«КВ» продолжили серию встреч «без галстука» с чиновниками, руководителями судебных и правоохранительных органов, предпринимателями в новом формате «кухонных посиделок». В этот раз на кухне с «КВ» за чашкой чаю о себе, российской политике, положении в отечественном образовании и ситуации в Омском регионе с журналистами беседовал депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета по образованию, доктор философских наук, член-корреспондент РАО, первый вице-президент Паралимпийского комитета России Олег СМОЛИН.
— Олег Николаевич, Вы избраны в Госдуму пятого созыва в составе федерального списка от КПРФ, и являетесь депутатом от Москвы. Почему все-таки избирались не по Омскому региону?
— К сожалению для меня, но наверное к счастью для многих политических сил, начиная с 2007 года, в России были отменены одномандатные избирательные округа. Это первое. Вместо них остались только партийные списки, и решать, где кому идти на выборы, теперь приходится не столько самому кандидату, сколько партийному руководству. В 2007 году я возглавлял список Компартии РФ на региональных выборах. Как считаю, выступили мы вполне успешно, набрали около 22% голосов по области, а в Омске – 31%. Для миллионного города 31% голосов, поданных за КПРФ, это, согласитесь, немало. Даже губернатор Омской области, который, как известно, отличается «большой любовью» к депутату СМОЛИНУ, произнес без фамилии, правда, что успех коммунистов объясняется тем, что они правильно выбрали первое лицо в партийном списке. Откровенно говоря, я полагал, что после этого буду избираться по Омскому региону, но затем в результате переговоров руководства КПРФ с Омской региональной организацией было принято другое решение, и СМОЛИНА направили по партийному списку в Москву. С одной стороны это было логично, поскольку в столице довольно много людей, связанных с образованием, больше, чем в Омском регионе, и в Москве больше, чем здесь, скажем так, людей с инвалидностью, которые хорошо реагируют на фамилию. И в этом смысле, с точки зрения партийных интересов, перестановка была правильной. С точки зрения моих личных интересов? Я, честно говоря, всегда боялся отрываться от земли, на которой вырос, боялся повторения известной истории с Антеем, так что не считайте меня слишком самонадеянным. Поэтому, когда меня выбрали по Москве в Госдуму и коллеги-журналисты стали спрашивать, почувствовал ли я себя москвичом, я отвечал: люблю работать в Москве, там чувствую ритм жизни, свои возможности, но жить, — вы будете смеяться, — люблю в Омске. Предваряя следующий вопрос по выборам 2011 года, скажу, что руководством КПРФ в отношении меня рассматриваются все три варианта: Омск, Москва и «федеральная десятка». Наиболее вероятным вариантом, по которому буду избираться, предполагается Москва, но могут произойти изменения. Решение окончательное руководством КПРФ не принято.
— Почему Вы до сих пор беспартийный? А, может быть, честнее было вступить в КПРФ.
— Вы знаете, тот же вопрос мне задавал Владимир ЖИРИНОВСКИЙ и даже кричал, что он со мной беспартийным больше дискуссию вести не будет, а я ему отвечал, что во-первых, у нас большинство населения партиям не доверяет, а я с большинством населения. Во-вторых, можно служить партии, а можно служить идее. Партии как не очень удачной жене иногда изменяют, и мы видим, как люди бегают из партии в партию. Идее как любимой женщине изменить просто не возможно. Я служу идее и работаю с компартией, которая наиболее близка к той идее, которой я служу.
— Ваши избиратели не выказывают ли вам претензии, что, не будучи москвичом, вы взялись защищать их права?
— Ну не так прямо, конечно, но есть такая точка зрения, что московскими депутатами должны быть только коренные москвичи. Я на это отвечаю, что я уже двадцать лет работаю в Москве и примерно половина москвичей живет в Москве столько же или даже меньше, поэтому в конце концов их интересы тоже должны быть представлены.
— Чем принципиально будут отличаться, на Ваш взгляд, выборы 2011 года?
