Вячеслав ДВОРАКОВСКИЙ, "Когда нет денег, ищут черную кошку в темной комнате"

— Вячеслав Викторович, как вы ранжируете проекты НПО «Мостовик», скажем, по сложности или использованию ноу-хау?

— Давайте просто оценим последние три года нашей работы. Тоннели в Краснодарском крае для прокладки транспортных трубопроводов впервые в России выполнены с применением передовых технологий и оборудования. Также впервые в стране реализована линия легкого метро на Южное Бутово в Москве. Недавний пуск Тарского моста у всех на памяти: наш новый завод начал выпускать конструкции высокой точности, что дало нам возможность использовать навесной монтаж, сократив сроки и стоимость строительства. В общем, или мы развиваемся, или на этом месте будет другой работать — в этом виден почерк нашего руководителя. А ранжировать, по-моему, нельзя, ведь самых любимых детей не бывает.

— Где объединение больше зарабатывает: в регионе или за его пределами?

— В прошлые годы в области шло вялотекущее строительство метро, сверх того мы строили Тарский мост, небольшой мостик в Больших Уках и еще кое-что по мелочи. Понятно, региональная доля нашего объема была незначительной, скажем, не более четверти. Однако в конце 2004 — начале 2005 годов, благодаря поддержке руководства области, объединение стянуло в Омскую область практически все силы. Впереди сдача путепровода для открытия автомобильного движения по метромосту, так что сегодня уже более половины объемов мы делаем в Омской области. Норма прибыли везде примерно одинакова, но если мы работаем за пределами региона, то изначально проигрываем на транспортных расходах. Вот и получается, что лучше работать дома, где прибыль выше и региону польза — больше налогов платим. Это — одно. И второе: в любом случае мы улучшаем облик города, а ведь моральная сторона дела — вещь не последняя, она сильно греет.

— Какова доля НПО «Мостовик» в строительной отрасли региона?

— Два мостостроительных подразделения в одном городе — редкий случай, характерный, скорее, для Москвы или Санкт-Петербурга. Так что вполне очевидно, как разделены объемы, где мостоотряд работает, а где мы. В целом осваиваем больше полутора миллиардов рублей в год. Я в Омске не знаю другой строительной организации, которая бы сравнялась с нами. Ну, а по объемам стройиндустрии понятно, что мы в регионе впереди всех, потому что делаем сборного железобетона, минимум, 20 тысяч кубометров в год плюс металлоконструкций также порядка 20 тысяч тонн. Практически готова вторая очередь ЗЖБИ, где мы будем выпускать железобетонные тюбинги и трубы, так что объемы еще возрастут.

— Между прочим, всем в стране что-то да мешает работать. А вам?

— Человек всегда приспособится, особенно русский. Это вообще парадоксальное явление — русский человек. Так что мы привыкли, хотя для совершенства нет предела. Скажем, получить в Омске разрешение на строительство — это дело громоздкое и волокитное. Есть, впрочем, надежда, что в городе будет разработан новый градостроительный устав, который как-то изменит ситуацию. Однако главная проблема, на мой взгляд, в другом. В индифферентности государства. Вот, скажем, есть некое предприятие, которое успешно строит, создает новые рабочие места, вкладывает деньги в развитие нового производства. Так почему бы государству не принять участия в его финансировании? Тот же стабилизационный фонд, омертвив десятки миллиардов долларов, ничего не приносит стране.

— Государство боится, что деньги разворуют.

— Предположим, это оправданный риск. Хотя можно задать вопрос: «Ребята, вы как-нибудь с этим боретесь?». Между тем деятельность любого предприятия напрямую с связана его доходами: объем кредитов ограничен. Переполнишь — вообще помрешь. Но если предприятие доказало свою устойчивость, так ты, государство, погаси ему хотя бы половину кредитов. Помоги, чтобы оно не отстало от мирового уровня в той отрасли, которая активно развивается. Мы, например, подчеркиваю без бахвальства, способны выпускать металлоконструкции хоть для Европы, хоть для Индии, но пока рассчитаемся за кредиты, время уйдет, а мы опять догонять будем, несмотря на очень приличный потенциал. Что нам мешает? Трусость государства, неразворотливость? Не знаю, но как минимум это его несостоятельность.

