О схронах, бердвотчинге, перголе, инкубаторе, чайкином дне и прочих реалиях природнго парка в Омске
В последнее время природный парк «Птичья гавань» пользуется популярностью у омичей. О том, что собой представляет эта особая зона, корреспондент «КВ» Анастасия ИЛЬЧЕНКО узнала у директора Сергея ШАБАРШИНА и начальника научного отдела парка Ирины ШВИДКО.
– Сергей Константинович, что такое природный парк «Птичья гавань»?
Сергей ШАБАРШИН: Природный парк «Птичья гавань» – учреждение, подведомственное министерству природных ресурсов и экологии Омской области. Он изначально отличается от обычных городских, потому что это природоохраняемая территория. Соответственно, использование территории парка должно быть комплексным, а для этого нужно решать две задачи. Первая – сохранение этого природного живого уголка, а вторая – развитие рекреационной деятельности. По положению у нас в «Птичьей гавани» четыре функциональные зоны – заповедная, познавательного туризма, рекреационная и хозяйственная.
– Что представляют собой эти зоны?
С.Ш.: – В заповедной зоне, где расположено озеро, запрещаются все виды хозяйственной деятельности. Рекреационная зона находится в центральной части парка и представляет территорию для отдыха и физического развития.
– Как она будет развиваться?
С.Ш.: – Губернатором утверждена дорожная карта на 2017 – 2021 годы. Это будет совместная деятельность министерства природных ресурсов и экологии и министерства по делам молодежи, физической культуры и спорта. Вот 27 августа прошел чемпионат Омской области по рыбной ловле.
– Впервые?
С.Ш.: – Да. Вся пойманная рыба была выпущена обратно в водоем. Участие принял 21 человек. Это достаточно хорошо для первого раза. 22 августа, когда министерство природных ресурсов и экологии совместно с Омским нефтеперерабатывающим заводом организовали «Зеленый пикник», никто не ожидал, что придет столько людей. ОНПЗ так это понравилось, что День нефтяника тоже решили проводить на территории парка «Птичья гавань».
– Что делается для улучшения экологии, контроля за ней?
С.Ш.: – У нас есть земельные участки, которые планируется засеивать зерновыми для питания птиц. В этом году мы на них боремся с сорняками, а в следующем уже чистые участки засеем. Также проводим выпилку заросших участков там, где растет старый клен. Древесина никуда не вывозится, а перерабатывается в опилки и подсыпается рядом с деревьями. Это и борьба с сорняком, и влага сохраняется дольше.
– Вы выкорчевываете старые клены?
С.Ш.: – Нет, просто обрезаем сухие ветки. У нас на территории есть ручей, где были заросли, теперь облагорожено. Мы просто приводим посадки в культурный вид. Они нам нужны, поскольку птицы в них могут гнездоваться. Не нужно забывать, что «Птичья гавань» прежде всего природный парк. Наша фауна представлена в основном хохотуньей, кряквой. На территории есть инкубатор, где мы и крякву выводим, и некоторых представителей куриных.
– А зачем вам инкубатор?
С.Ш.: – Подкладываем туда яйца, если находим брошенные или если мама-утка погибла. В течение месяца происходит процесс вылупления. Наши работники следят за тем, как все происходит.
– Сколько птенцов у вас уже появилось на свет?
С.Ш.: – Пока четыре цыпленка и около десятка уток. Мы занимаемся этим первый год.
– Откуда взялись цыплята?
С.Ш.: – Мы на лето привозим из Большереченского зоопарка несколько животных, и куриц. Они несут яйца, а мы их пробуем выращивать в инкубаторе. И осенью вернем питомцев, только в увеличенном объеме (смеется). Да, как в Простоквашине, по документам одна, а …
– Почему бы вам не оставить их себе?
С.Ш.: – У нас пока нет возможности содержания животных в зимний период.
– А посещение вашего мини-зоопарка платное?
С.Ш.: – Нет, он не коммерческий. Детям очень нравятся индюки, особенно когда они кричат. Те им в ответ. Гогот стоит страшный!
– Это вариант контактного зоопарка?
С.Ш.: – Нет, все звери в вольерах, огороженных сеткой. У нее достаточно большое сечение, и в принципе можно их покормить, например, кроликов. У нас содержится краснокнижный лебедь. Его привез мужчина из поселка Троицкое, отбил его от детей и собак. Он даже передал зерно для кормления. Лебедь оказался ручной, поэтому если его выпустить, возможны неблагоприятные варианты. Мы договорились с Большереченским зоопарком, что они его у нас заберут.
– У вас в «Птичьей гавани» ведь и свои лебеди есть?
С.Ш.: – Они у нас пролетом бывают. Не живут постоянно.
– Чем можно заниматься на территории «Птичьей гавани»?
С.Ш.: – В этом году у нас появился конный клуб «Радовесть». Они арендуют площади и занимаются с детьми с ограничениями по здоровью, проводят конные прогулки по территории. Кроме того, в течение всего года идут занятия с детьми. Есть смотровая вышка «Маяк», с нее открывается красивый вид. Там фотосессии проходят, в том числе и свадебные.
