Американский завтрак — картошка фри

Первые на выходе

В отеле «Four Points Sheraton» царили американские порядок и точность. Рабочий день повара начинался в 4.30. То есть для того чтобы выспаться, укладываться следовало в промежутке между двадцатью и двадцатью одним часом. Жил я в симпатичном курортном городке Дестин. А на работу приходилось ехать в город соседний. Но до него не двенадцать часов на поезде, а всего лишь десять минут на машине. Отель стоял практически между двумя городками и обслуживал посетителей из обоих. Как написали мне мои американские друзья, отель сильно пострадал от августовских ураганов...

Первыми на кухне всегда были только три человека — я, мой напарник словак Томас и старая африканка Грейси. Три повара. У каждого из нас были свои обязанности и свое рабочее место. Мне достались два гриля по пять полок в каждом и две большие фритюрницы. То есть я должен был жарить бекон, бисквиты, вафли, картофель фри, французские тосты. Я позже объясню, что америкацы едят на завтрак и что они вообще считают классическим американским завтраком. Томас полностью отвечал за сладкий стол, за пастеризованные яйца (объяснения позже!) и за вынос готовой пищи к постояльцам. Вообще я должен заметить, что система кормления в отеле была поставлена на хорошую основу — самообслуживание. Для постояльцев в обеденном зале был оборудован специальный стол, на котором стояла вся доступная еда. Подходи и бери. Тарелок достаточно.

И, наконец, Грейси отвечала на кухне за наше с Томасом поварское воспитание (она нас обучала) и за широкий металлический нагреваемый щит, на котором готовились жареная картошка, оладушки и проч. Но не подумайте, что каждый сидел только на своем месте и не заботился о сковородке напарника. Каждый повар на такой кухне должен быть универсалом. То есть Томас мог так же лихо, как и я, управляться с вафлями, а я не менее ловко, чем Томас, умел перемешивать яйца.

Утром процедуры всегда одни и те же. Сначала включается все оборудование, затем начинается подготовка еды к выносу в свет. Разогревается вчерашний бекон в специальном металлическом шкафу с теплым воздухом, пекутся булочки, жарятся яйца... Еда в основном свежая, но вот мясо всегда готовится заранее. Пока гости отеля уплетают завтрак, я им готовлю жирный, сочный, капающий топленым сальцем бекон. Причем то, что я готовлю, обязательно уйдет на следующий день, так как невозможно одному человеку в оперативном режиме накормить около пятисот человек. Проще сделать запас. От этого, признаюсь, мясо на утро становилось почерневшим, жестким.

Но вот еда на столе, все наготове. В шесть утра голодные гости начинают приходить. К моменту открытия всегда уже были желающие позавтракать. Хоть один-два человека, но обязательно стояли у входа в обеденный зал и нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Не скрою, был удивлен.

Темпо, темпо...

Дальше начиналась рутина, которая состояла из нескольких часов суматохи и беготни. Каждый день рутина. Постояльцев все больше и больше. Чаще слышны крики: «Алекс, больше тостов!», «Олег, нам нужны тарелки!», «Грейси, заказ!». Все куда-то бегут, но в основном по кругу. Официант принимает заказ на то, чего нет на столе, несет его поварам, бежит с едой к клиенту, помощник официанта собирает тарелки со стола и относит посудомойщикам...

Все движение вращательное, но голова не кружится. Когда не проснешься толком, тогда совсем трудно. Нужно двигаться и соображать быстро: не дать картошке пригореть, не превратить бекон в уголь и не пересушить проклятые вафли. Иногда в освободившуюся минутку выходишь на задний двор и засыпаешь в пластиковом кресле случайно. Но это ненадолго — кто-нибудь обязательно разбудит. «Леха! Не спи, шеф идет!». Иногда и я находил спящих русских коллег в подсобных помещениях. Такое, правда, редко происходило. Только после бурного вечера накануне.

Американцы не любят ленивых людей. Это понимаешь с первых же дней на работе. Неприязнь к ленивым доходит до того, что плохо относятся к тем, кто много разговаривает за работой, кто стоит без дела (пусть даже дела никакого нет). Поэтому если бы вы попали на кухню, то тут же окунулись бы в атмосферу бега с препятствиями. Добавьте к этой картине нестерпимую жару от плит, духовок, грилей, фритюрниц и просто горячей воды... Добавьте крики поваров и официантов: «Заказ готов!», «У нас заканчиваются яйца!», «Что?» «Сосиски! Тосты! Пирожные! Яйца! Скорее, скорее!».