— Надеюсь, большей честностью. Мне кажется, что часть правящей элиты в 2011 и в 2012 году в особенности может оказаться заинтересованной в честных выборах. Первое: во время отчета Правительства РФ 20 апреля выступление Владимира ПУТИНА гораздо больше напоминало речь потенциального кандидата в Президенты. Он гораздо больше говорил о будущем, чем о прошлом. Второе: ПУТИН в заключительном слове посчитал необходимым сказать что-то хорошее каждому из лидеров оппозиции, даже Владимиру ЖИРИНОВСКОМУ, и даже Геннадию ЗЮГАНОВУ. Третье: не все, может быть, обратили внимание, что когда ЗЮГАНОВУ не хватило времени для речи, он обратился к ПУТИНУ, и тот что-то сказал Борису ГРЫЗЛОВУ. Премьер сказал «дай!», это понятно, — и Геннадий Андреевич озвучил идею честных выборов в добавленное время. Из этого я делаю вывод, что, скорее всего, в России будут выборы с одним реальным кандидатом: либо ПУТИНЫМ, либо МЕДВЕДЕВЫМ, либо тем, кого определит Владимир ПУТИН. Но я не исключаю вслед за самим Владимиром Владимировичем, что в России в 2011 и особенно в 2012 году могут состояться реально конкурентные выборы, когда оба лидера тандема пойдут на избирательную кампанию. Иначе невозможно объяснить, почему ПУТИН так миролюбиво, будучи в общем талантливым полемистом, настроен по отношению к лидерам оппозиции и почему вдруг он так заинтересовался темой честных выборов. Тому есть объяснение простое. Если — вероятность этого я оцениваю значительно ниже 50%, но никак нулевую, — сбудется тот вариант, про который пишут многие политологи, а именно — правительство будет отправлено в отставку, — тогда административный ресурс может быть направлен уже не, как обычно, в пользу лидера «Единой России», а против него в пользу действующего Президента. И тогда Владимир Владимирович, как человек с более высоким рейтингом, будет крайне заинтересован в честных выборах. Короче, бывает время, когда честные выборы могут потребоваться каждому из нас, а я всегда считал, что лучший из возможных выборов – это честный.
— Если премьер будет отправлен в отставку, то в какой момент?
— Есть разные расчеты. Это может быть, например, в начале думской избирательной кампании. Либо под самый конец думской кампании, чтобы другие ресурсы не могли быть использованы против действующего президента. Теоретически оба варианта возможны. Но я не уверен, что Дмитрий Анатольевич решится на этот решительный шаг, извините, за тавтологию. Но Владимир ПУТИН этого явно не исключает.
— Какая может быть здесь выгода КПРФ, ведь рейтинг компартии от пятилетия к пятилетию падает?
— Нет, давайте еще раз. Первое: по поводу честных выборов. Я не берусь утверждать, что так оно и есть, но люди, близкие к областной администрации, утверждали, что в Омской области на выборах 2007 года компартия потеряла в результате обсчета примерно 13% голосов. На самом деле у нас должно было быть не 22%, а 35%. Соответственно, мы должны были выиграть у «Единой России» на выборах в Законодательное собрание Омской области 2007 года. На думских выборах 2007 года компартия резко снизила свои показатели, причем не только в процентах, что понятно при росте количества голосующих, но и даже в численности тех, кто за нее проголосовал, примерно на тридцать с небольшим тысяч человек. А на выборах в Законодательное собрание в марте 2007 года, скорее всего, было именно так. Теперь, что касается рейтинга компартии. Я напомню, что на думских выборах 2007 года компартия получила не менее 14% голосов. На региональных выборах в октябре 2010 года – 19%, на выборах в марте 2011 года – 22% голосов. Поскольку на региональные выборы является меньше людей, а больше являются политические активисты, то понятно, что совершенно не факт, что компартия на думских выборах обязательно получит ровно 22%. Но думать, что рейтинг компартии из года в год снижается, неправильно. Более того, возможно, часть коллег читала известный доклад Михаила ДМИТРИЕВА, который утверждает, что ситуация резко обостряется и тенденция к падению рейтинга «Единой России» к декабрю 2011 года может оказаться очень значительной. Поэтому предсказать сейчас однозначно результат выборов 2011 года никто не берется, но для меня очевидно, что если только не повторится супер-фальсификация как на выборах в Московскую городскую думу при Юрии ЛУЖКОВЕ, то никаких двух третей у «Единой России» в следующей Госдуме не будет. Не случайно Владислав СУРКОВ говорит, что возможно пришло время коалиции, а потом нам дают понять, кто в нее войдет. Это, вероятно, партия «Правое дело», если в нее уйдут, например, Игорь ШУВАЛОВ, Алексей КУДРИН, Вячеслав ДВОРКОВИЧ.