— Среди ваших местных проектов — расширение Красного пути, однако создается впечатление, что мэрия в этом не слишком заинтересована. Между тем ситуация с выходом торговых точек едва ли не на центральную мостовую — верный знак несостоятельности не столько государственной, сколько муниципальной власти: нет в городе хозяина. Так что с проектом?

— Проект есть, мы над ним работаем.

— Вам не дадут его реализовать.

— Во всяком случае, есть препятствия. Я бы не хотел напрямую критиковать профессионалов от архитектуры, но любой омич, глядя на градостроительную деятельность последних трех десятилетий, скажет: «Уважаемые, здесь сильно не все в порядке». Меня, например, поражает, что в городе строится все, кроме парковок. Такое ощущение, что люди только тогда заслуживают уважения, когда они на трибуне или на экране. Как только сел за руль, прав лишился. Взять торговые ряды в центре города, тот же комплекс «Летур», например: как туда приехать, если учесть, что общественный транспорт ходит плохо? На машине. Где ее парковать? Нужно проявить сверхизобретательность, вместо того чтобы ощутить заботу властей и поставить машину на стоянку. Потому и торговля работает не столь прибыльно, что находится в условиях искусственных ограничений. Плюс проблема архитектуры. Почему-то у одних хватило гражданской ответственности комплекс «Пять звезд» пристроить, сохранив стилистику омской застройки ХIХ века, которой всем нам стоит гордиться, у других — нет. Ну, а то невыразительное и примитивное, что построено со стороны магазина «Турист», просто не выдерживает никакой критики. Улицу стиснули «выдающимся» архитектурным сооружением эпохи теплично-парникового периода. Как говорится, «все на продажу понеслось, и что продать у всех нашлось».

— В сочетании с будущей автострадой забитый под завязку Красный путь будет выглядеть особенно экзотично.

— Красный путь требует немедленной реконструкции. Немедленной. В часы пик там очень интенсивное движение и скорость 14-15 км в час, а ведь в городе, по сути, две точки притяжения: Нефтяники и центр города. Что до загазованности, то все знают, что у нас отнюдь не улица Нефтезаводская экологически провальный объект, а именно микрорайон Рабиновича. И мы на это закрываем глаза, тогда как Красный путь нужно расширять, уменьшать там количество светофоров. Автомобили будут иметь меньше остановок и разгонов, а значит, давать меньше выбросов. Я думаю, что наши усилия со временем увенчаются успехом. Не может город не проявить себя здравомыслящим и ответственным перед своими жителями.

— Пока особого здравомыслия не видно: сужаем магистрали, строим «курятники» на главных улицах, заворачиваем инвесторов по принципу «нам этого не надо». А как вы оцениваете историю со злополучным мультиплексом?

— Я к этому объекту отношусь если не уважительно, то, во всяком случае, принимаю идею как имеющую право на жизнь. На мой взгляд, сам по себе кинотеатр им. Маяковского в его нынешнем виде не выживет: те площади, которыми он располагает, не позволят ему стать прибыльным и двигаться в ногу со временем. Между тем это центральная часть города, где нужно сохранить классическую архитектуру 50-х годов прошлого века, — она не несет никакой идеологии, зато расположена хорошо. Добавится мультиплекс — появятся новые залы, новые площадки для отдыха. Популярность кино растет. Тем более что мы наблюдаем без малого второе рождение отечественного кинематографа. Что касается кладбища — это надуманно. Или говорят, что развлекательный комплекс не должен соседствовать с епархией. Интересно, когда это христианские законы препятствовали тому, чтобы человеку было хорошо? Живите, радуйтесь, добро людям делайте — вот христианство на чем построено. Хотели людям добро сделать — нет, не моги. Мне кажется, пройдет время и проект реализуется. Одно только может измениться — инвестор будет другой.

— Другой инвестор прежде еще подумает.

