Накануне Международного дня борьбы с коррупцией,
который отмечается ежегодно 9 декабря, главный редактор газеты «Коммерческие вести» Марат ИСАНГАЗИН встретился с руководителем 2-го отдела по расследованию особо важных дел (о преступлениях против государственной власти и в сфере экономики) Следственного управления СК РФ по Омской области Михаилом ЗАЙЦЕВЫМ и задал ему ряд вопросов.
– Какими уголовными делами занимается 2-й отдел Следственного управления?
– Это в основном коррупционные преступления, совершенные высокопоставленными чиновниками, главами муниципальных образований, министрами, депутатами. Нередко берем в производство и дела по депутатам и главам сельских поселений. Занимаемся значимыми, сложными экономическими делами, где нужно проводить сложные экспертизы, выяснять схемы хищений, вывода денежных средств.
– А сколько всего отделов?
– Еще в 2010 году в прокуратурах субъектов Федерации, и в том числе в Омской области, существовал лишь один отдел – по расследованию особо важных дел. После того как появился следственный комитет – тогда еще при Прокуратуре РФ, стали разделять этот отдел на два, и первый отдел стал называться – по преступлениям против личности и общественной безопасности. В то время были внесены изменения в уголовно-процессуальное законодательство, и к нам во 2-й отдел из полиции передали подследственность в сфере налоговых преступлений. Около двух лет этим занимались и поняли, что это колоссальные объемы. И по нашей инициативе был создан 3-й отдел по расследованию особо важных дел, который теперь этим занимается.
– По всей России были созданы третьи отделы?
– В некоторых небольших регионах их не создавали. Мы были практически первыми в стране.
– Такое впечатление, что в последние два года в Омской области, да и по России в целом, количество коррупционных преступлений выросло в разы. Почему? Больше стали воровать или больше стали выявлять?
– Чуть ли не половина дел в отделе возбуждена по преступлениям, совершенным в 2007, 2008 годах, даже есть и с 2005 года эпизоды. Так что больше стали выявлять. Произошло это после создания следственного комитета: в разы стало больше дел против чиновников.
– Кстати, по преступлениям середины 2000 годов. Недавно был вынесен приговор первому заму директора департамента имущественных отношений Омска. Валерий ПОМОРГАЙЛО был освобожден от наказания в связи с истечением срока давности. Какой смысл было расследовать это дело, если срок давности прошел?
– Дело возбуждалось по ч. 1 ст. 286 (превышение полномочий). А ущерб там был, по нашему мнению, для бюджета значительный. Тем более с учетом скудного бюджета Омска, где дыра на дыре и каждый миллион найдется куда направить.
– Закон, наверное, как-то определяет это – крупный, особо крупный или какой другой ущерб?
– Есть статьи УК, где четко указаны границы крупного или особо крупного ущерба в рублях. Но в статьях 285 и 286 УК (злоупотребление и превышение) такие границы не указаны. Так что это определяется с учетом бюджета региона, госоргана, в котором работает чиновник. В итоге в Омской области сложилась практика, что сумма свыше 3 млн руб. – это значительный ущерб. По ПОМОРГАЙЛО мы закончили следствие по ч. 3 статьи 286. Там наказание – до 10 лет лишения свободы.
– А потом преступление было переквалифицировано?
– Да, на халатность. Суд так посчитал.
– А суд вправе это делать?
– По Уголовно-процессуальному кодексу суд не может выходить за рамки обвинения и вменять более тяжелую статью, а также отягчать положение обвиняемого. Смягчать он может. Разница между статьями 285 и 286 и статьей о халатности – в наличии умысла. Преступник-чиновник должен осознавать, что от его действий будут последствия в виде причинения ущерба…
– А можно ли такое доказать?
– Очень непросто. В идеале это доказывается признанием. Но я не знаю ни одного чиновника, который бы признался, что осознавал последствия своих действий. Обычно все стандартно сваливают на подчиненных: я-де не разобрался, мне принесли сразу много документов на подпись. А халатность – это неосторожная форма вины.
