15 ноября главный финансист Омска Инна ПАРЫГИНА в очередной раз побывала на кухонных посиделках в редакции «Коммерческих вестей».
Разговор Инны Александровны с журналистами записала обозреватель «КВ» Ольга УМОВА.
– Инна Александровна, как идет исполнение бюджета текущего года, есть ли риск на конец года увидеть недополученные доходы, недофинансирование по каким-то направлениям?
– Бюджет города исполняется в текущем году достаточно стабильно, за исключением планируемого недополучения доходов, которое может случиться потому, что администрацией города проигран суд по иску о взыскании с ОмскВодоканала 400 млн рублей. Затем горсоветом, напомню, было принято решение, чтобы напрямую в бюджет зачислялось только 200 млн рублей и на 200 млн предприятие выполняет работы. А на начало года все 400 млн планировались в бюджете города.
Я бы не сказала, что где-то у нас недофинансирование, мы это строго контролируем. Просроченной задолженности – более двух месяцев – у наших главных распорядителей перед подрядчиками и поставщиками нет. У нас есть текущая задолженность, и если нам не удастся перекрыть упомянутые мной выпадающие доходы в 200 млн рублей, что-то мы недофинансируем. Что именно – будет понятно к концу года. Пока исполнять принятые обязательства мы способны.
Динамика по налоговым источникам радует. По земельному налогу годовой план уже перевыполнен несмотря на то, что у нас во втором квартале был возврат, 25 млн рублей налоговая возвращала ПО «Полет». По НДФЛ тоже значительно увеличились поступления, прогнозируется перевыполнение. Здесь существенно повлияли изменения ФЗ, согласно которым с января 2016 года организации обязаны ежеквартально представлять декларацию в части начисления и уплаты НДФЛ. Раньше они не показывали начисления от проверки до проверки налогового органа.
– Недавно городом был выпущен облигационный заем, весь ли он размещен? Сколько в целом у города долговых обязательств, каковы расходы на обслуживание долгов?
– Расходы на обслуживание муниципального долга в текущем году составляют 550 млн рублей, в следующем – 660 млн рублей. Сегодня у нас 5,3 млрд рублей долговых обязательств, из них 130 млн – муниципальные гарантии предприятиям транспорта, на конец года они их всегда гасят, а в начале года мы им снова их выдаем. Мы достаточно успешно разместили в этом году облигационный заем в размере 2,5 млрд рублей. Первая часть – 1 млрд 250 млн рублей – ушла под ставку 9,9% годовых, вторая часть – под ставку 10,5%. Средняя ставка этого трехлетнего займа, таким образом, вышла на уровне 10,27%. Такой ставки банки сейчас не дают, меньше 11,25% нам никто из них не предлагает. И еще у нас есть заем прошлого года, 400 млн рублей мы по нему погасили, еще 600 млн осталось, там у нас ставка 13,05%, но к началу года от этого займа останется только 400 млн, которые мы в начале года и погасим.
Таким образом, 3,1 млрд рублей у нас сегодня в облигациях, это гарантированный спокойный механизм, который для нас лучше коммерческих кредитов, не нужно ежегодно перекредитовываться, и есть уверенность, что не случится некоего сговора банков, и они будут вынуждены конкурировать между собой, существенно падая в ставках, что сейчас и происходит.
Наконец, мы активно пользуемся кредитами федерального казначейства под 0,1% годовых, но здесь мы можем привлекать только около 700 млн рублей, или не более 10% собственных доходов. Сумма варьируется, сейчас наш лимит составляет 680 млн рублей.
– Если по займу ставка составляет 10,27%, а по кредитам не меньше 11,25%, то какая экономия получается у вас благодаря тому, что облигации предпочли кредитам?
– Примерно 50 млн рублей в год.
– В следующем году роста собственных доходов не планируется. Изменения законодательства на федеральном уровне не улучшат ситуацию с распределением доходных источников в отношении муниципалитета?
– Таких изменений не предполагается. Напротив, буквально вчера, например, я прочитала на сайте Правительства РФ, что в Госдуму будет внесен законопроект, предусматривающий вычет в размере 18 тысяч рублей на расходы, связанные с приобретением контрольно-кассовой техники. Это напрямую повлияет на наши поступления. Просчитать, в какую сумму это выльется, сложно.