— А что, предполагается такое?
— Ну, СМИ о таком варианте писали довольно много. Мало того, приходили на «Эхо Москвы» и «Радио Свобода» Леонид ГОЗМАН, Борис НАДЕЖДИН и другие «праводельцы», которые с восторгом, что называется, делили шкуру с медведем, я имею в виду с «Единой Россией». Они говорили, что в этом случае, конечно, получат не менее 15%, и тогда в России реально возникнет коалиционное правительство, однопартийной системе – конец, и они будут влиять на политику. Вопрос только, в каком направлении будут влиять. Я хочу напомнить читателям «КВ», что, например, в Великобритании, как известно, к власти на смену лейбористам пришла либерально-консервативная и в обоих случаях правая коалиция. И там, как говаривал РЕЙГАН, моя правая рука не знает, что делает крайне-правая. То есть, например, плату за обучение студентам подняли сразу в три раза. Что касается, зарплаты в бюджетной сфере, была объявлена программа жесткой экономии. Так что, если у нас к власти придет право-консервативная коалиция, то мы получим, еще более правый поворот. Тогда как на самом деле, по моему глубокому убеждению, России требуется левый поворот, то есть поворот экономики и социальной политики в сторону человека. Напомню еще раз, что согласно отчетам Центра изучения человеческого капитала, в конце восьмидесятых мы входили в десятку лидеров по показателям человеческого потенциала, а это — благосостояние, долголетие, образование в совокупности. Последние данные нам дают 65-е место, а министру образования и науки я рассказывал, когда он был в Госдуме, как обстоят дела с динамикой показателей по образованию. В последних четырех докладах — все при господине ФУРСЕНКО — у нас последовательно 15, 26, 41 и 54-е места. Если будем продолжать в том же духе, покатимся во вторую сотню. Иными словами, наблюдаем бешено падающую динамику образования.
— Что вы думаете по поводу маргинализации школьного образования? Тот минимум, который платят учителям, нельзя считать нормальным. И как в этом случае требовать качественного образования?
— Самый пошлый и грустный анекдот, который я слышал за последнее время, это модернизация при нищем учителе. Под нищим учителем я понимаю педагогов в широком смысле слова от воспитателя детского сада до вузовского профессора. Хочу напомнить, что за третий квартал прошлого года зарплата в образовании, включая вузовских профессоров, составляла 64% от ее уровня в промышленных отраслях. Для сравнения, бюджетная заработная плата профессора в России, если сравнивать с данными последнего квартала 2010 года, около 20 тыс. рублей, а средняя зарплата по стране около 21 тысячи. Помню, что в «проклятую эпоху застоя» зарплата профессора и зарплата депутата парламента была одинакова — 500 руб. Сейчас бюджетная зарплата профессора раз в 7 ниже бюджетной зарплаты депутата парламента, уже не говоря о сотрудниках министерств. Если кто-то думает, что это была проклятая уравниловка советского периода, пусть посмотрит данные о зарплате фулл-профессора и американского конгрессмена: они примерно сравнимы. Более того, каждый год при обсуждении трехлетнего бюджета, а его меняют, порой, по 2-3 раза в год, что говорит, конечно, о высокой степени плановости и управляемости нашего бюджетного процесса, так вот мы каждый раз предлагаем увеличить средства на заработную плату педагогам. Мы понимаем, что региональные бюджеты полупусты, дефицитны, и потому мы требуем, чтобы это сделал федеральный бюджет. В стенограмме Госдумы осталось несколько моих дискуссий с министром финансов Алексеем КУДРИНЫМ на эту тему. Когда он говорил, что этого делать нельзя, что таких денег в стране быть не может, ваш покорный слуга отвечал, что нельзя так злоупотреблять классовым подходом. Если вы считаете, что в России люди, достойные поддержки, это только избранный банковский сектор или избранный крупный бизнес, то давайте объявим российских педагогов банковским сектором. Увы, это остается гласом вопиющего в пустыне. Кстати, у меня совершенно нет уверенности, что заявление премьера о повышении заработной платы с 1 сентября на 30% будет исполнено в большинстве российских регионов и, в частности, в Омской области. Дело в том, что, во-первых, зарплату обещают повышать только учителям, а у нас, между прочим, есть еще и воспитатели детских садов. Во-вторых, у нас есть еще и педагоги дополнительного образования, преподаватели детских школ искусств, средняя зарплата которых не превышает 5 600 руб. Еще одна проблема заключается в том, что, к сожалению, правительство РФ выделяет на цели повышения заработной платы совсем не те деньги, которые нужны. Не буду все расчеты приводить, но чтобы на 4 месяца обеспечить повышение заработной платы в регионах, нужно, как минимум, 45 млрд.