Олег НИЦЕВИЧ, генеральный директор ООО «Сибирский промышленный холдинг»: «Если найдем понимающего инвестора, сможем построить обогатительную фабрику в Кормиловке за полгода»

На минувшей неделе представители бельгийской компании Sibelco, которая является стратегическим партнером одного из крупнейших в мире производителей стекла — компании AGC Glass, побывали на месторождении кварцевых песков в Кормиловском районе Омской области, ознакомились с планами ООО «Сибирский промышленный холдинг» по строительству обогатительного комплекса. Как сообщает областное правительство, гости из Бельгии высказали заинтересованность этим проектом и взяли с собой пробы кормиловского кварцевого песка. Визит специалистов Sibelco в Омскую область проходил в рамках предварительных договоренностей между областью и руководством AGC Glass Europe по России и СНГ о строительстве в регионе крупного стекольного производства. Похоже, именно наличие неподалеку от площадки источника сырья, Кормиловского месторождения стекольных песков, может стать для международного инвестора решающим доводом в пользу размещения производства именно в Омской области. О том, как было открыто это месторождение, одно из крупнейших в России по запасам, и о том, когда начнется его промышленная разработка, обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ расспросил генерального директора ООО «Сибирский промышленный холдинг» Олега НИЦЕВИЧА.

— Олег Александрович, в чем вообще была идея создания Сибирского промышленного холдинга? Чтобы заниматься поиском новых месторождений?

— Нет, изначально идея у нас была другая. Мы хотели продвигать собственную уникальную технологию скважинной гидродобычи, которая позволяет разрабатывать даже те месторождения, от которых все отказались ввиду невыгодности или технической невозможности использования традиционных технологий. С этой целью мы и решили создать холдинг исследовательских, проектных и сервисных организаций.

— И создали ООО «Геосервис» и ООО «Промышленный инжиниринг»?

— Именно так. А потом уже появились предприятия, которые стали заниматься конкретными месторождениями: ООО «Кварц Групп» и ООО «Минерал Групп». Первое работает сегодня на Кормиловском месторождении кварцевых песков, а второе — на Филипповском участке Ордынской циркон-ильменитовой россыпи в Новосибирской области.

— А давно Сибирский промышленный холдинг стал заниматься Кормиловским месторождением?

— Примерно в 2004-2005 годах, когда нас заинтересовал вопрос, а какие вообще в Омской области могут быть рудные ископаемые. Мы стали изучать различную геологическую информацию, и нас, в частности, заинтересовали данные, полученные в процессе бурения водяных скважин на юге Омской области. В некоторых местах, как оказалось, в процессе бурения встречались белые пески. А когда в Омске решили строить стекольный завод, мы, посоветовавшись с руководителем Управления по недропользованию по Омской области Андреем МАКСИМОВЫМ, определили два участка, где можно было бы провести поисково-разведочные работы. Один участок был выбран в районе Лузине, второй – в районе Кормиловки.

— В Лузине кварцевых песков не обнаружено?

— Нет, там бурение не принесло никаких результатов. Да и в Кормиловке мы ожидали найти рудный слой на глубине в 160-170 метров, а реальная глубина залегания кварцевых песков оказалась ниже. После 180 метров мы даже хотели было остановить бурение. Но, к счастью, решили пройти до 200 метров, и именно на последнем, двухсотом метре получили нужный результат.

— Насколько дороже добывать песок с глубины в 200 метров, чем с глубины в 160 метров?

— При скважинной гидродобыче особой разницы нет. Хоть с 20 метров, хоть с 200 метров – себестоимость одной тонны почти одинаковая. Обсадные трубы мы все равно вытаскиваем из скважин и используем потом многократно. С большей глубины нам добывать даже проще. На том же Кормиловском месторождении, где сверху над рудным слоем располагается глинистый слой толщиной в 170 метров, просадки кровли можно не опасаться вообще.

— Что вам говорит ваш опыт? Месторождение в Кормиловке – насколько оно вообще перспективное?