– Еще три-четыре года назад в Омске говорили о том, что платные парковки могут стать дополнительным источником доходов. Сейчас, как я понимаю, мэрия пришла к выводу, что серьезных доходов это не принесет?
– Совершенно верно. Чтобы организовать парковки того уровня, о котором нам депутаты горсовета говорят, – с паркоматами, со шлагбаумами, обслуживающим персоналом, – требуется 130 млн рублей только на центр города. У депутатов горсовета нет единого мнения, какой должна быть стоимость парковочного места, какой доход в бюджет эти парковки будут приносить. Звучала цифра 20 млн рублей, но расходы-то при этом никто не считал. АНТРОПЕНКО называл цифру по доходам 300 млн рублей, САЯПИН – в 20 млн, но это все эмоции, а не подсчеты. Мы считаем, что окупаемость растянется не меньше чем на 5 – 7 лет. Здесь показателен пример Москвы, которая с 2013 по 2015 год затратила на обустройство парковок 16 млрд рублей, а к началу 2016 года получила от них только 5,8 млрд рублей, то есть не окупила за три года.
Поэтому мы предлагаем начать развивать парковочные пространства в разных направлениях – администрация города будет отвечать за бесплатные, так называемые социальные парковки на наших магистралях, а платными пусть занимается бизнес. Депутаты пока не принимают наше мнение, и вопрос стоит.
– А разве не от штрафов за парковку в неустановленных местах должен пополняться бюджет?
– Штрафы за парковку вдоль автомагистралей – это штрафы за нарушение ПДД, и зачисляются они в бюджет субъекта РФ. Мы получаем только штрафы за нарушение Правил благоустройства, чистоты и порядка, в том числе это штрафы за парковку внутри кварталов домов, на газонах и так далее.
– Горсовет же пытался настоять на том, чтобы часть штрафов за нарушение ПДД доставалась городу.
– Мы поддерживаем депутатов в том, что было бы здорово получить такой стабильный источник доходов. Но вместе с тем понимаем, что в силу дотационности регионального бюджета некорректно заглядывать в чужой карман. Губернатор в текущем году принял беспрецедентное решение – перечислить нам 800 млн рублей на дороги. Это даже больше всех этих штрафов за нарушение ПДД, собранных за год на территории региона. Поэтому я бы не советовала идти на конфликт в этом вопросе.
– Люди, которые собирают штрафы за нарушение Правил благоустройства, отрабатывают свою зарплату? Может, еще их набрать столько же? Или студентов на практику брать, чтобы они по городу рыскали в поисках нарушителей.
– Дело в том, что административную функцию могут выполнять только муниципальные служащие, студенты не могут выписывать протоколы. Функцию администрирования этих штрафов нам три года назад передали из Главного правового управления области вместе с персоналом в количестве 6 человек и субвенцией в размере 4,5 млн рублей. Мы дополнительно взяли еще людей, тратим на их содержание около 9 млн рублей, они приносят нам 15 млн. А три года назад нам из управления поступало 4,5 млн рублей всего. До тех пор, пока агрессивную политику в этом плане администрация не проводила, все наплевательски относились к Правилам благоустройства, особенно владельцы нестационарных торговых объектов. Далеко ходить не надо, когда проводили мы субботник на Дзержинского в сквере, почему-то два заместителя мэра с главой округа должны были убирать эти семечки вокруг киоска. Сейчас ситуация изменилась, потому что люди понимают, что штраф уже не 1000 рублей, а 15 – 30 тысяч и может доходить даже до 150 тысяч, хотя мы такой не накладывали еще ни на кого.
– Это правда, что по ряду администраторов доходов вы не можете теперь устанавливать плановый объем поступлений?
