«КВ» продолжают приглашать в гости глав сельских районов Омской области. В этот раз на «кухонных посиделках» в газете «Коммерческие вести» побывал глава Любинского района Абай РАКИМЖАНОВ. Предлагаем читателям все самое интересное из беседы.
Абай Курмашович, совсем недавно Красный Яр стал моногородом. Такой статус присваивается поселениям, в которых более 20% населения работает на одном предприятии. В данном случае – на Любинском молочно-консервном комбинате. Что это означает для поселка и для предприятия?
В России есть крупные предприятия, вокруг которых сформировалась определенная «социалка». В советское время их не определяли как моногорода, но заводы строили вокруг свои столовые, клубы, жилье. В этом смысле сегодняшние моногорода — не новинка. ЛМКК был построен еще в 1939 году. Когда он начинал строиться в 1936 году, в Красном Яре было 930 жителей, а сегодня — около 6 тысяч. Ясно, что все это сгруппировалось вокруг завода. Появление моногорода означает, что государство как барометр станет следить за тем, что там происходит. Допустим, уменьшилось количество работников на заводе на 10 человек — тут же федеральная власть просит главу района дать объективную информацию о том, почему это произошло. Мы рады, что Красный Яр вошел в список моногородов, так как речь идет, в первую очередь, об интересах людей. На ЛМКК работают 800 человек, а это 700-800 семей, то есть процентов 60 жителей поселка. Сегодня экономика так устроена, что от крупных производств тянутся нити к десяткам и сотням микропредприятий. Если вдруг кому-то захочется внести коррективы в судьбу этого градообразующего предприятия, федерация сможет вмешаться. Сегодня мы отслеживаем ситуацию на нем на уровне района и области, но, так как это акционерное общество, нам очень трудно это делать. Не секрет, что у нас если нужно развалить хозяйство, то развалят в два счета. Сегодня на ЛМКК не так много влияющих акционеров. При желании, которое можно подхлестнуть... Мы все убедились на примере исилькульского завода «Вита», где работало более 300 человек, что, когда кому-то потребовалось его развалить, это было сделано. Мы стесняемся говорить, кому именно, но в нашей жизни экономика стоит на втором месте, а политика — на первом. «ПепсиКо» — это ведь американская компания...
Может быть, все-таки экономика на первом месте?
Нет, именно политика. Я говорю сейчас о глобальной политике. Думаю, вам интересно будет изучить ситуацию на Большереченском молочном комбинате. Происходит его планомерное уничтожение. Так что, я думаю, очень своевременно Красный Яр включили в состав моногородов. Теперь, если что-то у ЛМКК пойдет не так, реакция государства будет мгновенной.
Получается, это такая контролируемая экономическая зона?
Совершенно верно.
Кто был инициатором вхождения Красного Яра в список моногородов?
Думаю, статистика. Мы получили от них запрос, наверное, год назад. Дежурные вопросы: сколько человек работает на молкомбинате, какие территории ему принадлежат, какое производство, что еще развивается в Красном Яре и так далее. Мы ответили, но, честно говоря, сами не знали, зачем им это. Месяца три назад получили еще одно письмо, с просьбой ответить на 93 вопроса. А недели полторы-две назад глава Красноярского поселения мне сказал, что они вошли в реестр моногородов.
Какую-то конкретную выгоду поселок или весь район может получить от появления моногорода?
В интересах социальной стабильности мы будем делать правительству предложения, в том числе по узким местам. Если мы чувствуем, что предприятие может увеличить количество работников, увеличить заработную плату, производить какие-то недостающие социальные блага, то реагируем. Мы уже поставили вопрос о выкупе комбинатом ветки железной дороги. Как вы знаете, в период своего акционирования «РЖД» сказали, что мелкие участки дороги, тупички им не нужны, так как их очень тяжело учитывать и содержать. Когда они ото всего этого отказались, отчасти их прибрали дорожники, отчасти – еще кто-то. И так по всей стране. В данном случае нам было бы выгодно, если бы ветка железной дороги принадлежала молкомбинату. Тогда государство, возможно, просубсидировало бы затраты на ее покупку и реконструкцию, и к нам пошли бы грузы. Сегодня частник, которому принадлежит этот участок дороги, «гнет пальцы». Перекинуть вагон на федеральную дорогу у него стоит то 15 тысяч, то 30 – смотря с какой ноги встал.
