Два года назад Алексей ХОЛОПОВ открыл в Омске представительство англо-американской компании по ремонту машин ChipsAway. До этого его карьера была связана с банковской сферой – как и у его мамы, экс-управляющей омским филиалом Газпромбанка Елены ХОЛОПОВОЙ. Недавно Елена Петровна покинула банк и перешла в компанию к сыну на должность помощника. Помощь уже налицо: расходы оптимизируются. Об этом и многом другом Алексей ХОЛОПОВ рассказал корреспонденту «КВ» Ирине БОРОДЯНСКОЙ.
– Алексей, что подтолкнуло уйти из банка и открыть собственное дело?
– В Сбербанке я начал с кредитования физлиц. Затем перешел в отдел юридических лиц, работал в сегменте малого бизнеса. Когда появилось желание перейти выше, в средний и крупный бизнес, туда меня по ряду причин, от меня не зависящих, не допустили. Тогда я решил, что нужно завязывать с работой в банке. Пора задуматься о чем-то новом, своем. В том же Сбербанке на одной из конференций было представлено множество франшиз, в том числе ChipsAway. Предложение заинтересовало, тем более что c автомобилями у меня связана практически вся сознательная жизнь. Решил заняться именно этим направлением: локальный ремонт, покраска. Два года уже работаем.
– Честно говоря, никогда раньше не слышалаоб авторемонте по франшизе.
– Речь здесь идет не столько о самой услуге, сколько о запатентованной технологии. Ей мы обучились в московском центре. Хотя сама компания англо-американская, в Москве у нее есть региональный представитель, который и распространяет франшизы по России.
– В чем особенность технологии?
– Изюминка в том, чтобы покрасить деталь в пределах повреждения, ничего не снимая и не разбирая. Допустим, BMW X6 получил тележкой по бамперу. Осталась длинная царапина. В классическом варианте этот бампер будет снят, полностью очищен от лака и краски, после чего подготовлен, заново покрашен и покрыт лаком. Потом его вернут обратно. Его поставит человек, который работает в Германии и разбирает эти бамперы десятками в день? Его покрасит робот с немецкого завода? Нет, всем этим будут заниматься омский мастер и маляр. Технология, по которой мы работает, позволяет при малейшей возможности не снимать бампер, а ремонтировать только конкретное повреждение. Спасаем заводское лакокрасочное покрытие, локализовав зону ремонта. Помимо царапин и вмятин, работаем с интерьером: прожигами, неприятными проколами в салоне и так далее.
За стандартную покраску я бы никогда не взялся, но это что-то новое, что-то полезное. По крайней мере, для себя я определил, что мне это было бы нужно.
– Сами у себя уже ремонтировались? На чем, кстати, ездите?
– «Мерседес С». Да, была небольшая потертость на бампере. Мне долго пришлось ждать. Смешная была ситуация. Менеджер не мог меня поставить в очередь.
– В списке услуг вашей компании указана аэрография. Поступают заказы? Кто для вас рисует?
– Да, поступают заказы из Омска и из других городов. В основном на кошек почему-то. Работаем с известными в городе художниками Андреем СЕВЕРСКИМ, Иваном КРЯЧКО.
– С момента открытия компания уже подросла?
– Два года деятельности – еще не такой большой срок. Есть идеи, планы, но широко шагать, на мой взгляд, не нужно. Тем более что все материалы мы получаем из-за границы, цены каждый день новые, и не вполне понятно, какие шаги предпринимать сейчас.
– Сколько человек у вас сейчас в штате? Что собой представляет ремонтный цех?
– В ремонтном боксе работают шесть человек, в управлении – двое. Помещение цеха небольшое, потому что ремонт, как правило, делается быстро: день, максимум, два. Чаще всего машина заезжает утром, а вечером ее уже можно забирать. Если какая-то задержка происходит, то речь, как правило, идет о сложных повреждениях или большом их количестве на одном автомобиле.
– Вы работаете только с физическими лицами или с организациями тоже?