– Но когда передавали дело ПОМОРГАЙЛО прокурору, у вас наверняка были доказательства наличия умысла. Иначе бы не требовали уголовной ответственности именно по 286 статье?
– Конечно. Мы исходили из порядка подписания документов, порядка движения бумаг по департаменту, допросов его коллег, которые показали, что он все всегда проверял, вникал в документы, решения принимал взвешенно. Но суд, надо полагать, посчитал, что этих доказательств недостаточно.
– Вы сказали, что суд не может дать больше того, что требует обвинение. Но как же с делом ГАМБУРГА, где прокуроры просили меньше, чем дал суд?
– Это разные вещи. Прокурор потребовал определенного наказания. Он не требовал изменить границы, предусмотренные статьей УК. Он не сказал, что совершено меньше преступлений или эти преступления не привели к тяжким последствиям. Он лишь о наказании вел речь. Посчитал, что есть определенные заслуги у первого заместителя председателя правительства и что он уже фактически отбыл часть наказания, находясь в СИЗО. Но границы обвинения не были уменьшены. Мы же предъявляем статью УК, где предусмотрена некоторая вилка. Прокурор предложил наказание внутри этой вилки. А по поводу мнения прокурора о мере наказания суд не ограничен. Он может по своему усмотрению дать наказание, но не превышая верхнюю границу соответствующей статьи УК.
– Какие дела за последние годы были для вас самыми значимыми?
– Я в правоохранительной системе с 1999 года. В органах милиции проработал, в прокуратуре. Раньше таких дел не было вообще. Даже по главам муниципальных образований уголовных дел были единицы. Мы же направили их в суд десятки. Значимыми, понятно, были дела в отношении Юрия ГАМБУРГА, министров Омского правительства. Это непростые дела. Очень сложно доказывать вину главы, когда все основные свидетели – его подчиненные, а он продолжает исполнять обязанности руководителя в период следствия. Ведь не всегда и не по всем делам у нас есть основания для отстранения. И тогда идет латентное противодействие. А мы не можем суду предоставить прямые доказательства, что он приказывает подчиненным что-то не говорить, но в то же время понимаем, что эти подчиненные в любом случае опасаются за свою дальнейшую карьеру.
– Каждое утро и вечер проезжаю мимо пресловутой поликлиники на 1000 посещений, которая должна была быть построена к 300-летию Омска, – обычное стандартное здание, без архитектурных излишеств, нормальному строителю построить ее за год – делать нечего. Но построить никак не могут. Я слышал, что уголовные дела возбуждены?
– Первое дело появилось еще в конце 2015 года по статье 293 (халатность) в отношении неустановленных должностных лиц Омскоблстройзаказчика. Потом предъявлено обвинение бывшему руководителю Роману БОГДАНОВУ. На наш взгляд, им неправомерно были подписаны акты приемки выполненных работ по форме КС-2 и справки о стоимости выполненных работ по форме КС-3, которые легли в основу оплаты подрядчику. Далее было возбуждено еще одно уголовное дело. Генподрядчиком было питерское ООО «Современные технологии строительства» (СТС). Было установлено, что в тот же период, когда они взялись за наш омский контракт, по России они заключили около десятка аналогичных контрактов, где взяли на себя обязательства по строительству, реконструкции или капитальному ремонту. И много где работы не выполнили. А денежные средства им были выплачены где-то в качестве авансов, где-то по актам якобы выполненных работ. Куда ушли деньги, непонятно, потому что они были перечислены каким-то другим организациям. А это СТС входит в холдинг вместе с десятком других ООО. Мы провели немало следственных действий в Санкт-Петербурге – обыски, допросы.
– Омское следственное управление – в Петербурге?!
– Да, мы там работали вместе с управлением экономической безопасности ГУВД Санкт-Петербурга. Мы доказали, что сотрудниками СТС были подготовлены и предъявлены к оплате документы по строительным работам по омской поликлинике, которые еще не были сделаны. Было возбуждено уголовное дело по ст. 159 – мошенничество. Пока в отношении неустановленных лиц. Дело в том, что бумаги подписывали одни лица, а реально холдингом управляли другие.
– Посадят тех, кто подписывал?