— Да, это может отпугнуть людей от города. Не знаю, какой будет дальнейшая судьба кинотеатра им. Маяковского, но Омску был предложен не худший вариант его развития.

— «Мостовик» планирует снос ветхого жилья на участке, ограниченном проспектом Мира, улицами Химиков, Нефтезаводской, 22 Апреля. На каком этапе находится проект? Как будете договариваться с жителями? Возможно, появятся те, кто не захочет уйти с нажитых мест.

— Сейчас мы определяем истинное состояние жилья, анализируем, где есть чистые площадки, чтобы начинать строительство. Идею нашу город поддержал, она действительно хороша. Мы готовимся основательно: просчитываем, как изменится потребление воды, электроэнергии, потребности в канализовании, проезды и дороги. Строительство пойдет с учетом размещения социальных объектов, дорог, проездов, стоянок. Эти кварталы мудрые архитекторы делали, нам их структуру разрушить нельзя. Жители, желающие там остаться, я думаю, останутся и получат идентичные площади. Те, кто переедет на другие площадки, обзаведется новым жильем по санитарным нормам и окажется в выигрыше. Мы будем индивидуально работать со всеми жильцами, которые должны быть переселены. Иного варианта здесь нет. Разработаем нормы, заключим соглашения, чтобы всем было понятно, что происходит и никто не был в обиде.

— Как вы оцениваете работу горсовета?

— Если вспомнить созывы 1994-98 годов, тогда создавалась нормативная база ЖКХ, малого бизнеса, бюджета, муниципального заказа. Были разработаны уставы города и градостроительный, положение об общественном самоуправлении. Жизнь требовала изменений, и эта потребность была обеспечена. Жаль, что нынешний созыв ограничивается автоматическим «штапмованием» городского бюджета: столько нам дали — мы столько распределили. А доходная часть — она из чего-то складывается? Город живет, все вокруг меняется, а мы стоим на месте. По сути, горсовет не участвует в жизни города. Например, принимаем в муниципальную собственность то, что кому-то не нужно, и пополняем бюджет за счет ранее созданного, «автоматом» попавшего в муниципальную собственность. Не учитываем даже, что это входит в конфликт с потребностью в аренде. Люди не могут арендовать площади и вкладывать в них средства, опасаясь, что эти площади у них же потом и отберут. А между тем кто претендует на аренду помещений? Тот, кто здесь же, в Омске, живет и здесь бизнес разворачивает. Зонтики ремонтирует, башмаки подбивает, ткань продает, пирожки печет... Это малый бизнес — и это здорово. А мы инициативных людей лишаем дела и вынуждаем идти в найм. Второе: город активно застраивается, но смотрите, что происходит. Старым генпланом вроде бы никто не пользуется, над новым генпланом города никто не работает. Можно себя временно успокоить, но не ужаснемся ли мы тому, что будет понастроено? И это тоже признак слабости горсовета. Того, что в городе вовремя учителям мизерную зарплату выплачиваем и в домах более-менее тепло, мало. Город должен развиваться, и это должно быть основной заботой горсовета.

— Вот интересно: в горсовете пять успешных менеджеров, почти треть состава, а муниципальный менеджмент на нуле. Почему?

— Потому что горсовет всего-навсего разрабатывает нормативную базу. Весь аппарат, который владеет информацией и ведает городским имуществом, сосредоточен в мэрии. Но чиновник не виноват, что у него глаз «замыливается», ему необходима оценка населения. Представительный орган и является тем социальным экспертом, но проблема в том, что муниципалитет сегодня ничего не вносит, кроме бюджета и тарифов. Горсовет, в свою очередь, эффективность расходования бюджета или использования имущества по-настоящему не анализирует. Вот и выходит, что жизнь-то у нас остановилась. К слову сказать, меня напрочь убивает то, что в Омске, например, не выпускают конфеты. Пустячная совершенно вещь, но деньги омичей оставались бы в городе. Нет, те же Екатеринбург или Томск их вывозят. Хочется за это не конфеты, а кого-нибудь покусать. Анализом никто не занимается. Или занимается, но безрезультатно.

