Владимир ШЕФЛЕР "Для судов наше экспертное заключение — очень весомый аргумент"

Приказ об образовании федеральных центров судебной экспертизы при министерстве юстиции был подписан в 1951 году Иосифом Сталыпиным. С тех пор, конечно, много воды утекло. И государства того уже нет, как известно, но задач, которые приходится решать судебным экспертам, становится все больше. И роль их становится с каждым днем все заметнее, поскольку построить гражданское общество можно лишь при наличии сильной и независимой судебной системы. Как живут сегодня судебные эксперты и какие новые задачи ставит перед ними жизнь, корреспонденту «КВ» рассказал начальник государственного учреждения «Омская лаборатория судебных экспертиз» Владимир ШЕФЛЕР.

— Уверен, далеко не все знают, чем конкретно занимается ваша лаборатория?

— Основной нашей задачей, конечно же, является производство экспертиз по заданиям судов, органов дознания и предварительного следствия, а также нотариусов и других должностных лиц, наделенных правом назначать судебные экспертизы. Еще мы имеем право производить экспертизы по заказу любых юридических или физических лиц, если у них возникает в этом необходимость. Хотя мы делаем такие экспертизы за отдельную плату, тем не менее защита прав гражданина для нас так же важна, как и защита интересов государства.

— И часто к вам обращаются простые граждане?

— Очень часто. Самый простой пример. Человек обращается к нам и говорит, что инспектор ГИБДД неправильно составил протокол. Эксперт исследует представленные документы и дает свое заключение.

— А какие виды экспертиз производит сегодня ваша лаборатория?

— Большое количество специальных экспертиз, в том числе строительно-технические, товароведческие, судебно-бухгалтерские, автотехнические и многие другие. Можем оценить качество проектно-технической документации, качество производства строительных и ремонтных работ, определить технические причины аварий, стоимость ущерба. Делаем множество видов экспертиз по ДТП, различные виды потребительских экспертиз. В общем, список громадный. Практически все есть, что может понадобиться судье для вынесения квалифицированного решения в ходе любого судебного процесса.

— Не секрет, что сегодня существует множество различных экспертов и при этом каждый имеет свое мнение...

— Вот тут есть один нюанс. Мы — подчеркиваю — государственное учреждение и на каждый вид экспертизы имеем специальный допуск. Причем, ответственность нашего специалиста за заведомо ложное экспертное заключение очень высока — вплоть до уголовной.

— Значит, вы и есть та последняя инстанция, которой суды доверяют?

— Можно сказать и так. Не хочу никого обидеть, но наше экспертное заключение, действительно, является для судов очень весомым аргументом. Хотя в Омске есть и другие очень профессиональные эксперты, с которыми мы достаточно часто взаимодействуем — они к нам обращаются, мы к ним. В первую очередь, конечно, они работают в системе УВД. Если дело касатся потребительских экспертиз, то не могу не назвать специалистов Омской торгово-промышленной палаты и Общества защиты прав потребителей.

— Если я правильно понял, то главный ресурс лаборатории — сами эксперты?

— Это действительно так. Подготовить хорошего эксперта — очень сложный и длительный процесс. На это уходят многие годы. Я искренне считаю, что мне повезло возглавить такой профессиональный и творческий коллектив. Практически все наши эксперты имеют опыт работы не менее 16-18 лет. Есть у нас эксперт-почерковед — она отработала уже 45 лет. Уникальная женщина.

— А с чем чаще всего приходится иметь дело почерковеду?

— Чаще всего с финансовыми документами. К примеру, суду необходимо выяснить, один ли человек подписал несколько платежных поручений или это были разные люди. Сами знаете, сколько сегодня в судах рассматривается дел о различных финансовых мошенничествах, неуплате налогов и так далее. Параллельно, как правило, рассматриваем возможность технической подделки документов. Смотрим, не вносились ли в договор какие-либо изменения. А если вносились, то каким способом, и можно ли восстановить первоначальные записи. Одно время с таможни поступало много документов на экспертизу. Огромное количество подделок встречалось среди документов на растаможку автомобилей.

— А сегодня среди финансовых документов, поступающих к вам на экспертизу, много подделок?

— Много. Причем суммы в этих поддельных финансовых документах фигурируют очень большие, и качество подделок стремительно возрастает. Сразу видно, что специалисты поработали. Много специалистов ушло в свое время в криминал. В общем, что было всего десять лет назад и что сегодня — просто небо и земля. Часто встает вопрос о подлинности печатей на документах. И ничего удивительного. Был случай, когда одну специализированную омскую фирму уличили в том, что она изготовила дубликаты печатей. В связи с этим хочу предупредить предпринимателей, чтобы они были впредь осторожнее, а свои печати делали с максимальным количеством защитных элементов.

Еще некоторое количество почерковедческих экспертиз связано с мошенничеством, когда, к примеру, алкоголиков или стариков заставляют подписывать документы по передаче прав собственности на квартиру или другое ценное имущество. У нас есть для таких экспертиз объективные методики, которые позволяют определить, в каком состоянии человек написал некий документ или выполнил свою подпись. Не оказывалось ли на него давление, не был ли он в этот момент в состоянии алкогольного, наркотического опьянения или в состоянии стресса. В общем, многое может определить квалифицированный эксперт-почерковед.

