С мая 2013 года Комбинат специальных услуг возглавил Евгений ЖЕЛДАК. Обозреватель «КВ» Ольга УМОВА расспросила Евгения Сергеевича о том, что он изменил в работе учреждения за прошедшее время и каковы дальнейшие планы, а также поинтересовалась его мнением по поводу активности недавно созданного некоммерческого партнерства «Мемориал».
– Евгений Сергеевич, КСУ является специализированной службой города Омска в сфере погребения и похоронного дела. Какие функции на предприятие возложены сегодня?
– Основные виды нашей деятельности — это погребение умерших, определение фактической возможности захоронения на конкретном участке кладбища, учет захоронений на территории кладбища, в том числе бесхозных, учет надмогильных сооружений, благоустройство и содержание кладбищ, а также уход за местами захоронения на историко-мемориальных кладбищах. Мы выполняем функции по предоставлению гарантированного перечня услуг по погребению, а также занимаемся погребением умерших, личность которых не установлена.
– Что входит в гарантированный перечень?
– В соответствии со ст. 9 ФЗ № 8 в этот перечень входит оформление необходимых документов, предоставление и доставка гроба, перевозка тела на кладбище и погребение. Это то, что нами делается безвозмездно для граждан. Согласно действующему тарифу стоимость этих услуг составляет 10148 рублей. Человек, взявший на себя заботы по организации похорон, может либо бесплатно получить услуги в пределах указанной суммы, либо организовать все сам, а потом получить социальное пособие в органах соцзащиты, соцстраха, Пенсионного фонда в размере, равном стоимости услуг, предоставляемых согласно гарантированному перечню. Сумма на самом деле смехотворная, те, кто знают, что такое РЭК, понимают, что на тарифах нажиться невозможно. Так что любая такая услуга идет в убыток. Тем более что, подав заявку на 2014 год, мы рассчитывали свои расходы по данным ноября 2013 года. Кстати, тарифы нам до сих пор еще не утвердили и мы работаем по прошлогодним.
– А какие платные услуги, кроме ухода за могилами и продажи памятников, вы осуществляете?
– Услуг у нас много, всего в перечне порядка 700 позиций. Все они касаются ритуального обеспечения. К примеру, мы можем провести обычное скромное погребение, а можем — с ковровыми дорожками, с постаментами, с озвучкой, с шатрами. Как заказчик пожелает.
– Как изменилась финансовая деятельность предприятия с изменением в 2013 году формы собственности с МП на БУ?
– Кардинально. Мы, как бюджетное учреждение, всю финансовую деятельность осуществляем через лицевой счет, открытый в департаменте финансов городской администрации. Деятельность бюджетного учреждения более открыта и прозрачна. Мы зарабатываем деньги и все заработанное перечисляем, а администрация уже обратным порядком выделяет нам деньги согласно плану финансирования.
– Сколько в КСУ работает человек? Как изменился штат с вашим приходом?
– Сейчас у нас 225 человек. С мая у нас произошла большая ротация. Так, инженерно-технические работники поменялись фактически на 90%.
– По каким причинам увольняете людей?
– По собственному желанию работников. Для кого-то непосильной ношей стали возложенные на них трудовые обязанности, для кого-то слишком высокими показались требования нового руководства учреждения к результатам выполняемой ими работы, а с кем-то попросту не получилось найти общего языка, потому как, прямо сказать, люди оказались недобросовестные, ненадежные, непорядочные.
– Какова сумма дохода предприятия за 2013 год? Сколько тратится на благоустройство кладбищ?
– 123 млн 380 тысяч рублей составил наш годовой доход. Из них на содержание и благоустройство было истрачено 44,3 млн рублей, в том числе на эти цели 5 млн было выделено городом в начале года в качестве субсидии — когда КСУ было еще МП, и эта субсидия пошла на историко-мемориальное кладбище — Старосеверное. Там дороги отсыпали, часть из них заасфальтировали, убрали мусор. На следующий год увеличим объем работ по благоустройству до 60 млн 740 тысяч рублей в год. Самая серьезная проблема – это, конечно, мусор, который копился годами. За прошлый год мы вывезли мусора больше, чем за позапрошлый, и в 2014 году вывезем еще больше, чем в 2013. Вторая проблема — старые деревья. На снос аварийных деревьев мы на год запланировали потратить 2,9 млн рублей. На кладбища ведь технике не заехать, и точечно приходится работать, и с помощью промышленных альпинистов.
– Сколько у вас кладбищ в подведомственности? На каких из них еще есть возможности для свободного захоронения?
