнительная территория особой экономической зоны «Авангард» не будет граничить с существующей площадкой?
– Она будет в другом месте. Закон это позволяет. Условия расширения, утвержденные Федерацией: должно быть не менее 5 резидентов с общим объемом инвестиций не менее 8 миллиардов рублей. Езжу по нашему крупному бизнесу, знакомлюсь, задаю вопросы, чем помочь, интересуюсь их программами инвестиционного развития. Например, вопрос расширения рассматривает «ОмЗИТ». И наша задача сделать так, чтобы им было интересней расширяться в Омской области, а не в Московской, например.
Ранее материал был доступен в печатной версии «Коммерческие вести» 9 августа 2023 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ ("Коммерческие вести").