Если какому-то условному Иванову эта ветка принадлежит, то как ее купить, если он откажется продавать?
Он сказал, что будет продавать эту ветку. Но у нас существуют и другие производственные базы дорожников. Сейчас об этой теме молчат, но еще совсем недавно развитие севера Омской области связывалось со строительством федеральной автомобильной дороги Омск – Томск, через Тару и Усть-Ишим. В Красном Яре началось формирование своеобразных бизнес-центров, которые должны были там работать. Земли начали скупать, стоянки делать, краны козловые ставить. Если поедете в Красный Яр, посмотрите – придорожный сервис там очень развился. В основном это бывший омский «Дорснаб». Имея базу в Красном Яре, они также владеют веткой до Любино. Плюс на севере у них несколько точек. Другие предприятия также пришли и стали строить базы. Они почувствовали, что их завтрашнее процветание связано с будущей дорогой Омск – Томск. Этот проект – очень живой, но требующий огромных федеральных средств.
Когда эти планы появились?
Они существовали, по-моему, до марта 2014 года. Тогда этим вопросом занимался Юрий Викторович ГАМБУРГ. Он этот вопрос в Москве пробивал. В принципе, я думаю, планы были очень реальные.
Мост, который построили под Тарой, строился в этой же связке?
Да, именно. Это было основой того, что все эти планы реальны. Проблема слаборазвитых и малонаселенных территорий в стране существует. Ведь до самого Томска на этом пути ничего не развито.
Как-то слабо представляется этот проект в нынешней экономической ситуации.
Я думаю, проект живой и он все равно осуществится. Томску он нужен тоже. Многие хотят эту дорогу иметь.
Согласно вашему же отчету за 2013 год у вас 13 сельхозпредприятий, из которых одно убыточное — птицефабрика «Любинская». Что там происходит?
С этой статистикой мы разобрались. Птицефабрика – не убыточная, а, напротив, очень здорово развивается. Сейчас ЗАО «Птицефабрика Любинская» заканчивает свою деятельность и становится ООО «Птицефабрика Любинская». В этой ситуации какой-то из отчетов прошел с убыточностью. 98 % работников уже трудоустроены на новом предприятии, которое за последнее время закупило испанского оборудования на 200 млн рублей. Фабрика пошла вверх. Сомнений в этом нет, так как шесть позиций уже обновлено, еще три позиции обновятся до конца года. Позиции – это фермы с поголовьем от 53 до 58 тысяч кур-несушек.
Склад они уже построили?
Уже построили и склад, и хороший инкубатор. У них в планах заниматься не только яйцом, но и мясом – глубокой переработкой. Им без этого никак нельзя, потому что сегодня по производству мяса потери составляют порядка 5 %. Вложив 200 миллионов, собственник не остановится. У них в планах – выйти на 1 млн яиц в сутки. Это практически шестикратное увеличение. Я думаю, в этом году они выйдут на 80 миллионов яиц в год.
У каждого района свои уникальные особенности, по которым его узнают. В Муромцевском районе это пять озер, в Большеречье — зоопарк... А какие особенности Любинского района вы бы назвали?
У нас сгущенка, у нас «Птичье молоко», у нас пиво, технология приготовления которого за 50 лет не поменялась.
Как называется пиво? В Омске оно продается?
Раньше пиво назвалось «Любинское», а сейчас - «Krompils». Его почему-то больше в Кемерове, Белове покупают. Увозят туда почти всю продукцию. В Омске я практически не вижу нашего пива.
Есть, встречали.
Значит, что-то остается. Продолжая о наших особенностях, еще одна – это база отдыха «Политотдел». Наверняка кто-то из вас туда ездил. С омской мэрией мы подписали договор о сотрудничестве, одним из пунктов которого стала база отдыха. Там люди не просто пассивно отдыхают. Там аквапарк очень хороший, скважина на полторы тысячи метров, из которой теплая йодо-бромная вода бьет. В перспективе мы хотим построить там хорошую биатлонную трассу. Летом она будет роллерная, зимой – лыжная.
После приговора Роману КАНУШИНУ база отдыха и все остальные его объекты нормально работают?
Те четыре предприятия в Любинском районе, которые с ним связаны, как работали, так и продолжают. Ничего не ухудшилось, ничего не сломалось.
