Олег ВЬЮГИН,экс-руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам:"Эльдорадо, когда можно было купить компанию за миллион рублей и довести ее до миллиарда, заканчивается"

— Олег Вячеславович, как бы вы охарактеризовали развитие российского фондового рынка?

— Финансовые рынки любят предсказуемость, предсказуемость курса валюты, предсказуемую динамику издержек, цен, инфляции. И российская экономика, несмотря на все противоречия, характеризовалась уверенной макроэкономической политикой. Велась достаточно предсказуемая курсовая политика. Более того, большинство понимало, что скорее рубль недооценен. А это означает, что можно делать ставку на такую валюту, инвестировать в активы, номинированные в такой валюте. Хотя инфляция была не очень-то низкой, не так давно она была еще двузначной, но тем не менее удавалось изображать довольно последовательное ее снижение. Это лекарство для всех видов инвесторов.

— А как вели себя российские эмитенты?

— В принципе в России активы предприятий оценены уже достаточно объективно. С точки зрения потока прибыли, с точки зрения потока наличных для акционеров. Компании, находящиеся в первом эшелоне, то есть с достаточно высокой капитализацией и с ликвидным рынком акций, оценены достаточно справедливо. Есть компании и второго эшелона, они еще недостаточно оценены, но у них и не очень высокая ликвидность.
Таким образом, российский рынок достиг сегодня объективной оценки с точки зрения фундаментальных показателей.

— Это означает, что фондовый рынок достиг своего предела и дальше ему расти некуда?

— Не означает. Поскольку на рынок приходят как новые эмитенты, так и новые инвесторы. А приход новых инвесторов — очень важное событие для любого рынка. Обычно, когда на российский рынок приходят крупные международные инвесторы, среди всего прочего они интересуются, а существует ли внутренний российский инвестор? Сегодня по самым завышенным оценкам в России инвестируют не только в депозиты банков, но и другие виды инструментов около миллиона граждан. Но этого мало. Представьте, если через несколько лет эта цифра увеличится до 10 миллионов. Это значит, что в десять раз увеличится спрос на внутренние российские активы, и, наверное, это вызовет рост курса акций. Поэтому не исключено, что рост акций, курсов, индексов еще продолжится.

В России также еще есть такие активы, которые можно проинвестировать и очень быстро получить отдачу. Но эльдорадо, когда можно было купить компанию за миллион рублей и довести стоимость этой компании до миллиарда, конечно, заканчивается.

— Если количество внутренних инвесторов возрастет, уменьшит ли оно зависимость российского фондового рынка от мировых рынков?

— Приход национальных инвесторов повысил степень устойчивости российского рынка от внешних шоков. Но это не означает, что российский рынок не зависит от глобальных рынков. Сейчас уже все страны убрали ограничения по движению капиталов. Фактически это означает, что капиталы беспрепятственно движутся по географическому признаку. И если взять капитализацию глобального рынка в сотни триллионов долларов США, а российский рынок — один триллион, понятно, что глобальный рынок будет оказывать влияние на нас. Но если исходить из того, что у инвесторов в портфеле есть на каждый рынок определенная доля, то слишком больших денег в Россию не придет. Поэтому внутренний инвестор может влиять на состояние рынка. И чем больше будет в России институциональных инвесторов, тем устойчивее будет рынок.

— Многие российские компании уже готовы выйти на IPO, но ждут окончания избирательного цикла 2007 — 2007 годов. Обоснованно ли такое ожидание, на ваш взгляд?

— У меня нет сводной информации о настроениях владельцев бизнеса. Могу только предполагать, что большинство бизнесменов эту политическую ситуацию, связанную с выборами, игнорируют. Потому что все понимают, что движет властями — это желание получить конкретные результаты в рамках того масштаба, которым мыслит каждое властное лицо. И это принципиальное отличие от советского времени — отсутствие идеологии, чистый прагматизм. С другой стороны, минимальный срок выхода на IPO — 9 месяцев. То есть если сейчас компания начнет готовиться, а на роуд-шоу выйдет, когда, например, идут выборы президента, тогда, наверное, всем не до вас будет. Да, действительно, бессмысленно выходить на конкретное размещение. Только в этом смысле. А если думать о том, что после выборов все переменится и вообще неизвестно, как будет жить страна, то сейчас бизнес на это не смотрит.