— Давайте подсчитаем вместе. При средней толщине рудного слоя в 20 метров получается, что запасы кварцевого песка на площади в один квадратный километр — 20 миллионов кубометров. Площадь уже разведанного участка – 35 квадратных километров. Итого получаем 700 миллионов кубометров. Я думаю, когда мы уточним и защитим запасы, то Кормиловское месторождение станет одним из самых крупных разведанных месторождений стекольных песков в России. Перспективное ли оно? Однозначно перспективное. К тому же меня радует, что это месторождение мы открыли честно. Как говорится, на кончике пера.

— Кто ваши потенциальные потребители?

— Мы ориентируемся и на Омский стекольный завод, и на завод листового стекла, который планирует разместить в Калачинске компания AGC Glass. Есть уже договоренности и с новосибирским «Экраном». В принципе на первую очередь, 250 тысяч тонн в год, у нас уже на 100% есть потребители. По поводу второй очереди мы тоже не беспокоимся. Ситуация складывается так, что доставки тонны песка на стекольный завод обходится порой дороже, чем сам песок. А на Омский стекольный завод можно вообще возить песковозами, и тогда себестоимость производства продукции будет еще ниже.

— Когда начнется промышленная разработка Кормиловского месторождения?

— О промышленной разработке говорить пока рано. Сейчас мы еще только заканчиваем геолого-разведочные работы. Поскольку мы являемся первооткрывателями Кормиловского месторождения, нам необходимо представить государству убедительные доказательства, что это именно месторождение, доказать его запасы, доказать, что они добываемые, предоставить заключение по обогатимости песков и по соответствию их требованиям ГОСТа. Частично эту работу мы уже провели, получили заключение, что на Кормиловском месторождении можно получать пески стекольные высшего сорта. Сейчас будем заключать договор с казанским ЦНИИгеолнеруд, чтобы подготовить более детальное заключение, с которым будем выходить уже на государственную комиссию по запасам при МПР России. И уже после утверждения запасов, когда Кормиловское месторождение будет внесено в государственный кадастр месторождений, нам, как первооткрывателям, выдадут без конкурса лицензию на доразведку и промышленную разработку месторождения. Это будет, по моим расчетам, ближе к концу 2011 года.

— То есть вы пока не можете начать добычу?

— Нет, мы можем вести добычу, но только опытную. И можем заниматься параллельно вопросами строительства обогатительной фабрики. Этим мы сейчас и занимаемся – выбираем площадку, собираем техусловия. А к тому времени, как построим фабрику, лицензия у нас уже будет. Задача у нас на первом этапе не просто намыть песок, а оптимизировать технологический процесс. Намыть — не проблема, поверьте.

— Обогащение кварцевого песка — это вообще как? Что с ним нужно сделать? Очистить от примесей?

— Основная проблема стекольных песков — железо, и в большинстве случаев процесс обогащения подразумевает именно процесс очистки от железа. В том песке, который мы будем добывать на Кормиловском месторождении, содержание железа в виде оксидов достигает 0,20%. А стекольной промышленности требуется песок с содержанием железа не более 0,05%, а еще лучше — 0,03%. Такой чистоты можно добиться разными способами. Конкретная технология обогащения, то есть уменьшения содержания железа, подбирается под конкретные пески. Самый простой способ — промывка и рассев. Пропускаем песок через ряд сит и получаем фракцию с низким содержанием оксида железа. А конкретно для Кормиловского месторождения лучше всего подходит технология с использованием магнитной сепарации. Мы эту технологию уже проверили и без особых ухищрений, используя не самые мощные магниты, получили на выходе продукт с содержанием железа 0,05%.

— Сколько вам нужно денег и времени для строительства ГОКа?

— На реализацию всего инвестпроекта нам нужно порядка 12-13 млн евро. А время запуска фабрики будет зависеть от финансирования. Если найдем понимающего инвестора, то сможем построить фабрику даже за полгода. А если будем строить только на собственные деньги, то этот процесс может растянуться и на полтора года.

