Владимир ЛИХОЛОБОВ, председатель Президиума Омского научного центра СО РАН: "Хочется заниматься наукой, а не бороться с бюрократией"

— Расскажите, пожалуйста, какие научные направления представлены сейчас в ОНЦ?
— Направления остались те же: химия, математика, физика, история, но произошли организационные изменения. На базе Омского филиала Института катализа и Конструкторско-технологического института технического углерода был создан Институт проблем переработки углеводородов СО РАН. Это позволило сосредоточить и кадровые, и приборные ресурсы. Крупный институт позволяет обеспечить творческий рост кадров и установить единую планку оценки работ — не будет заедать провинциальность.
Институт микросенсорной электроники, наоборот, стал Омским филиалом Института физики полупроводников СО РАН, а Институт информационных технологий и прикладной математики — Омским филиалом Института математики СО РАН. Они не смогли выжить как самостоятельные институты, потому что не успели вырасти и окрепнуть до начала перестройки, когда государство резко потеряло интерес к развитию науки и не финансировало ее. Это как рассада: если ее не поливать и не подкармливать, она умирает гораздо быстрее, чем взрослое растение. Поэтому расти лучше в виде филиала и становиться самостоятельным только тогда, когда наберется достаточная критическая масса.

— Возможен ли сейчас рост этих институтов или появление новых?
— В ближайшие 3-5 лет — вряд ли. Сейчас запущена программа реформирования РАН, которая предусматривает сокращение количества академических институтов и их штатной численности. За счет этого обещано к 2008 году повысить среднюю зарплату научных сотрудников до 30 тыс. рублей и обеспечить модернизацию оборудования, что должно привлечь молодежь. Но ведь молодежь надо еще учить, а за 3 года можно как раз потерять прослойку научных работников, которые в состоянии это делать.
Конечно, чистка необходима. Хотя бы чтобы убрать тех, кто уехал за рубеж, но продолжает числиться в штате института. Но нам предлагают сокращать пенсионеров, а ведь именно они сейчас — наиболее квалифицированные научные работники. Вроде бы решения вправе принимать ученый совет, и в то же время нам шлют директивы, что и как делать. Причем особенности конкретного региона или института не принимаются во внимание.
Например, нашему институту сейчас требуется не омоложение, а пополнение — набор критической массы научных сотрудников. Сейчас их всего 40, а должно быть человек 100. И сделать это мы должны за 3 года.

— Реально ли это?
— В Омске кафедры химической технологии есть и в техническом университете, и в классическом. Студенты ОмГТУ проходят практику в нашем институте, выполняют дипломные работы. Некоторых мы приглашаем на работу, но технический вуз изначально ориентирован на подготовку специалистов для заводов, а не научных работников. Тут требуется совсем другой подход — надо научить студентов исследовать явление.
Поэтому основная ставка делается на ОмГУ. По нашей просьбе был увеличен бюджетный набор, и в 2008 году состоится первый выпуск специалистов, которых мы готовим для себя. Привлекать выпускников иногородних вузов трудно: мы не можем обеспечить их жильем. А омичей в других городах учится не много.

— Хватит ли вам помещений и ставок для новых сотрудников?
— Помещений у нас много. Ведь объединились два института, в одном из которых работало 300, а в другом — 800 человек. Мы сейчас активно модернизируем оборудование за счет разных источников финансирования. На первом этаже создан Центр коллективного пользования аппаратурой и приборами.
Количество ставок, финансируемых из бюджета, у нас сильно ограничено: не более 250 человек. Но сейчас это 40 научных работников и 210 остальных, а нам нужно добиться соотношения 50:50. Производственные подразделения можно вывести в отдельные структуры: инновационный центр, опытное производство и так далее. А общая численность не лимитируется. Обычно на 100% за счет бюджета содержат только научных сотрудников, занимающихся фундаментальными поисковыми исследованиями. А тот, кто занимается прикладными исследованиями, может получать оклад и в инновационном центре.

— За счет каких источников вы приобретаете новое оборудование?
— Прежде всего это инновационные проекты государственного значения, в которых наш институт участвует непосредственно, а другие подразделения ОНЦ — через свои головные институты. При выполнении государственных заказов мы предусматриваем в смете приобретение современного оборудования.
Второй источник пополнения институтов аппаратурой — международная деятельность. РАН выделяет валюту и по конкурсу распределяет ее между центрами коллективного пользования. Наш Омский региональный центр СО РАН практически каждый год выигрывает гранты на те или иные приборы. Их общая стоимость достигла уже млн.
Еще один источник финансирования — гранты президента РФ для поддержки ведущих научных школ. Мы получали такой грант в 2003-2005 годах в качестве филиала Института катализа, и только что получили еще один на 2006-2007 годы — уже как самостоятельный институт.

