5 и 6 декабря в Москве состоялась девятая ежегодная конференция «Российский банковский сектор: проверка на прочность», в которой приняли участие заместитель министра финансов РФ Алексей МОИСЕЕВ, генеральный директор госкорпорации «Агентство по страхованию вкладов» Юрий ИСАЕВ, президент Ассоциации региональных банков России Анатолий АКСАКОВ, президент Ассоциации российских банков Гарегин ТОСУНЯН, генеральный директор рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел САМИЕВ, главный управляющий директор Альфа-Банка Алексей МАРЕЙ и другие эксперты. А слушал их всех и задавал вопросы (много вопросов!) в числе других и главный редактор газеты «Коммерческие вести» Марат ИСАНГАЗИН. Предлагаем читателям в текущем номере тезисы выступления на этой конференции президента Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александра ШОХИНА, в прошлом зампреда российского правительства, зампреда Госдумы и проч., проч:
НЭПа не оказалось
– Меня тревожит, что в России снижаются инвестиции в основной капитал. Причем снижаются они на протяжении нескольких последних лет. Ведь тенденция к стагнации началась не в текущем году. Связана она не с санкциями, а с ухудшением конъюнктуры на глобальных рынках сырьевых ресурсов, прежде всего энергетических. Если смотреть по инвестициям в основной капитал, то видно, что в 2013 год – минус 0,2% по сравнению с предыдущим годом, в 2014-м – минус 2,8%, а на 2015 год планируется минус 3,5%. Стало быть, обозначенные цели — повышение конкурентоспособности, модернизация, импортозамещение при таких тенденциях находятся под реальной угрозой неисполнения.
Необходимы реальные меры, чтобы повернуть ситуацию. Многие от послания президента ждали новой экономической политики, причем понимание, что такое новая экономическая политика, у всех было разным. Одни считали, что это мобилизационный сценарий, концентрация ресурсов в руках государства, ужесточение давления на бизнес для повышения поступлений налогов в бюджет, повышение этих налогов, увеличение роли государственных корпораций. Другие считали, что новая экономическая политика – это ускоренные структурные, институциональные реформы в сторону дальнейшей либерализации. Но мы видим, что ни одна из этих теорий не оправдалась, и на самом деле должны говорить не о новой экономической политике, а о попытке встряхнуть нынешнюю экономическую политику. И президент предложил, на мой взгляд, достаточно серьезные решения, которые подтверждают тезис, что отношения бизнеса и государства должны строиться на основе партнерства и в равноправном диалоге. Презумпция добросовестности частного бизнеса и полноправного партнерства предпринимательства и власти – это то, чего не хватало в последние годы. Раньше этот тезис провозглашался неоднократно, но реального равенства не было, и более того, в последнее время предпринималось много попыток по ухудшению делового инвестиционного климата.
Операции прикрытия
Очень многие законы в этом году принимались так, чтобы бизнес их не заметил. Хотя они напрямую касались интересов бизнеса. Речь идет и о законе о контролируемых иностранных компаниях, и о попытках ввести новые налоги – налог с продаж или повысить ставки НДС или НДФЛ. Все это делалось после широкого и многомесячного обсуждения стратегических документов, таких, например, как Основные направления налоговой политики. После того как эти стратегические документы после публичного обсуждения на различных площадках – думской, правительственной, бизнес-сообществ – принимались, буквально через пару-тройку недель вбрасывались новые инициативы, и нам приходилось тратить много времени, чтобы найти их авторов. Все отнекивались, как бы ниоткуда появлялись эти инициативы, поэтому не с кем было обсуждать их. А когда авторы находились, законопроект уже лежал в Государственной думе. То есть существенный для бизнеса закон обычно прицепляется к закону, который уже идет в Государственной думе. Так было с торговыми сборами. Они были присоединены к закону о налоговом маневре в нефтяном секторе, и только благодаря хорошим отношениям с депутатами и властью удалось их вынудить пустить законопроект хотя бы в короткое публичное обсуждение.
