 |
Евгений ВОДОЛАЗКИН
Авиатор
Серия "Новая русская классика"
М.: Издательство АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2016 год. – 416 стр.
Тираж 15 000 экз.
"Снимали дачу в Сиверской"
Ста лет как не было
"Я ведь любил Петербург бесконечно. Возвращаясь из других мест, испытывал острое счастье. Его гармония противостояла в моих глазах хаосу, который пугал и расстраивал меня с детства. Я сейчас не могу как следует восстановить событий моей жизни, помню лишь, что, когда меня захлестывали волны этого хаоса, спасала мысль о Петербурге – острове, о который они разбиваются…" Это, конечно, атмосферное повествование, ориентированное на тех, кому знаком Петербург и кто склонен медитировать. А дело в том, что в новой книге Евгения ВОДОЛАЗКИНА главный герой, потеряв память, пытается восстановить историю своей жизни. Однако, странным обазом, ему вспоминаются события столетней давности: Петербург начала ХХ века, дача в Сиверской, революция. На календаре между тем 1999 год. "Снимали дачу в Сиверской. Приезжали по Варшавской железной дороге во втором классе, в клубах дыма и пара. Поезд шел около двух часов, останавливался четыре раза – в Александровской, в Гатчине, в Суйде и, конечно же, в нашей Сиверской. Это первые мои на свете названия, первые признаки обитаемого мира вне Петербурга. Я еще не подозревал о существовании Москвы, о Париже ничего не знал, а о Сиверской – знал. И станции по Варшавке объявлял с двух лет – так мне говорили родители. Остановившись в Сиверской, паровоз тяжело выдыхал, и это был его окончательный выдох. В нем еще что-то клокотало, шипело что-то, но готовности следовать дальше уже не было: в этих звуках проявляла себя лишь невозможность мгновенно затихнуть. Так после бега храпит, восстанавливая дыхание, скаковая лошадь". Евгений ВОДОЛАЗКИН – прозаик, филолог. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода романа “Лавр” на английском – “русским Маркесом”. Читатели его текстами либо восхищаются, либо засыпают уже на третьей странице. "Переехав через Оредежь по мельничной плотине, останавливались. Наблюдали, как возница собирал сиверских мужиков, чтобы они подтолкнули телегу при подъеме на крутой берег". Тот, кто знает, что это за места, не заснет.
Е.К.
 |
ХОДЖСОН Уильям Хоуп
Карнакки – охотник за привидениями.
Серия «Мастера мистической прозы»
М.: Вече, 2009 год. – 336 стр.
Врата чудовищ
Их желания в отношении нас жутки…
ХОДЖСОН – английский писатель, а также моряк, культурист, фотограф, военный. В возрасте 40 лет погиб во время боевых действий под Ипром (Бельгия) в 1918 году. Написал несколько романов и множество рассказов, часть из которых была опубликована уже после его смерти. Лавкрафт признавал Ходжсона одним из наиболее повлиявших на него авторов.
Герой цикла его рассказов детектив Томас Карнакки профессионально занимается только мистическими происшествиями. Завершив очередное расследование, он угощает обедом трех своих приятелей, раскуривает трубку и рассказывает о нем, неизменно завершая историю фразой: «А теперь убирайтесь». Впрочем, первый рассказ цикла – «Невидимая тварь, или Странная история Горестного кинжала семейства Джарноков» только начинается как оккультный. В старинной часовне на цепях висит кинжал, который по преданию разит врага, осмелившегося явиться сюда после полуночи. И вот этот кинжал сам собой в присутствии ряда свидетелей ударил в грудь дворецкого. Карнакки приступает к расследованию, надев под одежду панцирь и спрятавшись ночью в часовне. Он тоже получает удар кинжалом, слыша в темноте непонятные звуки и порой обмирая от страха. Но в итоге выяснилось, что в алтаре спрятан хитроумный механизм с пружиной, а заводящий его каждое утро хозяин замка – не в себе. После этого рассказа читатель предполагает, что перед ним что-то вроде романов Буало-Нарсежака, начинающихся мистикой, а заканчивающихся логическим объяснением. И ошибется. Во второй и последующих историях речь уже идет об ужасном, которое сыщик неизменно обнаруживает с помощью фотоаппарата и прочих научных приспособлений. Действуя по принципу другого английского сыщика: "Когда исключаешь все невозможное, то, что остается, и будет истиной, какой бы неправдоподобной она ни казалась", но с некоторым исключением: потусторонние чудовища существуют. В рассказе «Свинья» Карнакки подводит под них теоретическую базу: вокруг Земли – воздух, далее – более разреженное пространство, а за ним – практически не чувствуемый нами внешний круг с чудищами. И как неощутимый воздух иногда может рождать ураганы, так и психическая эманация в состоянии порой закрутить человека.
mif1959
 |
Гай ДОЙЧЕР
Сквозь зеркало языка: почему на других языках мир выглядит иначе
Пер. с англ.