– Мы по всем администраторам доходов не можем диктовать свои условия. Договариваться они не обязаны с нами тоже. Мы пытаемся на своих администраторов доходов – городские департаменты – каким-то образом повлиять, но они мне тоже говорят: за невыполнение плана по доходам нас потом не увольняйте, надувать бюджет нецелесообразно. С той же налоговой службой мы раньше могли динамику трехлетнюю посмотреть и свой расчетный показатель представить, а сейчас они за него отвечают. Раз они нам в план предложения внесли, что соберут такой– то объем средств по НДФЛ, они за него и отвечают. Изменения такого рода вступили в силу с июля текущего года. Не знаю пока, какие санкции будут предусмотрены за невыполнение, но для нас это гарантия того, что бюджет будет исполняться.
– Вы как-то отслеживаете информацию о том, сколько средств наши крупные предприятия – оборонный комплекс, нефтехимия – в течение 2016 года вложили в свое производство в городе Омске?
– Я вам точно на этот вопрос не отвечу, потому что это персональные сведения юридического лица, нам доступна только официальная отчетность, которую они размещают в публичном доступе. Мы в этом направлении сотрудничаем с Ассоциацией нефтепереработчиков и нефтехимиков России, которую возглавляет почетный гражданин города Омска Виктор РЯБОВ, там есть крупные эксперты, которые хорошо понимают, как предприятия нефтехимического комплекса оптимизируют налоги. Процессы, направленные на то, чтобы эти отрасли активнее пополняли бюджет, все равно идут. Но планами по инвестированию в собственное производство предприятия с нами не делятся, они ведь входят в холдинги, которые контролируются на федеральном уровне, и все эти решения принимаются без нас, и ни местную власть, ни региональную они не спрашивают. Но спрашивают с точки зрения наличия инфраструктуры – транспортной, коммунальной, социальной. Надеемся, что будут какие-то федеральные программы, связанные с комплексным развитием территорий оборонных предприятий. Ранее эти территории были огромны, но производственные процессы видоизменились, часть территорий высвобождается, они готовы отдавать нам их под застройку.
– Но они же мизер земельного налога платят, какой им смысл отдавать землю.
– Им важно, чтобы внутри региона или города действовала программа, например, по строительству жилья эконом-класса, чтобы они могли привлечь высококвалифицированный персонал, который будет обеспечен жильем.
– Вы имеете в виду проект ПО «Полет» с ЦКБА? Но в ЦКБА сказали, что его приостановили, решили подержать еще территорию.
– Не только этот проект. К примеру, Минобороны России передало муниципалитету города в конце 2015 года – начале 2016 года несколько земельных участков в общей сложности. Это, думаю, станет резервом для предоставления земли многодетным семьям.
– Вы упомянули о сотрудничестве с Ассоциацией под руководством РЯБОВА, какая вам польза от этого взаимодействия?
– С их помощью появляются те законопроекты и предложения, на которые мы рассчитываем, мы узнаем от них о тех лазейках, которыми пользуются предприятия. Об отмене процессинга и консолидированных группах налогоплательщиков заговорили же недавно, раньше умалчивали.
– Но вам-то какое дело до отмены процессинга? Это забота региона. А вам земельный налог предприятия все равно платят.
– Коллеги, вы не правы. Чем богаче областной бюджет, тем лучше городу. В Новосибирске почему городской бюджет составляет 35 млрд? Потому что у них и областной гораздо выше. Там 70% налогов, собираемых на территории региона, зачисляется в консолидированный бюджет субъекта, а у нас чуть выше 54%. Почему? У нас вертикально интегрированные холдинги, а у них бизнес на месте.
– Зато когда к нам заходили вертикально интегрированные холдинги, все аплодировали стоя.
– Но ведь лучше, чтобы предприятие или завод не были брошены, а ушли под федеральные холдинги и были обеспечены заказами.
– Вы новосибирские наработки или еще чьи-то используете в своей работе?
– В силу тех условий, в которых находимся мы, – в безденежье, опыт перенимают как раз у нас. Сейчас мы анализируем практику Новосибирска, Красноярска, Томска по переходу на коммерциализацию пассажирских перевозок, хотя на самом деле внутренне мы с ней не согласны.
– Когда приезжаете в богатые регионы, нет к вам отношения как к голодранцам? Не жалеют вас коллеги?
