16 сентября на «кухонных посиделках» в газете «Коммерческие вести» побывал министр имущественных отношений Омской области Виктор СОБОЛЕВ. И сразу же попал под град вопросов от журналистов газеты. Часть из его ответов мы представляем нашим читателям.
– Виктор Юрьевич, когда вы стали министром, что-то изменилось в вашей жизни, в том, как вы стали относиться к работе, к себе? Что самым сложным оказалось?
– В себе изменений не заметил. Самое сложное – это, как говорится, принимать решения, еще сложнее принимать правильные решения, а потом их реализовывать. Я долгое время был руководителем разного уровня, и, как правило, всегда окончательное решение принимала более высокая инстанция, и можно было просто предлагать для выбора насколько вариантов. Сейчас, конечно, высший руководитель остался, есть курирующий заместитель председателя правительства, тем не менее большинство решений, касающихся в том числе хозяйственной деятельности минимущества, необходимо принимать самому.
– Этим ответом вы выбиваете опору из-под позиции адвокатов Юрия ГАМБУРГА, которые заверяют, что руководитель, подписывая подготовленные подчиненными бумаги, не может во все вникнуть.
– Мы говорим сейчас немного о разных вещах. Я говорю о неких принципиальных управленческих решениях, когда есть некая вариативность, спор между, к примеру, экономическими и социальными последствиями. Здесь решение принимает руководитель. С другой стороны, руководитель не может работать, не доверяя своим сотрудникам и перепроверяя все мелкие решения, принимаемые ими. Ведь есть стандартные процедуры управления имуществом, где большой поток документов, и эти процессы контролируются исполнителями. Да, я, подписывая договор аренды имущества, не перепроверяю, полный ли был комплект документов, правильно ли указаны сроки, это невозможно при таком объеме.
– Вы еще в коллектив, «своих» людей, наверное, внедрить не успели, но когда человек должность занимает долгое время и сам под себя формирует коллектив, за этих людей ведь он должен нести полную ответственность?
– Немного резанули слова «свой – чужой», нельзя так. Я оцениваю коллег не по принципу личной преданности. Если говорить о формировании новой команды на примере минимущества, новых людей при предыдущем министре Вадиме Александровиче МЕРЕНКОВЕ появилось лишь несколько – он сам, его заместители и советник. Все остальные, вплоть до руководителей управлений и отделов, остались те же. За то время, которое я проработал в министерстве, я с коллективом сработался и увидел, что это люди, которым можно доверять, которые умеют делать свою работу, и, конечно, я несу ответственность за то, что делают и они. Теоретически любой из них может подвести, но я всегда с оптимизмом отношусь, так как нельзя работать не доверяя. Разочарование может быть горьким, но это жизнь.
– В каких случаях вы все же перепроверяете принятые другими решения, въедливее смотрите документы?
– По каждому направлению свои факторы играют роль. Возьмем, например, приватизацию или аренду. На каких-то объектах я, например, был, знаю их историю, потенциал, и я могу здесь изменять какие-то решения. Или, к примеру, есть какие-то вопросы, получившие общественный, политический резонанс. Я, как и все госслужащие, знакомлюсь с материалами СМИ, чтобы понимать, чем дышит общество. Поэтому бывает, что по какому-то вопросу планировалось принять одно решение, но есть резонанс, и решение может быть изменено. Иногда ранее принятые решения менять очень жалко, но ничего не поделаешь.
– Например?
– Например, у нас в плане приватизации был объект по улице 10 лет Октября, 193, где ранее располагалось пограничное управление. Это земельный участок, на котором расположены двухэтажное здание и рядом ангар. Он освободился года два назад, за это время не придумали, как его использовать. Включили в план, сделали оценку, выставили на торги и уже даже получили шесть заявок. Но появляется предложение от Александра Георгиевича (министра экономики Омской области ТРЕТЬЯКОВА. – Прим. «КВ») создать там технопарк. И нам пришлось снять объект с торгов. А я думаю, миллионов бы 50 мы от него получили. Ведь одна из целей минимущества – обеспечение неналоговых доходов, у меня очень большой план на этот год, но он слабо обеспечен объектами. Но в данном случае инвестиционное развитие региона, безусловно, является задачей более приоритетной.
– А что за технопарк там планируется?
– Во взаимодействии с радиозаводом имени А.С. Попова, его концепцию разрабатывает сейчас минэкономики. Самое важное для технопарков – наличие мощностей и близость точек подключения, там это все есть.
– А земли там свободной много, дополнительные объекты построить можно?
