Играй, гармонь

29 декабря прошлого года приехал в омский аэропорт вместе с мужем сестры и приятелем. Андрей заполнил таможенную декларацию на выезд и вывоз валюты. В ней, однако, он указал одно место багажа, не упомянув о гармони, так как она, на его взгляд, не являлась антиквариатом и не представляла большой исторической или культурной ценности.

К тому же в таможенных правилах КЛЕМ не нашел каких-либо разъяснений по поводу запрета на вывоз за границу музыкальных инструментов.

Проходя таможенный досмотр, КЛЕМ предъявил инспектору паспорт, в котором имелась отметка, что он является гражданином Германии, и декларацию, а затем поставил ручную кладь на транспортер. На вопрос таможенника (как он позднее узнал, Валерия КАРПЕНКО), вывозит ли он российские деньги, последовал отрицательный ответ:

— У меня есть сумма в марках, которая заявлена в декларации.

— Что у вас в футляре?

— Гармонь. Я ее купил в Омске у одного человека.

— Откройте.

— КАРПЕНКО долго рассматривал ее, крутил, вертел и чуть ли не принюхивался.

— Редкая ныне вещица, — наконец промолвил инспектор, — гармонь представляет особую ценность и ее не разрешается вывозить.

Теперь можно...

Андрей по роду предыдущей деятельности отлично знал российское законодательство, так как работал в адвокатуре, но особо не вникал в таможенные правила. Внимательно взглянув на него, КАРПЕНКО снизошел и сказал, что вывести гармонь возможно, но этого следует заплатить госпошлину в сумме 360 рублей. КЛЕМ выразил сожаление, что денег в рублях у него нет, только бундесмарки. «Пойдет», — односложно бросил инспектор и, не отходя от кассы, произвел перерасчет рублей на марки и сказал, что с него причитается 30 марок. КЛЕМ прикинул, что эта сумма никоим образом не скажетсяна его бюджете и лучше ее заплатить, чем рядиться с КАРПЕНКО, тем более гармошку в Германии оценят намного выше (как позднее выяснилось, по курсу того времени 30 марок «стоили» 401 руб.).

Андрей кивнул в знак согласия, а инспектор заполнил бланк какого-то документа, в котором указал сумму почему-то в рублях и попросил его расписаться. Отъезжающий подмахнул бумагу, не вчитываясь в ее текст, и передал таможеннику деньги, не получив взамен никакой квитанции. Всему этому КЛЕМ поначалу не придал особого значения, хотя в один из моментов возникли сомнения по поводу законности действий инспектора, но ему ничего другого не оставалось, так как объявили о посадке пассажиров на его рейс.

27 января текущего года КЛЕМ прибыл в Омск и почувствовал внутреннее облегчение. «Видимо, я не такой немец, как остальные», — подумал он. Через некоторое время он вспомнил историю с гармонью и захотел выяснить законность уплаты за ее вывоз. Предварительно он съездил в аэропорт и изучил там всю имеющуюся информацию выяснилось, что можно вывозить, что нельзя, но не нашел нужного пункта в таможенных правилах, кроме упоминания об антиквариате. Попытка встретиться с инспектором, оформлявшим его выезд, не удалась, так как оппонент всячески его избегал.

Только осторожно

В консультационном пункте таможни он также не получил вразумительной информации, но ему посоветовали изложить ситуацию в письменном заявлении, что он незамедлительно и выполнил, кратко изложив суть дела. В процессе его проверки сотрудники отдела собственной безопасности (ОСБ) установили, что декларацию на вылет в Германию оформлял инспектор КАРПЕНКО, так как на ней был проставлен оттиск его личной печати.
Давая дополнительно объяснения сотрудникам ОСБ, КЛЕМ изъявил желание участвовать в эксперименте, подтверждающимправдивость его слов. Он предложил встретиться с инспектором в ходе личной беседы записать ее содержание на магнитофон.

В день дежурства КАРПЕНКО, 3 марта, работники ОСБ предоставили портативную аппаратуру для записи, объяснили, как ею пользоваться предстоящего диалога. Вместе с ними он приехал в аэропорт и прошел на территорию таможенного терминала. На этот раз их встреча не могла не состояться. С самого начала разговора Андрей понял, что тому известно о его заявлении в таможню. И тогда он напрямую спросил, почему он должен был уплатить 30 марок за вывоз музыкального инструмента, в то время, как нигде, ни в каком из правил, подобная оплата не оговаривается.

КАРПЕНКО долго и тягомотно стал ему объяснять разницу между сотрудниками, «берущими деньги и честными. Видимо, к последним он относил и себя, говоря, что,если бы он не пропустил КЛЕМА, тому пришлось бы ехать в Новосибирск за разрешением. А такая поездка обернулась бы уплатой более значительной суммы. Он, мол, пожалел Андрея и фактически помог избавиться от лишних хлопот. Видя, что КЛЕМ не верит ни единому слову, инспектор осторожно предложил:

— Ну ладно, если вы не согласны с уплатой валюты, то я ее верну, чтобы между нами больше не возникало никаких проблем.

Он достал из сейфа три купюры по десять марок и отдал их КЛЕМУ, не заполняя каких-либо квитанций. После окончания разговора, выйдя из служебного помещения, Андрей передал сотрудникам ОСБ 30 марок и спецаппаратуру. Через день КАРПЕНКОвызвали в Омскую таможню, где ему пришлось дать письменное объяснение, в котором он отрицал факт получения взятки.

Доказать сложно, но возможно

Тем же вечером инспектор, узнав адрес, позвонил в квартиру сестры Андрея, где тот находился, и вызвал его для разговора на лестничную площадку. Он сразу же решил брать быка за рога и чуть ли не потребовал от КЛЕМА дать другие показания и забрать заявления. И даже предложил вариант, который заключался в том, что, мол, все происходило не лично с ним, Андреем, а совершенно с другим человеком. Он якобы только слышал о подобном случае, правдивость которого у него вызывает сомнение.Кроме того, КАРПЕНКО заявил, что он будет категорически отрицать факт получения от него денег и их последующего возвращения.

— Ну, скажите, кто вам поверит и кто это докажет, — уверял он КЛЕМА, — ведь никто этого не видел и не слышал.

На следующий день о визите КАРПЕНКО Андрей сообщил в Омскую таможню.

Сотрудники ОСБ, собрав имеющуюся документацию передали ее в транспортную прокуратуру, где в конце марта уголовное дело в отношении инспектора -взяточника возбудил старший следователь Виктор СИТНИКОВ.

Доказательства, добытые следствием в ходе расследования, оказались настолько „железными“, что не оставили КАРПЕНКО ни единого шанса для того, чтобы уйти от уголовной ответственности. Все показания инспектора оказались ложными и опровергались как показаниями потерпевшего, так и очной ставкой и заключением фоноскопической экспертизы. На основе материалов уголовного дела СИТНИКОВ предъявил КАРПЕНКО обвинение в мошенничестве, присвоении денег путем обмана и злоупотреблением доверием с использованием служебных полномочий.

В специальной оценке действий КАРПЕНКО следователь отметил, что находясь на страже закона, он вопреки ему, нарушил его, попирая тем самым права и интересы граждан и государства. Учитывая же, что КАРПЕНКО обладал большим практическим опытом и глубокими познаниями в области таможенного законодательства, становится ясно, что этот человек представляет серьезную опасность для общества.