– Договоры, конечно, заключаем. Уже работаем со страховыми компаниями. Доносим до них идею, что при мелких поломках не обязательно сразу менять деталь, как это делает дилер. Чаще всего не нужно даже разбирать автомобиль. Многие, самые "живые" и перспективные, на мой взгляд, компании, идут на это, и им это нравится.
– С кем из страховщиков уже заключены договоры?
– С большинством компаний, представленных в Омской области. Как правило, найти общий язык со страховщиками удается, когда они попадают в такую ситуацию, что им самим требуется наша помощь. Когда они сами нас находят, мы получаем заинтересованность всей организации. Иначе они не понимают, чем мы занимаемся. Многие считают, что мы делаем только сколы. А мы все-таки работаем и с более крупными повреждениями.
– Какие еще организации в вашей клиентской базе?
– Те, у которых на балансе стоят недешевые автомобили, внешний вид которых важен. Как правило, это крупные структуры, которые не финансируются из бюджета. Когда пассажир служебного автомобиля уезжает в отпуск или командировку, машину пригоняют к нам, чтобы за день-два убрать царапины и так далее.
– С государственными структурами не работаете?
– У них свои ведомственные гаражи, где производится ремонт ЛКП. Плюс их автомобили, как правило, застрахованы по каско, так что в обход страховых компаний договариваться с гаражами смысла не имеет.
– Как вы сказали, цены на материалы растут, и это плохо. В то же время в кризис люди реже меняют машины. По крайней мере, новые не покупают. Вам это выгодно?
– Самая большая глупость, с которой я сталкиваюсь и которую не могу понять, это когда говорят: "Я хочу машину подготовить к продаже". Машину для себя нужно делать. По крайней мере, когда отпадает желание продавать машину и покупать новую, следовало бы задуматься о том, чтобы привести ее в порядок именно для себя. Но в действительности всегда есть люди, которые говорят: "Я и так поезжу" – и мирятся с царапинами, а есть те, кого раздражают потертости на любимом автомобиле. Этого не исправит ни кризис, ни что угодно.
– Во сколько лет вы получили права? Откуда появился повышенный интерес к автомобилям?
– Я начал учиться водить, когда мне еще не было 18 лет. Как только преодолел этот рубеж, получил права. Интерес примерно с рождения, наверное. Вот уже семь или восемь лет мы проводим в Федоровке соревнования "Кубок Сибири".
– То есть вы один из основателей этого мероприятия?
– Да. Мы с товарищами его придумали и организовали. Собрали судей, гонщиков с разных городов. Проводим ежегодно. А в середине августа впервые провели "Крылья Сибири", где автомобиль гонялся с самолетом.
– Каким образом сформировалась команда организаторов?
– Мы знакомы со времен самой первой в городе организации по интересам "Рейсинг Клуб Омск". На конечной 149-го автобуса у кинотеатра "Художественный" была открытая парковка, где собиралась молодежь на машинах. Мы решили перевести ночные гонки по непонятным дорогам на дневное время, на хорошую гоночную трассу, которой стала взлетно-посадочная полоса аэропорта Федоровка. Нашли поддержку в лице А.С. ФАБРИЦИУСА и погнали. "Кубок Сибири" стал ежегодным событием, которое теперь собирает порядка 15 тысяч человек. Приезжает огромное количество гонщиков со всей страны, ставятся рекорды скорости – очень близкие к лучшим показателям в России и Европе. Теперь еще и самолет загнали туда. В прошлом году провели этап чемпионат России по дрэг-рейсингу.
– Чем еще увлекаетесь?
– Спортивным пейнтболом. Наша команда называется "Джедаи". Почему так, мы до сих пор не придумали, тем не менее являемся многократными победителями этапов Кубка страны, различных всероссийских серий игр. Участвовали в финале Кубка России, куда попадает небольшое количество команд со всей страны. Были шестыми в Гранд Финале общероссийской серии турниров "Золотое кольцо".
– Вы где-то базируетесь?