рублей. Правительство великодушно дает 20 млрд. Думаю, не открою тайны, и Владимир Алексеевич ВАРНАВСКИЙ на меня не обидится, так вот, обсуждая с ним эту тему, я спросил: «Если дадут половину того, что требуется для повышения зарплаты на 30%, вторую половину в региональном бюджете найдете?». Он честно сказал: «Не знаю, надо считать».
— Как посмотришь телерепортажи с «августовских педсоветов» на большинстве омских телеканалов, так учителя не только горды профессией, но счастливы, радостны и, судя по всему, готовы работать. Они не борются за свои права, так на кого же пенять?
— Вы правы в том смысле, про который когда-то сказал Омар Хайям, это любимая моя цитата в переводе Шалвы АМОНАШВИЛИ, звучит она так: «Пока на школу не назначена цена, просить у власти хлеб она должна. Наверно школа плохо власть учила, коль милостынею жить принуждена». Я абсолютно уверен, что если бы российские педагоги, в том числе профсоюзы, заняли другую позицию, они были бы в состоянии научить власть. Я в этом уверен, потому что потенциальное влияние интеллигенции вообще и педагогов в особенности таково, что власть могла бы зачесать затылок, как только они бы стали внятно выражать свою позицию.
— Почему они ее не выражают? Может это всех устраивает?
— Конечно, нет. Дело в том, что вертикаль, которая выстроена в России, особо жестко выстроена в бюджетной сфере. В России введена так называемая новая система оплаты труда, но я бы сказал бы так: новая система оплаты труда без зарплаты. Дело даже не только в том, в Омском регионе во многих школах в результате введения этой новой системы заработная плата упала. Я вот рассказывал министру образования Андрею ФУРСЕНКО историю моего общественного помощника Александра РАХНО, лауреата Федерального конкурса «Учитель года», обладателя Президентского гранта. Кому и платить зарплату, как ни такому учителю? Недавно еще его зарплата была 7600, потом 6400, и затем 5551 руб. после всех повышений. Нам говорили, что новая система будет стимулировать лучших учителей. Он — лучший, куда лучше-то? Если его зарплата валится, что же с другими? Но беда еще и в том, что все надбавки определяет начальник. Так что эта система, помимо всего прочего, имела явной целью увеличить зависимость педагогов и вообще работников бюджетной сферы от начальства. Мы сейчас столкнулись с ситуацией, когда правительство покритиковать легче, чем непосредственного начальника. Мы отдаем учителю наших детей, но не можем с учителя спросить качественного образования. Мне говорили, что бумагооборот в школе по сравнению с эпохой застоя увеличился примерно в 100 раз, и когда я спрашиваю в большой компании школьных директоров, человек на двести аудитория, вы, наверное, преувеличиваете, они мне говорят: преуменьшаем. Вся реальная живая работа по воспитанию вытравлена. Зарплаты нет, бумаг огромное количество и, конечно, качество образования не может не падать. Учителю вдалбливают, что он стал частью сферы обслуживания. Что такое обслуга? Отсюда мы видим на телеэкранах, как ученики начинают бить учителей. Я, извините, человек старорежимный, и, когда прихожу к студентам, мне в голову не приходит, что оказываю услугу. Я считаю, что прихожу к студентам поделиться знаниями и частью своей личности. И думаю, что только при таком условии возможен настоящий успех образования. При нищем учителе никакой модернизации не будет. Это глупость, думать, что учитель, оказывающий услугу, сформирует гражданина, способного что-то модернизировать. Он будет формировать гражданина, способного что-то растащить или украсть.