– Нет. Никто не жалеет, и я вообще не потерплю в отношении себя жалости. Мы убогие что ли? Считаю некорректным бросать подобные высказывания в адрес города и горожан, такое, кстати, себе и отдельные народные избранники позволяют. У нас город великий, город оборонных предприятий, пятый по уровню развития промышленного производства.
– Но вместе с тем по уровню бюджетной обеспеченности в самом хвосте.
– Ну и что. Вот и пусть кто-нибудь сядет на это место и попробует управлять городом на 4,5 копейки.
– Мысль о том, что мы бедные, но гордые, понятна, но в чем гордость-то наша?
– Считаю, что мы можем справляться с поставленной задачей, когда объединяем усилия, несмотря на скудность бюджета. Считаю, что мы научились работать и мобилизовывать все ресурсы. На мой взгляд, мы неплохо работаем и с промпредприятиями, ведь никто не заставляет их делать такие шикарные скверы, аллеи, как сделали завод имени Баранова, «Высокие технологии», ЦКБА. Это их социальная ответственность. Главное – убедить. И я считаю, что мы за прошедшие 4 года раскачали и население, и бизнес, в том числе, может, и этим «плачем Ярославны», как вы его называете.
– Это не мы называем, это областной минфин, Рита Францевна так назвала.
– В общем, мы не бедные, не несчастные. Единственное, надо срочно принимать какие-то меры по поддержке строительной отрасли, которая сейчас гораздо в более плачевном состоянии, чем другие. Стройке надо помогать – давать дешевые кредиты, раскачивать население и так далее.
– На мой взгляд, в строительной отрасли просто кризис перепроизводства, причем одного типа жилья – домов высокой этажности не очень комфортного класса.
– Почему вы отрасль рассматриваете только с позиций строительства жилья? Есть еще инфраструктурное строительство, производственное. Вы думаете, если бы у нас строились какие-нибудь производственные цеха, наши строители не составили бы конкуренцию? Просто нет пока такого заказа.
– Вопрос по земельному налогу. Город последние годы активно оспаривает рыночную стоимость тех или иных участков, это дает вам какие-то результаты?
– Конечно, дает. Во-первых, мы кадастровых инженеров научили работать, теперь им не удается всякую туфту в отчетах писать.
– Какие хитрости применяют оценщики, чтобы их клиентам можно было меньше платить?
– Например, оценивается участок в центре города под строительство многоквартирного дома. Оценщик берет при расчете стоимость аналога в Любино или еще где-то в отдаленном районе, что не соответствует реальности. Суд становился в таких случаях на нашу сторону. Сейчас еще одна история появилась. Есть определенные критерии, которыми оценщик должен пользоваться при оценке, и эти критерии устанавливаются общественными организациями. Одним из критериев, влияющих на стоимость, была близость участка к инженерной инфраструктуре и дорогам. Они посмотрели, что эти показатели существенно увеличивают кадастровую стоимость, и исключили их из методики.
– Вы опротестовали эти действия?
– Мы в таких случаях не саму методику опротестовываем, а оценку конкретного участка. Когда есть рынок, ее легко опротестовать. Сложнее, когда рынка нет, как, например, по социальным объектам.
– А часто встречаются такие примеры, когда предприниматель заявлялся, например, на строительство физкультурного объекта, а потом оказалось, что построил торговый комплекс?
– Да, таких примеров масса. Когда участок предоставляется в аренду для строительства, на протяжении срока строительства мы не можем его в чем-то подозревать, а когда он ввел объект в эксплуатацию, то уже имеет право поменять его функциональное назначение. И платить по другой ставке он будет именно с того момента, когда поменяет функциональное назначение.
– Областные власти любят критиковать муниципалитеты за то, что они не участвуют в конкурсах, в целевых программах. Город что получает от этих программ?
– В текущем году 3,5 млрд рублей. Также мы рассчитывали участвовать в федеральной программе по поддержке молодых семей, но без области мы не можем участвовать, а у них не было средств для софинансирования, и они не стали заявляться на федеральный уровень. У нас должно было на наши 2,5 млн рублей поступить около 6 млн из областного бюджета и около 13 – 14 млн из федерального. Мы на эти средства нескольким молодым семьям могли бы предоставить поддержку на приобретение жилья. На следующий год мы снова эту сумму планируем.
