Об очередном финансовом кризисе, к которому разные эксперты относятся по-разному, об итогах уходящего года и ожиданиях омского делового сообщества на 2015 год обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ расспросил известного омского банкира Владимира ВОЛКОВА, по мнению которого кризис полезен, как контрастный душ. И полезен именно сейчас, когда еще не поздно откорректировать экономическую модель, по которой развивается наша страна.
– Владимир Анатольевич, к чему, на ваш взгляд, пришла страна к 1 января 2015 года?
– На мой взгляд, после нескольких лет высоких нефтяных цен и большого пьянства страна протрезвела. У страны сегодня сильно болит голова, и она уже поняла, что лучше было бы столько не пить. Но головная боль – не самое страшное. Голова пройдет. Нужно лечить внутренние органы, которые тоже пострадали за период этой достаточно долгой эйфории. С точки зрения макроэкономики сегодня в стране все плохо.
– Насколько плохо?
– Во всяком случае кризис будет более длительным, чем в 2008-2009 годах. И никакой это, естественно, не мировой, а только наш кризис. И впереди у нас достаточно много неприятностей, таких как рост безработицы, инфляция, падение реальных доходов населения, череда банкротств. Причем как реальных, так и мнимых, поскольку многие под шумок попытаются «кинуть» и своих партнеров, и кредиторов. Но я оптимист. Я считаю, что кризис – это хорошо. И очень хорошо, что он произошел сейчас, когда еще можно что-то подправить. Может быть, после кризиса наконец произойдет отрезвление и мы начнем понимать, где мы и что. Сегодня мы пришли к реальной оплате за ту производительность труда, которая у нас есть. Давайте скажем об этом честно. В России производительность труда – одна из самых низких в мире, как бы это ни было печально.
– В декабре, когда началась разбалансировка финансовой системы, к вам наверняка обращались за советами знакомые предприниматели...
– На самом деле в предпринимательском сообществе в определенный момент возникла некоторая паника. И даже среди тех, кто не просто обучался бизнесу на практике, а имеет базовое экономическое образование. Многие не понимали, что происходит. Свою роль в этой панике сыграли и некоторые госбанки, которые с середины декабря – практически одновременно с поднятием ключевой ставки Центральным банком России – стали «пылесосить» омский рынок, привлекая на депозиты деньги юридических лиц по ставке существенно выше, чем 25% годовых. Омские бизнесмены – они не вчера родились, они уже прошли череду кризисов, прекрасно понимают, что госбанки ближе к главным источникам информации, чем мы, живущие на периферии, – очень быстро начинают верить в худшее. Да, не все государственные банки привлекали на депозиты деньги под сверхвысокие проценты, но это тоже был повод, чтобы задуматься. Если госбанки ведут разную политику, то это значит, что либо у политических элит нет консолидированной позиции, либо мы просто чего-то не знаем. И этот вариант тоже нельзя исключать.
– Некоторые частные банки тоже поднимали резко ставки по депозитам...
– На мой взгляд, это были те банки, которые понимают, что им уже нечего терять.
– Считается, что именно банки своими действиями на валютной бирже помогли обрушить справедливый курс рубля. Вы с этим утверждением не согласны?
– А вы считаете, что курс рубля был справедливым? Если бы был, то не существовало бы, я думаю, такой разницы между ставками кредитования в российских и иностранных банках. И то, что именно банки раскачивали лодку, – это преувеличение, на мой взгляд. Крупные российские компании влияли на рубль гораздо сильней. Они кредитовались за рубежом под 2-3% годовых, и сегодня, по итогу, задолжали финансовым структурам Запада в два раза больше, чем российские банки. А эти кредиты нужно возвращать в валюте. В тех странах, где деньги занимались, не принято «кидать» банки. Западные банки знают всех конечных бенефициаров компаний-заемщиков и отберут у них все имущество, нажитое непосильным трудом, без всяких церемоний. Естественно, что все крупные российские корпорации, которым нужно в 2015 году рассчитываться по кредитам, при первых признаках роста доллара и евро стали вкладывать свою рублевую ликвидность в валюту, чтобы иметь запас. А экспортеры сразу же стали придерживать экспортную выручку, поскольку для выплаты заработной платы и налогов им выгоднее было брать рублевые кредиты в банках. В результате спрос на валюту стал резко превышать предложение и валюта упорно шла вверх. Именно на это и был расчет, когда против нас вводились санкции. В США прекрасно знают нашу болевую точку. Когда мы стали занимать в долг у развитых стран, то должны были понимать, что будем жить по правилам, которые устанавливают они.
– Омские бизнесмены тоже скупали валюту?
– Нет, какого-то массового перетока из рублей в доллары и евро в Омске не наблюдалось. Очень большое количество предпринимателей, у которых на счетах были десятки миллионов рублей, чаще всего просто снимали эти деньги и тут же складывали в депозитные ячейки, просто опасаясь, что могут ограничить снятие денег с депозитов какой-нибудь минимальной суммой. Часть предпринимателей, у которых были вклады в долларах или евро, перевели свои валютные вклады в зарубежные банки. Сделать это было легко, законом такие операции не запрещены. Правда, проценты в зарубежных банках в разы меньше. Но люди посчитали, видимо, что лучше «угореть» не на процентах. Другие просто перекладывали деньги с одних депозитов на другие – более выгодные. Были и такие, кто вкладывал деньги в недвижимость и дорогостоящие товары длительного использования.
– Отложенный спрос...
– Совершенно верно. Покупались автомобили, дорогая мебель, массово скупалась сложная бытовая электронная техника импортного производства, которую люди планировали купить в 2015 году. Сегодня ажиотаж прошел. Люди потратились на год вперед. Именно поэтому, как мы теперь уже знаем, ряд федеральных сетей планирует часть своих магазинов в Омске закрыть. И они уже предупредили об этом, насколько я знаю, своих арендодателей. Зато колоссальную пользу от ажиотажа получили омские строители. Они сегодня все при деньгах.