– Нет, потому что для нас нет базы. Приходится тренироваться где бы то ни было. Было время, хорошо работали с "Диким Дональдом". И сейчас случается, но, так как требования довольно-таки сильно выросли, теперь нам нужны специальные поля, поляны. Мы очень долго уже пытаемся совладать с областным министерством спорта, чтобы нам выделили площадку для тренировок, но пока безрезультатно.
– Сколько человек в команде? Тренироваться нужно серьезно и регулярно?
– В команде восемь человек. Полный состав – десять. Это вполне себе спорт, который требует регулярных тренировок. Время занимает столько же, сколько тренажерный зал у других людей – две-три тренировки в неделю. После работы собираемся часиков в шесть и «убиваем» друг друга.
– У нас на сайте поменялась информация в биографии вашей мамы. Теперь там написано, что она ваш помощник.
– Да ладно?
– Серьезно.
– Что сказать? Мама заинтересовалась российским малым бизнесом и решила нам помочь. У нее это отлично получается.
– Чем именно Елена Петровна вам помогает?
– Очень хорошо структурирует часть нашей деятельности. С нами она не так давно, и со стороны видит многое, на что у нас уже глаз замылился. И заставляет нас бороться с проблемами сию секунду. Это приводит к положительным результатам. Например, к сокращению расходов. К этому мы стремились давно, но только Елена Петровна пнула нас и сказала: "Вы соображаете, что делаете?". Хотя с нашими характерами нам, конечно, сложно. Они у нас золотые, потому и тяжелые.
– В детстве строго вас мама воспитывала?
– Не знаю, я ее не видел.
– Все время на работе была?
– Это и не только. Я кандидат в мастера спорта по биатлону, а специфика лыжного спорта, по крайней мере, в Омске – это постоянные сборы, выезды в какие-то села типа Муромцево. Дома, по сути, и не жил. Либо на тренировке был, либо куда-то уезжал. Нарушать дисциплину было в общем-то некогда, поэтому и строгости не требовалось. Да и родители слишком много времени и внимания мне уделять не хотели. Шучу, конечно. Нормальное спортивное детство было. Отец максимально способствовал, очень часто отвозил и забирал с тренировок, особенно в непогоду.
– А почему не стали профессиональным спортсменом?
– Как-то не сложилось. Опять же, в то время Омским центром лыжного спорта руководил олимпийский чемпион БАРНАШОВ, который решил, что в Омске не следует воспитывать профессиональных спортсменов. Вся поросль была распущена. В общем, все как обычно. В той или иной сфере все у нас, думаю, с чем-то подобным сталкиваются. То же самое и с гонками сейчас. Вся организация стоит вложений не только физических, моральных, но и финансовых. Мероприятие нравится людям, однако поддержки мы что-то не ощущаем. Но не жалуюсь – все хорошо.
– Почему решили поступить в аграрный?
– Во-первых, была возможность побегать, так как у них сильная лыжная команда. Во-вторых, на "Регионоведении" готовят специалистов по региональным политическим процессам. Меня интересовала политическая сторона нашей жизни. В-третьих, там два языка преподавали: английский обязательный и один на выбор. Я выбрал немецкий – язык команд и жестов. В основном по этим трем причинам.
– Университетские знания в области политологии вам пригождаются?
– Смотря новости, я знаю теперь, в каких местах смеяться, а когда плакать. Разделяю, так сказать, комедию и драму.
– Чего больше?
– Уверенно делят, 50 на 50. Трагикомедия у нас.
– Вы ведь еще и в армии служили. Где и когда?
– В 242 учебном центре ВДВ. Пошел в армию в 2009-м. Это был кризисный год, и очень хорошо, что я там побывал.
– Не пытались избежать этой участи?
– Смысл?
– Мне не грозило, поэтому сложно судить. Не помню, у кого из "Поколения "Некст" могла спросить про службу в армии.