– Если бы это был мой проект, я бы этот ангар разобрал и построил там пятиэтажный производственный корпус. Конечно, тут будет какая-то этапность освоения. Переговоры о том, что именно и как там будет организовано, ведет минэкономики.
– До определенного момента в структуру минимущества входило Главное управление по земельным ресурсам, его ликвидировали и полномочия по управлению неразграниченными землями передали городу. Как вы считаете, правильное это было решение?
– Я думаю, правильное. Практика по всей России складывается так, что города распоряжаются неразграниченными землями, как правило, сами, а там, где эти функции брали на себя регионы, мотивы были не экономические, а политические. И у нас тоже были именно политические причины. Наверное, приятно, когда у тебя есть чем управлять и к тебе ходят и просят. Но с точки зрения развития мегаполиса, с точки зрения того, кто в городе хозяин, я за то, чтобы этим занимались органы местного самоуправления. К этому решению нас сподвигла и экономика, ведь сначала соотношение по распределению арендной платы за неразграниченные земли было 50 на 50 между городом и областью, со временем оно менялось в пользу города, а с 2014 года, согласно Бюджетному кодексу РФ, все доходы по этой статье и вовсе должны идти в муниципалитет. В этом случае было бы нелогично, что все затраты на содержание ГУЗР несло бы правительство. Ну и везде должно быть однообразно: если районы сами управляют этими землями, то и в городе должно быть так же. Теперь и за киоски отвечает мэр, и это правильно. Я же работал в городском депимущества и хорошо помню, как раньше было, когда на личном приеме мэр был вынужден говорить: вы же понимаете, это полномочия ГУЗР, мы не можем на это повлиять.
– В связи с проблемами, возникшими с полигонами ТБО, собираются изменить границы города, чтобы полигоны оказались на территории Омского района. И что, это уже будут не принадлежащие городу полигоны?
– Вступили в силу поправки в федеральное законодательство, которыми запрещено размещать такого рода объекты в границах населенных пунктов. Здесь не нужно путать вопросы территориальные и имущественные. Муниципалитет может иметь имущество в любом месте. Взять хоть детские оздоровительные лагеря, ведь на территории Омского района есть как муниципальные лагеря, так и областные.
– Изменят границы, полигон окажется территориально в районе, и что его глава ДОЛМАТОВ с этого будет иметь?
– Муниципалитет имеет с этого земельный налог. Кроме того, что значит иметь? Цель существования органов местного самоуправления не в этом состоит. Есть мегаполис, есть проблема, которую нужно решать, и это все понимают. Вы, наверное, помните, как мы вносили изменения в областное законодательство в части процедуры предоставления бесплатных земельных участков для многодетных семей. Город зажат, нет здесь земель под ИЖС, поэтому мы внесли конструкцию, позволяющую по согласованию с семьей предоставлять ей землю в соседнем районе. То есть, например, Усть-Ишимский район теоретически может предоставлять своим очередникам земли в Тевризском районе. Разумеется, эта процедура была введена именно для решения проблемы с очередниками города Омска, чтобы можно было им давать участки в Омском районе. И когда эту процедуру вводили, она согласовывалась и с Омским районом. И хотя у ДОЛМАТОВА и своя очередь есть, но он сказал: да, я понимаю, я готов. Правда, то, что он сегодня предложил, а именно участки на землях СНТ, для предоставления под ИЖС не подходит, но подвижки есть. И на последней межведомственной комиссии мы договорились, что мэрия Омска и администрация Омского района совместно поработают и подберут прилегающие к городу участки, которые можно предложить многодетным. Так что главы районов исходят не из хочу – не хочу, выгодно – не выгодно, а из общих задач. И с Омским районом у нас в этом смысле складывается разговор конструктивно.
– Но в Омском районе ведь все земли распроданы.
– Конечно, в основном земля распределена, право собственности защищено Конституцией РФ. Но есть еще резервы, по каким-то участкам можно пересматривать вид разрешенного использования. Есть определенное негативное отношение к переводу земель сельхозназначения в земли поселения, но, с другой стороны, всегда надо учитывать целесообразность использования конкретно взятого участка. Кроме того, на 90% перевод земель из одной категории в другую – это у нас уже констатация факта нахождения на этих землях чего-либо. Например, когда поселение расширяется, не всегда в соответствии с генпланом, и дома подступили к свалке. Глава поселения пытается их узаконить, а заключение получает: нельзя. Мы в таком случае говорим – давайте возьмем заключение Роспотребнадзора, может, нет негативного влияния. И бывает так, что Роспотребнадзор дает добро, и земли мы можем перевести. Таких случаев у нас было буквально несколько. В каких-то отдельных случаях все усугублено, дома настолько близко находятся к свалке, что никакое отдельное заключение не поможет, здесь надо или свалку переносить, или как-то ее отграничивать.