— В омских СМИ была информация о том, что ваша компания ведет переговоры с инвесторами из Финляндии и Германии. Есть какие-то результаты?

— Вот на этот вопрос я ответить точно не могу. Пусть это будет нашей коммерческой тайной.

— А можете рассказать более подробно, о чем шла речь на недавней встрече с представителями компании Sibelco?

— И этого я тоже не могу сделать, поскольку связан определенными обязательствами. Все, что было можно сказать, уже сказано. Встречались, обсуждали перспективы разработки месторождения. Представители Sibelco взяли на исследование пробы наших кварцевых песков.

— А необогащенный песок можно продавать?

— Конечно. Без обогащения его можно использовать в качестве фильтровального материала или в качестве компонента для производства сухих строительных смесей. Вариантов много на самом деле. Можно даже просто как строительный материал песок реализовывать. Но это уже в самом крайнем случае. Цены на строительный песок слишком низкие.

— Кстати, уже появились слухи, что тот песок, который использует сейчас Омский стекольный завод, лучше кормиловского.

— Чем лучше?

— Качеством. Говорят, кормиловский песок не годится для производства прозрачного стекла.

— Так могли сказать только люди, не очень хорошо разбирающиеся в стекольном производстве. Для изготовления прозрачного стекла нужен кварцевый песок с содержанием железа не выше 0,05%, а мы такую чистоту получили даже в процессе пробного обогащения.

— А это нормально, что от разведки месторождения до запуска обогатительного производства проходит довольно много времени?

— В советское время считалось нормальным, если горно-обогатительный комбинат запускался за семь лет. Конечно, и тогда все старались минимизировать сроки. Я свой первый проект по добыче урана подготовил, помнится, к запуску всего за год. А месторождение олова – за полтора года.

— Это потому, что при советской власти не было проблем с деньгами?

— В Министерстве среднего машиностроения вообще никогда не возникало проблем с финансированием. Были другие проблемы — сроки изготовления оборудования. На получение оборудования стояла очередь, и мне приходилось объезжать заводы и уговаривать руководство, чтобы нас пропустили вперед.

— Сейчас проблемы с оборудованием остались позади. Есть проблема с инвесторами, которые не могут ждать так много лет...

— В принципе на начальных стадиях, которые предшествуют строительству горно-обогатительных фабрик, мы все расходы берем на себя. Финансируем работы за счет доходов от других видов деятельности. Единственное неудобство, что у нас получается рваный график, но с этим приходится как-то мириться.

— Сколько, если не секрет, ваше предприятие уже затратило на разведку и изучение Кормиловского месторождения?

— Порядка 40 миллионов рублей.

— А чем Сибирский промышленный холдинг зарабатывает деньги, пока идет подготовка к промышленной разработке месторождений?

— Сейчас основная деятельность Сибирского промышленного холдинга, приносящая доход, – этоуслуги по внедрению скважиной гидродобычи. То есть мы помогаем другим предприятиям разрабатывать месторождения и этим зарабатываем себе на жизнь. Недавно, например, мы завершили проект на Ставрополье, на титан-цирконовом месторождении. Сейчас для Нижнего Новгорода выполняем проект титан-цирконового месторождения. Параллельно работаем в Узбекистане, где предлагаем использовать технологию скважинной гидродобычи на месторождении горючих сланцев. Сланцы хотя и твердые, но быстро размываются водой и становятся рыхлыми. Не менее интересным проектом занимаемся в Киргизии, в Чуйской долине, где планируется добыча торфяников с высоким содержанием урана. Нас туда пригласили, мы попробовали, предложили заказчику свою технологию горизонтальной отработки. Заказчик посоветовался с консультантами из британской инжиниринговой компании, им наша идея понравилась, и сейчас мы готовимся уже выйти в поле. На более отдаленную перспективу мы рассматриваем варианты сотрудничества с золотодобытчиками. Есть такие месторождения, где вскрышным методом работать дорого, а мы готовы предложить более дешевый вариант. Есть у нас предложения и для алмазодобывающих предприятий. Мы считаем, что в кимберлитовых трубках технология скважинной гидродобычи будет работать эффективней, чем традиционная технология.