— Финансируется ли Омский научный центр из областного бюджета?
— В 2005 году ОНЦ был одним из исполнителей областных целевых программ «Омский сапропель» и «Чистая вода». Первая из них продолжается и в нынешнем году, поэтому нам выделены деньги на научные исследования. В прошлом году мы получили еще 0,5 млн рублей на развитие электронного класса научной библиотеки, помогли институту и с оборудованием на 1,1 млн.
Два года назад региональные власти выделили ОНЦ деньги на капитальный ремонт здания бывших казарм на пр. Маркса. Туда вложено 52 млн, но въехать в здание мы пока не можем: нужно еще 15 млн, чтобы завершить ремонт второго этажа. (Первый этаж, где размещаются арендаторы, уже функционирует.) Областное правительство и радо бы нам помочь, но в прошлом году появился запрет на финансирование из регионального бюджета федеральных структур.
В 2007 году исполняется 50 лет Сибирскому отделению РАН, и мы надеемся получить средства на завершение ремонта к юбилею. В этом здании разместятся историки, экономисты и аппарат ОНЦ: бухгалтерия, патентоведы, юристы, информационный центр. Там же мы планируем выделить место под Дом ученых и физматшколу.

— О создании ФМШ вы мечтали еще 6 лет назад. Удалось ли что-то сделать?
— Пока нет. Мы хотели создать школу для одаренных детей на базе ОмГУ — вроде той, что существует в Новосибирске при НГУ. Чтобы с ребятишками работали и преподаватели университета, и сотрудники научного центра. Но сначала надо решить вопрос с жильем для детей и финансированием.
К сожалению, пока реально продвинуться не удалось. Время и силы съедает работа по реформированию, которую нам регулярно задает правительство. Еще одна помеха — совершенно невозможная система финансирования, при которой почти каждый месяц кто-то приходит с проверками. Вдобавок эта система не позволяет обеспечить жильем наших сотрудников.
Я предлагал создать специальную ипотечную программу, чтобы можно было частично гасить проценты за счет РАН, частично — за счет региона и 1-2% покрывал бы сам специалист. Пока не получается. Думаю, по объективным причинам.
А как руководитель института я ничего не могу сделать из-за очень жесткой системы финансового надзора. Деньги, заработанные институтом за счет выполнения хоздоговорных работ, невозможно вложить, например, в строительство — сделать долевой взнос за сотрудника. Выдавать ссуды бюджетным организациям теперь тоже запрещено.
У нас есть недостроенное здание, в котором можно сделать более 50 квартир, если привлечь инвестора, который помог бы завершить строительство. Но все мои попытки что-то предпринять в этом направлении пресекались Министерством имущественных отношений РФ. Все решения принимаются в Москве, поэтому что-либо пробить чрезвычайно сложно.

— И тем не менее это удается — не зря же Вас отметили в числе лучших менеджеров России!
— Вообще-то я себя к числу менеджеров никогда не относил... Присвоение этого звания — скорее оценка работы института, чем конкретного человека. Ведь учитывались общие показатели: динамика развития основных средств, количество заключенных контрактов и так далее.
— Поможет ли вам это звание решать какие-то вопросы?
— Думаю, не очень. Сейчас для бизнеса главный показатель успешности — отдача от внедрения разработок. А для иностранных фирм важны информация о наших патентах, разработках и отзывы других компаний. В первый год самостоятельной работы у нас не было ни одного контракта с иностранцами, во второй — один, а на третий их стало уже пять.
Чтобы выйти на международные фонды, занимающиеся финансированием фундаментальных научных разработок, мы должны участвовать в выставках, публиковать статьи в зарубежных научных журналах, выступать с пленарными докладами на конференциях. Все это вопрос времени, которого не хватает.
Раньше государство все держало «под зонтиком», и не надо было думать, кто за что платит. Сейчас всем этим надо заниматься самому, и вдобавок еще бороться с бюрократической машиной, которая раздулась до невероятных размеров. У меня четыре заместителя, и все заняты до предела — сражаются с морем бумаг.
Хочется, чтобы мы больше наукой занимались, а не борьбой с бюрократией. И чтобы все эти реформы поскорее закончились. Обидно видеть, как твои коллеги за рубежом начинают убегать вперед. Не потому, что умнее — просто они могут больше времени уделять своему любимому делу.

— Ощущаете ли Вы себя омичом?
— Поначалу я проводил здесь не более 30% своего времени, а в прошлом году — примерно 70%. И уже давно говорю про Омск: «поехал домой».

Владимир Александрович родился 18 августа 1947 года в городе Краснограде Харьковской области. В 1961 году его родители отправились в Кулундинские степи поднимать целину, поэтому школу он оканчивал уже в поселке Благовещенка Алтайского края. В том же 1965 году поступил на факультет естественных наук Новосибирского государственного университета. После его окончания начал работать в Институте катализа СО АН СССР, где прошел все положенные ступени от стажера-исследователя до заместителя директора по науке.
С 2000 года является председателем Президиума Омского научного центра СО РАН. В 2001-2003 годах исполнял обязанности директора Омского филиала Института катализа СО РАН. Под его руководством в 2003 году на базе филиала был организован Институт проблем переработки углеводородов СО РАН, который Владимир Александрович и возглавляет по настоящее время. Кроме того, он заведует кафедрой «Химическая технология переработки углеводородов» ОмГТУ и кафедрой «Химическая технология» ОмГУ.
С 1973 года — кандидат, с 1983 года — доктор химических наук. В 2000 году избран членом-корреспондентом РАН. Автор 22 и соавтор 347 научных работ, а также более 80 авторских свидетельств и патентов. Признан победителем российского конкурса «Менеджер года — 2005».
Женат, есть две дочери и внуки.