– В связи с чем минимущество расторгло договор о приобретении помещения для Пятого театра?
– Это как раз пример того, что приходится с сожалением отменять ранее принятое решение. Само здание театра – это областная собственность, а есть пристройка к нему, вот о ее приобретении и шла речь. В 2012 году посчитали разумным сделать это для улучшения условий, в которых находится театр. Тогда в проекте бюджета деньги были предусмотрены. Цена объекта – 90 млн рублей, в 2013 году предполагалось заплатить 10 млн, в 2014 году – 40 млн и в 2015 году – оставшиеся 40 млн рублей. Соответственно, поэтапно переходили бы права собственности на выкупленные помещения. В 2013 году мы положенные 10 млн внесли, получили одно помещение с обременением, потому что не полную стоимость уплатили, оно оценено в 18 млн. В 2014 году приоритеты были расставлены по-другому, бюджет секвестировали и эти 40 млн из расходной части были исключены.
– И что с этими 10 млн теперь?
– Когда мы увидели, что денег не будет, выхода нет, то предложили собственнику два варианта. Первый: давайте выйдем из договора, мы вернем вам помещение, вы нам деньги. Или второй вариант – я найду еще 8 млн и выкупим хотя бы то помещение, которое уже отчасти оплатили. Собственники заявили, что им это не интересно, что хотели продать сразу все, и настаивали действовать в рамках договора. Поэтому они пошли в суд, чтобы побудить нас условия договора выполнить, а мы со встречным иском – расторгнуть. Ситуация нехорошая, но в ней никто не виноват. Конечно, плохо, что мы не договорились. Но моя совесть чиста, я попытался. В будущем при изменении экономической ситуации, возможно, мы вернемся к первоначальной идее.
– Как обстоит дело с иском о банкротстве «Омского продовольствия»?
– Процедура не запущена, просто было желание одного из кредиторов. Предприятие судилось с этим кредитором по задолженности в 6 млн рублей, «Омское продовольствие» кассацию проиграло и теперь планирует долг погасить. Сейчас ищутся оптимальные условия по кредитованию на эти цели. Именно потому, что у предприятия порядка 66 млн долгов, мы и уверены, что цена на торгах заявлена вполне вменяемая и по факту покупатель заплатит более 100 млн рублей. Торги, которые мы объявляли ранее, сорвались из-за технического сбоя со стороны участников: из четырех заявок был внесен только один задаток. Сейчас снова выставили предприятие, причем никакие условия не изменяли, цена та же. Надеемся, что все получится.
– По Омскгазстройэксплуатации уже произведена оценка?
– Объявлены торги на определение оценочной организации.
– С участием Газпрома?
– Понимаете, по большинству крупных объектов потенциальные участники торгов, как правило, понятны, но сама законодательная процедура не дает возможности допускать какие-либо преференции или как-то круг участников ограничить. Понятно, что такой объект вряд ли кто-то захочет купить, кроме Газпрома. Ну и в принципе это укладывается в концепцию единой газораспределительной организации, все в одном ключе. С другой стороны, никакой другой процедуры, кроме торгов, здесь и быть не может. В целом я уверен, что идти по пути приватизации таких активов – разумное решение. Раньше у области была возможность впрыскивать в акционерные предприятия средства, сейчас ее нет.
– Сейчас мы все только продаем и продаем, и то, что остается, постепенно сжимается. Это связано только с тем, что не хватает доходов или просто не нужно имущество области?
– Вопрос концептуальный, и лично моя позиция такова, что для органов власти владение имуществом ни в коей мере не может быть целью. Госпредприятие – это вообще атавизм, оно в современной экономике неэффективно. Акционерные общества, да, создавались, решили какие-то задачи, но сегодня прямое управление должно быть только в решении каких-то стратегических задач, социальных задач.
– А оборонка?