— Разворачивается очередная эпопея с городским бюджетом: раньше марта его не примут. Что опять за напасть?

— С бюджетом, на мой взгляд, ситуация очень сложная. В 2000 году — называю по памяти — у нас задолженность достигала двух миллиардов рублей и касалась пополнения автобусного парка. Сейчас долг городского бюджета превышает четыре миллиарда, и что самое досадное, фактический дефицит, на мой взгляд, еще выше, потому что в сверстанном бюджете-2005 больше миллиарда предполагается покрыть продажей муниципального имущества. Между тем это тот товар, который сейчас не имеет реального платежеспособного спроса, то есть мы ради того, чтобы пополнить дефицит, спустим за бесценок все свое достояние, а казна все равно будет пуста. Депутаты внесли свои замечания в первоначальный вариант бюджета, мэрия на них отреагировала. Теперь горсовет поручил контрольно-счетной палате дать экспертное заключение по новому варианту, чтобы продолжить его рассмотрение. Но я, что называется, без паники и дрожи могу сказать, что этот бюджет чрезвычайно сложный и сформировать его так, чтобы обеспечить нормальную жизнь города без ограничений практически невозможно.

— Вы с вашим шефом Олегом ШИШОВЫМ — генеральным директором НПО «Мостовик» и депутатом Законодательного собрания Омской области — спорите по поводу распределения средств между областью и ее центром?

— Да, обсуждаем и знаем те пороки, которые в бюджетах заложены. Но вся беда заключается в том, что, например, когда формировался областной бюджет этого года, из мэрии и горсовета поступило одно-единственное замечание: остальное — всех устроило. Вот и получается, что при утверждении областного бюджета интересы города учитываются не в полном объеме. Эта история повторяется год за годом. А потом, когда на все тотально не хватает денег, начинают искать черную кошку в темной комнате.

— Что вы имеете в виду?

— Когда мы обсуждали на горсовете вопрос о том, что бюджет 2004 года исполняется с огромными нарушениями, поступило предложение освободить Сергея ТОЛКАЧЕВА от должности директора департамента финансов. Я в свою очередь сказал: «Давайте не будем никого освобождать, а просто создадим рабочую группу и разберемся, почему почему у нас не хватает денег?». Когда принимали бюджет-2004, мэр заверил, что они свои функции выполнят, если мы примем этот бюджет. Однако в результате статьи всячески поуродовали, непредвиденные расходы профинансировали. Куда ни глянешь — то перебор, то недобор и объяснения невнятные. В конечном счете и мы не разобрались, не доискались истинных причин, почему денег нет. А по моим понятиям, когда человек не знает, чего ему надо, но пытается чего-то объяснить, это и есть из серии поиска черной кошки в темной комнате.

— Сегодня Омск впереди планеты всей: целые «футбольные» команды кричат, мол, не надо выборов мэра — давай назначение. А на ваш взгляд?

— Мы все это уже проходили, когда раньше народу диктовали, на каком поле сеять кукурузу. Ничего хорошего из этого не получилось. Сегодня считаю, что на местное самоуправление осуществляется нажим: его права урезаются, возможности ущемляются, а все это рано или поздно приведет к недовольству населения.

— Ну, с вашим-то «населением», я имею в виду работников НПО «Мостовик», все в порядке. «Мостовик» взял Горячие Ключи и еще пару-тройку поселков в доверительное управление. Зачем вам это надо?

— В этих поселках до половины работоспособного населения трудятся в объединении. Люди стопроцентно выполняют свои обязанности по оплате услуг, а фактически то горячей воды нет, то холодной, то подъезды не убирают, то на аварии никто не реагирует. Ну, посудите: какой же из человека работник, если он ночью гонялся за слесарем? Наши отношения с администрацией Омского района были очень непросты: мы, говоря по-русски, платили за газ, электричество, воду живые деньги. Район эти деньги собирал через жильцов, имея приличную прибавку, но нам за оказанные услуги ничего не платил годами и работы практически никакие не вел. Мы понимали ситуацию, но не могли изменить ее кардинально до тех пор, пока наш потенциал не вырос. Настолько, чтобы мы смогли отвечать за жизнь почти 8,5 тысячи человек. В итоге мы взяли в доверительное управление в 2003 году Горячие Ключи, в 2004 году — Дружино, Красную Горку, Мельничный, Петрушенко и стали хозяйствовать.

