Об изысках в архитектуре, русских идеях, инновационных технологиях, городских публичных пространствах, о красоте как таковой и многом другом обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ побеседовал на минувшей неделе с руководителем британского конструкторского бюро Malishev Wilson Engineers Геннадием ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВЫМ, разработчиком малых архитектурных форм из конструктивного стекла, которые будут устанавливаться на обновленной улице ВАЛИХАНОВА, и с гендиректором питерской компании «ИСКОН» Евгением ЕРШОВЫМ, который непосредственно воплощает в стекле и металле задумки архитектора и конструктора.
«КВ». Геннадий, вы по профессии архитектор?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Нет, я по профессии конструктор. У архитекторов и конструкторов несколько разные задачи.
«КВ». У нас обычно всем занимаются архитекторы...
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. В России и поэт всегда больше, чем поэт…Соответственно, и архитектор гораздо шире, чем просто архитектор. В Европе архитекторы с самой начальной стадии проекта включаются в совместную работу с инженерами, находятся с ними в постоянном диалоге, чтобы и архитектурное, и конструктивное решение были единым целым. А в России конструкторов зачастую приглашают, когда уже концепция утверждена. И получается, архитектор рисует некую форму, а дальше все это отдается строительной организации, которая и ломает голову, как же воплотить задумку архитектора. В итоге, при реализации проекта всегда получается что-то иное, порой не то, что задумывалось архитектором.
«КВ». То есть при подготовке проекта реконструкции улицы Валиханова архитектор советовался с вами?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Мы работали вместе с самого начала этого проекта, первая наша встреча с архитектором произошла еще в июне 2013 года. В данном случае мы применили западный подход. И работали над концепцией вместе, чтобы она получилась, скажем так, осуществимой.
«КВ». Почему подрядчик привлек к работе именно вас? Из-за того, что у вас опыт работы со стеклом?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Так и есть. Изначально идея была сделать все малые архитектурные формы на Валиханова из конструктивного стекла, а наше бюро более десяти лет работает с этим материалом. Мы конструировали из стекла даже несущие колонны и балки, что для России пока еще совсем непривычно. Стеклянная лестница в Мариинском театре, авторская разработка нашего бюро, стала первым серьезным российским проектом из конструктивного стекла. Кстати, проект лестниц Мариинки завоевал престижную премию общества инженеров-конструкторов в Англии.
«КВ». Почему к стеклу такое недоверие?
ЕРШОВ. В России еще нет нормативной базы, которая бы разрешала использовать стекло в несущих элементах. Соответственно, экспертизу пройти непросто, если используешь инновационные решения. В нашем случае экспертиза вместо двух-трех недель затянулась на полтора месяца. Впрочем, и во всем мире каждый проект, где используется конструктивное стекло, считается уникальным. Для каждого проекта делаются сложные расчеты. В российской практике экспертиза исключительно расчеты не принимает, необходимо проводить еще и натурные испытания на моделях.
«КВ». Омские конструкции вы тоже испытывали на моделях?
ЕРШОВ. Мы испытывали большой фонтан в плане стока воды. Фонтан — он выполнен в виде достаточно высокой арки ломаной формы, где вода, по задумке архитектора, должна выливаться неизвестно откуда и уходить неизвестно куда. А поскольку фонтан располагается вблизи реки Иртыш, где высокие ветровые нагрузки, то и нам было не до конца понятно, как поведет себя вода. В итоге нам пришлось сделать модель фонтана в масштабе один к десяти, чтобы уточниться с вопросами водоподачи и водосбора.
Не хотелось, условно говоря, чтобы людей окатывало этой водой при каждом порыве ветра. Проверялось также сочетание стекла, воды и подсветки. Идея такова: у зрителей складывается ощущение, будто светится само стекло. Мы перепробовали порядка семи вариантов стекла, пока добились, чтобы подсветка выглядела максимально эффектно. И кислотостойкая марка нержавеющей стали выбрана с целью максимальной защиты конструкции от негативного влияния агрессивной среды. В Санкт-Петербурге мы уже убедились, что при высокой влажности и загазованности обычная нержавейка покрывается пленкой коррозии, которая не снижает прочности конструкции, но сильно портит ее внешний вид.
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Из-за сложной гометрии для нас омский проект, наверное, один из самых сложных, над которым приходилось работать. По большому счету, лет пять-десять назад и мы бы не смогли реализовать этот проект в том виде, в котором он задуман. Очень большие ресурсы нам пришлось задействовать.