Последнее в Любине, о чем я хотел бы сказать, – это центральная площадь, которой мы очень гордимся. Раньше там было болото сумасшедшее, камыш рос высотой в два метра. Мы завезли туда 1200 «КамАЗов» глины и засыпали это болото. И поставили там камень. Во время празднования 100-летия Любина в 2010 году мы площадь открыли. На камне написали: «Где единение, там победа». Это девиз нашей команды. К 90-летию района, которое мы отпразднуем 19 сентября, там доделывают Аллею славы и Доску почета. А к 70-летию Победы мы поставим три бронзовых бюста – двум Героям Советского Союза и одному полному кавалеру ордена Славы.
Еще в 2012 году мы украсили привокзальную площадь. Первое, что видят люди, приезжающие на автобусе или по железной дороге, — это красивая часовня. Когда Феодосий приезжал к нам в 2011 году, мы закрепили на том месте, где она сейчас стоит, мраморную доску и сказали: «Через год здесь будет часовня». Из бюджета не было выделено ни одного рубля, но мы гарантировали, что народ соберет деньги. И заставили собрать. И построили часовню. Она небольшая, но очень обаятельная. Привокзальная площадь была выбрана потому, что в апреле 1918 года года в Любине останавливалась семья Николая II. Поезд остановили, вагон отцепили, а локомотив двинулся дальше. Семья должна была спастись, уйдя на восток, но решено было ее развернуть и отправить в Екатеринбург. Там все они и были расстреляны в ночь на 17 июля. В 2013 году мы стали одним из четырех центров «царской» паломнической тропы, в которую входят еще Санкт-Петербург, Екатеринбург и Тобольск.
И что, паломники посещают?
Да. Каждый год у нас проводятся дни царской семьи. Это не потому, что я преклоняюсь перед царской семьей, – просто это наша история. На мой взгляд, фраза Николая «Если для спасения России нужна искупительная жертва, то пусть это буду я» — это слова труса. Этого нельзя было делать. Ну, какой бы он ни был, он — последний император, и такой памятник мы ему воздвигли.
У вас сохранилось хотя бы одно племенное хозяйство?
Нет. Всего их было два. В Северо-Любинском был госплемзавод молочного направления, в учхозе «Камышловском» – свиноводческое направление. «Камышловский» рано загубили, я даже не знаю, в какие годы. Сегодня ничего там нет. Там 12 тысяч га федеральной земли, 9 тысяч 300 га из которой – пашня, которая ни рубля не приносит ни в районный бюджет, ни в бюджет поселения. Так нельзя. Все должны платить земельный налог.
А что там находится? Зерно выращивают?
Сегодня там бандитским способом кто что хочет, тот то и выращивает. Прокуратура наказывает за то, что без разрешения и аукциона они ведут деятельность, но все это продолжается. Хозяин там – Российская Федерация, так что это ведомство территориального Управления Росимущества. Аграрный университет отказался от этой земли. И до меня, и при мне велась длинная переписка, но концов так и не нашли.
Сдавали бы в аренду.
Мы не имеем права. Минсельхоз страны взял эту землю для своих учебных заведений, которые в итоге свелись к ветеринарному институту. Они говорят, что им достаточно 100 га, к тому же свиней на этой земле нет, так что учить там не на ком. Эта федеральная земля, к сожалению, не работает ни на район, ни на государство.
Чем закончилась история с ЗАО «Роза Люксембург»?
Насколько я знаю, она еще не закончилась. Мы без конца получаем запросы из прокуратуры. Знаете, объем закредитованности и объем конкурсной массы там абсолютно соизмеримы. Вероятнее даже, что конкурсная масса превышает закредитованность предприятия, и в таком случае речь идет уже о преднамеренном банкротстве. Так что сейчас там просто работает прокуратура. Мы уже касались этой темы, когда говорили про моногород. Если два-три человека из руководства сговариваются, то в принципе в сегодняшних условиях они могут запросто развалить любое предприятие. Я всегда говорил, что там был обычный сговор. Одно предприятие, сильное, из соседнего района усилилось за счет слабого.
Может быть, это и есть капитализм: сильные предприятия растут, слабые – исчезают?