— Как вы относитесь к дифференциации школ по состоянию родительских кошельков? Разве на Западе дело обстоит не так?
— На Западе не так, намного меньше, по крайней мере. На Западе, если вы учитесь в государственной школе, то условия более-менее сопоставимые. Я был, например, в американских школах, кстати, вопреки нашим представлениям, 90% всех американцев учится в государственных школах, там бесплатное образование с бесплатными учебниками. Родительские попечительские советы тоже есть. Они тоже собирают деньги, если захотели что-то сверх основной школьной программы. Причем, чтобы в принудительном порядке собирать эти деньги, такое никому и в голову не придет. А у нас мы создали систему образовательного апартеида. Обратите внимание: различие в уровне финансирования образования по регионам — более десяти раз, различие в зарплате учителей порядка 7-8 раз, но ведь право ребенка на образование не должно зависеть от того, где он родился. Между тем, сто четырнадцатая статья Конституция РФ требует, чтобы российское правительство проводило единую федеральную, в том числе образовательную, политику на территории всей страны. Но это только одна сторона неравенства. Вторая, о которой вы сказали, что наиболее обеспеченных детей собирают в определенные школы, где родители вносят спонсорские взносы, и тогда возникают учебные заведения с вполне приличными условиями, а остальные остаются, с чем были. Недофинансирование образование в России примерно в два раза. Более того, недавно я услышал, что, оказывается, Москва будет доплачивать тем школам, где дети лучше успевают и лучше сдают ЕГЭ. Так вот в Британии, даже при нынешних радикальных либерал-консерваторах, дополнительные деньги получает та школа, которая берет к себе больше детей из бедных семей. То есть там финансирование направлено на выравнивание образовательных возможностей, а у нас на усиление неравенства. Понятно, что такая политика мне не нравится: я считаю ее грубо ошибочной, если не сказать принципиально и преднамеренно вредной.
— Может быть, государство изначально экономит деньги на обучении будущего российского обывателя, для которого и восьмиклассное стереотипное образование — верх интеллектуальной подготовки?
— Я думаю, что государство примерно этим неявно и руководствуется. Вообще, как известно, в странах с рыночной экономикой обычно существует два кода морали: официальный и реальный. Официальный код написан в документах, например, об образовании. Реальный код? Иногда насчет реального кода проговаривается министр образования и науки. В 2008 году, например, он заявил на Селигере, что прежняя система образования была плохая, она ставила нереальную задачу воспитания творческой личности, а современная должна быть хорошая: мы должны воспитывать квалифицированных потребителей. Вот если это и есть реальный код морали, которым руководствуется власть, то все становится на свои места. И нынешний ЕГЭ, и подушевое финансирование, и нищенская зарплата учителя, и все остальное, но беда заключается в том, что страна, которая руководствуется такой образовательной стратегией, неминуемо обречена стать керосиновой лавкой, если у нее есть керосин. А если нет, то, извините, Верхняя Вольта без ракет. Ракеты тоже скоро кончатся.
— А как быть с очень способными детьми? Стоит ли и их обучать в обычном классе?