– У нас 20 кладбищ, из них действующих лишь 11, остальные закрытые. Только на трех из 11 возможно свободное захоронение (на Ново-Южном, на Юго-Восточном и на кладбище в Осташкове), а на остальных восьми только подхоронение – либо рядом с могилой захороненного ранее родственника, либо в родственную могилу способом «гроб на гроб».
– Такое тоже возможно?
– Да, законом позволяется по прошествии 20 лет после захоронения, если родственники не возражают. Уже существующее на кладбище место захоронения вскрывается до гроба, ставится еще один сверху. Нормами санэпиднадзора это разрешается. Конечно, это хуже, чем рядом, но родственники идут на это, когда рядом места нет.
– А можете спрогнозировать, что будет с местами на кладбищах через 10 лет, если не появится крематорий?
– Нормально все будет, никакой катастрофической ситуации с местами на кладбище не произойдет. Если говорить про крематорий, позиция нашего предприятия — за. Не потому, что это решит проблему. Наш город по своим размерам уже давно перешагнул рубеж, когда нужен крематорий, это, согласно социологическим исследованиям, 700 – 800 тысяч жителей.
– В СМИ проходила информация, что департамент архитектуры делал в КСУ запрос о возможности предоставления участка на Ново-Южном кладбище.
– Департамент присылал несколько запросов по разным площадкам. Я не знаю, кто будет строить, не знаю, на каком месте все-таки остановятся. В любом случае площадь, занимаемая крематорием, составляет 7-10 га. Это не очень много, учитывая, что у нас на сегодняшний день есть три прирезанных территории общей площадью в 30 га. Это две прирезки на Ново-Кировском кладбище и одна на Западном. Эти территории уже находятся в безвозмездном бессрочном пользовании КСУ. На них пока не идут захоронения, потому что до освоения этих территорий нужны немалые затраты – сделать проект, огородить, убрать деревья, провести рекультивацию земель.
– Значит, вы считаете, что услуги крематория будут востребованы населением?
– Во-первых, у людей будет возможность выбора. Ведь уже достаточно много людей, которые хотели бы после смерти именно кремироваться, многие отвозят своих усопших родственников в Новосибирский крематорий. Буквально каждый месяц приходят урны из других регионов и государств, и мы, как специализированная служба, их встречаем, а потом по желанию родственников сохраняем до погребения. Как только будет построен крематорий, будет построен и колумбарий – это место для хранения урн с прахом, хранилище в виде ряда стен со специальными нишами. Сейчас омичи в основном захоранивают урны с прахом рядом с могилами ранее захороненных родственников. Еще одна проблема, которая разрешится с появлением крематория, – захоронение невостребованных. Мы же их хороним, а никто к ним не приходит, кроме, изредка, органов следствия, дознания. Такие могилы занимают сейчас значительные площади. И медицинские отходы также можно было бы направлять в крематорий и не занимать землю. Так что крематорий нужен, а уж кто и как его будет строить, это прерогатива администрации города и инвесторов.
– Каковы ваши планы на ближайший год?
– Первое — это войти в нормальный режим работы. Реорганизация работы предприятия, связанная с изменением формы собственности, вызвала определенные сложности. Мы за год сдали два годовых отчета, два баланса, это очень непросто. Сейчас мы выходим на новый ритм работы, мы меняем поставщиков. Удешевляем позиции, закупаем сырье дешевле – цветы для изготовления венков, ткани, древесину. Вступили в договорные отношения с поставщиком гробов высокого качества по ценам ниже средних. С Красноярском начали работать, с Новосибирском. Да, нам трудно тягаться в ценовом диапазоне с множеством коммерческих структур, но мы берем качеством и ответственностью.
На 2014 год на 25 млн мы увеличили план по доходам, выполнив который, сможем, как я уже говорил, увеличить расходы на благоустройство. Кроме того, планируем в текущем году выполнить проектные работы по устройству дорог на Ново-Южном кладбище. В целом мы активно взялись за то, чтобы навести порядок, в коллективе большую ротацию кадров провели, а теперь будем стараться минимизировать затраты. Вячеслав Викторович (мэр города Омска Вячеслав ДВОРАКОВСКИЙ. — Прим. «КВ»), пригласив меня на эту должность, поставил конкретную задачу — навести порядок на кладбищах, чтобы люди были довольны. Выполнением этой задачи и будем заниматься.
– Как прошла инвентаризация на кладбище в Морозовке? Как будут использоваться результаты?