— А что Омский район?

— Поначалу активно возражал. Нам говорили: «Хорошо, ваше объединение процветает, а если что с ним случится, куда побежит население?». На что я отвечал: «К вам вернется, но в период доверительного управления вы получите колоссальное облегчение в реализации ваших же муниципальных функций. Этого мало?». Там ЖКХ, по большому счету, недополучало ресурсы по вине федерального бюджета, поскольку выпадающие доходы не восполнялись. А кроме того, функция ремонта за муниципалами осталась, а базы не стало. Все разрушалось, ветшало. Конкурентная среда на рынке ЖКХ нужна, это понятно любому, но где взять тех, кто будет конкурировать? У кого-то существует схема в голове, но нет экономического потенциала. Вся трагедия — в этом. Теперь давайте представим себе, что пришел доверительный управляющий — он ведь тоже должен иметь базу. Просто управлять, с людей деньги собирать и считать на калькуляторе — мало, нужно иметь оборудование, специалистов и прочее.

— Было у вас желание перебраться в столицу?

— Было такое ощущение, но оно ушло, когда мы только-только стали создавать «Мостовик». Что называется, в зобу дыхание перехватывало, какие мы планы строили. Верили, что своего добьемся. К тому же есть у меня такая черта: я неверующий и некрещеный, но думаю, что живу по христианским законам, и с этой точки зрения Москву не воспринимаю. Я считаю, что, экономически столица может быть оценена со знаком плюс, а вот с точки зрения морали Москва — это разрушительница.

— Может так быть, что вы по корням — польский дворянин?


— Думаю, что нет. Я никогда этим специально не занимался, а с поляками как-то разговаривал, так они не припомнят, чтобы моя фамилия была там широко известна. Отец у меня питерский, мать — из Омской области, из села Дробышево. Родители познакомились на фронте, и оттуда мать переманила отца сюда. У отца родители были актеры одного из ленинградских театров. В 1918 году они погибли, и будущий мой отец оказался у своего деда в Барнауле. Других своих корней я не знаю.

— И последний вопрос, а как насчет того, чтобы, например, со временем избраться мэром?

— Нет, желания избраться мэром у меня нет и не было. Мне так дорого то, чему я отдал четырнадцать лет жизни, что просто не представляю себе, как с этим можно расстаться. Такой ответ подойдет, если польстить себе. А вообще, есть более подготовленные и способные люди, чтобы успешно управлять городом.

БИОГРАФИЯ

Вячеслав Викторович родился 14 августа 1949 года в Черлаке Омской области. В 1966 году окончил среднюю школу №1. В 1970 году, отслужив в Норильске водителем в войсках связи, переехал в Омск. В 1978 году окончил Сибирский автомобильно-дорожный институт, отучившись 2 курса в ОмИИТе и переведясь в СибАДИ.

Во время учебы в 1971-73 годах в качестве командира студенческого отряда принимал участие в строительстве Черноглазовского элеватора в Таврическом районе и завода мостовых металлических конструкций в Улан-Удэ.

С 1974 года работал в областном студенческом отряде — начальником штаба, комиссаром, потом командиром. Участвовал в строительстве Лузинского свинокоплекса, ТЭЦ-5, Октябрьской птицефабрики, СКК «Иртыш».

В 1984 году назначен главным инженером треста «Омскагропромспецмонтаж». В 1987-88 годах — инструктор Октябрьского райкома КПСС. В 1988 году назначен заместителем директора по строительству Сибзавода им. Борцов революции, с февраля 1991 года — главный инженер научно-производственной фирмы «Мостовик».

Избирался депутатом Омского городского Совета в 1996-м, 1998-м, 2002 годах. В настоящее время председатель постоянной комиссии по вопросам местного самоуправления, законности и правопорядка.

Женат. Дочь, сын, двое внуков.