Если бы этот капиталист вложил какие-то средства в это хозяйство и назвал его своим 30-м или 40-м отделением – кто бы был против? Но это не то же самое, что разобрать все строения, перегнать весь скот. Есть ведь какая-то социальная ответственность.
Но скот ведь пока не продан, а находится на хранении.
Да, на хранении. Еще ничего не продано. Объявлены торги на весь комплекс, по-моему, за 43 миллиона. Но прокуратура, насколько я знаю, их опротестовывает.
То есть вы считаете, что прежние руководители «Розы Люксембург» сами довели до развала свое предприятие? При нормальных хозяйственниках оно могло бы спокойно работать?
Да. Это ведь не решалось одномоментно. Вдруг началась покупка техники в лизинг, стала увеличиваться кредиторка. У любого, кто даже не разбирается в экономике, это вызвало бы вопросы. Зачем увеличивать кредиторку, если нечем рассчитываться? Подгоняли предприятие под банкротство.
Что произошло с землей, на которой вы распорядились организовать свалку ТБО? На вас из-за этого Россельхознадзор в суд подавал.
Для городского обывателя это выглядит так: сидят районные чиновники и земли сельхозназначения, которые дают нам хлеб, берут и отдают под свалки. Но Красный Яр существует 255 лет, а Любино-Малороссы – 277 лет. Раньше не было таких требований, и там всегда были свалки. А теперь приезжает Россельхознадзор и говорит: «Это земли сельхозназначения, освободите их немедленно». И в газетах сразу пишут: «Глава Любинского района землю сельхозназначения превратил в свалку». Сегодня государство требует удалить свалки на 1 км от жилья. Наверное, для цивилизованных стран это нормально. Но у нас в районе 75 населенных пунктов. Мы сегодня выбили отдаленные земли, перевели их в категорию промышленных, но кто туда, интересно, повезет свой мусор? А там, куда раньше мусор выбрасывали, появился знак «Свалка запрещена». Теперь люди просто за огородами свои отходы вываливают. И так по всей стране. Кто от этого выиграл? Никто! Это потому, что порою у нас пишутся законы, не приспособленные к реальной жизни. Сидит горожанин в районе Арбата и шлепает их. Вы представляете деревню, где 50 дворов? Как, интересно, они должны тащить свой мусор за километр? Ни одна обслуживающая коммунальная фирма туда не заходит. Кто погонит туда технику? Чтобы утилизировать отходы, нужно договор заключать, по которому каждой семье по 5-8 тысяч придется платить за эту услугу. Это что за миллионеры живут в этих заброшенных деревнях, которые на такое согласятся? И на чьей стороне этот закон? Это антинародные нормативы. Нельзя так поступать.
Какие инвестиционные проекты вы планируете реализовывать в Любинском районе в рамках развитии стратегии Омской области?
На сегодняшний день мы имеем программу социально-экономического развития до 2016 года и стратегию развития до 2020 года. Сегодня у нас в районе 52 инвестиционных точки. Если говорить о крупных, через правительство Омской области мы выставили 12 очень серьезных площадок. Ведутся переговоры с Болгарией. Нами голландцы интересовались, но в свете сегодняшних событий, наверное, мы отскочим. С Китаем у нас идут очень длинные переговоры. Китайцы на территории нашего района уже работают.
Что-то выращивают?
Не только. Еще производят кирпич. Проектная мощность – до 15 млн кирпичей в год, а производят порядка 8-9 миллионов, так что могут еще нарастить. Производство у них вроде бы несколько допотопное, но получается очень хороший кирпич. На отделку он, конечно, не идет, но для строительства – нормально. С китайцами у нас идут переговоры по трем проектам: машиностроение (они должны были у нас сборочное производство организовать), фармацевтика и швейное производство. Мы рассматривали швейное производство с переработкой, допустим, льна. Я не знаю, что из этого всего выстрелит, но такие переговоры мы ведем.
А вот реальные инвестиции – это, конечно, придорожный сервис. Очень мощное предприятие построено на 120 рабочих мест, называется «Курило Транс Авто».
Почему название такое странное?
У владельца фамилия КУРИЛО. У него две крупные СТО для крупнотоннажного транспорта, мойки, автомагазины, кемпинг на 50 человек.
Вы упомянули о договоренности с Болгарией. Что это за проект?
