Виталий ВОЛОДИН: Об исторической памяти

Как и в России, в Германии любимый способ общения с внешним миром у разнообразных политических активистов – трафареты и наклейки. Внимательно изучив пару автобусных остановок и трансформаторных будок, можно получить гораздо более полное представление о спектре взглядов немецкой молодежи, чем даст просмотр телевизора или чтение журналов.
Вот и на днях антифа расклеили по фонарным столбам в нашем городе тысячи стикеров. Текст на них был лаконичным: «8 Мая – День освобождения. Кто не празднует, тот проиграл». Казалось бы, ничего радикального в этой фразе нет. Тем не менее, отношение к войне – это по-прежнему одна из самых болезненных тем в немецком обществе. Надо ли радоваться такому ее финалу для страны и какой смысл вкладывать в эту дату?
Когда-то для части немцев она действительно была праздничной – в ГДР торжества проводились по канонам советского 9 Мая, в юбилейные годы даже с военными парадами. Но после объединения Германии об этом постарались забыть, и лишь одна из бывших восточных земель, Мекленбург-Передняя Померания официально отмечает день освобождения от национал-социализма. По иронии эта же земля – единственная, где на последних выборах в региональный парламент прошли 5 депутатов от праворадикальной партии NPD, которую иначе как неонацистской не называют.
Собственно, тема войны и поражения в Германии сегодня из таких парадоксов и состоит. С одной стороны, жесткая государственная идеология осуждения нацизма в любой форме и раскаяния за совершенные преступления. Больше того, признание, что вина народа не может быть искуплена одним поколением – не только сын отвечает за отца, но и правнуки должны в полной мере разделять грехи прадедов. В результате посещение Дахау сегодня практически стало обязательным пунктом в школьной программе, а в тесте для желающих принять немецкое гражданство половина вопросов по истории связана с Третьим рейхом.
С другой же стороны, в центре города Майнца, например, спокойно стоит бетонный монумент немецкому единству, на котором написано: «Германия неделима», а рядом выбиты довоенные названия нынешних российских и польских городов – Кенигсберг, Тильзит, Данциг, Бреслау и далее по списку. А вышедший на экраны в марте мини-сериал «Наши матери, наши отцы», рассказывающий о судьбе пятерых молодых немцев в годы войны, моментально вызвал дипломатический скандал, но внутри страны уже называется главным культурным событием года. И вот уже самая тиражная газета страны, таблоид Bild уже выносит на первую полосу вопрос: «Были ли на самом деле немецкие солдаты так жестоки?»
Возможно, дело в том, что редакторы «Бильда», как и создатели «Наших матерей…» прекрасно чувствуют конъюнктуру. Несмотря на то, что любая попытка выйти за флажки официальной историографии, какими бы средствами она ни выражалась – статьей ли, фильмом или даже неудачной фразой на пресс-конференции, грозит изгнанием из профессии, а то и судом, она же рождает бурю эмоций и никого не оставляет равнодушным. Тем самым достигая своей цели.
И в этом смысле немцам, быть может, действительно стоило бы начать праздновать девятое мая (или восьмое, это уже не суть важно) как день освобождения. Потому что освобождение не означает свободу от своей истории (нам ли, продолжающим ставить памятники Сталину, этого не знать.
А кто не радуется прошлым поражениям – всегда будет проигрывать и в будущем.