Издательство Азбука; Азбука-Аттикус выпустило книгу Александра СОЛЖЕНИЦЫНА «Абрикосовое варенье».
(СПб.; 2021 год; 368 стр.; тираж 2000 экз.).
В оформлении книги использована иллюстрация с картины талантливого русского (польского по происхождению) художника-пейзажиста Станислава ЖУКОВСКОГО (1873-1944). Проживший около полувека в Российской империи, в сентябре 1923 года художник уехал в Польшу. В 1930 годах коллега Исаак Бродский уговаривал ЖУКОВСКОГО вернуться в СССР, но тот остался в Польше. В августе 1944 года при подавлении Варшавского восстания художник был арестован. Умер в концлагере в Прушкове. Редкостные по изяществу и тонкости его полотна рассеяны ныне по региональным российским музеям, есть некоторые из них и в Омском областном музее изобразительных искусств. Один из рассказов сборника «Абрикосовое варенье» был написан в 1994 году, напечатан впервые в 1995 году в «Новом мире» вместе с рассказами «Молодняк» и «Настенька». Относится к серии двучастных рассказов.
«Профессор киноведения Василий Киприанович был позван к знаменитому Писателю на консультацию о формах и приемах киносценария: Писатель задумывал, видно, что-то в этом жанре и хотел перенять готовый опыт. Приглашение такое было лестно, и профессор ехал в солнечный день в подмосковной электричке в отличном расположении. Он хорошо знал и какими новинками киносценарного дела несомненно поразит Писателя, и интересно было посмотреть благоустроенную, даже и круглогодичную дачу.».
Читающий этот рассказ, непременно поймет, ибо солженицынские тексты редко оставляют место двойному толкованию, кто стал прообразом Писателя, которому почта принесет письмо от ссыльного.
«В глубине-то души Василий Киприанович не уважал этого Писателя: талантлив он был богато, у него была весомая плотяная фраза – но и какой же циник! Сверх его романов, повестей, полутора десятка пьес, впрочем слабых (еще и вздорных водевилей вроде омоложения покинутых старух), – сколько еще управлялся он писать газетных статей, и в каждой же ложь. А на публичных его выступлениях, тоже нередких, поражала лихость импровизации, с которою Писатель красочно, складно плел требуемую пропаганду, но на свой ярко индивидуальный лад».