– Свадьбы?
С.Ш.: – Да, сейчас приличный наплыв в части регистрации браков на нашей территории. В большой перголе организуем выездные церемонии.
– Пергола – это…
Ирина ШВИДКО: – Это сооружение в виде арочек со стороны остановки «Парк Победы».
– Выездные свадьбы – это, я так понимаю, за отдельную оплату?
С.Ш.: – Конечно, услуга утверждена прейскурантом – 2700 рублей. Это не за регистрацию, а за использование территории, предоставление стульев, подключение электричества.
И.Ш.: – Так как это природный парк, наша первоочередная задача –сохранение природного ландшафта. Но есть видовые, искусственно созданные места, которые мы облагораживаем, поэтому перед свадьбами смотрим высоту газона, чистоту площадки, чтобы людям было комфортно.
– А для чего используется «Маяк»?
И.Ш.: – Вообще это площадка для наблюдения за территорией парка. Мы должны периодически осматривать ее на предмет, например, нарушений. Вот сейчас начался пожароопасный период. С «Маяка» очаги будут наиболее заметны. Кроме того, смотрим и за озерами (а их площадь – 70 гектаров). Купаться в водоемах запрещено.
– А почему?
И.Ш.: – Это заповедная зона, особоохраняемая территория. На ней действует особый режим охраны. Если рекреационная зона специально предназначена для отдыха посетителей, проведения мероприятий, зона познавательного туризма и научно-исследовательской деятельности – для наблюдения за птицами, экскурсий, то в заповедной, где озера, деятельность человека запрещена. Она только для наших обитателей.
– А часто вы обнаруживаете нарушителей?
И.Ш.: – Ими люди становятся по незнанию. Здесь выгул собак запрещен, но многие приходят со своими питомцами. Ладно если они на поводке, а бывает что и нет. А ведь собаке не скажешь, когда она видит воду и ей жарко, что этого делать нельзя.
– Собакам тоже нельзя купаться?
И.Ш.: – Да, никому нельзя (смеется)! Кроме птиц. Наша задача – сохранить биоразнообразие, которое есть, и собаки к нему не относятся. Мы должны наших обитателей оградить от контакта с домашними животными. Если в собаке просыпается охотничий инстинкт, особенно если это охотничья собака, она так и норовит за уточкой поплыть.
– Были случаи, когда утки пострадали?
С.Ш.: – Ну что вы, мы этого не допускаем!
И.Ш.: – Сам фактор беспокойства им не полезен. В заповедной зоне тростник является естественным укрытием и местом для гнездования, питания птиц. А у нас есть еще ондатры. Если собака разроет ее норку, ондатра лишится укрытия.
– Но ходить человек может везде, даже по камышам?
И.Ш.: – Мы это не рекомендуем. Ходить лучше по специально проложенным тропинкам. Мало ли что… Прошлой зимой мы наблюдали следы норки. Она у нас не живет, а приходит по Иртышу. Адаптировалась на территории области и в зимний сезон кочует за едой.
– А «Птичья гавань» заинтересована, чтобы животное разнообразие стало больше, чтобы та же норка поселилась?
И.Ш.: – Все-таки это сложившаяся экосистема, и любой новый вид… Нужно наблюдать, как он себя поведет, ведь норка – это хищник, не вытеснит ли она ондатру. Поэтому мы особо не привлекаем новые виды. Нам надо сохранить биоразнообразие, которое есть. Вот в этом году мы наблюдали черного коршуна. Обычно у нас один хищник – это болотный лунь, а в этом году мы увидели гнездо черного коршуна. Этот вид птиц часто встречается в аэропорту, поэтому он мог просто расширить свою гнездовую территорию. Если на следующий год мы его будем наблюдать, то можно говорить о том, что он здесь постоянно.
– Коршун – хищник, не сократит ли он биоразнообразие парка?
И.Ш.: – Нет, эти хищники присущи лесостепной зоне. Но вот не вытеснит ли он болотного луня… Будем смотреть, наблюдать, как они взаимодействуют.
– Вы говорите о видах, которые могут примкнуть к экосистеме, а есть такие, которые из нее ушли?
И.Ш.: – Мне сложно об этом говорить, научный отдел, которым я руковожу, был создан только в прошлом году. По данным научных исследований, которые проводились в «Птичьей гавани» с 2013 года, можно сказать, что видов птиц здесь около ста. И по историческим справкам конца 18 века здесь насчитывалось более ста видов. Но природа не постоянна: в этом году мы наблюдаем птицу, а в следующем нет. Допустим, здесь встречается такая красно-книжная красивая птица как зимородок, но она очень быстрая, и ее трудно заметить. Поэтому если я ее не заметила, это не значит, что ее нет (смеется). По историческим данным, здесь кроме выпи есть малая выпь – тоже красно-книжная, и в этом году я ее видела. Коростель тоже видела, чибисов. Они стараются отвести людей от гнезда и прикидываются ранеными.