– Насколько, по вашему мнению, кризис повлияет на омских производителей?
– Я думаю, что на производителях продуктов питания кризис сильно не отразится. А для сельскохозяйственного производства ситуация вообще благоприятная. Зерно – биржевой товар, который торгуется в долларах. И все потери зерна от раннего снегопада и недобора урожая уже нивелировались ростом цен. Все товаропроизводители, с которыми я беседовал, в середине осени сильно жаловались, а сейчас они еще сильнее радуются. Зерно поднялось почти в два раза относительно прошлогодней цены. И даже фуражное зерно торгуется уже по заоблачным ценам. В конечном итоге, понятно, нас всех ждет увеличение цен на продукты питания. Подорожают и хлебобулочные, и молочные, и все мясные изделия, потому что всех сельскохозяйственных животных кормят комбикормом, который производится из зерна. Насколько увеличатся цены – вопрос. Я не исключаю, что существенно. Это ведь рынок. И предложение, и цена – все диктуется спросом. Будет спрос – предприниматели станут поднимать цены. Здесь главное, чтобы была реальная конкуренция между производителями. В Евросоюзе производители, где есть конкуренция, уже страдают от дефляции, и власти ломают голову, как же им справиться с очередной бедой – цены из месяца в месяц снижаются.
– И все же насколько сегодняшний рубль соответствует сегодняшнему состоянию российской экономики? Некоторые эксперты говорят, что экономика у нас сегодня крепкая, а рубль необоснованно дешевый.
– Курс рубля к евро и к доллару – не совсем корректный показатель состояния российской экономики. Последнее время доллар укрепляется относительно всех валют развивающихся стран. И даже относительно израильской валюты доллар вырос. Это общемировой тренд. И даже европейская валюта на 20% упала к доллару. В США очень хорошая экономическая школа. Там экономика управляет политикой, а не наоборот, как у нас. С другой стороны, курс рубля сильно зависит от цены на нефть. Если еще недавно мы видели цену в 118 долларов за баррель, а сейчас этот же баррель торгуется чуть дороже 50 долларов, то всем понятно, что будет с валютой страны с сырьевой экономикой. Но я все же думаю, что долго такие низкие нефтяные цены не смогут продержаться.
– Об инвестициях в развитие бизнеса в 2015 году речь уже не идет?
– Как раз наоборот. Я считаю, что 2015 год будет очень интересным с точки зрения развития бизнеса. Как говорит нам экономическая теория, в кризисы экономика всегда сжимается меньше, чем большинство отдельных бизнесов. Кризис – это время для перераспределения собственности. В кризис можно покупать активы намного дешевле, чем их справедливая цена. Я думаю, банки и консалтинговые компании, которые занимаются слияниями и поглощениями, будут в 2015 году «в шоколаде». И арбитражные управляющие тоже будут при делах.
– Количество филиалов и допофисов разных банков в Омске будет уменьшатся?
– Да, я думаю, что банковская активность в Омске снизится еще, поскольку будут сжиматься кредитные портфели. Этот процесс начался еще в 2014 году – из-за банкротства НПО «Мостовик» некоторые банки ликвидировали свои представительства в Омске – и будет продолжаться в 2015-м.
– А «Мостовик», на ваш взгляд, почему рухнул?
– Если судить по аудиторскому заключению, уже на 1 января 2012 года «Мостовик» отвечал признакам неплатежеспособности. Не верить аудиторам, которых нанял Сбербанк, у меня повода нет. Как бы печально это ни звучало, но «Мостовик» был пирамидой. Судя по тому, что никто из заместителей Олега ШИШОВА не выходил на митинги, им нечего сказать. У них нет объяснений, почему миллиарды рублей уходили на счета офшоров и фирм-помоек, а дорогие заемные деньги одалживались потом под низкие проценты разным полуродственным структурам. Непонятно, где были замы ШИШОВА по финансам и экономике, когда подписывались акты выполненных работ с фирмами-однодневками, у которых кроме ручки нет никакого другого имущества. Не мог ничего не знать и зам по безопасности – генерал в отставке. На мой взгляд, рост в 2014 году заработной платы административно-управленческому персоналу «Мостовика» в полтора раза, когда компания уже окончательно погрязла в долгах, можно объяснить только одним – людям платили за молчание. Сейчас много говорят о потерянных налогах «Мостовика». Но основной налог, который поступал в региональный и местный бюджеты, – это НДФЛ. То есть налог с заработной платы. А если «Мостовик» жил исключительно за счет кредитов, то и заработная плата была незаработанной. И налоги, соответственно, были виртуальными. А самое печальное, что Олег ШИШОВ не просто бизнесмен, но и депутат.
– Остались в Омске еще такие предприятия, как «Мостовик», где кроме красивого фасада уже ничего нет?
– Много красивых фасадов уже упало. Но еще один, как минимум, большой фасад остался. Понимаете, проблема России в том, что у нас отсутствует необходимость быть порядочным. Пока есть возможность не отдавать долги – их никто отдавать не будет. Многие предприниматели уже прошли через банкротство и готовы банкротиться дальше. Некоторые уже по третьему кругу пошли. Многие берут кредит на бизнес, а первым делом покупают себе дорогую машину. В Омске просто нет такого количества успешных бизнесов, чтобы обеспечить покупку такого количества дорогих автомобилей и дорогой недвижимости с прирезанными к ним колоссального размера земельными участками с лесами и полями. Большая часть роскоши приобреталась либо чиновниками, либо предпринимателями на деньги, взятые в долг. И очень многим, к сожалению, долги сошли с рук.