– Ну почему же? У нас уже есть в Омске примеры, когда формально не имеющий никакого отношения к номинальным фирмам горьковский депутат Тигран АРУТЮНЯН получил 4 года лишения свободы за мошенничество с НДС. Тот же принцип и здесь. Но в связи с тем, что СТС были совершены мошенничества и в других регионах, это уголовное дело было у нас изъято Центральным аппаратом и передано для расследования в Главное следственное управление СК РФ по городу Санкт-Петербургу.
– Ну а первое уголовное дело осталось в Омске?
– Да. Мы уже имеем примеры такого расследования обеих сторон процесса. Так было с томографами, когда подрядчик накрутил цену, что не препятствовало предъявлению обвинения и должностному лицу. Которое небрежно отнеслось к тому, что у него при исполнении контракта по сути похитили деньги…
– Вы бывшего министра здравоохранения Юрия ЕРОФЕЕВА имеете в виду?
– Да, он тогда отнесся халатно и не обеспечил должный контроль, допустив заточенные аукционы. Еще до начала аукциона было известно, кто будет поставщиком и что оборудование будет по завышенным ценам. ЕРОФЕЕВ в итоге был привлечен за халатность, но мы до сих пор не смогли раскрыть вторую сторону – мошенничество со стороны поставщиков томографов. Это уголовное дело мы расследовали несколько лет, были там и заподозренные, но в связи с тем, что все денежные средства, которые были заплачены Омской областью, ушли в Германию… Мы направляли десятки международных поручений компетентным органам Германии, но в итоге так и не смогли добиться информации о лицах, которые получили эти деньги там. Хотя цепочку мы установили: как томографы вышли с заводов-изготовителей, по какой стоимости – в три раза ниже той, какую заплатил бюджет. Сложность в том, что все накрутки произошли в Германии. В Россию они зашли уже по завышенной цене. В других городах удалось направить в суды уголовные дела по томографам потому, что там накрутка была в России: одно российское ООО реализовало с накруткой другой российской фирме, а та уже продала бюджетной организации. Дело по мошенничеству с томографами у нас пока приостановлено.
– По ЕРОФЕЕВУ было первое министерское дело?
– Да. Мы еще только начинали понимать какие-то вещи. Поначалу даже недоумевали: это же предпринимательская деятельность? Купил дешевле, продал дороже. Никого же не обязывают брать. Ну не хотели бы – не покупали. Но нам Центральный аппарат перестроил мышление. Когда накрутка идет в три раза, поставка – за счет бюджета и этому способствуют местные чиновники подразделений здравоохранения, а это мы точно выявили, – это коррупционное преступление. После него мы по-другому стали к таким делам относиться.
– По объектам 300-летия еще были уголовные дела?
– По «Саламандре». Уголовное дело по мошенничеству в отношении того же питерского холдинга СТС. Организация фигурирует иная – ООО "СтройИнвестКомплект" ("СтИК"), но истинные руководители – те же. Это дело тоже передано в Санкт-Петербург. Опять же Омскоблстройзаказчик оплатил поставку дорогостоящего вентиляционного оборудования.
– О какой сумме шла речь?
– Несколько десятков миллионов рублей. Вентиляционное оборудование завезли, когда здание даже не начинали ремонтировать, поэтому смонтировать его было еще нельзя. Целесообразно его было завезти на завершающих этапах.
– Ну сейчас пусть смонтируют.
– Оборудование не могут найти. Оно вроде бы поступило в Омск и хранилось на каких-то складах. Но сегодня его в Омске даже и нет.
– Вчера было 25-летие Союза предпринимателей. К собравшимся с видеоэкрана обратился бывший президент Союза Александр ТРЕТЬЯКОВ, который, как говорят, находится за границей «в бегах». По нему есть дело?
– Никаких уголовных дел по ТРЕТЬЯКОВУ у нас нет.