– Вы так интересно рассказываете про птиц, вы орнитолог?
И.Ш.: – Нет, биолог. Учусь в аспирантуре Омского государственного университета на математической биологии.
– Математическая биология? О чем она?
И.Ш.: – Это биология, написанная математическими моделями. Например, изучаем ритмы естественного сердца и выстраиваем систему. Точно так же и с экосистемой.
– В ближайшее время что-то планируется построить на территории парка?
И.Ш.: – Строительство здесь возможно только экологических зданий, причем они должны пройти государственную экологическую экспертизу. В этом году у нас планируется построить схрон – место для наблюдения за птицами. Сейчас за Западе появилось такое направление, как бердвотчинг – наблюдение за птицами. Вот и мы хотим создать укрытие, чтобы человек мог в комфортных условиях наблюдать за ними. Там можно будет присесть, пока ждешь (птицы ведь объекты непостоянные!), удобно разместить технику для наблюдения и съемки. Также в схроне мы будем кольцевать птицу.
– А как будет выглядеть схрон? Замаскируется?
С.Ш: – Обычный деревянный домик два на три метра. Такие места не маскируются. Главное, чтобы никто извне не мешал.
– А сейчас вы всех птиц кольцуете?
И.Ш.: – Это сезонное мероприятие. Чайковые у нас кольцуются птенцами в июне. В день эколога уже второй год проводим акцию «Чайкин день», когда любой желающий под руководством профессора может прийти и посмотреть, поучаствовать. Все данные записываются: чайку, которую мы окольцевали в 2015 году, в 2016 видели у полуострова Индостан. То есть наши чайки в Индию на зимовку летают. В прошлом году студенты когда кольцевали, нашли очень редкую птицу – козодоя.
– Частные компании помогают парку?
И.Ш.: – Многие. Вот «Сан ИнБев» участвует в озеленении и субботниках. Газпромбанк на своей аллее регулярно высаживает елочки. МТС к 300-летию Омска высадили аллею из 300 груш и серебристых тополей.
С.Ш.: – Схрон, кстати, будет построен на грантовые деньги Газпрома по программе «Родные города» уже до конца сентября. Еще «Газпромтрансгаз Томск» нам выделил небольшую сумму на посадочный материал.
И.Ш.: – Да, на эти средства мы решили оформить видовое место у перголы декоративными растениями. Подберем в наших питомниках посадочный материал и на день «Зеленой России» будем благоустраивать.
– А каким образом вообще финансируется учреждение?
С.Ш.: – Из областного бюджета. На федеральные средства у нас только здания построены по программе к 300-летию Омска.
И.Ш.: – Мы планируем участвовать в грантах, привлекать благотворительность. Грантовая система у нас в основном идет через некоммерческие организации. Мы в этом году подавали документы на Президентский грант, но не получили его.
– А по какой причине?
И.Ш.: – Слишком много просили (смеется)! Хотели сделать современные классы, переоборудовать их, поставить интерактивные столы и др. А меньше не дают, сразу отказывают. Будем искать другие гранты, инвесторов. Приятно, когда люди приходят к нам и говорят: мы не знали, что в «Птичьей гавани» стало так хорошо. Мы сейчас работаем на то, чтобы здесь стало привлекательно. И пытаемся привить экологическую культуру. У нас есть центр реабилитации птиц, в прошлом году в нем выходили неясыть и вернули в естественную среду.
– Сергей Константинович, на ваш взгляд, стоит ли коммерциализировать парк, создавать здесь аттракционы, места общепита, чтобы окупить часть затрат? Они ведь наверняка немалые.
С.Ш.: – В год содержание парка обходится около 15 млн. рублей. Это вместе с налогами, зарплатами. Территория должна комплексно использоваться. С одной стороны, нужно сохранить природу, а с другой – развивать рекреационную часть. Для того чтобы нам все-таки развиваться и частично самообеспечивать себя, мы должны работать: не только велосипеды предлагать, но и гидроскутеры, ролики. Но чтобы оказывать часть услуг платно, нужно сначала заинтересовать человека, сделать так, чтобы он сюда пришел. Аттракционов глобальных не будет, это все-таки прерогатива городских парков. Что касается общепита, то скорее всего он будет использоваться. Здесь есть кафе, пока оно не работает. В следующем году министерство природных ресурсов и экологии вместе с министерством культуры планирует создать экотропу. На первом этапе она будет оснащена информационными стендами, а по мере наполнения появятся площадки, где можно устроить, например, чаепитие с блинами.
– Большой штат трудится в «Птичьей гавани»?
С.Ш.: – 22 сотрудника. Все постоянные, круглогодичные. Пять работников зеленого хозяйства. Летом они косят траву, а зимой убирают снег, занимаются аэрацией водоема.
Ранее интервью в полном виде было доступно только в печатной версии газеты "Коммерческие вести" от 7 сентября 2017 года