— Хочу уточнить относительно оценки недвижимости. Ведь этим делом занимаются сегодня многие риэлторские фирмы. Не чувствуете конкуренции с их стороны?

— В общем-то, мы придерживаемся тех же рамок, что и коммерческие эксперты — Закона РФ «Об оценочной деятельности». Оформление, подход к оценке тот же самый. Тем не менее отличия все же есть. Во-первых, мы работаем в жестких рамках Министерства юстиции, следовательно, свои заключения по всем вопросам, связанным с куплей-продажей недвижимости, наши эксперты делают в рамках судебной экспертизы. Это, сами понимаете, налагает несколько большую ответственность. Во-вторых, что немаловажно, у наших экспертов нет никакой материальной заинтересованности в том, чтобы подкорректировать результат оценки недвижимости в ту или иную сторону.

— Но все равно оценка недвижимости в некоторой степени субъективна...

— Конечно, единых жестких правил в оценке нет, как, допустим, СНИПы в строительстве. Если исходить из затрат, то они составляют не более 20% от рыночной стоимости недвижимости. В оценке все зависит от опыта и квалификации эксперта, поэтому и присутствует определенная доля субъективности. Но наши эксперты всегда могут обосновать и доказать в суде свое мнение. Пусть даже обе стороны останутся при этом недовольны. А зачастую так и бывает. Одной стороне кажется, что мало, другой — много. Еще хочу заметить, что коммерческие оценщики работают, как правило, за процент от стоимости оцениваемой недвижимости. А что такое процент? Это ведь соблазн для любого риэлтора. Сам оценил, сам продал, при этом заработал и на продавце, и на покупателе. У нас же есть калькуляция, в которой стоимость недвижимости никак не влияет на стоимость работ по ее оценке. У эксперта просто и мысли крамольной не возникает. В общем, мы не покупатели и не продавцы, а независимая третья сторона.

— Вам, как новому руководителю, наверняка сразу бросились в глаза проблемы?

— Проблемы, в принципе, во всех регионах одинаковые. Самая первая — не хватает людей. К примеру, количество ДТП растет стремительно, а у нас всего 4 эксперта работают по этому направлению, из них только один занимается платными экспертизами. Конечно же, они не справляются. Что скрывать, экспертиза по разным объективным и субъективным причинам затягивалась порой на 8-9 месяцев. Сейчас мы поставили перед собой жесткую цель — сократить этот срок хотя бы до 3 месяцев. Если заставить экспертов работать по 24 часа в сутки и без выходных, то можно, конечно, и быстрей. Но чем это закончится? Только лишь потерей качества. А за экспертным заключением стоят судьбы людей, решается судьба собственности, которая стоит порой огромных денег. К тому же сам эксперт рискует потерять репутацию, заработанную годами тяжелого труда. Так что оказывать давление на эксперта я просто не могу. И вмешаться в проведение экспертизы тоже не могу. Это вообще запрещено законом.

— Нелегко руководить таким специфическим коллективом?

— Это с какой стороны посмотреть. С одной стороны, всегда приятно работать с профессионалами, а сдругой стороны... да — нелегко. Административные решения должны быть крайне взвешенными. Риск слишком велик. Эксперт должен быть абсолютно независим в своей работе.

— Кроме расширения штата, какие еще планы на ближайшее время?

— Жизнь требует, чтобы мы не стояли на месте. Уже появилось множество новых задач, связанных, к примеру, с развитием компьютерных технологий. Есть острая необходимость в установлении фактов использования контрафактной продукции, несанкционированного доступа к информации, удаления информации и многого другого. Мы хотим развивать это направление совместно с учеными Омского государственного технического университета, хотим создать собственную лабораторию по вопросам защиты информации. Есть и еще одно, на мой взгляд перспективное направление работы для лаборатории — это оценка земельного фонда. Рано или поздно сельхозугодья станут объектом купли-продажи, поэтому судам для разрешения спорных вопросов тоже потребуется заключение квалифицированного оценщика.

— На эту работу вы ушли с неплохой должности — начальника службы безопасности. Не жалко было?

— Как вам сказать... Я искренне уважаю директора ОАО «Хлебник» Руслана Олеговича ЕВТИХОВА, который смог поднять завод всего за два года. Это прекрасный руководитель. Я у него, кстати, многому научился. Отношению к работе, в частности. Было жалко, конечно. Но я такой человек, видимо, ближе мне государева служба. Я двадцать лет отработал в милиции. Все мои друзья — люди с офицерской косточкой. Сын тоже офицер. Даже дочь по моим стопам пошла. И я чувствую, что еще могу принести пользу. Тем более, что сейчас опять выстраивается государственная вертикаль, без которой нельзя при любом виде собственности. Без государственного стержня ничего крутиться не будет, на самом деле.

— Даже не сомневаюсь в том, что вы всю изнь дружили со спортом...

— Спорт я действительно люблю. Раньше баскетболом серьезно занимался, теперь времени не хватает. Но все равно стараюсь не расслабляться и хотя бы бегать по утрам.