Похоже на сумасшедший дом, правда? Но не подумайте, что все восемь часов, что я проводил на кухне, атмосфера была только такой и ни шагу в сторону. Нет. Было и весело. Однажды кто-то принес летающую тарелку с символикой отеля. Она летала в течение нескольких часов, маневрируя между грязными тарелками и бутылками с кетчупом. Иногда можно было позволить себе небольшую, совсем маленькую болтовню. И иногда даже начальник принимал в ней участие. Только знать меру надо. Все и знали. Правила прежде всего, а импровизация — роскошь.

Кушайте на здоровье!

Теперь немного о том, что американцы едят на завтрак. Кстати, то, что мы готовили, не являлось эксклюзивным меню для постояльцев именно этого отеля. Это стандартный американский завтрак, распространенный по всей стране. Бекон, бисквиты, сосиски, яйца, соленые оладьи, картошка фри, пирожные... Есть еще некоторые дополнения, но именно этот набор является стандартным.

Бекон привозили в небольших, но тяжелых картонных коробках, где тонкие жирные полоски мяса лежали одна к одной в несколько слоев. Каждый слой отделялся от других специальной негорящей бумагой. Я просто брал лист за листом и укладывал их на алюминиевых противнях в гриль. Пятнадцать минут — и бекон готов. Получается сочное и шкворчащее нечто. Весь жир, который стекает с бекона, я сливал в отдельный горшок.

Сосиски. Здесь все просто: очень длинные, жирные и толстые сосиски режутся на куски по восемь сантиметров и идут в тот же гриль. Пятнадцать минут — и топленый жир от готовых сосисок опять стекает в горшок.

Яйца в первоначальном виде представляют собой средних размеров герметичные пакеты с однородной желтой жидкостью внутри. Это и есть пастеризованные яйца. Жидкость наливается в сковороду, заливается одна поварешка стекшего с бекона и сосисок жира (чтобы яйца не прилипли к сковороде), и в таком виде все это готовится на медленном огне. Подождите примерно двадцать минут, и вы получите полную сковороду эластичной массы, похожей на омлет.

Вот, пожалуй, оладьи американские почти те же самые, что и в России. Правда, американцы их называют блинами. Соленый привкус мне показался даже интересной находкой, тем более что я ел только сладкие! Оладьи разлетались вмиг. Американские дети — главные их потребители.

Картофель фри — самая нездоровая пища в утреннем меню. Нам приходилось готовить маленькие картофельные цилиндрики в двух больших фритюрницах. Масло менялось в них раз в четыре дня... Раз в четыре дня! Канцерогены, канцерогены и еще раз канцерогены. Иногда люди жаловались на плохое самочувствие после завтрака. Это было сигналом к смене масла. Я сам испытал муки изжоги после настоящего американского завтрака и заскучал по бабушкиной курице.

Пирожные в Америке по форме совсем непримечательные. Обычные пирожные с повидлом, изюмом и орешками. Только они невероятно сладкие. Это, кстати, особенность американских сладостей. Они не просто сладкие, а суперсладкие. Сахар, конечно, на зубах не крошился, но пить после этого лакомства хотелось очень сильно.

Нет друзей у повара

Но вот завтрак подходит к концу. Начальник уехал куда-то, посетителей все меньше, еду не нужно готовить бешеными темпами и тянет просто поговорить. И тут, понимаешь насколько сложно завести друзей в американских компаниях. В предыдущей статье я писал об этом. Во многом сказались местные американские стереотипы в отношении к образу русского человека.

В первые же дни открылось, что самый «махровый» реднек («деревенщина») будет считать себя высшим существом по отношению к любому русскому человеку. Приходилось разбивать образ, созданный фильмами времен холодной войны «Рэмбо», «Роки»... Как-то раз один старик-электрик в разговоре с начальником сказал: «F..cking russian!» («долбаный русский»), хотя до этого он русских не встречал вовсе. Только на экране телевизора.

Но сложность в общении создавало также и негласное правило доносить на коллег в случае их ошибок на работе. Американцы к такому давно привыкли, поэтому они не особо друг с другом сближались. Все улыбаются, но никого к себе не подпускают. А мы, русские, обрадованные таким количеством американцев в одном месте, начинали дружить со всеми подряд и тянулись к тем, чье отношение казалось лучшим, чем других.

Я тоже допустил такую ошибку. Начал делиться со старой африканкой Грейси своими мыслями и переживаниями. Да и она мне поведала несколько семейных тайн. И только я решил, что дружеский контакт установлен, на меня был сделан грубый и низкий поклеп. Грейси пожаловалась начальнику в моем присутствии, что я не выполняю некоторых ее поручений... Только после этого я начал возводить кирпичные стены между собой и коллегами. Но были и исключения. С некоторыми американцами до сих пор переписываемся.

Алексей МЕДВЕДЕВ