– Это вообще неконкурентная отрасль в принципе. Я уверен, что одна из причин проигрыша Германии в ВОВ – отсутствие унификации техники, у них был огромный ассортимент техники, серьезное промышленное лобби, и каждый продвигал свое. А у нас была плановая экономика, на конвейерах два основных типа танков, и все. Так что регулирование в этой сфере необходимо. А вот если предприятие работает на конкурентном рынке, то его нужно отпускать. И государство должно управлять прежде всего налоговой политикой. Учреждения социальной сферы – да, должны быть в областной и муниципальной собственности, а в других отраслях стремиться к обладанию собственностью неэффективно. И поэтому при распоряжении недвижимостью наш приоритет сейчас – обеспечение потребности органов исполнительной власти и учреждений. То, в чем нет необходимости, мы предлагаем муниципалитетам, то, что не нужно ни тем ни другим, выставляем на продажу. Это рационально.
– Справляется в текущем году министерство с исполнением плана по неналоговым доходам?
– Сложная ситуация на самом деле. До 2014 года план по неналоговым доходам формировался из реального, существующего объема доходов и прогнозируемого дополнительного объема доходов. В прошлом году мы план выполнили, собрали 143 млн рублей. В этом году сложности с бюджетом, и нам довели план, фактически не обеспеченный имуществом. Есть задание – собрать дополнительно 300 млн рублей. Итого у нас по этому году план – 485 млн рублей. Но мы еще в прошлом году понимали, что будут такие непростые задачи, и затеяли инвентаризацию областного имущества. Пошли по всем учреждениям с вопросом: насколько рационально вы используете здания и земельные участки. Если здание стоит и ждет непонятно чего или половина участка захламлена, так, может, они и не нужны, можно это имущество предоставить другому учреждению или продать. Земель на территории региона мы таким образом выявили около 29 гектаров, но это цифры приблизительные, то, что мы увидели при первом рассмотрении. И еще по той же схеме выявили 153 неиспользуемых объекта, общей площадью около 40 тысяч квадратов. И за счет этих объектов в числе прочего мы пополняем план приватизации. Но надо сопоставлять спрос и предложение. С начала года мы выставляли на торги имущество на 258 млн рублей, а продали на 37 млн пока. Есть такие факторы, как ликвидность имущества, как покупательская способность.
Основная тяжесть ложится, конечно, на программу приватизации. 174 млн мы должны заработать на продаже недвижимых объектов, еще 80 млн – на продаже акций. Остальное возобновляемые источники – доходы от аренды, дивиденды. По дивидендам был план в 61 млн рублей, мы эту кампанию закончили, основной объем нам дал аэропорт – итого собрали дивидендов 67 млн рублей. По доле чистой прибыли предприятий недоплатили буквально два-три предприятия.
– Когда освобождается какое-то здание, как принимается решение продать его или сдать в аренду, какие факторы учитываются?
– Факторов здесь много. Как правило, соотношение арендной платы и цены имущества – это аренда за лет семь. Если соотношение меньше – продажа может быть нецелесообразной. Но много зависит и от объекта. Например, есть здание 5 000 кв. метров и там не используется 200 квадратов, так их продавать смысла нет, а если пустует целый этаж – рационально продать.
– Христорождественский собор уже передали епархии?
– В процессе передачи. Балансодержателем пока выступает наше учреждение, у епархии есть с ним договор пользования, затраты по ЖКХ возмещает епархия.
– А по Успенскому собору платит епархия за ЖКХ?
– По Успенскому не платит, но губернатором поставлена задача привести все правоотношения с религиозными организациями в порядок. Есть законодательство, согласно которому такие объекты можно передавать безвозмездно. По Успенскому собору сложность ситуации в том, что там есть недоделки, и епархия сказала: пусть доделает кто-нибудь сначала, а потом и будем решать.
– И не кто-нибудь, а «Мостовик».
– «Мостовик» уже, скорее всего, не доделает. Тем не менее епархия занимает конструктивную позицию. По Успенскому собору с месяц назад мы собирались, договорились, что начнем узаконивать использование помещений, заключим договор пользования, потом разделим помещения на то, что сдано в эксплуатацию и что не сдано. И то, что сдано, начнем передавать.
– А что не сдано?
– Подвальные помещения, там, где тепловой узел, и прочее.
– Правильно ли я понимаю, что по Успенскому собору области придется затратить дополнительные деньги на доведение объекта до ума?
– Мы не планируем затрат. Есть источники ведь и у самой церкви, я думаю, мы придем к решению вопроса. У РПЦ на самом деле планов громадье, по этому году они заявились на десятки участков по строительству новых церквей.
– В разговоре вы упоминали пример из истории ВОВ. Увлекаетесь историей?
– Образование у меня техническое, и так сложилось, что увлекаюсь историей танкостроения, у меня много книг об этом. Причем именно танкостроением до 1950-х годов. Но это в плане хобби.