— Как вы считаете, почему региональные компании неактивно выходят на IPO?

— Я бы не говорил, что есть региональные компании и есть нерегиональные компании, и у них есть разные мотивации выхода на рынок капиталов. Рынок финансовых услуг довольно здорово отстает от корпоративного сектора, весь комплекс финансовых услуг сосредоточен в центрах. Компании реструктуризировались, обзавелись эффективными собственниками скорее, чем развился финансовый сектор. Поэтому крупные компании либо выходят на другие рынки, если капитализация больше миллиарда, то можно идти в Лондон, а мелкие компании пока не видят предложения таких услуг. Он не связан с региональностью, он связан с тем, что есть такой феномен в России. Лишь только некоторые компании инвестиционные продвигают свои продукты в регионы, и то в Татарстан, Екатеринбург, то есть идут туда, где и так все неплохо.

— Можно ли в принципе получить хорошую цену при IPO на российском фондовом рынке? Или это утопия?

— Чтобы получить хорошую цену при первичном размещении, надо привлечь к своим активам как можно более широкий круг инвесторов: консервативных, тех, кто покупает на один год, и тех, кто хочет сразу продать. Поэтому, отвечая на вопрос, можно ли получить хорошую цену на российском рынке, нужно понять — работают ли на российском рынке все перечисленные виды инвесторов. Присутствие всех типов инвесторов зависит от двух факторов: качества финансовых услуг и посредников. В России присутствуют важные инвесторы. Но эти инвесторы подчиняются правилу 17-F5 американской комиссии по ценным бумагам. Правило гласит, что покупать обыкновенные акции на чужих рынках для пенсионных фондов можно только в случае, если на этих рынках существует централизованный учет ценных бумаг. То есть существует центральный депозитарий, который эти торгуемые бумаги учитывает и гарантирует права собственности по ним. В России такого института нет. Поэтому участие таких инвесторов на российском рынке ограничено, и их можно не получить, размещая акции в России.

И второе. В Россию пришли все мировые инвестиционные банки, и первое, что они стали делать, тащить российских эмитентов в Лондон. То есть туда, где у них есть все ресурсы для размещения. В России ресурсов у них нет, поскольку российского клиента они не знают, никогда не изучали. При этом выпуск депозитарных расписок — это очень выгодное дело, это в десять раз дороже, чем обыкновенные акции. Конечно, иностранные компании тем самым отодвигают наши компании. Но есть и российские компании, которые делают не хуже размещение за рубежом, чем иностранные. И если бы эти компании были нацелены на привлечение клиента в России, я думаю, что тогда и без центрального депозитария можно было бы получить широкий круг инвесторов. Хотя если Россия хочет иметь ликвидный крупный рынок, то центральный депозитарий у нее должен быть.

— Вы хорошо знакомы с работой банковской системы. Как может измениться российский банковский сектор с приходом иностранных банков?

— Если приходит банк, у которого активы есть по всему миру, то российскому банку, у которого активы — два миллиарда, непросто будет конкурировать. Но надо взглянуть на структуру российской банковской системы с точки зрения ее участников. Это, во-первых, государственные банки, позиции которых довольно тверды. Во всяком случае до тех пор, пока есть все условия для быстрого развития банковского сектора, то есть большой потенциал для расширения спектра услуг, слабая конкуренция и поддержка государства. В России сейчас присутствуют иностранные банки. И хорошо видно, что между иностранными банками и государственными есть довольно большое пространство. Это пространство находится не в Москве, оно находится в стране. Так что у национальных банков есть шансы на развитие. Просто сам по себе банковский бизнес имеет невысокую рентабельность — 2-3%. Зачем вкладывать в банки, если можно вложить в офисную недвижимость и получать рентабельность 13%. Но все меняется, недвижимость сейчас падает, а банковская рентабельность остается стабильной. Это вопрос выбора тех, кто сейчас владеет активами. И сегодня есть банки, которые приняли стратегические решение на развитие.