Депутата Омского городского совета Александра ИВАНОВА можно было бы назвать одним из самых рьяных лоббистов бизнеса в горсовете, однако сам он говорит, что, вступая в спор с администрацией по поводу того или иного документа, преследует только одну цель — сделать решения горсовета более легитимными и менее административными. Он считает, что нельзя делить депутатов горсовета на предпринимателей и социальных работников, поскольку все они в первую очередь управленцы, а потому говорят на одном языке. В то же время Александр ИВАНОВ примкнул в группе депутатов, подписавших обращение в прокуратуру об отмене решений по бюджету и программе приватизации, которую составили исключительно люди бизнеса. Корреспондент «КВ» Оксана МИРОНОВА поговорила с Александром ИВАНОВЫМ о его бизнесе и особенностях работы в городском совете.
— Александр Васильевич, с чего вы начали свой бизнес?
— С похоронных принадлежностей. Это был наш первый кооператив. В советское время это было очень рентабельным бизнесом. Впрочем, как и сейчас. Потом мы с группой моих товарищей занимались заготовкой и переработкой леса, затем я перешел работать ООО «Лесная полянка», которое специализировалось на оптовой и розничной торговле продуктами питания. У нас были свои торговые точки. В то время еще не было торговых сетей. До 1998 года сети в принципе никому были не нужны — все сидели на оптовых базах и торговали оптом, то есть минимизировали затраты. Когда был наведен порядок с налогообложением — все пошли в розницу. В 1998 году мы по разным причинам ликвидировали бизнес и дальше каждый самостоятельно занимался своим делом. Я работал в «Лакомке» у Александра ЦИМБАЛИСТА, был заместителем директора по сбыту. С 2000 года, когда «Лакомка» прекратила свое существование, работал в различных компаниях, связанных с продажей, с бытовой техникой.
— Почему именно бытовая техника?
— Как разница, чем торговать? В 1992 году торговали всем подряд. Даже «Первая коммерческая компания», из которой вышли почти все наши бизнесмены, была вентиляторная — торговала всем: от носков до нефти. Законы ритейла одинаковы. Я могу организовать торговлю строительными материалами, автомобилями.
— И какая основная у вас работа?
— Сейчас — фирма «Гера», которая занимается сборкой системных блоков и, кроме того, оказывает различным нашим фирмам юридические услуги. Она работает уже три года, имеет сертификацию.
— Что значит «нашим фирмам»? И какое отношение Владимир ГЕРЧИК имеет к фирме «Гера»?
— У нас интегрированные структуры, которые объединяет единое руководство и единая стратегия. Среди направлений, которыми занимаются наши фирмы, — розничная торговля, недвижимость, сервисное обслуживание — «Сибтекс» является сегодня одним из крупнейших в Омске центров сервисного обслуживания техники. Он занимается гарантийным обслуживанием тех системных блоков, которые производит «Гера». Часть наших блоков продается через сеть магазинов «Электронный рай». Если, грубо говоря, в магазинах «Электронный рай» продается три тысячи блоков в месяц, то мы производим пять тысяч. Мы участвуем в тендерах по реализации компьютеров, у нас есть и иногородние покупатели.
— У вас много конкурентов?
— Этот рынок дико конкурентен. Получить сертификат на сборку стоит около 60 тысяч рублей. Даже в небольшом помещении можно организовать, к примеру, пять рабочих мест. Каждый сборщик будут собирать порядка 300 блоков в месяц. Это очень динамичное производства. Почему уже около трех лет не ввозятся на территорию России системные блоки? Потому что все «железо» собирают здесь. Были фирмы, которые привозили из Москвы системные блоки, но основная часть производилась в Омске. Есть несколько крупных игроков: «Ритм», например, собирает довольно много компьютеров. «Технопарк» берет в Москве уже готовые компьютеры. Пока сборка компьютеров — очень выгодное предприятие.
— Комплектующие откуда возите?
— Из Тайваня и Китая. А откуда еще? Это мировая тенденция. Что у нас в магазине продается японского? В Японии рынок закрыт и довольно своеобразен. Там не все знают, что такое «Сони», а у нас это чуть ли не национальный бренд. Да, это инновационная компания, которая занимается прорывными технологиями, но она занимает незначительный процент рынка. Почему именно Тайвань? Строительство завода по производству электронных комплектующих — очень дорогое удовольствие, а срок его службы от 5 до 7 лет, дальше — моральное старение. В Омске, например, крупнейший телевизионный завод, а телевизоры там не делают. 90 % телевизоров у нас производится в одном регионе страны — в Калининградской области. Там сосредоточено практически все сборочное производства российской электроники. Потому что там создана вся необходимая инфраструктура. Также и Тайвань в свое время создал благоприятные условия — и теперь он лидер в электронике. То же самое сейчас делает Китай.
— С Китаем меньше работаете? У нас с ним большой товарооборот...