— Существует целая теория инклюзивного образования, которое исходит из того, что дети должны учиться вместе, что школа — это не только и не столько фабрика знаний, сколько модель отношений, и что ребенок уже со школы должен привыкать общаться с другими, с человеком другого цвета кожи, с человеком с инвалидностью. Как ни странно, к инклюзивному образованию за рубежом относят и детей с выдающимися способностями. Что касается российского законодательства, оно действительно предусматривало, если бы исполнялось, во-первых, нормальное финансирование обучения всех детей, во-вторых, дополнительные возможности для наиболее продвинутых детей, и, в-третьих, дополнительное финансирование обучения ребятишек, у которых существует специальные образовательные потребности, то есть детей с инвалидностью или из бедных семей, которые почему-то отстали в своем развитии. Задача государства и общества — создать условия для развития тех способностей, которые тебе даны природой, родителями, господом богом. И вся современная теория модернизации и развития основывается на том, что если мы хотим войти в новую стадию развития цивилизации, то мы должны опираться как раз на эти самые творческие способности. И, кстати, футурологи давно посчитали, что в так называемое общество знаний войдут только те страны, которые обеспечат в составе работающего населения не менее 60% людей с высшим и более высоким образованием. В России таковых сейчас 22%, в США — 31%.
— В России власть считает, что количество вузов надо резко сократить. Идет разговор об объединении омских классического и педагогического университета и института сервиса. Мимо вас этот процесс не проходит?
— Нет, не проходит. Да, Андрей ФУРСЕНКО в 2008 году заявил, что в России слишком много вузов — более тысячи, — а надо, чтобы осталось 150-200. Ну, 150 — это как раз столько, сколько было в 1917 году при 95 миллионах российского населения. Это – первое. Второе: нет никаких доказательств того, что более крупный вуз работает более качественно, чем небольшой. Я недавно, например, в Москве смотрел работу Московского городского университета управления во главе с генерал-лейтенантом, дважды доктором, прекрасным ректором. Заработная плата профессора там 90 тыс. рублей, а не двадцать, как в федеральном вузе, и профессор не бегает по четырем местам работы, а отдает себя студентам. И со студентами там работают индивидуально, так вот маленький вуз стопроцентно дает более высокое качество образования, чем огромные конгломераты, которые там посоздавали. Больше того, когда мы услышали идею сокращения от министра, я написал вполне официальный запрос, и, в том числе, там был вопрос, чей опыт вы берете за основу. Мне ответили — бразильский и китайский. Между тем, ни Бразилия, ни Китай не являются самыми передовыми в области образования. В Китае, действительно, есть крупные вузы. Но там никому в голову не приходит сгонять под одну крышу десяток вузов разных направлений: от дизайнерского до физкультурного. Там формируют крупные вузы вполне определенной направленности, например, Пекинский лингвистический. Огромный, но он готовит только лингвистов, специалистов в области языков. Теперь, что касается омских перспектив. Наша общая позиция по этому поводу заключается в следующем: мы считаем, что слияние, реорганизация вузов возможны при условии, что коллективами вузов посчитано, что это принесет положительный эффект. Мы категорические противники любых принудительных реорганизаций. Мы полагаем, что вузовские коллективы не дурнее министерских чиновников, извините за непарламентское выражение, и вполне в состоянии просчитать, в каком случае это выгодно, а в каком нет. Что касается слияния университетов, я не видел особой радости от этого слияния в коллективе классического университета, и я совсем не видел радости насчет этого слияния в коллективе педагогического университета. Даже по основным показателям в чем-то чуть впереди классический, в чем-то чуть впереди — педагогический. Сверх того я прекрасно понимаю, что если вузы будут объединены, в классическом университете собственно педагогическая направленность окажется делом третьестепенным. И если нам говорят, что пытаются объединять вузы для того, чтобы улучшить качество педагогического образования, то это означает только одно: те, кто это говорит, или прикидываются, или ничего не понимают. Поэтому я не вижу в данной ситуации никакой необходимости в слиянии. Если коллективы убедят, что это страшно выгодно, если под это дело федерация выделит бешеные деньги, если там от этого резко поднимется статус педагогов и студентов, тогда можно обсуждать. Я видел федеральный бюджет на 2011-2013 годы. Я вас уверяю, ничего про город Омск и про слияние вузов, про Омский федеральный вуз там не написано.
— Какие процессы там сегодня происходят?
