Директор Омского завода подъемных машин настаивал на его банкротстве еще в 2005 году, но так и не получил согласия Москвы.
10 февраля в Советском районном суде Омска продолжилось рассмотрение уголовного дела, возбужденного в отношении и. о. директора ФГУП «Омский завод подъемных машин» Мурата САРСЕМБАЕВА. Его обвиняют по ст. 199-2 УК РФ — сокрытие денежных средств организации, за счет которых должно производиться взыскание налогов и сборов, совершенное руководителем организации в крупном размере (почти 30 млн рублей). А также по ст. 315 УК РФ — злостное неисполнение судебных решений.
Допрос подсудимого
САРСЕМБАЕВ: — Я возглавил ОЗПМ в 2005 году, когда предприятие находилось в тяжелом финансовом положении. Необходима была процедура банкротства, чтобы обезопасить завод от разорения, но Москва так и не дала на это добро. Завод имеет статус стратегического предприятия оборонно-промышленного комплекса, но так как он относится к гражданской промышленности, то доля гарантированного госзаказа составляет всего 2-3% (примерно 10 млн рублей в год). Мы изготавливали грузопассажирские лифты в очень тяжелых условиях, так как все оборудование устаревшее — 95% износа. Выпускали с большим трудом около 40 лифтов в год. Я пытался минимизировать издержки предприятия с помощью сокращения рабочих мест (350 человек сократил), а также пытался добиться реструктуризации долгов по налогам во все уровни бюджета. Но рассрочку на выплату долгов удалось получить только от региональных властей. Не раз поднимал я данный вопрос на межведомственных комиссиях в Москве в Минпроме. Одним из препятствий для предоставления реструктуризации оказалось требование Минпрома РФ заключить договор на серию заказов с Минобороны РФ до 2016 года, но нам не удалось его получить. Кроме того, я пытался добиться снижения налогов на землю (продать часть земли) и имущество завода, так как они очень большие. Частично удалось снизить, но это не решало всех проблем. Задолженность по налогу на землю была 8 млн рублей, а сейчас 4 млн рублей. Снизить ее удалось благодаря решению депутатов Омского горсовета о присвоении землям завода меньшего коэффициента, который используется при расчете налога.
В 2006 году я принял решение переориентировать производство на изготовление металлоконструкций, так как они пользовались большим спросом, чем лифты. Очень тяжело было заходить на новый рынок. Чтобы производить конкурентоспособную продукцию, нужно было закупить дорогое оборудование. Когда я возглавил завод, он выпускал всего 50 тонн металлоконструкций в год, а для того чтобы работать без убытка и иметь свободные средства, ОЗПМ должен выпускать минимум столько же конструкций в месяц. В ноябре 2008 года наметился спад производства — прекратили свое действие договоры, заключенные с нашим заводом ранее, так как у заказчиков просто закончились деньги. В 2009 году мы работали уже с перебоями — количество заказов сократилось в разы, причем такая ситуация была не только у нас, а повсеместно на рынке металлоконструкций. В 2010 году мы сумели набрать кое-какой портфель заказов, которые планируем выполнить.
Своей вины я не признаю по обеим статьям. Никакого умысла на сокрытие средств, который мне вменяют, я не имел. И без того низкая рентабельность предприятия резко сократилась в 2009 году, можно сказать, что оно сейчас убыточно. Дело в том, что долговая нагрузка ОЗПМ по налогам и сборам, которая появилась еще до того, как я возглавил завод, оказалась слишком тяжелой — она съедала всю нашу прибыль, и у нас не оставалось средств для выплаты зарплаты, текущих налоговых платежей, для поддержания хозяйственной деятельности предприятия. У нас очень большой налог на землю и на имущество, большие коммунальные платежи. Когда я пришел на завод, все его счета уже были арестованы, а также судебными приставами было арестовано имущество завода на сумму 55 млн рублей. Имущество, которое не участвовало в производстве, мы продавали, а деньги перечисляли по исполнительным листам.
Суд: — Предпринимательская деятельность направлена на систематическое извлечение прибыли и осуществляется на страх и риск предпринимателя, а вы говорите, что, наоборот, в убыток себе работали?
САРСЕМБАЕВ: — Понимаете, я не собственник предприятия, я наемный руководитель. Собственником является Российская Федерация. Предприятие было убыточным и до меня, и во время моего руководства. Каждый квартал я отправлял отчетность ОЗПМ в Федеральное агентство по промышленности, где видны были все показатели. Я предлагал подать заявление о банкротстве завода, чтобы можно было ввести процедуру оздоровления предприятия. В 2004 году президентом РФ было принято решение защитить предприятия ОПК от банкротства — дать им для этого определенный статус стратегических предприятий. Так вот ОЗПМ получил такой статус, но по сути никакой поддержки в виде субсидий из федерального бюджета у нас нет — мы находимся на самоокупаемости. Я понимаю, что любое коммерческое предприятие должно приносить прибыль — ради этого оно и работает, но я как директор ОЗПМ не наделен полной свободой принятия решений, какую имеет собственник предприятия.
Адвокат: — Так была ли у вас реальная возможность полностью погасить все долги предприятия по налогам?
САРСЕМБАЕВ: — Я считаю, что я сделал все, что было в моих силах. Никакого умысла на сокрытие средств, предназначенных для уплаты налогов, или на уклонение от исполнения решений суда, у меня не было. Я постоянно ходил в налоговую инспекцию и сообщал о перспективах погашения долгов ОЗПМ. Частично завод ведь выплачивал задолженность по налогам — насколько было возможно. Я стремился реструктуризовать имеющуюся задолженность по налогам для того, чтобы у нас была возможность платить только текущие налоги. Я сделал все, чтобы доказать Минпрому РФ, что ОЗПМ убыточен и находится в предбанкротном состоянии. Я с полной уверенностью говорю, что я не имел возможности в полном объеме погасить все долги завода по налогам, но частично я платил. Я просил субсидию для завода в 300 млн рублей у федеральной власти, но мне ответили, что наше предприятие не такое уж значимое, а также, что предприятиям, которые выполняют заказы для Минобороны, не положены субсидии в принципе. А ведь большую часть субсидии я предполагал пустить на выплату долгов по налогам и в Пенсионный фонд и лишь затем купил бы новое оборудование. Заем у государства планировал взять на 5 лет с отсрочкой платежа в 3 года.
На следующей неделе допрос подсудимого продолжится. «КВ» будут следить за развитием судебного разбирательства.
