17 июня, пока судья Куйбышевского суда Станислав БИТЕХТИН писал в совещательной комнате решение об отклонении одного из ходатайств защиты Юрия ГАМБУРГА, сам обвиняемый дал журналистам интервью «КВ» публикуют наиболее интересные ответы на самые разные вопросы.
— Юрий Викторович, задержание стало для вас неожиданностью?
— Безусловно. Но сейчас я больше всего переживаю не за гражданина ГАМБУРГА, а за имидж региона. Эта вещь – удар по имиджу Омской области, а это то, что нам всем важно. По нему ударяет то «Эверест», то сыр-косичка. Теперь еще и эти вещи.
— Делу МЕРЕНКОВА вы дали какую-то оценку?
— Я аналогично считаю, что это не совсем доказательно. Когда говорят о заниженной цене за участки земли... Цену устанавливает специализированная организация. Департамент имущественных отношений ни в лице МЕРЕНКОВА, ни в лице ГАМБУРГА не устанавливает цену и не может этого сделать.
— А кто из ваших подчиненных, по вашему мнению, мог допустить такие нарушения?
— Это как раз в правовом процессе нужно выяснять. Департамент не состоит из одного руководителя. Если бы это было так, у нас чиновников было бы раз – два и обчелся. Я доверял и доверяю в этой части своим коллегам. Они специалисты. В распоряжении пишется только, чтобы была сделана рыночная оценка. И дальше ее делает специализированная организация. Ни в коем случае департамент этого не касается.
— Вы предполагали, что за вами следят?
— Никакого умысла у меня в этом вопросе не было. Будучи свидетелем, я в любое время мог перейти в статус подозреваемого и обвиняемого. Так и что? Полтора года прошло, и я вдруг должен собираться и куда-то двигать? Ну, я бы в таком случае, наверное, поторопился. Но я же этого не делал. Я добросовестно исполнял свои служебные обязанности.
— Все эти полтора года вы ощущали давление?
— Главное, что я ни на кого не давил все эти полтора года. Спасибо, что Александр Вячеславович (следователь Александр ЧУКЛИН. – Прим. «КВ») сказал, что я обладаю авторитетом, но, поверьте, я никогда его не использовал. Если вы когда-нибудь спросите моих коллег из департамента или правительства Омской области – они подтвердят, что у меня нет стиля давления. Я всегда советуюсь с коллегами.
— Юрий Викторович, вот вы доверяете коллегам, подчиненным, МЕРЕНКОВУ...
— А иначе как работать?
— А откуда такие дела берутся? Это все надуманно?
- Иной раз «шьют». Знаете, сейчас происходит охота на власть. Поверьте, она идет – охота на власть. Не все сегодня принимают ту реальность, что губернатором Омской области все-таки стал Виктор Иванович НАЗАРОВ.
— Если идет охота, значит, есть охотники?
— Безусловно.
— То есть вы считаете, что копают под губернатора, а не под вас лично?
— Безусловно да. Я – один из представителей, который имеет свою линию, всегда принципиальную.
— Что это за группа, что за мафия?
— Раз вы говорите мафия... Это вы, наверное, обсуждать будете. Откуда мне знать!
— Встреча президента с губернатором проходила до или после вашего задержания?
— Безусловно до.
— Скажите, вас сегодня в зале родственники поддерживают?
— Это вы только поддерживаете. Я рад вас видеть. Вы же меня безумно любите!
— Есть версия, что ваше уголовное дело – результат вашего конфликта с силовиками.
— Это глупость. Кому-то же выгодно это говорить... Ну разве это возможно? Говорили, что я и сменить собираюсь... Вы же понимаете, что первое лицо федеральной структуры в регионе назначается президентом. Поэтому я рад еще, что мне не предъявили, что я погодой управляю.
— Когда вы поняли, что вы под прицелом?
— А я под ним нахожусь все время, если вы помните. И в той конфликтной ситуации между городом и субъектом я был под прицелом.
— Не устали?
— Вы знаете, если бы я устал, я бы ушел. Если бы я был неэффективен, я бы аналогично ушел. Если бы я был неудобен для правительства и губернатора, я бы тоже принял для себя решение уйти. Поверьте, я категорически никому никогда не навязываюсь. Меня никто никогда не проталкивал, я всегда все делал самостоятельно.
— Когда адвокат ходатайствовал о том, чтобы вас выпустили из клетки, вы сказали, что вам все равно. Почему?
— Вы знаете, в принципе мне без разницы, где защищаться. Здесь я нахожусь, там... Единственное, что вы меня снимаете, и все публично будут видеть, что я в клетке. Ситуация сложная. Скажу вам открыто, это в большей степени болезненно для семьи.
— Вы могли бы отказаться от присутствия прессы.
— А зачем? Вы же все равно снимали бы меня и толковали... Поэтому вы находитесь здесь и все слышите. Поверьте, я никогда не отказываюсь. Я всегда готов был давать интервью, но во многих вещах мне не нужно было этого делать. Это делает первое лицо, поэтому я к этому не стремился.
— Юрий Викторович, можете свой коттедж описать?
— Коллеги, у меня нет коттеджа! А то припишете... Хотелось здесь сказать, что, когда говорят о моем богатстве, — я всех к себе приглашаю! Поверьте, когда говорят, что дом на 500 квадратов... Когда многие ребята из тех, кто здесь присутствует, бегали вокруг моего дома и снимали, я им говорил: «Чего вы бегаете? Заходите!». Дом, где я живу, — на двух хозяев, меня и моего соседа. Мы его построили вместе, у нас одна стена общая. Моя часть – 218 кв.м. А почему нет?
— А ваш сосед – он кто?