– Вы упомянули дела ГАМБУРГА. Очень странно появился в Омске Вадим МЕРЕНКОВ. Он пришел в Следственное управление вечером, а следователь по совпадению после работы оказался на месте. Такое впечатление, что в кустах случайно оказался рояль, на котором тут же сыграли ноктюрн Шопена…
– Да, офицально рабочий день у нас до 18 часов. Но учитывая, что объемы работы огромные, в лучшем случае следователи уходят в восемь, а чаще – в девять, 10, 11, а то и 12 ночи. А иногда и ночуют здесь. Я в это время был в отпуске, мне позвонил следователь Александр ЧУКЛИН: пришел МЕРЕНКОВ. Но если помните, когда год назад была пресс-конференция в прокуратуре и меня спросили, когда появится МЕРЕНКОВ, я сказал тогда, что он ждет приговора ГАМБУРГУ и только тогда появится. Бегать всю жизнь невозможно.
– Неизвестно, где он находился все это время?
– Он нам так и не сказал. Кроме тех давних слов: «Почему вы считаете, что я по своей инициативе скрывался?». В ноябре было очередное заседание в Куйбышевском суде о продлении срока содержания его под стражей, где он пытался со своим адвокатом внушить суду мысль, что он не скрывался, а по каким-то причинам не мог к нам прибыть, на что следователь напомнил ему, как он приехал к нему в больницу в Подмосковье, а тот сбежал, оставив пиджак и сотовый телефон. СИЗО продлили. Так что продолжаем расследование.
– А что там продолжать? Суд над ГАМБУРГОМ прошел. Все уже определено.
– Не совсем так. Если вы помните, в суде было переназначено несколько экспертиз, были вопросы к экспертам. Поэтому совместно с прокуратурой мы решили на этапе следствия провести дополнительные оценочные экспертизы по земельным участкам. Хотя, конечно, преюдиционный момент здесь должен быть. Но в деле есть еще одно обвинение, которое предъявлялось заочно, – в халатности. Когда МЕРЕНКОВ работал первым заместителем директора департамента имущественных отношений, при пролонгации договоров аренды сетей с Омскводоканалом он не повышал стоимость аренды, несмотря на рекомендацию горсовета.
– Департамент имущественных отношений просто рассадник преступлений какой-то. Недавно еще четыре женщины были задержаны за взятку – настоящие и бывшие работники департамента.
– В этом деле появился уже третий эпизод взятки. Возможно, не последний. Две из них дали признательные показания. Одна готова подписать соглашение со следствием. При недавнем продлении меры пресечения мы ходатайствовали о заключении под стражу. Однако суд принял решение перевести их всех под домашний арест.
– Еще какие-то коррупционные дела в последнее время были возбуждены?
– Если вы помните, в этом году был приговор бывшему главе Знаменского района Василию ДЮБОРЕВУ. Его признали виновным в получении взятки в виде автомобиля «тойота камри». Машину он получил от директора ООО «Ресурс» Александра ЛЕУХИНА. Во время следствия мы считали, что ЛЕУХИН был поставлен в такие рамки, в которых не мог отказать ДЮБОРЕВУ. Поэтому последнему вменялась взятка с вымогательством. Ни на следствии, ни на суде ЛЕУХИН не признавал этот факт. Они выстраивали версию, что он в аренду предоставил автомобиль. Но мы железно доказали обратное, тем более что автомашину ДЮБОРЕВ продал и на эти деньги купил внучке другую. В связи с тем, что в суде при вынесении приговора квалифицирующий признак «вымогательство» был отменен, нами на прошлой неделе возбуждено уголовное дело в отношении ЛЕУХИНА по факту дачи взятки. Закон предусматривает, что один берет, другой дает, и за все это предусмотрена ответственность. Просто в статье 291 Уголовного кодекса РФ есть примечание, в соответствии с которым по усмотрению следствия или суда лицо, давшее взятку, может быть освобождено от уголовной ответственности, если способствует следствию или сообщило в правоохранительные органы о преступлении. ЛЕУХИН не способствовал и не сообщал, суд решил, что взятка – его добровольное решение. Но раз добровольное – то надо отвечать.
– Еще были какие-то дела?
