Как разглядеть "незримую реальность"
В полупрозрачные картины Владимира ЧУПИЛКО хочется погружаться, их хочется вдыхать. Удивительно светлые по колориту и по содержанию, они как нельзя лучше подходят для того, чтобы рассматривать их именно сейчас — в последние дни Великого поста, на предпасхальной неделе. Тем более у Владимира есть много работ православной тематики: сюжеты, посвященные церковным праздникам, портреты святых и просто такие работы, где присутствует настроение высокой христианской духовности. Даже в анималистических сериях (коты, собаки, лошади, гуси), в фантастических сюжетах вроде «В порту Зурбагана» или «Гуси-лебеди над Омью» 
все дышит возвышенной философией и спокойной созерцательностью. Может быть, дело в каком-то конкретном мировоззрении, а может быть, и в том, что художник не соглашается променять размеренный загородный быт на суету мегаполиса, не желает отрываться от сакральных источников. Вот и видит мир так – по-особенному.
— Владимир, вы предпочитаете жить в области. Почему? В город вас не тянет?
— Тесновато тут. Нужно какое-то количество квадратных метров или километров на человека, чтобы он чувствовал себя комфортно. В городе некомфортно жить, лучше в чистом поле – душе легче.
— Несколько лет назад в Омске ежегодно проводился выставочный проект «Восточный сектор». Откуда все это пошло? Вы же, кажется, были инициатором?
— Вообще придумал не я. Это был один человек из Калачинска, его уже нет в живых. Идея была его. Идея на самом деле простая: объединить художников, которые живут восточнее Омска – в Калачинске, в Кормиловке и так далее. Потом мы сказали: давайте и с востока России, с востока планеты, галактики, чтобы глобально уже так. Ну, шутка, конечно. А потом пошли выставки. И вот эта тема Востока, она получилась у каждого своя. У Коли ГЕРАСИМЕНКО, директора галереи «Перспектива», где все у нас проходило, был свой взгляд. Он человек такой – играет на флейте, изучает восточную мудрость. У Дамира МУРАТОВА, например, свое понимание Востока. Но никто никому не противоречил, никто ни на чем не настаивал.
— В конце концов, по-моему, наметился ощутимый перекос именно в сторону всего пряного, экзотического – а-ля сказки Шахерезады. И у вас подобные работы были.
— Да. Это было еще до моего крещения. Я покрестился поздно, в сорок два года. До этого и буддизмом интересовался, и другими мировыми религиями. Они все, в общем-то, интересные, но когда-то надо определяться. Я долго искал и понял, что самый надежный путь, самый правильный – по месту твоего рождения, по вере дедов, отцов.
— А в принципе вы верующий человек или это была дань традициям?
— Я думаю, все люди потихоньку верующие, все к Богу приблизиться хотят. Просто у кого-то этот зов звучит сильнее, у кого-то потише. У меня-то все было от красоты, от восхищения перед этим миром, от сознания, что все это – каждый цветок, травинку, облако – кто-то создал. Солнце заходит, ветер шумит, бабочка летит, почки на деревьях распускаются. Красота! Вера, она такая – можно что-то просить, а можно восхищаться, преклоняться. Все это очень сложно, индивидуально, и словами об этом трудно рассказать.
— А вот чудесные совершенно кошачьи образы, такие светлые, философские, ангелоподобные, которых в вашем творчестве великое множество, это, наверное, тоже красота, которая восхищает? Все же, как говорится, твари божьи.
— Кошки у меня дома живут. Они меняются. Вырастают, пропадают куда-то, появляются новые. 
Я этот процесс не контролирую, он сам идет. Понятно, восхищаешься ими – это же чудо тоже. Инопланетяне. Одну нарисовал, другую…
— И на выставке «Котофест» в 2011 году получили главный приз.
— Даже не понимаю, как это получилось. Случайно. Я никогда не считал себя «котохудожником». Коты, кошки просто сами рисуются. Придут, потрутся, помурлыкают. Ну как их не нарисовать!
— Православные темы, к которым вы сейчас наиболее часто обращаетесь, откуда берутся?
— Это вообще очень глубокая тема, она неохватная и необъятная. Вся история мировой культуры в принципе на религиозных сюжетах построена. У меня есть и темы праздников, и просто ощущения какие-то… 
Церковь нарисовать, крестики, купола – это ведь слишком просто, хотя и это у меня тоже есть. Любая картина – она как псалом, как молитва. Иначе нет смысла ее писать. Она уже изначально должна быть обращена к Богу. Тогда мир, который ты создаешь в картине, нормальный будет, а иначе все это на разрушение.
— Но все-таки эти «купола и крестики», о которых вы говорили, они где подсмотрены? Потому что чувствуется – не Сибирь.
— Это Нижегородская, Ярославская, Владимирская области. У нас места красивые, спору нет, но ведь именно там, где были все эти русские княжества, зародилось православие. У нас попозже. Поэтому там и количество храмов, монастырей, и количество святых, которые на этой земле жили, больше. И дух православный, он там более ощутимый. 
Ну вот я езжу туда уже несколько лет, и привожу какие-то сюжеты, идеи. А сейчас на Пасху поеду во Владимир с выставкой. Я собирал, теперь надо отдавать. (Улыбается.) Иначе нечестно же будет. Покажу, что там родилось. Может быть, что-то и подарю, не исключаю.
Эльвира КАДЫРОВА