Часть этих инициатив прошла незамеченной практически из-за того, что осуществлялась операция прикрытия: мы все увлеклись обсуждением налога с продаж, а в итоге с 1 января повышается налог на дивиденды с 9 до 13%, очень существенно индексируется водный налог. При этом одновременно сняты пороги по зарплатам на отчисления в фонды обязательного медицинского страхования, ну и много других ползучих и малозаметных на первый взгляд изменений в налоговой системе произошло, которые реально ведут к изменению налоговой нагрузки. Поэтому так громко прозвучало заявление президента России о неизменности в течение ближайших 4 лет налоговых условий. Кстати, в СМИ это толкуется по-разному. Касается ли это только налогов или всей суммарной фискальной нагрузки, включая страховые платежи и прочие сборы, которые не подпадают строго под действия Налогового кодекса – такие, например, как торговые сборы, которые будут администрироваться на муниципальном уровне? Пока единообразного толкования нет. И очень хотелось бы, чтобы в ближайшее время в перечне президента по итогам послания было бы более четко зафиксировано, что такое налоговые условия.
Мы еще с мая 2012 года сталкивались с неоднозначным толкованием, что такое неувеличение налоговой нагрузки. Вот, например, обязательное страхование ответственности владельцев опасных объектов. Это уникальный механизм: с одной стороны, это страхование, с другой – страховое возмещение здесь где-то в 70-80 раз меньше платежей владельцев опасных объектов. И Центральный банк, как новый регулятор страхового сектора, не скрывает, что идет перекрестное субсидирование: ЦБ заботится о состоянии страховых компаний и учитывая, что они много теряют, например, на ОСАГО, на других видах страхования, страхование владельцев опасных промышленных объектов по сути дела компенсирует другие виды страхования. То есть это не рискоориентированный подход, а по сути налог на крупный бизнес. Поэтому еще раз подчеркну: очень много зависит от того, как будет истолкована эта одна из принципиальнейших идей послания – неизменность налоговых условий.
Надзорные каникулы
Что касается надзорных каникул для малого бизнеса – это немало, потому что малый бизнес сильнее страдает от назойливости, как сказал президент, надзорно-контрольных органов. Закон соответствующий должен быть принят буквально на днях, он внесен был месяц назад – о едином реестре всех проверок, который будет администрироваться Генеральной прокуратурой. Ни одну проверку нельзя будет начать без внесения в этот реестр. Это тоже существенный шаг вперед, поскольку не только сам факт начала проверки должен вывешиваться на сайте, но и ее результаты. Это снизит масштабы заказных проверок и масштабы избыточного присутствия надзорно-контрольных органов в бизнесе. Но без принципиального пересмотра функции правоохранительных органов в регулировании бизнеса ничего не получится. Еще на Сочинском форуме было сказано, что чем дальше, тем больше Следственный комитет России становится мегарегулятором бизнеса в стране. Нам нужно доводить до оптимального присутствие правоохранительных органов в бизнесе.
Деятельное раскаяние
Мы с тревогой ждем возврата следственным органам права возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям. Хотя официальная позиция заключается в том, что это не возврат ситуации, которая существовала до 2011 года, а новый механизм, поскольку участие налоговых органов здесь будет в виде некоего заключения перед возбуждением уголовного дела. Правда, в законе есть оговорка, что следственные органы могут и не дожидаться заключения, если сочтут, что преступление действительно имело место. Во-вторых, исчезает то понимание деятельного раскаяния, которое существует пока сейчас – до 31 декабря. Что такое нынешний порядок применительно к деятельному раскаянию? Если в ходе налоговой проверки обнаруживается факт налогового преступления и акт проверки и налогоплательщик выплачивает недоимку, пени, штрафы и так далее, то уголовное дело не возбуждается, но при этом сохраняется право налогоплательщика в арбитражном суде оспаривать результат этой проверки. И нередко налогоплательщики выигрывают эти дела.
Сейчас деятельное раскаяние – это признание вины. Никакой налоговой проверки может не проводиться. Следователи нашли какой-то факт налогового нарушения, квалифицировали его как тяжкое или особо тяжкое, возбудили уголовное дело. Даже если вы заплатите налоги, пени, штрафы и уголовное дело может не возбуждаться или прекратиться, но при этом вам не с кем будет спорить. Оспорить эти данные уже нельзя: вы признали свою вину, и идти в арбитражный суд вы не можете, потому что не было налоговой проверки. То есть мы резко сокращаем возможность доказательства правоты налогоплательщиком. Кошмарить бизнес здесь будет гораздо легче – это факт.
Поэтому, конечно, хотелось бы, чтобы неизменность условий налоговых в течение четырех лет, которая обещана, коснулась бы и этого вопроса. Может быть, нам стоит вернуться к той ситуации, когда по итогам налоговой проверки возбуждались уголовные дела и был механизм деятельного раскаяния. Без такого рода механизмов очень трудно вдохновить бизнес на инвестиции и на уверенность в завтрашнем дне.