– На прошлой неделе нам было передано уголовное дело на первый взгляд невзрачное, а на самом деле резонансное. Связанное с глобальной незаконной порубкой в Тарском районе. Мы предъявили обвинение нескольким лицам. Но там будут и руководители Тарского лесхоза, а возможно, еще некоторые должностные лица – пока не могу о них говорить. Принцип был простой: жителям районов области положен некоторый объем кубометров леса для хознужд, дров, построек. В Таре на протяжении трех лет определенная группа наладила деятельность, в рамках которой подделывала документы за граждан, формировала деляны, вырубала их и продавала древесину. Суммы ущерба в десятки миллионов рублей. Там вокруг Тары было очень много вырублено. У них даже закончилось тарское население, они уже с соседних районов стали формировать липовые заявки. Поняв, что у нас железная доказательная база, некоторые участники группы начали давать подробные показания.
– А вот дело по бывшим сотрудникам администрации Омска СОБОЛЕВУ ПОТАПОВУ. Когда возбуждалось дело, обыски прошли и у учредителей, и у руководства АО «Электротехнический комплекс», в чью пользу чиновниками были осуществлены действия. А сейчас на суде предприниматели уже не фигурируют. Почему?
– Обыски действительно проводились. Шла речь об оплате работ по обслуживанию тепловых сетей. Мы считали, что на самом деле эти услуги не оказывались. Если бы мы это доказали, то привлекли бы и руководство АО. Был проведен большой комплекс экспертиз, пытались выяснить их затраты на обслуживание, но, к сожалению, не смогли это выяснить. Потому что – на наш взгляд, это было специально сделано – не получилось выделить из общей массы именно те сети в Амурском поселке, акты по ремонту и обслуживанию которых были подписаны СОБОЛЕВЫМ. Сетей очень много, и работы идут все время – что-то рвется, что-то ремонтируется. Там очень сложный документооборот, не вся документация была обнаружена, так что мы не смогли опровергнуть тезис, что эти работы якобы выполнялись.
– А по Межрегионгазу на каком этапе дело?
– Сегодня следователь уведомил потерпевших и обвиняемых об окончании расследования. На наш взгляд, мы собрали достаточную доказательную базу. Практически сразу, расследуя деятельность директора ООО «Технический углерод» Алены БАБИЙ, мы пришли к выводу, что она не могла все это сделать в одиночку, без содействия из «Газпром Межрегионгаз Омск». В ходе расследования очень подробные показания нам дали работники этого предприятия, которые указали на тогдашнего заместителя гендиректора Сергея ПОДОЛЬНОГО. Он как раз отвечал за поставки и за распределение газа. Мы сделали вывод, что они работали совместно и преступление совершили в составе группы лиц. Вину они не признали.
– В прошлом номере «КВ» был опубликован репортаж с суда над Геннадием ЗВЯГИНЦЕВЫМ, которого обвиняют в преднамеренном банкротстве. В процессе его адвокат рассказал, что в деле имеется протокол допроса некоего свидетеля НИКОЛАЕНКО. Однако на процесс пришел настоящий НИКОЛАЕНКО, проживающий на Чукотке, которого никто не допрашивал. А потом следователь, допросивший не того человека, получил повышение.
– Да, случилось такое. Свидетеля привел оперативный сотрудник, с которым следователь работал не первый год, и оба они утверждали, что допрашиваемый – НИКОЛАЕНКО. Инцидент состоялся еще в 2014 году, что стало уроком для следователя. Эти свидетельские показания не были основным доказательством в деле. Доказательств и без того хватало. С тех пор следователь провел много других расследований. Успешно окончил не одно уголовное дело. Например, в отношении главы Тевризского района Вячеслава ТАРАСОВА. Возбуждал дело в отношении ректора ОмГПУ Олега ВОЛОХА. А потом из аппарата Следственного управления перешел в заместители руководителя межрайонного отдела. И эти вещи никак не связаны.
– Кстати, о ВОЛОХЕ. С чего вообще началось его уголовное дело?
– С оперативных материалов, представленных УФСБ. Возможно, нынешние девять эпизодов уголовного дела еще не последние.
– Его отставка произошла с вашей подачи?
– Мы направляли представление в Министерство образования Российской Федерации.