— Из Китая в США идет огромные поток сухогрузов с грузовыми контейнерами, который можно сравнить с полноводной рекой, а в Россию уходит лишь небольшой ручеек грузов. И потом, мы не оцениваем качество этого товарооборота. Да, к нам попадают бренды. Но тот же «Панасоник», например, который собирается в Китае, к нам идет через Финляндию, потому что там сидит представительство компании. Как в Китае организовано производство? Они строят завод и загоняют туда колхозников, которые два года делают плохие чайники. Эти чайники продают за мелкие деньги в Россию. А потом через два года они начинают делать хорошие чайники, которые уже по нормальным деньгам продаются в другие страны.
— Не планируете расширять производство?
— Для того чтобы расширять производство, нужны определенные экономические предпосылки. Мы вели такие переговоры, и нам позволяют это наши площади, финансы. Но сама экономика нашей страны не настроена на то, чтобы мы делали прорывы в производстве. У нас производства, по моим подсчетам, не будет еще лет десять. Потому что у нас не решен один, но главный вопрос — земельный. Как только будет решен земельный вопрос, у нас в государстве начнется промышленная революция.
— Насколько рентабелен ваш бизнес?
— Достаточно рентабелен, чтобы им заниматься. Порядка 20-30% в год.
— Можно сказать, что Владимир ГЕРЧИК является вашим непосредственным руководителем?
— Мы работаем вместе. Группа предприятий согласует свою экономическую политику. У нас система, близкая к совету директоров. Компания начала активно развиваться еще в 2000 году. Я имею в виду сеть магазинов «Электронный рай». У каждой фирмы — свои учредители.
— Кто учредитель «Геры»?
— Группа физических и юридических лиц. Я не являюсь ее учредителем.
— А Владимир ГЕРЧИК?
— Нет. Это холдинговая система, которая предполагает, что есть некая фирма, которая владеет долями, паями во всех других организациях.
— И какая это фирма?
— Я не знаю. Та же «Гера» имеет долю в других организациях. Сказать, что кто-то как рантье живет за счет других организаций, нельзя. «Гера» вкладывает деньги в развитие предприятий, например в недвижимость. То есть «Гера» выступает уже как учредитель девелоперских компаний.
— Значит, вы должны быть в курсе развернувшегося скандала вокруг здания бывшего корпуса «Автоматики», связанного с выселением фирмы «Форд-Омск»...
— Да нет никакого скандала.
— Ваша фирма — собственник этого здания?
— Там несколько собственников. В том числе и «Гера». А скандала никакого нет, есть закон: берешь чужое имущество — плати! Не важно, какому собственнику.
— Он готов платить...
— Если бы он был готов, он бы три месяца не тянул. Когда мы берем чужое имущество, мы заинтересованы в том, чтобы с нами не разорвали договор. Что касается повышения арендной платы. У г-на КРАСНЫХ плата была ниже стоимости аренды в этом районе. Поэтому аренда нами завышена не была. И с нами никакого договора он не заключал.
— Насколько я понимаю, старый договор еще продолжает действовать.
— Если суд решит, что старый договор легитимен, тогда он будет действовать. Сейчас у нас есть серьезные сомнения в легитимности этого договора.
— Когда истекает срок его действия?
— В марте 2010 года, но это не важно. Он может и завтра закончиться, если суд решит. Я даже не хочу обсуждать те вещи, которые наговорил г-н КРАСНЫХ в вашей газете. Там есть много того, что не соответствует действительности. На 29 сентября назначены предварительные слушания в арбитражном суде. Когда этот суд закончится, я не знаю. Это дело даже для меня представляет определенную юридическую сложность. Думаю, года два он точно продлится.
— Ближе к теме горсовета. Что вас побудило идти в депутаты? Кто-то предложил или сами пожелали?
— Когда перед мартовскими выборами проводился праймериз, я, как член партии «Единая Россия», сам предложил свою кандидатуру. И партия меня поддержала.
— А с Владимиром ГЕРЧИКОМ вы как-то согласовывали это решение?
— Нет. Он принял решение спустя месяц после того, как я решил идти на выборы.
— А когда в партию вступили?
— Два года назад.
— И зачем? Вы раньше состояли в КПСС?
— Нет, я не состоял в КПСС. И не считаю, что это была плохая партия, были определенные перегибы, но в целом она была нужна. У меня отец был партийным функционером, занимал достаточно высокий пост в партийной организации нефтекомбината, затем в обкоме профсоюзов. Я тогда просто был молод и глуп. Когда я стал более опытным и умным, КПСС не стало. Сегодня у нас партий много хороших и разных — всяких карликовых «народных воль» и «яблок». Я выбрал «Единую Россию» — она структурирована и имеет определенные цели, задачи и возможности.
— Может, это на определенном этапе важно для всех бизнесменов? Показать свою позицию по отношению к власти...
— Нет. Когда я пришел в горсовет, столкнулся с городскими финансами, с администраций, понял, что бизнес и власть у нас развиваются параллельно и слабо друг с другом взаимодействуют. Бизнес уже встал на ноги, у него есть своя структура, способы работы. То же самое у администрации — своя структура, идеология. Вопрос в том, чтобы позиции бизнеса и власти сблизились, чтобы общий язык нашелся.