— Не могу не воспользоваться случаем и не спросить у вас, в чем же была причина неудач ОАО «Цирконгеология», где вы в 90-х были заместителем гендиректора. Почему предприятие не осилило тогда разработку Тарской циркон-ильменитовой россыпи?

— Причина — в отсутствии финансирования. Других причин нет. Я приехал в Тару в 1995 году, а в 1997 году Цирконгеология стала уже выживать. Мы стали искать сторонних инвесторов, в 1998 году у нас вроде бы стало что-то получаться, но тут случился кризис и все банки сдулись. Правда, нет худа без добра, как говорят, и за время невольного простоя мы отработали собственную уникальную технологию гидродобычи и защитили ее патентами. До этого на Тарском месторождении применялась другая технология, при которой себестоимость добычи циркон-ильменитовых песков получалась слишком высокой. Тарское месторождение – оно вообще очень сложное. При небольшой глубине залегания циркон-ильменитовых песков, порядка 50 метров, там была очень высокая обводненность из-за близости к Иртышу, и вышележащие слои при разработке рудного слоя почти не держали кровлю.

— Циркон-ильменитовое месторождение в Новосибирской области – оно легче?

— Намного легче. Там мы уже скоро приступимк опытной добыче. Вообще могу по опытусказать, что Тарское – это самое сложное из всех месторождений, где мне приходилось работать. Набив руку там, мы уже не боимся браться за самые сложные задачи.

— После банкротства ОАО «Цирконгеология» имущество и лицензия на разработку Тарского месторождения достались ЗАО «Тарская ГПК», в котором вы были директором. Какое это было имущество?

— Самое ценное, чем обладала Цирконгеология, — это именно лицензия. Все остальное наследство – долговые обязательства в 15 миллионов рублей, 20 человек, два буровых станка и куча металлолома, которую можно было назвать оборудованием только в 1993 году. Тем не менее, спустя полтора года, ТГКПК уже имела работающую горную часть и в начале 2005 года запустила обогатительную фабрику. Сначала мы получили ильменитовый концентрат, к лету 2005 года стали получать цирконовый концентрат и готовились получать рутиловый концентрат.

— И что произошло потом?

— Потом нас догнали кредиты, которые мы брали в банках под строительство. Обороты были еще небольшие, а кредиты – жесткие и дорогие. Единственным вариантом погашения кредитов была продажа предприятия. Мы нашли покупателя в Екатеринбурге, сделка состоялась, новый собственник зарегистрировал, насколько я помню, ООО «Тарский ГОК», которое и приступило к работе. А мы создали Сибирский промышленный холдинг.

— Сейчас на Тарском месторождении добыча не ведется. Вы не знаете почему?

— Я знаю только, что построенная нами обогатительная фабрика была закрыта новым владельцем уже через год после завершения сделки, а еще некоторое время спустя прекратилась и добыча. Люди, которые там работали, сегодня работают у нас.

— У вас нет желания заняться поиском новых месторождений кварцевых песков в Омской области? Вдруг откроете месторождение еще лучше, чем Кормиловское?

— Вполне может быть. Но, во-первых, у нас сегодня настолько много работы, что нам бы справиться с тем, что уже есть. Во-вторых, для поисковых работ требуются немалые средства. Одна скважина глубиной 200 метров – это полмиллиона рублей. Глубже – еще дороже. А сколько скважин нужно пробурить для разведки только на одном квадратном километре!..

— И можно еще не угадать…

— Можно и не угадать. Останови мы бурение всего на метр раньше, когда вели разведку на Кормиловском месторождении, и не нашли бы рудный слой. И не было бы месторождения. Многое в нашей работе зависит, конечно, от удачи.

— Тогда разрешите пожелать вам удачи и в дальнейшем. И поблагодарить за интересную беседу.