Двадцатый век говорит о себе.
Елена РЖЕВСКАЯ
За плечами ХХ век
М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2011 год. — 640 стр.
Доп. Тираж 3 000 экз.
«На Тверском бульваре, у самого его корня, где встал памятник Тимирязеву, есть дом, с недавних пор он зажат с обеих сторон зданиями ТАСС — старым, которое издавна состояло с ним прежде в устойчивом добрососедстве, и громадным, новым, подмявшим весь тут угол, так что фасад его на улице Герцена, ранее — Никитской. Тот дом, о котором я веду речь — до последнего времени он стоял под номером шесть, — был выстроен в канун Первой мировой войны, и стало быть, это одно из последних жилых московских зданий «мирного времени» — так в моем детстве называли взрослые время до четырнадцатого года. Его арочные подъезды, пологая лестница на бельэтаж, гулкие квартиры с просторными коридорами, окнами-фонарями, — какая уж тут слитность с навязанным ныне соседством».
Так начинает свои воспоминания, а это сборник из пяти автобиографических повестей, Елена РЖЕВСКАЯ. Коренная москвичка, фронтовик, переводчица. Повесть «Знаки препинания», фрагмент которой процитирован, была написана в 1985 году, так что рисунок Тверского давно уже изменился безвозвратно. Но как бы то ни было, интересующемуся, если не сказать ностальгирующему, читателю будет небезынтересно практически вьявь увидеть довоенную и послевоенную столицу, привычки обитателей старых двориков, школу тех лет.
А еще Елена РЖЕВСКАЯ повоевала, участвовала в расследовании обстоятельств самоубийства Адольфа Гитлера. Маршал Жуков назвал ее воспоминания одними из лучших. «... Пришел из полка, доставил пакет. Не уходил, машинально колупал сургуч на пакете. Чем-то был задет. — Объясните мне, что это такое? Есть ожесточенность боя. Есть ненависть к ним. Есть хладнокровие при виде их трупов... И даже иногда удовлетворение. Но живые, в плену... знаете, они вызывают сострадание. — и проступило сплюснутое красноармейской ушанкой, связанной концами под подбородком, лицо студента».
Елизавета КРИВОЩЕКОВА
замредактора «КВ»
liza@kvnews.ru