«КВ». Зеркальное стекло тоже импортное, как и нержавейка?
ЕРШОВ. Зеркальное стекло для проекта поставлялось из Бельгии. Сами стеклянные панели – многослойный «пирог» из закаленных стекол с рисунком – изготавливались в Челябинске. Там находится крупный завод компании «Модерн Гласс». Это наши давние, проверенные партнеры.
«КВ». Сейчас монтируются большие ажурные стеклянные козырьки над пешеходным переходом. Вы эти конструкции везли из Санкт-Петербурга в разобранном виде или цельными?
ЕРШОВ. В целях гарантированного соблюдения цельности конструкции было нецелесообразно осуществлять сборку в Санкт-Петербурге, затем разбирать, транспортировать и опять собирать в Омске. Было принято решение везти конструкции целиком, для чего пришлось разобрать часть стен цеха, чтобы эти три козырька погрузить на тягачи, и таким образом они ехали караваном в сопровождении машины ГИБДД через всю страну.
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. При использовании крупногабаритных конструкций одна из главных головных болей как архитекторов, так и конструкторов – монтажные стыки. В Мариинском театре мы сильно намучились с монтажными стыками, собирали рабочие группы, экспериментировали, да и канадские архитекторы ломали головы. В Омске мы решили не рисковать, осуществить сборку в месте производства и в готовом виде транспортировать. Сварка козырьков в заводских условиях были одним из пожеланий руководителя департамента архитектуры Анатолия Генриховича ТИЛЯ. Он, как опытный человек, при работе над проектом обратил на это особое внимание. Надо отметить, что транспортная компания не подвела, в обозначенное время (10 дней) эти конструкции прибыли в Омск.
«КВ». А что потом, после козырьков?
ЕРШОВ. Следующий этап – стела, два фонтана и пять информационных павильонов. Все эти элементы в настоящее время находятся в разной степени готовности. Малый фонтан изготавливается в английском городе Ноттингем и уже практически готов. На заключительной стадии производство большого фонтана, этим занимаются наши партнеры в Болгарии. Работа над павильонами и стелой завершается в Санкт-Петербурге. На конец июня – начало июля запланировано начало монтажа данных архитектурных форм. Надо отметить, что сроки весьма сжатые, что несвойственно для уникальных архитектурных проектов.
«КВ». А ко Дню города улица точно будет готова? У меня, если честно, возникают некоторые сомнения...
ЕРШОВ. Безусловно, мы приложим все усилия, чтобы выполнить свои обязательства, но многое зависит не только от нас. Вообще вся современная архитектура, с изысками, с новаторскими идеями, с трудом поддается «квадратному» нормированию.
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Уникальные проекты невозможно спланировать по срокам однозначно. В Амстердаме недавно открыли музей современного искусства с задержкой работ на несколько лет. А самый яркий пример, пожалуй, это здание знаменитого Сиднейского оперного театра, построенное с опозданием на 14 лет. Так что это не редкость для проектов, где есть инновации.
«КВ». То есть в Омске появится, наконец, уникальная высокотехнологичная улица?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Да. Именно так. Для России это будет однозначно инновационный архитектурный проект. Все знакомые питерские архитекторы с восхищением отзываются о такой возможности воплотить творческие задумки. Для этой улицы трудились проектировщики и конструкторы в Лондоне, трубы из нержавейки закупались в Финляндии, резались эти трубы в Белоруссии, поскольку во всей России мы нашли только один станок с трехмерной лазерной резкой, да и тот был занят, а руководили всем этим специалисты из Санкт-Петербурга. Даже география проекта, как видите, получается внушительной.
«КВ». И вам, если я правильно понял, интересен этот проект как таковой?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Мы работаем над проектом около года. Если бы нам не было интересно, мы бы просто не участвовали. Здесь интересная геометрия, что делает каждое изделие уникальным. Даже эти стеклянные козырьки уникальны. На каждом из них по 200 стеклянных элементов и около 300 металлических, и все элементы разные. Нет ни одного, который бы повторялся.