— Процессы реорганизации идут, разве что несколько приостановились, после того как федеральным министерством был провален конкурс кандидатов в ректоры ОГПУ. Именно провален. Было 7 кандидатов, все доктора наук разного возраста, разных взглядов, уж из семи двух-трех можно было выбрать вполне. Я всегда занимал такую позицию — оставьте всех, дайте университету самому выбрать. Университету виднее, чем министерству. Нет, принимается совершенно ненормальный закон об отсеве кандидатов в ректоры, и вот эта дубина используется периодически против тех или других вузов. Я полагаю, что процесс сейчас приостановился, в министерстве мне обещали, что если он будет как-то возобновлен, то меня пригласят для обсуждения. Надеюсь, что эти обещания будут исполнены. Мы будем работать с министерством, чтобы не создавать в Омске еще одно дополнительное напряжение. Мало что ли проблем между областью и городом? Мы хотим еще получить митинг нескольких тысяч студентов, как это было в Красноярске, когда первоначально принудительно заталкивали несколько вузов в один федеральный университет. Если хочется кому-то еще получить напряжение, пожалуйста. Мы никогда не действуем по принципу, чем хуже, тем лучше, но если оппозиции будут создавать такие условия, мы непременно ими воспользуемся.
— В отношении конфликта города и области, у вас какое мнение? Или вы автоматически считаетесь оппонентов губернатора Леонида ПОЛЕЖАЕВА?
— Вы будете смеяться, СМОЛИН никогда не был «автоматически» против губернатора. Больше того, я скажу вещь, за которую, может быть, меня поругают мои товарищи по политическим взглядам. Я считаю, что в 90-х годах, сдерживая ельцинско-гайдаровские реформы, Леонид ПОЛЕЖАЕВ принес нашему региону некоторую пользу. Больше того, я скажу, что омский губернатор — человек весьма умный, эрудированный, блестящий политический шахматист, я бы с ним легко сыграл в обычные шахматы, но в политические бы, пожалуй, не сел. Просто, понимаете, есть же такая штука, которую описал еще Вильям ШЕКСПИР и называется она трагедией самовластия. Нельзя на одном месте находиться практически почти бесконтрольно, я имею в виду властное место, в течение двадцати с лишним лет. Не зря на Западе вводят ограничения именно на исполнительную власть. Сенатором ты можешь быть хоть пожизненно, если тебя избирают, а руководителем исполнительной власти — два срока. В этом есть своя сермяжная правда, потому что руководитель исполнительной власти неминуемо обрастает связями, интересами, влиянием на силовые структуры, на СМИ и т.д. Поэтому, я думаю, что если бы Леонид ПОЛЕЖАЕВ с достоинством оставил бы свою должность где-нибудь в начале 21-го века, он, скорее, остался бы в истории омского региона с позитивом. Теперь, я думаю, что ситуация оценивается не всегда адекватно и сложно представить, что все омские мэры, которых поставил сам губернатор — все подряд — потом его предавали и превращались в мальчишей-плохишей. Это значит, то ли у губернатора нет чутья на людей, которых он делает мэрами, то ли еще в чем-то другом дело, но поверить в это я не могу. Не сомневаюсь, что к любой власти, в том числе, к современной омской городской власти можно предъявить претензии, так устроена власть по определению. В том числе в этом задача СМИ, но в ситуации конфликта означенного губернатора и недавно избранного мэра полагаю, что, по крайней мере, те, кто хочет сохранить хоть какие-то остатки политической свободы в регионе, не должны поддерживать намерение губернатора снять мэра.
— В столице следят за нашей местной «войной»? Все это выливается в падение рейтинга «Единой России».
— Когда в конце марта-апреле должно было состояться заседание «Единой России» с вопросом об исключении мэра из партии, я позволил себе короткий комментарий на сайте. А именно, я предложил наградить губернатора Омской области медалью за заслуги перед КПРФ, поскольку по некоторым данным рейтинг «Единой России» упал примерно на 25% за последнее время. И еще: в одной из своих книг губернатор сказал, что он вступал когда-то в КПСС, чтобы развалить партию изнутри. Может быть, история повторяется. Достоверной информации, что называется, из первых рук, у меня нет, но могу поделиться информацией кулуарной. В Госдуме ходят упорные слухи, что администрация президента заявила обоим нашим лидерам, что они должны сделать выбор: или миритесь, или рискуете снятием обоих. При этом, если можно верить этим самым слухам, мэр города заявил о готовности к примирению. Губернатор такой готовности не выразил. Насколько это достоверно, поручиться не могу, но знаю, что в верхах довольно активно занимаются этой проблемой.