– И какой танк, на ваш взгляд, эффективнее – Т-80 или Т-90?
– Как пишут историки ВОВ, танк сложно оценивать, как самостоятельную боевую единицу. Танки некорректно сравнивать. Да и как их сравнивать? Поставить друг против друга и проверить, кто кого пробьет? Самое ценное в танке – это обученный экипаж.
– А что с тем земельным участком, из-за предоставления которого завели уголовное дело на экс-министра Александра СТЕРЛЯГОВА? Из-за чего вообще возникла эта ситуация, на ваш взгляд?
– Мы попытались распорядиться этим имуществом, предоставили нашему учреждению, бывший собственник сейчас пытается защитить свои права на него. Я считаю, что ситуация возникла из-за пробела в законодательстве, потому как нет формул определения размера земельного участка, который можно привязать к объекту. По сути, причиной возникновения претензий со стороны правоохранительных органов является отсутствие такой методики. Понимаете, если разрабатывать методику, она должна быть универсальной. Но сделать какую-то универсальную систему очень сложно. Есть, например, лесопилка, если она действует, то для складирования леса ей нужны большие площади, а как определить, действует она или нет?
– Выехать на место.
– Вот, до этого решения так и принимались. А сейчас выезд на место уже не укладывается в нынешнюю систему, это уже оценочное действие. На самом деле это очень острая проблема, у которой пока нет нормативно-правового решения, ни у нас, ни в других регионах.
– Какие еще пробелы в законодательстве вас беспокоят?
– Основная проблема – это разрыв между политическими решениями и их экономическим обеспечением. Те же самые указы президента. Почему у меня не исполнены судебные решения по предоставлению квартир детям-сиротам? Потому что не хватает денег. Большая очередь, 10 лет никто ничего не делал. И сегодня мы нагоняем упущенное, за прошлый год вместе с минстроем дали сиротам 501 квартиру, в этом году перевалим, надеюсь, за 300. Парадокс, но мы уперлись в нехватку на первичном рынке таких квартир, какие нам нужны, – однокомнатных, площадью не менее 33 метров. В районах вообще купить невозможно, там минстрой в основном строит. И я вынужден буду, похоже, пойти на вторичный рынок Омска по нескольким квартирам. Ту же проблему, накопленную годами, мы получили по детским садам.
– Как сейчас продолжается решение проблемы с детсадами?
– Во-первых, достраивается садик на Московке, его строит фонд «Жилище». На следующий год рассматриваем возможность выкупить два садика у «Релеро» – это объекты по улице Иванишко, 24 и 22-я Линия, 48. Основные возможности кроются в строительстве новых зданий, пристройках к существующим. В районах тем более надо строить, там ничего не переоборудуешь.
– Почему отказались от идеи строить садики в рамках концессии?
– Поняли, что существующее законодательство не дает возможности строить по такой схеме социальные объекты, которые сами не способны зарабатывать. Больница, которая может зарабатывать в рамках ОМС, может быть построена по концессии. А вот детский сад, который будет работать как муниципальный, по концессии, как выяснилось, построить сложно. Мы увидели, что риски и для нас, и для концессионеров выше среднего. Концессия изначально пленила именно тем, что на федеральном уровне полностью урегулированы только два вида государственно-частного партнерства – акционерные общества и концессионные соглашения. А все остальные формы не урегулированы. Но мы сейчас пытаемся найти выход, так, предложили схему и в принципе уже практически ее согласовали. Предлагаем провести конкурс на землю, но с условием строительства на ней детского сада с нашими дальнейшими обязательствами выкупить готовый объект в рассрочку.
– «Мостовик» продал свои акции омского аэропорта Федоровка Межгосударственной корпорации развития. Область не собирается продавать?
– Это акционерное общество создавалось именно как форма государственно-частного партнерства для строительства Федоровки. Когда стало понятно, что перспектив по строительству нет, «Мостовик» предлагал разные варианты. Они говорили: акционерное общество не действует, хотите – вы у нас долю покупайте, хотите – мы у вас купим. Мы посчитали, что только оценить эти акции выйдет дороже, чем потом мы за них выручим. А сейчас, когда появился партнер, который более твердо стоит на ногах, чем «Мостовик», есть вероятность, что АО будет реанимировано, хоть по решению вопросов со строительством Федоровки, хоть по каким-то другим проектам. Например, решит создать технопарк этот партнер, и если у него будут желания и возможности, почему бы нет. Так что у нас эти акции не включены в план приватизации, и намерений по их отчуждению сегодня нет.