– Основные технические мероприятия завершены, сейчас происходит разработка электронной карты-схемы этого кладбища. Инвентаризация – это федеральный проект, результаты которого будут собраны на портале Скорбим.com, это международная система поминовения усопших, которая в России является основным участником этого рынка. У них есть программный комплекс «Сталкер», это что-то вроде «ДубльГиса», только не по городам, а по кладбищам. В системе будет указана и фотография места захоронения, и точное место его расположения. Работа кропотливая, только на кладбище в Морозовке исполнители работали три месяца.
– Каким образом можно зарезервировать место на кладбище?
– Заявки на оформление семейных захоронений принимает администрация города, мы только определяем фактическую возможность на местности. Резервировать можно и место под одну могилу. У нас это пока бесплатно. В новосибирском бюджетном учреждении это уже платная услуга. Но хоронить на зарезервированном месте можно лишь кого-то из тех, кто указан в заявке. Это сделано для того, чтобы избежать спекуляций со стороны похоронных агентов. Хотя в Новосибирске, где площадей на кладбищах больше, есть и такая форма, и похоронный агент может сразу предложить несколько мест на выбор, в зависимости от уровня благоустройства участка на кладбище.
– От некоторых частных ритуальных компаний периодически звучат обвинения в адрес КСУ как монополиста в похоронном деле. Как распределяется, по вашим оценкам, объем услуг, оказываемых в этой сфере, между КСУ и частниками?
– Начнем с того, что из 100% умерших в городе где-то около 30% хоронят не на городских кладбищах. Из тех людей, которые решают похоронить своего усопшего близкого в городе, примерно 14% обращаются к нашим похоронным агентам, и они нас видят, они работают с нами напрямую. Еще 8% сами, без агентов, организуют похороны, и они нас тоже видят. Все остальные 78% – это те случаи, когда сами граждане к нам не попадают, вместо них приходят частные агенты, одни и те же лица изо дня в день. В этом случае сами жители не имеют возможности самостоятельно сравнить наши цены с ценами, предложенными им сторонними агентами, не могут увидеть, как мы строим свою работу.
– Как вы выстраиваете свое взаимодействие с похоронными агентами? На круглом столе, организованном на прошлой неделе НП «Мемориал», звучали нелестные отзывы в адрес КСУ как партнера.
– В Омске достаточно много коммерческих организаций, с которыми у нас выстроены хорошие партнерские отношения. Однако с отдельными коммерческими предприятиями действительно сложились неприязненные отношения — это и ООО «ОРК «Память-В» в лице директора Хайрулы АБАЙДУЛИНА, и ООО «Омский похоронный дом» под руководством Валерия НИКИШИНА, и ООО «Рай», где директором является Станислав КРИВОРОТЬКО. И эти отношения имеют объективную причину — названные персоны регулярно допускают некорректные высказывания в адрес работников нашего учреждения, систематически пытаются дестабилизировать нашу работу, втянуть в бессмысленные судебные тяжбы. Дабы не уподобляться им, откажусь от комментариев относительно деятельности, ценовой политики и личностных характеристик руководителей названных организаций. Пока я не предпринимал никаких активных действий против, но, наверное, скоро и сам пойду с иском в суд.
– Валерий НИКИШИН и Хайрула АБАЙДУЛИН называли в разговоре с журналистами ряд фактов, связанных со взяточничеством и другими нарушениями на омских кладбищах.
– По каждому из этих случаев могу внести ясность. Действительно, 18 декабря 2013 года на Юго-Восточном кладбище была проведена проверка сотрудниками ОЭБ и ПК. Сразу после ее окончания люди были отпущены, в этот же день. Если бы там действительно был установлен факт взятки, как утверждают НИКИШИН и АБАЙДУЛИН, в размере 30 тысяч рублей, людей бы никто не отпустил. Их не только отпустили, но и по сей день ни им, ни руководству учреждения никаких обвинений не предъявлено. Более того, сейчас уже следственный отдел Октябрьского округа города Омска СУСК России по Омской области ведет доследственную проверку действий сотрудников ОЭБ и ПК.
– Усматриваются какие-то нарушения в их действиях на момент проверки на кладбище?
– Еще какие. Мне известно, что они незаконно, с применением физической силы удерживали работников кладбища, оказывали на них психологическое давление (заставили снять с себя одежду, вплоть до нижнего белья), несанкционированно изъяли документы строгой отчетности, а также личные вещи и денежные средства работников. При этом практически сразу информация о случившемся стала известна АБАЙДУЛИНУ и НИКИШИНУ, что наводит на определенные мысли о их непосредственном отношении к проверке.
– А что за история с сотрудниками КСУ САЗОНОВЫМ и ТУРКОВЫМ?