— Ходят разные версии по поводу возможных кандидатов в губернаторы, а в кулуарах Думы называются какие-то фамилии?
— Называются, но, боюсь, что никто не угадает. Называют самые разные фамилии, в том числе представителей самых разных фракций. И не депутатов. Как известно, называлась фамилия Андрея ГОРОДИЛОВА, Андрея ГОЛУШКО, Олега ДЕНИСЕНКО. Разные есть вариации. Еще называлась фамилия Сергея ПОПОВА. Дело в том, что до сих пор российский властный тандем сохраняет интригу, мы не знаем, кто из них пойдет на выборы или оба пойдут сразу, а от решения этого вопроса зависит, кто может оказаться в области губернатором. Это уравнение со многими неизвестными.
— Как вы оцениваете попытки Михаила ПРОХОРОВА внести изменения в Трудовой кодекс?
— Я редко бываю сторонником теории заговоров, но в данном случае я почти уверен, что это некий довольно примитивный план. ПРОХОРОВ объявил, что рабочая неделя должна быть 60 часов, что забастовки у нас должны быть отменены, так они и так почти отменены Трудовым кодексом и т.д., после чего Борис ГРЫЗЛОВ, Андрей ИСАЕВ и даже Владимир ПУТИН говорят, что они не допустят этого. То есть их же люди озвучили этот набор идей и теперь «Единая Россия» нас от этих идей защитит. Одна голова создала угрозу, другая голова заявила, что она этого не допустит. На мой взгляд, всерьез рассматривать предложение по 60-часовому рабочему дню в 21-м веке – это просто смешно. Никогда всерьез я это заявление не воспринимал. На мой взгляд, это такой розыгрыш для массового сознания.
— Слух ходит, что губернатор возглавит список «Единой России»и будет выбран в Госдуму.
— Я не исключаю такого варианта, но все зависит от того, какой выбор сделает сам господин губернатор: либо продержаться еще полгода, либо соответственно получить гарантии депутатской неприкосновенности на пять лет. Мне кажется, что неслучайно у нас, что называется, есть местодержатель и в Совете Федерации. Я думаю, что губернатор скорее бы пошел в Совет Федерации, но это мое частное мнение, и оно может оказаться ошибочным.
— Что делать российскому обществу в ситуации, которая сложилась сегодня?
— Я думаю, что, во-первых, плохо ли хорошо, но мы в России имеем выборную систему. Свободных выборов мы, конечно, не имеем, но как говорил когда-то РУССО, потом это приписали ЭНГЕЛЬСУ, каждый народ имеет такое правительство, какое заслуживает. Я уверен, что если бы та половина, которая никогда не ходит на выборы, однажды на них пришла и сказала свое слово, в России была бы другая власть. Второе. Я боюсь, что Россия движется к другому сценарию. Когда принимался очередной закон об ограничении политической свободы, я говорил: коллеги, вы же, наверное, все так или иначе изучали политическую науку. Вы же помните теорию легитимации конфликтов. Перевожу ее на популярный язык: если вы хотите, чтобы котел не взорвался, надо пар выпускать хотя бы в свисток. Вы даже свисток перекрываете. Это значит, что я вам могу указать точный адрес организаторов оранжевой или какой-нибудь другой цветной революции в Российской Федерации: правительство Российской Федерации. Никому другому организовать никакую революцию в России не по плечу. Только правительство может создать в стране революционную ситуацию. Не хотите – значит, расширяйте степень политической свободы. Другого варианта просто нет. Ну не знаю. Я вот высказал оптимистическую гипотезу, что выборы 2011-12 годов могут оказаться более свободными, чем в 2007 году. Если этого не произойдет, я боюсь, что сценарий с переходом от обычных выборных технологий к технологиям уличного давления будет в России совершенно реальным.