24 марта во время своего визита в Омск экс-мэр Петрозаводска, советник председателя партии «Яблоко» Галина ШИРШИНА нашла время для кухонных посиделок в редакции «Коммерческих вестей».
Любопытные моменты из двухчасовой беседы записала обозреватель «КВ» Ольга УМОВА.
– Галина Игоревна, первый вопрос сразу в лоб: «Яблоко» существует очень давно, но при всем богатом опыте партии «Яблока» в Госдуме нет. Почему?
– К сожалению, нет, и не в первый раз. И список «Яблока» на последних выборах в Петрозаводский горсовет был снят, впервые за многие годы ни одного «яблочника» в Петросовете нет. Схожая ситуация в Заксобрании Карелии – наша фракция малочисленна, и наши законопроекты отклоняют без всякого обсуждения. Так что не только в Госдуме, вообще оппозиция как таковая во власти не присутствует сегодня. Почему «Яблока» нет в Госдуме, эту тему мы обсуждали буквально на днях на Федеральном совете партии, была достаточно жесткая дискуссия. Есть внешние причины, на которые мы не можем повлиять, в том числе административный ресурс, подсчет голосов, мы ведь до сих пор не знаем, сколько за нас проголосовало, мы результаты выборов в ГД, как вы знаете, не признали.
– Анализировали, кто за вас голосовал?
– Конечно. По результатам семинаров, которые я проводила для «Яблока» по итогам сентябрьских выборов, мы пришли к выводу, что у нас три категории избирателей было на этот раз. Первая категория – тот самый «ядерный» наш электорат, который с «Яблоком» долгое время, и мы потеряли до 50% этого электората. Вторая категория – избиратели демократического толка, не характерные для «Яблока», и нам удалось до 5% таких избирателей привлечь на свою сторону, они среагировали на коалиционные процессы, на появление в федеральной части списка ГУДКОВА, РЫЖКОВА, ШИРШИНОЙ, ШЛОСБЕРГА и так далее. Третья группа – 20-25% наших избирателей, это те люди, которые разочаровались в парламентских партиях.
– Почему от вас отвернулся «ядерный» электорат?
– Часть этого электората уехала из страны, часть мы не смогли убедить в том, что мы способны победить, в том, что мы способны что-то изменить. Часть электората мы потеряли в результате жесткой позиции «Яблока» по теме Крыма, не смогли преодолеть государственную пропаганду. Когда я нашу позицию по поводу Крыма объясняю в Карелии, нас там понимают, потому что они сами относятся к приграничной территории. И я им привожу такой пример: как бы вы отнеслись к тому, если бы Финляндия инициировала проведение референдума на территории Карелии, и мы бы приняли решение, что присоединяемся, причем в условиях, когда финские войска находятся на нашей территории. Карелы понимают нас, когда «Яблоко» озвучивает свою позицию по поводу Крыма. И эта позиция не меняется: Крым – это территория Украины, которая была аннексирована. Партия причем долго обсуждала, как идти на выборы в условиях неприятия этой позиции. Я приезжала в регионы и видела, как наши люди вставали и выходили, когда мы озвучивали эту позицию. Я и Григорию Алексеевичу и Эмилии Эдгардовне говорила: мы потеряем на этом свой электорат. Повторюсь, мы долго думали, как поступить, но пришли к выводу, что отказаться от своего убеждения о том, что это аннексия, мы не можем. И это убеждение, за которое пришлось заплатить реальными голосами избирателей.
– Может, запрос населения как-то меняется, может, не нужны вы людям?
– Программа «Яблока» на этих выборах называлась «Уважение к человеку», и я вижу, что люди не понимают, что это такое, они не мыслят такими категориями, не ощущают уважения и считают, что то, что происходит – с тарифами, с УК, с судами, с детскими садами, с коррупцией – это норма. И им непонятно, о чем мы говорим, что за уважение к человеку, что за бред, что за пустые слова. И это даже в образованных аудиториях, так, студенты-политологи из Санкт-Петербурга, которым я говорила про европейский путь развития, сказали мне: что, вы хотите, чтобы у нас тоже геи были? Когда объясняешь, что ты имеешь в виду под европейским путем развития, начинают переключаться, но это большой вопрос, кто им будет все это объяснять. Это влияние госпропаганды, такова позиция государства – чтобы не было никакой лишней информации, чтобы людей все устраивало. И сейчас на выборах в Карелии мне было очень тяжело в этом смысле, даже те люди, которые поддерживали меня два с лишним года, сказали: мы не пойдем, а какой смысл, ну посидела ты там два года, ну получила седых волос, а по факту ничего не изменилось, все равно ушла.
– Седых не видно.
– Крашеная, честно скажу.
– Мне кажется, что нет сейчас запроса в обществе на либеральные ценности. Он был, и прошел, как бы вы ни старались…
– И что? Вопрос, на мой взгляд, прежде всего в том, кто ты и что ты будешь делать. Я для себя определила, что есть партия, убеждения которой моим соответствуют. Пусть это запрос небольшой категории людей, но он есть.
– Двух процентов населения, исходя из результатов выборов в ГД.
– Я считаю, что этот процент все-таки некорректен. Возьмем Карелию, у нас по городу около 16% набрало «Яблоко», по республике 12%.
– У вас там сепаратистские настроения у населения, наверное.