– "Косить" – абсолютно бессмысленная затея. Таких мыслей не было ни у меня, ни у отца, ни у мамы. Я теперь ничего не должен своей родине. Лишь бы она мне ничего не должна была (это уже опасней). В армии нет ничего страшного. Не знаю, чего наша молодежь боится.
– Дембельский альбом у вас остался? Армейские байки рассказываете?
– Нет, вот этой ерундой не страдаю. В фонтанах не купаюсь, аксельбанты не шил, татуировки не делал. Сходил, потусовался там годик, получил удовольствие невероятное.
– От чего?
– Там классно. Там все по-другому, интересно очень. Когда я вернулся, понял, что мне не о чем разговаривать со многими моими друзьями.
– Почему? Объясните, у нас же интервью.
– Просто потому что. Многое стало неинтересно. Очень сильно меняет армия. А сейчас там вообще курорт сделали: сончас и все такое.
– Скажите еще, что кормят хорошо.
– Что значит хорошо? Ну, трюфелей не дают, креветок не было... Ничего страшного, пережил.
– Родители наверняка приезжали в гости? Вы же рядом служили.
– Бывало изредка.
– Что привозили?
– Печеньки.
– Любите путешествовать?
– Да, причем на заграницу смотрю не из окна отеля или туристического автобуса. Оттуда на нее лучше вообще не смотреть, на мой взгляд. Взял автомобиль на прокат, нашел на карте интересную точку и поехал туда. Желательно, избегая платных дорог, потому что в этом случае навигатор ведет по глубинке: маленьким городкам, деревушкам. Когда надоест, возвращаешься на хайвей – и вперед до следующего большого города.
– Это вы о Европе сейчас говорите.
– Да, конечно. Из последней поездки понял окончательно, что нет в мире кризиса. Смешно и обидно.
– Есть особо запомнившееся место, куда вас завел навигатор?
– Гоночная трасса в Имоле почему-то. Может быть, потому, что посмотрел там настоящие гонки. Даже Moscow Raceway – это не так интересно. В Италии, конечно, намного интереснее. Подобие «Формулы-1». На «Формуле-1», кстати, ни разу не был.
– В Сочи же проходит.
– В Сочи не поеду. Это просто очень дорого. Почему в Монако билет стоит 60 долларов, а здесь – порядка тысячи долларов? Учитывая, что уровни проведения мероприятия совершенно разные. Я смотрю видео- и фотоотчеты оттуда и оттуда, и они говорят не в пользу Сочи, к сожалению. Понятно, что в Сочи приедет намного больше людей посмотреть на гоночки, чем в тот же Абу-Даби, но не думаю, что исходя из этого может формироваться цена. Или они свой автодром пытаются отбить таким образом?
– На выборы ходите?
– Да, обязательно. Ходил даже на те, на которые пришло 13%.
– Выборы мэра?
– Да. Посмеялся. До сих пор не могу понять, как их могли признать легитимными.
– На губернаторские пойдете?
– Конечно. Как иначе?
– За кого-то будете голосовать или против всех?
– Не знаю. Кто поляну для нашей пейнтбольной команды подарит, за того и пойду голосовать. (смеется) В остальном-то разница не сильно большая.
– В прошлый раз выборов не было, но областная власть поменялась. Тогда вы почувствовали какие-то перемены?
– Пока я не могу на эти перемены влиять, пока от меня зависит только галочка на выборах, обсуждать этот вопрос, я считаю, бессмысленно. Они мимо нас проходят, и ладно. И с планами точно так же. У меня нет ни малейшего желания переезжать в другие города и страны, уводить дело из Омска. Хочется здесь жить и развиваться. Не потому, что мне что-то где-то не нравится – просто мне нравится здесь. Будет очень хорошо, если здесь все будет возможно. А те девять тысяч человек, которые за этот год отсюда уехали... Ну, пускай едут. Сейчас Федоровку построят – обратно вернутся.
– А что, построят все-таки?
– Они же инвестора какого-то нашли. Я в новостях недавно слышал. Построят – хорошо, не построят – будем мы там гоняться.