Болгары готовы прийти со своей техникой и технологией и организовать производство плодово-овощных консервов. К большому сожалению, мы не можем найти в районе человека, способного мысленно все это объять. Инвесторы говорят, что сами все делать не будут, а хотят создать совместное производство. Они готовы предоставить технику, технолога, возможно, свои самые дешевые в мире томаты в виде томатной пасты или соуса, а нам предлагают насытить производство и делать продукцию под брендом «Bulgar Product». Инвестор готов. Я ТАТОЯНА (руководитель ООО «Птицефабрика Любинская». — Прим. «КВ») спрашиваю: «Ты готов?». Он говорит, готов. Москва тоже готова. Мы своих растениеводов наталкивали на то, чтобы этим заняться, в том числе бахчеводством. Но они сказали, что выращивать могут, но не хотят мучиться с перерабатывающим предприятием. Дело в том, что основная головная боль – это сбыт. Сегодня за Уралом нет ни одного перерабатывающего предприятия, поэтому мы и интересны для болгар, но завтра где-нибудь в Новосибирске оно может родиться и перешибить нас. Мы ведь рассчитываем поставлять на восток.
Сколько в районном бюджете собственных доходов?
Что касается доходов, мы где-то на 4-5 месте в Омской области и по абсолютным величинам, и по собственным доходам. За 2013 год мы получили 237 млн рублей собственных доходов, но к чему эту цифру можно прилепить? Она ничего не объясняет.
А что может объяснить?
Есть 131-ФЗ, который определяет статусность любого органа власти. А есть Бюджетный кодекс, в который вносятся изменения на году два раза. Раньше по главной статье – подоходному налогу — район получал 20 %, потом 10 %, потом 8 %... Так что нам не с чем сравнивать! Если говорить о всем бюджете района, его, может быть, определяет участие в программах. У нас за 2013 год – 807 млн рублей. Но я не считаю, что бюджет определяет состоятельность или развитие района.
Ну а как все-таки понять, что район развивается? Какие критерии вы бы предложили?
Развитие района – это в первую очередь создание новых рабочих мест, вся социалка: школы, детские сады, дополнительное образование, дороги, освещение и так далее. Если бы я был журналистом и захотел охарактеризовать ту или иную территорию, я бы в первую очередь спросил: «Люди к вам приезжают или от вас уезжают?». Как же хвалить район, если народ там жить не хочет. Людям ведь вообще по барабану, собственные там доходы или не собственные.
Логично. Ну и что, приезжают к вам?
В последние годы к нам приезжает в среднем на 120-130 человек больше, чем уезжает. Это целая деревня. Еще один вопрос: «А детей больше рождается или меньше?» У нас в среднем на 50-60 человек рождается больше, чем умирает. И третий показатель, который, я думаю, нужно учитывать, – это строятся там люди или нет. У нас в районе за последние четыре года построено более 60 тысяч кв. м жилья. Мы гордимся этой цифрой.
Вы, как говорится, настоящий полковник, много лет военкомом отработали. Этот ваш опыт сказывается на управлении районом?
Конечно. Если я что-то сказал, это должно быть выполнено. Если не выполняется – придите и доложите почему. А кое-кто надеется на то, что я забуду и не придется им ничего делать. Вот сегодня к вам ехал и вспомнил, что ставил задачу установить по дороге муляжи полицейских в полный рост.
Картонных полицейских?
Да. Так во многих регионах делают. В Новосибирске едешь — на одного живого гаишника пять муляжей. Только увидишь его – сразу на тормоз жмешь, а подъезжаешь, смотришь — картонный. Психуешь, и дальше поехал. Это помогает человеку бдительность не терять. И мы это сделаем. Я своему заму звоню, говорю: «Помнишь, месяца полтора назад я тебе задачу ставил такую?». Он отвечает: «Да-да, вспоминаю». А я говорю, что меня такой ответ не устраивает: это я вспоминаю, а ты — либо сделал, либо доложил, что это сделать по таким-то причинам невозможно. Так что в этом смысле, наверное, мое военное прошлое помогает. Я уверен, что самая лучшая, самая эффективная система управления – в Министерстве обороны.
У вас в следующем году срок полномочий заканчивается. Какие у вас планы?
Мы стратегию района разрабатываем до 2020 года, поэтому планы до 2020 года – ее осуществлять.