М.: Издательство АСТ, 2016 год. – 382 стр.
Тираж 2 000 экз.
"Человеческая природа и обыденная культура"
Так почему же мир на других языках выглядит иначе?
Что такое культура? "Надо сначала расширить понятие культуры за пределы его обычного использования в повседневном языке. Какова ваша первая реакция на слово "культура"? Шекспир? Струнные квартеты? Изящно оттопыренный мизинчик руки, держащей чашку? Естественно, то, как вы понимаете "культуру", зависит от вашей собственной родной культуры – как покажет беглый взгляд сквозь призму трех толковых словарей. <...>Человеческая культура, конечно, обычно включает больше, чем палки и камни. Но тип культуры, который нас интересует в этой книге, имеет мало общего с высоким искусством, высшими интеллектуальными достижениями или безупречными манерами и вкусом. Здесь мы сосредоточимся на тех обыденных культурных чертах, которые так глубоко вошли в наше сознание, что мы их как таковые не осознаем. Короче, те аспекты культуры, которые мы будем здесь исследовать, – это те, которые культура замаскировала под человеческую природу", – поясняет автор в прологе. Гай ДОЙЧЕР – израильский лингвист и математик, специалист в области языков и культур древней Месопотамии. Родился в Тель-Авиве, учился в Кембридже, работает в унивеситете Манчестера. Как утверждают издатели,
книга "Сквозь зеркало языка" – один из главных научно-популярных бестселлеров последних лет. Почему в некоторых культурах синий и зеленый цвета обозначаются одним и тем же словом? Почему Гомер называл море "виноцветным"? Почему коренные жители Австралии вместо "правый" и "левый" говорят "западный" и "восточный"? Как язык определяет образ жизни человека и судьбу народа? Остроумная и блестяще написанная книга одного из самых известных современных лингвистов – настоящий подарок для всех, кто интересуется жизнью языка и разнообразием человеческой культуры. Очевидный бонус – множество ранее не слишком известных фактов, парадоксальный взгляд на уже известные вещи, блестящая эрудиция и элегантный стиль изложения. Хотя попотеть при чтении все же придется.
Е.К.
 |
Энн ПЕРРИ
Грехи волка
Пер. с англ.
М.: Издательство "Э", 2016 год. – 512 стр.
Тираж 4 000 экз.
"Из Крыма в Эдинбург"
Личная отвага еще никому не помешала
"Эстер Лэттерли сидела, выпрямившись, у окна вагона и глядела на проплывавшие мимо картины Шотландского предгорья. Стояли первые дни октября. Шел девятый час утра, и солнце поднималось из дымки над горизонтом. Убранные поля еще были окутаны туманом, и огромные деревья, казалось, плыли над этим маревом, лишенные корней. Листва на их причудливо изогнутых ветвях лишь местами начинала приобретать бронзовый оттенок". Привычный к текстам читатель без труда опознает тихий-мирный детективный роман, с которым вполне можно скоротать одинокий холодный вечерок. Шотландия, осень, стук вагонных колес... Он будет прав лишь наполовину, тихой-мирной эту историю вряд ли можно будет назвать. Бедняжке Эстер и ее друзьям придется приложить немало сил для защиты ее доброго имени. Впрочем, и бедняжкой-то мисс Лэттерли не назовешь. "Мисс Лэттерли возвратилась в Англию около полутора лет назад, когда в конце Крымской войны умерли ее родители. Она намеревалась до последней горькой минуты оставаться при армии в Скутари, но семейная трагедия потребовала ее присутствия дома. На родине девушка попыталась применить новые методы ухода за больными, освоенные ею в столь трудных условиях, и даже больше – реформировать старомодные английские представления о больничной гигиене в духе идей мисс Флоренс Найтингейл. Но, к огромному сожалению сестры милосердия, ее вскоре уволили из больницы как особу чересчур упрямую и неуправляемую. Защититься от этих обвинений было невозможно, ибо они были справедливы". Так или иначе, но сейчас Эстер Лэттерли отправляется в Эдинбург после того, как прочитала объявление в лондонской газете. Почтенное семейство подыскивало молодую женщину из приличной среды, чтобы сопровождать пожилую даму слабого здоровья, желающую совершить путешествие в Лондон и вернуться обратно дней через шесть. Эстер написала в Эдинбург, и ей ответили, что ее кандидатура работодателей устраивает.
Е.К.