«КВ». Вы в курсе, что у омичей сложное отношение к этому проекту?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Да, я уже слышал, что не все однозначно относятся к проекту. Все почему-то заранее уверены, что проект плохой. Нам это не очень приятно, конечно, но нас немного утешает мысль, что Эйфелеву башню парижане тоже не сразу приняли и полюбили. Кстати, в нашем проекте используется идея пространственных оболочек, которые придумал и первым использовал знаменитый русский инженер Владимир ШУХОВ, построивший в Москве радиобашню на Шаболовке, которая изначально планировалась высотой 350 метров и должна была стать конкурентом Эйфелевой башне. Кто-то из омских журналистов написал, помнится, что ШУХОВ является и автором проекта реконструкции улицы Валиханова. ШУХОВ давно умер, но идеи его живут, как мы видим. В XXI веке пространственные оболочки стали одним из главных средств формообразования авангардных зданий в Европе. В России про них почему то забыли. В нашем проекте задача усложнена, так как вся геометрия ломанная, тогда как ШУХОВ работал с гиперболоидными конструкциями.
«КВ». А разве на Западе не бывает настороженной реакции со стороны общественности на какие-то авангардные архитектурные проекты?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Конечно бывает, особенно когда еще выделяются бюджетные средства на проект. И это понятно. Налогоплательщик конечно имеет право на мнение о том, как тратятся налоги. В нашем случае все-таки ситуация немного другая.
«КВ». Один из аргументов противников проекта Валиханова, что с омичами не посоветовались, не согласовали...
ЕРШОВ. Это совершенно не так. Процесс согласования проекта с городской властью был очень длительным. И очень много пожеланий, кстати, было учтено. Кроме того, презентационные материалы, которые мы представляли на круглом столе в марте, были представлены в СМИ с сентября 2013 года.
«КВ». Геннадий, вы сейчас в России живете или в Лондоне?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. В Лондоне, а точнее, в самолете.
«КВ». В Омске часто бываете?
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Если честно, я здесь только второй раз. В прошлый раз Омск меня встретил совсем прохладно, дул ветер со скоростью 30 метров в секунду, выпал снег, так что впечатления были не совсем радужные. В этот раз было гораздо теплее, что радует, так как я намереваюсь еще приехать несколько раз в рамках авторского надзора.
«КВ». Погодные аномалии могут испортить, конечно, впечатления о любом городе. Надеюсь, Омск вам хоть немного понравился...
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Ваш город мне и в самом деле понравился. У Омска очень интересная историческая часть. И вообще, если вы захотите сравнить Омск с другими крупными городами России, то увидите что ваш город один из лучших.
ЕРШОВ. Город понравился в первую очередь отсутствием высоток в центральной части, широкими улицами и площадями. У вас нормальная городская среда. Что касается проблем жилищно-коммунального хозяйства – уборка, дорог и т.п., так они в каждом городе одинаковые. Надеемся, что красивые улицы сподвигнут город тщательнее относиться к данным вопросам.
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. Архитекторы бы сказали, что у вас чувствуется человеческий масштаб. Кстати, приятно удивило в Омске и большое количество городских скульптур.
«КВ». Как думаете, не будет ли обновленная улица Валиханова выглядеть слишком оптимистично и от этого сильно выделяться на фоне других омских улиц?
ЕРШОВ. На мой взгляд, если и будет выделяться, то это даже хорошо. Не надо стесняться красивых вещей. Пусть эта улица станет для омичей хорошим примером и началом.
ВАСИЛЬЧЕНКО-МАЛЫШЕВ. В Европе сейчас одна из самых модных тем — контрасты. Например, как вписать в контекст исторических памятников новую архитектуру. Поэтому все большую популярность получает тема светопрозрачных конструкций и объектов из конструктивного стекла. В настоящее время архитекторы стремятся, чтобы новые объекты не затрудняли людям визуальное восприятие памятников архитектуры. Чем более светопрозрачной получается конструкция, тем в большем восторге архитекторы. И памятники архитектуры остаются видимыми, и одновременно возникает ощущение, что мы живем в XXI веке. В Омске, насколько я знаю, много университетов, много молодых людей живет, они будут прогуливаться по обновленному бульвару, вдохновляться его архитектурными изысками, и кому-то из них, вполне возможно, даже захочется стать архитектором или конструктором. В советский период из архитектуры ушли все изыски и архитектура стала слишком утилитарной, но когда-нибудь, я надеюсь, произойдет возврат от утилитарности к красоте. Конечно, это не сиюминутный процесс. Но с чего-то же надо начинать. Во Франции, например, выросло целое поколение архитекторов и конструкторов, вдохновленное строительством в Париже здания Центра Помпиду.
«КВ». Спасибо вам за интересную беседу, и успехов вам, конечно.