Часто говорится о том, что федеральных программ более 40, а мы участвуем в считаном количестве программ. Но надо понимать, что в ряду этих 40 с лишним программ есть такие, в которых мы не можем заявиться по определению, например программа развития Северного Кавказа, развития Дальнего Востока, развития Крыма и так далее. Детские сады, школы, дороги, аварийное жилье – в этом всем мы участвуем. И на софинансирование программ своих мы средств вносим в этом году около 800 млн рублей, из которых 250 млн – наша доля расходов по переселению граждан из аварийного жилья.
– Пересчет арендной платы за землю по 108-му постановлению насколько увеличит ежегодные поступления в бюджет?
– Мы считали, что около 200 млн в год. Но сейчас у нас весь этот пересчет уходит в рост дебиторской задолженности, потому что добровольно предприятия платить не хотят, различными методами пытаются уклониться от исполнения обязательств, не платят даже по решению судов.
– А те платежи, которые взысканы с арендаторов за предыдущие периоды, в какую сумму оцениваются? Этот перерасчет задним числом такую негативную реакцию вызвал в предпринимательском сообществе, и хочется понять, стоил ли того.
– Не могу точно сказать, какая сумма, депимущество ее постоянно пересчитывает. Мы предполагали около 130 млн рублей. И что значит негативную? Последние три года мы кредитовали этот бизнес бесплатно на эту сумму. А они сидели тихо.
– То есть, на ваш взгляд, вы имели право выставить счета за предыдущие периоды?
– У нас все законно. Мы понимаем, что до конца года мы эту сумму не взыщем. Более того, планируем внести в горсовет предложение о рассрочке, потому что мы признаем, что есть наша недоработка в том, что мы не смогли своевременно предупредить людей о пересчете.
– Вице– спикер горсовета Василий МАМОНТОВ, сказал что дебиторская задолженность бюджета достигла 2,5 млрд рублей, что это за долги такие?
– По неналоговым доходам дебиторка составляет 1,9 млрд рублей, вместе с теми суммами, которые нам должны по налогам, близится к 2,5 млрд. Но в этих 1,9 млрд рублей 980 млн приходится на ФГ «РУСАНТОН», это безнадежная к взысканию сумма, и у нас много таких.
– А земли, которые освободил «РУСАНТОН», до сих пор не проданы? Туда ведь тогда обещали коммуникации подвести.
– Не проданы. Федерального финансирования на магистральные сети к этим землям так и не случилось, коммуникации там построили только до Икеи.
– В европейской части России власти активно поддерживают индивидуальную застройку. Как раз для такого жилья подошла бы земля в Чукреевке. Не думали на этот счет?
– Думали. В силу обязанности предоставлять участки многодетным семьям у нас подобные земли – для индивидуальной застройки – практически исчерпаны. Или вы предлагаете отдать Чукреевку многодетным?
– Нет, предлагаю отдать на аукцион под индивидуальную застройку. Ну или отдайте многодетным, они перепродадут, и тогда земля не будет стоять.
– При передаче таких массивов многодетным семьям строительство коммуникаций возлагается на субъекты. Мы спрашивали у области, они не готовы туда вести сети.
– Какие еще возможности вы видите для привлечения в бюджет города дополнительных доходов?
– На мой взгляд, все возможности кроются в совершенствовании налогового законодательства. Мы продолжаем переговоры с Минобороны РФ по землям оборонных предприятий, продолжаем переговоры по землям, ограниченным в обороте.
– Буквально пару дней в одном из интервью мэр высказался в поддержку законодательной инициативы, которая поможет вернуть НДФЛ омичей, работающих в других регионах, в Омск. Как это возможно и справедливо ли это?
– Насчет этого вместе с налоговой мы размышляем давно. Дело даже не в справедливости и не в администрировании налогов по месту проживанию граждан. Дело в необходимости выровнять межбюджетные отношения в пользу муниципалитетов, которые являются донорами производительных сил. Какие бы шикарные условия ни создали на Севере, никто там не останется жить навсегда. Если у нас есть квалифицированная рабочая сила, то нам нужно помогать. Да, вахтовики возвращают доходы в регион, когда привозят зарплату семьям, но это только развитие ритейла. А налогов нет, и значит, в инфраструктуру вложений нет, хотя это ответственность муниципалитета перед семьями тех же вахтовиков. Я думаю, Минфин РФ может выровнять эти отношения между бюджетами. Налоговая же знает, какое у нас количество трудовых мигрантов.