– Они сегодня осуждены, а уволены были еще бывшим руководителем предприятия ЗАДОРОЖНЫМ. Он их уволил, а мы уже подали иск о возмещении ущерба. Их преступление заключалось в том, что числилась среди работников кладбища «мертвая душа», на нее выплачивали зарплату и так далее. Но эти вещи не связаны с похоронным делом, это встречается на ряде предприятий, люди наказаны и будут возмещать ущерб.
В целом поведение участников НП «Мемориал» мне не совсем понятно – они рады приветствовать в своих стенах и трудоустроить всех тех людей, которые по причине своей непорядочности, а также в результате допущения нарушений трудовой дисциплины и, в ряде случаев, законодательства в своих действиях покинули КСУ.
– Еще одна претензия, озвученная в адрес КСУ, – расценки и сроки по копке могил и запрет на так называемые самокопы.
– Стоимость услуги по подготовке (копке) могилы, установленная КСУ, составляет на данный момент 6100 рублей (свободное захоронение) и 6800 рублей (подхоронение). Какова стоимость услуги по копке могил у коммерческих организаций, нам не известно, оформляя самостоятельную копку, коммерческие организации о ее цене для граждан нас не уведомляют. Вот что действительно для нас важно, так это то, чтобы при подготовке (копке) могилы соблюдались установленные требования и нормы, поскольку ответственность за кладбища как владелец несет КСУ. Любые непрофессиональные действия могут привести к повреждению надмогильных сооружений, обрушению других могил, заражению людей опасными заболеваниями и прочее. Хайрула Гафурович утверждает, что его не пускают на кладбище, но в нашей книге регистрации обращений есть масса данных по могилам, которые выкапывались сотрудниками его предприятия. И к результатам работы его сотрудников есть ряд претензий, отраженных в соответствующих актах. Это вопросы и к глубине могилы, и к откосам, и к демонтажу столиков без последующего восстановления. Из-за этих действий доверие КСУ к компании АБАЙДУЛИНА утрачено.
Ну и отмечу, что 6100 рублей, с учетом имеющихся требований к качеству работы, – это не так уж и много, дешевле выкопает, может быть, пьющий или безработный.
Что касается сроков. На определение возможности захоронения в конкретном месте даются максимум сутки согласно решению горсовета. За это время мы проводим идентификацию заявленного участка с фактическим земельным участком на территории кладбища, определяем его технические характеристики, соответствие санитарным требованиям. Нужно установить, не в резерве ли находится участок. Иногда еще оказывается, что надо спилить дерево, демонтировать плитку и так далее. Калькуляцию делаем, предлагаем свои услуги заказчику, и это законно. Заказчик может и сам подготовить участок, но в любом случае на копку могилы мы берем на сегодняшний день еще 14 часов. По нормативам РЭК время, за которое мы должны выкопать могилу, составляет от 5 часов 57 минут до 16 часов 51 минуты в зависимости от времени года, говоря конкретнее, от глубины промерзания грунта.
– Евгений Сергеевич, на ваш взгляд, почему в такой отрасли, как похоронное дело, возникают конфликты между предприятиями, взаимные обвинения и прочее?
– Я думаю, что в основе любого дела лежат прежде всего личностные качества человека и его ответственность. И люди, которые наживаются на клиентах в момент их эмоциональной беззащитности, – это, по сути, те же цыганские гадалки. Человек растерян, убит горем. Ему в это время все равно, он хоть что подпишет, и гроб за сто тысяч. А что потом взять с похоронного агента? Везде, где возможно, в том числе и в мэрии, я рассказываю о том, как часто сталкиваются люди с незваными агентами, которым кто-то продал информацию о смерти. Но очень сложно найти концы, хотя, наверное, в этой цепочке задействовано много людей.
– У вас не вызывает опасения то, как дальше будут развиваться взаимоотношения с предпринимателями? ЗАДОРОЖНЫЙ рассказывал, что на могилах его близких разбивали памятники, АБАЙДУЛИН тоже столкнулся с такой ситуацией..
– Вандализм — самая последняя низость, но я все же полагаю, что могилы разбивают за что-то. Если человек в своих критериях оценки происходящего постоянен, в своих поступках искренен, то такое вряд ли случится. АБАЙДУЛИН вот рассказал журналистам, что рядом с могилами его родителей похоронили цыган, что ему памятники разбили. Но он не говорит о том, что нет уже памятников и у цыган! Значит, обоюдно это у них как-то произошло. Вандализм на кладбищах вообще случается редко, только если именно целенаправленный. А то, что касается взаимоотношений... мы работаем в рамках нормативной базы, цель наша — обеспечить населению доступные и качественные ритуальные услуги. С предпринимателями, которые имеют схожие цели, общий язык мы находим.