— Он человек.
— Предприниматель?
— Да, он предприниматель. Его зовут ГОРОВОЙ Григорий Викторович. Этот дом был построен, когда я не работал еще ни в администрации Омска, ни в правительстве, а когда я работал в Газпроме. У меня была хорошая зарплата, я брал кредиты под строительство дома. Это подтверждается всеми документами. Я его сам строил. Я строитель. Я могу строить – и кирпичи, и кладку, и все остальное.
— И что, вы прямо сами строили дом?
— Поверьте, кроме отделки мы все делали сами.
— По данным следствия, земельные участки передавались людям, аффилированным с г-жой МАРКОВОЙ. Она являлась вашей знакомой, сотрудницей?
— Ни в коем случае! Послушайте меня, когда я пришел в администрацию города Омска, возглавил департамент и стал первым заместителем мэра, мне посоветовали ее как специалиста-земельщика. Только с 2003 года начал действовать Земельный кодекс, и еще не было практики, так что практику создавал департамент имущественных отношений города Омска. Специалистов-земельщиков – раз – два и обчелся. Тогда мне предложили ее. До этого я ее не знал. После того как я с ней встречался на собеседовании, я переговорил с мэром по поводу этой кандидатуры, и было отказано в этой части. Такая встреча была, но никогда она не работала ни в администрации города Омска, ни в департаменте имущественных отношений.
— Все-таки как в этом деле оказались замешаны люди, аффилированные с г-жой МАРКОВОЙ?
— С г-жой МАРКОВОЙ могут быть аффилированы люди, но г-жа МАРКОВА не аффилирована с нами.
— Вам когда-нибудь предлагали взятки?
— Можно было бы посмотреть на меня и сразу понять все по этому поводу. Никогда я не позволял, чтобы мне кто-то что-то предложил или рядом со мной попробовал какую-то сделку. Этот человек сразу же перестал бы со мной работать. Я ни одного рубля от государства не взял, кроме того, что я заработал в соответствии со своей работой. Я живу самостоятельно. Я родился в большой семье в деревне. Нас у мамы с папой было семь человек. Я самостоятельно учился — никто меня не учил, потому что не было возможности — и один из семьи выучился (я имею в виду высшее образование). Когда кто-то писал, кем могут быть мои родственники... Мои родственники все простые — и братья, и сестры. Они работают в поле, сестра старшая – повар. Все так и продолжается. Никто из них никогда не имел возможности, чтобы кому-то из них я выделил какой-то участок или еще что-то. Об этом пытались писать.
— Ваша задача сейчас – очиститься, оправдать себя и таким образом улучшить имидж Омской области?
— Вы знаете, вряд ли он таким образом улучшится, потому что замарать легко, а поднять очень трудно все это. Для меня главное – внутреннее моральное состояние.
— А что за шикарный автомобиль вам приписывают? У вас же в декларации никаких автомобилей нет.
— Нет и не было. Оговаривают. Как с билетами – что они есть. Сегодня люди себе позволяют автомобили, и я на свою зарплату могу себе позволить. Вы видели мою декларацию. Я работаю не один год, и в Газпроме у меня достаточная зарплата была. Наверное, должен быть автомобиль какой-то достойный... «Мерседес» там, или БМВ, или «Крузер» какой-то. Ну, такой, статусный. У меня никогда таких автомобилей не было. Я не увлекаюсь этим. Я всю неделю работаю, один выходной – воскресенье. У меня у домашних автомобили: РАВ 2009 года, и у сына – «Крайслер» такой же. Он купил, пригоняли его из-за границы. Вот они меня могут взять подвезти.
— Вы обижаетесь на то, что про вас пишут в СМИ?
— У меня нет этого. Я не обижаюсь, поверьте. Я могу не говорить, у меня могут быть свои мысли, но я не обижаюсь. Я точно понимаю, что, находясь во власти, безусловно, становишься публичным человеком. Ты должен быть к этому готов.
— Получается, вы – непубличного склада человек в публичной профессии.
— Поэтому-то я и курирую внутреннюю политику.
— Почему бы вам было не завести собственное СМИ? Вот ГОЛУШКО захотел, чтобы про него красиво писали, и завел.
— Зачем мне это? Я не собираюсь, чтобы обо мне писали. Знаете, антигерой – это тоже герой. Будет, с чем сравнивать, хотя бы.
— И вы говорите, и Виктор Иванович говорил, что, уйдя из Газпрома, вы потеряли в зарплате. Зачем тогда вы ушли из Газпрома, из бизнеса в органы власти?
— Я принимал решение самостоятельно. Когда мне предложили перейти в первые заместители, я принял для себя решение.
— Вы считаете, что можете больше сделать на этом месте?
— Я так считал. Проект 300-летия города Омска я ногами исходил и подписал за 8 лет. Ни один регион его не подписывал так. У меня были определенные мысли: что нужно и что можно сделать, чтобы развить город. Безусловно, то, что по 300-летию есть, будет иметь развитие. В первой программе 300-летия не было ни гидроузла, ни метро, ни Федоровки. Эти объекты в основном съели все, что можно было сделать городу. Но здесь я уже не принимал решения – я был отстранен.
— А вам не было обидно, что в итоге награждали других?
— Нисколько. Я не за награды работаю.
— Что вы делали в камере последние два дня?
— Я читал по возможности. Я прочитал первый том «В круге первом». Это замечательная книга об инженерах. Она мне напомнила о недавнем Съезде инженеров. У нас сейчас существует кадровый голод в этой профессии. В книге СОЛЖЕНИЦЫНА приводится история того, как искоренялась профессия инженера. Я уже попросил своего адвоката достать второй том.