– Вы являетесь председателем совета директоров АО «Омскэлектро». Расскажите, что там происходит.
– Предприятие справляется с тем соглашением, которое было подписано с МРСК Сибири в декабре прошлого года на предмет внесения текущих платежей и погашения части задолженности за предыдущий период. Сделку по отчуждению кабельной линии на сумму порядка 770 млн рублей мы на совете уже согласовали и направили в адрес МРСК Сибири проект договора. Ждем от них завершения корпоративных процедур. Если сделка случится, нам удастся сократить более 500 млн рублей задолженности предприятия уже в этом году, в том числе в счет линии 250 млн рублей, остальное деньгами.
– Текущая деятельность предприятия доходна?
– В структуре тарифа предприятия прибыль никогда не планируется РЭКом. Только Водоканалу разрешено законом теперь закладывать в тариф 3% прибыли, и тепловым компаниям. Электросетевым пока запрещено. У них прибыль может быть только от технологического присоединения объектов. В целом у Омскэлектро пока убытки, потому что у нас кредиторка большая. Прибыль была бы, если б не было кредиторки и расходов, не обеспеченных тарифными источниками, а именно это оплата процентов за пользование чужими денежными средствами, которые сейчас составляют 120 млн в год.
– Чем бюджет 2017 года отличается принципиально от бюджета 2016 года?
– Тем, что у нас еще больше выросли расходы на учреждения социальной сферы. За четыре года мы открыли 528 групп дошкольного образования, 180 тысяч кв. метров дополнительных площадей объектов социальной сферы появилось за это время. Это все надо содержать, обслуживать, платить персоналу.
– Сергей ФРОЛОВ на недавней пресс-конференции выразил надежду, что долги ПАТП до конца года будут закрыты. А долги муниципалитета перед ПАТП?
– В первом квартале следующего года мы отдадим им полностью долг по субсидиям за 2012 – 2015 годы, сейчас это 103 млн рублей, из них мы закладываем ноябрьскими поправками 25 млн и около 10 млн, вероятно, отдадим в декабре, итого на первый квартал 2017 года перейдет около 73 млн. И по субсидиям за 2016 год скорее всего будет какой-то долг, пока не могу сказать.
– Вы цифрами жонглируете, а ведь это реально миллионы, которые недополучили предприятия, и они ветшают, я на четырех из них был, смотреть страшно.
– Я понимаю. Какие предложения?
– Кому-нибудь недодать, а им дать.
– Кому недодать, когда всем не хватает, вот в чем вопрос. У нас бы не было такой ситуации с долгами за прошлые годы перед перевозчиками, если бы депутаты горсовета своевременно приняли изменения в решение № 99, которые бы позволили взимать плату с льготников регионального и федерального уровня полным рублем. Мы в январе внесли им это предложение, а они его приняли только в июле. Мы за это время потеряли 57 млн рублей, были вынуждены компенсировать эту разницу, дотируя, таким образом, региональный бюджет.
– Как на этот раз идет принятие бюджета по сравнению с предыдущими годами? Есть ощущение, что год предвыборный?
– Есть такое ощущение, есть некая напряженность, очевидно желание отдельных депутатов как-то проявиться публично. В любом случае считаю, что нельзя переходить границы корректности. В наш адрес часто звучат обвинения от отдельных депутатов, а дельных предложений от них же нет. Вообще, когда я пришла из областного правительства, для меня такие разговоры были в диковинку, долго не могла понять, как люди такого уровня могут так выражаться. Сейчас уже привыкла. Но с другой стороны, есть депутаты, которые очень грамотно работают и которым лично я очень благодарна.
– А не бывает у вас так, что хочется махнуть на все рукой?
– Не бывает. Я в сложные моменты думаю: кто, если не я?