— Судя по последним заседаниям горсовета и обращению группы депутатов в прокуратуру, отношения даже несколько обостряются.
— Вы пока еще не начали?
— Да бог с вами. В горсовете настолько серьезные люди, которые могут все прекрасно организовать. Там нет детей. Я бы так сказал, что и овец там нет. При голосовании те же бюджетники исходят из своего управленческого опыта. При всей любви к администрации, они прекрасно понимают, что палка с двумя концами. И та морковка, которую предложила администрация, может быть значительно меньше того удара по затылку, который получишь этой палкой. Я не увидел среди депутатов горсовета особенно зависимых лиц. Другое дело, что первая сессия представляет определенную сложность. У каждого из нас на предприятии есть определенная структура принятия решений. У администрации совершенно иная культура и процедура принятия решений. Она жестко ограничена рамками Бюджетного кодекса. Я эти полгода читал законы, связанные с бюджетным регулированием. И у нас стыковка между бизнесом и организацией пока не найдена. Мы мыслим разными категориями. Любой документ администрации проходит долгую процедуру согласования — там нет спонтанных решений. И если эта машина согласований и утверждений вышла на конечный документ, ее остановить очень сложно, а повернуть вспять — тем более. Это каток. Можно, конечно, останавливать каток, но только другим катком.
— Горсовет пока не каток?
— А нужно ли это? Почему у нас возникают трения? Потому что те решения, которые принимаются сейчас, возникли еще в прошлом году. И сейчас закрутить машину вспять невозможно. Депутаты пока не включились в процесс формирования решений, мы пытаемся изменить конечные решения. И сможем включиться в принятие решений 2008 года, в 2009-м и 2010-м это будет еще лучше.
— Думаете, удастся?
— У администрации и горсовета нет предмета для конфликтов.
— А правила благоустройства, например?
— Это вообще нелегитимный документ. Просто есть экономически выверенные решения, а есть политические. Так вот «правила благоустройства — это политический вопрос. Просто администрация решила, что они должны быть — и все! Но это абсолютно не правовой документ. Есть Кодекс административных правонарушений РФ, есть Кодекс Омской области. И правила им не соответствуют. И если мы хотим, чтобы все было легитимно, — мы должны не правилами заниматься, а готовить поправки в КоАП Омской области и выходить с ними в Законодательное собрание. Но это длительная процедура. В это время город же должен убираться? Вот чтобы привести людей в чувство — администрация применила эту „дубину“. Если у предприятия нормальная юридическая служба, опротестовать любое решение АТИ не составит труда.
— В том-то и дело, что спохватятся не все. Кто-то попадется на крючок.
— Я потому и возражал. У нас 60% — это мелкий и средний бизнес, который не имеет возможности себя защищать юридически. Ну не тронут „Пятерочку“, „Наш магазин“ — или с ними договорятся. Нас не тронут. Или договоримся. Или будем судиться. Но по закону больших чисел 700 штрафов будет выписано, и только 5 % пойдут обжаловать решение в суд. Я сказал БУДЬКО: „Вы не перебарщивайте. Если будете по 10 тысяч штрафы выписывать — будут судиться, а по тысяче — будут платить“.
— К вам приходили уже с предложением заключить договор на уборку?
— Нет еще.
— А вы подпишите его?
— Если он будет взаимовыгодным — да. В правилах говорится, что будут отмерять пять метров, и мы, получается, должны будем убирать чужое имущество. Но эти расходы по Налоговому кодексу нельзя отнести на себестоимость. Отдавать кому-то прибыль? Не хочу! При всей любви к администрации и городу — не хочу! У меня затраты расписаны на 10 лет вперед. Во многих магазинах, например, даже дворники не оформлены официально, потому что нет своей земли. Вот поэтому нужно оформлять арендные договора на участки, тогда их уборку можно относить на затраты. Бизнесмены будут благоустраивать свое — чужое не будут. У нас уже был печальный опыт, когда мы заасфальтировали прилегающую территорию, а потом на ней поставили стоянку, ларьки. Порядок в городе будет наведен тогда, когда это все будет урегулировано законодательными актами. И битва в горсовете шла за то, чтобы сделать этот документ более легитимным и менее административным.
— Неужели депутаты не договариваются о чем-то своем с ГАМБУРГОМ, например, или другими чиновниками?
— Договариваются, наверное. А это плохо? Бизнес гибкий — не получилось реализовать одни проект, можно взяться за другой.
— По какой причине лично вы подписали обращение в прокуратуру об отмене изменений в программу приватизации и бюджет, принятых на одном из последних заседаний?
— Это была демонстрация. Мы хотели заявить, что не согласны с такими методами действий администрации. Мне лично не понравилась сама процедура продавливания. Я не люблю, когда на меня давят. Уговорить меня можно, а давить — не надо.