– Вряд ли, у нас с этим, напротив, жестко, был депутат один у нас, ЗАВАРКИН, он заявил на митинге: раз на нас не обращает внимания ПУТИН, давайте отделимся. Так быстро все решилось – судимость и вперед. Даже наши сторонники мне говорят, как ты надоела с этим всем, у нас куча других проблем. Думаю, «Яблоко» в Карелии все же смогло показать, что законодательная власть способна не только философствовать, но и принимать какие-то решения, поступки совершать в интересах жителей. Именно поэтому и меня подержали на посту мэра. Кто такая ШИРШИНА была в 2013 году? Я просто сопровождала деятельность «Яблока», учила агитаторов, но рейтинг узнаваемости был на нуле. Плюс был только в том, что не было отрицательного рейтинга. Почему я никогда не ходила до этого на выборы и вдруг пошла? Я как житель города захотела поменять власть в городе. В том же Питере у «Яблока» высокий процент, больше 9%, в Пскове 6%, и это тоже не другая страна. Да, нам нелегко пришлось сейчас в Карелии, я реально боялась, что мы провалим Заксобрание. Но мы обеспечили больше 10%, и это не просто подарок «Яблоку», за это пришлось попахать.
– Чем живет Петрозаводск? Там же был тракторный завод?
– Тракторного завода давно нет, действует одна из его площадок, но это уже другой инвестор. У нас нет градообразующего предприятия, и это плюс – потому что потери бюджета от одного какого-то предприятия не так заметны. Петрозаводск среди всех городов Карелии сегодня наиболее привлекателен инвестиционно, но население его увеличивается только за счет оттока из районов, сегодня население города – 278 тысяч человек, население республики – около 600 тысяч человек. Как и все российские города, Петрозаводск живет с дефицитным бюджетом, с партией власти во главе, и этим не очень отличается от Омска, например.
– Все на выходные в Финляндию ездят?
– Нет, после скачка евро уже не так активно. Хотя близость Финляндии, конечно, влияет, много международных проектов, ряд из них, правда, были признаны иностранными агентами, хотя никакой реальной угрозы вроде бы и не несли. Инвестпроекты на территории Карелии финны практически не ведут, побаиваются в этом смысле России. Во время моей работы мэром мы проводили на территории Финляндии бизнес-форум, рассказывали, что мы готовы предоставить бизнесу, а у себя рассказывали бизнесменам про финский бизнес. Пойти со своим проектом из России в Финляндию, как выяснилось, проще, чем наоборот. Финны не понимают наших правил игры. Хотя мы старались сделать их проще, для любого инвестора, который приходил в город, выделяли специального человека, который его во всех инстанциях сопровождал. Конечно, у региона полномочий в поддержке инвесторов больше, но у города есть муниципальная земля, имущество, есть территории заброшенных заводов, которые можно как-то использовать.
– А сам город депрессивный, из Петрозаводска хотят «свалить»?
– По количеству жителей в городе мы не видим, что «сваливают», есть даже прирост населения. Но он происходит только за счет сельских районов. А уезжает из республики немало людей, причем в двух направлениях – Санкт-Петербург и Финляндия. Это была и моя проблема как мэра города, я должна была делать все, чтобы город был красивым, интересным, чтобы был досуг и рабочие места. Это глобальная проблема, но как на уровне муниципальной власти, например, изменить ситуацию с количеством мест в детских садах? Как я знаю, 12,5 тысячи человек очередь в детские сады в Омске, 8 тысяч у нас в Петрозаводске. За 2,5 года моего мэрства за счет программы модернизации дошкольного образования мы открыли пять садов, но при этом один детский сад на 150 мест как стоял закрытый, так и стоит, потому что он был уликой в уголовном деле против противников ХУДИЛАЙНЕНА, а когда выяснилось, что это незаконно, уже и программа закончилась. Я считаю, что это преступление. Муниципалитет мог бы пытаться все эти проблемы как-то решать, но у нас нет местного самоуправления, оно не работает, его нет, не существует, и мы должны это признать. Мэр города сегодня – не выборное лицо, и это очень большая проблема.
– Ваша первая встреча с губернатором в качестве мэра какой была? Что он вам говорил?
– «Будем поддерживать, будем помогать», – но это только слова. А вот когда я сказала конкретно про республиканский дорожный фонд, не услышала желания помогать. Дело в том, что 50% автовладельцев, которые платят транспортный налог, поступающий в полном объеме в республиканский дорожный фонд, живут в Петрозаводске, но город из республиканского дорожного фонда не получает ни копейки. Нам нужно было 3 млрд рублей, чтобы привести все дороги города в порядок, или по 500 млн рублей в течение пяти лет. Это была бы реальная поддержка, все остальное – болтовня. Губернатор мне говорил: ну что, Галина Игоревна, будем работать? Ну, будем, а что толку.
– Может, от вас нужен был компромисс, вы же отказались от первого зама, который был, как я понимаю, протеже губернатора.
– Отказалась, но не только потому, что это был его человек. Ведь не все люди из предыдущей команды ушли, профессионалы, например, руководитель комитета финансов, остались. Мне в плюс сейчас ставят, что за год работы нам удалось в два раза снизить дефицит бюджета, так это не моя заслуга, это заслуга финансистов, которые приносили четкие предложения, на чем можно сэкономить и почему стоит направить высвобожденные средства на сокращение дефицита бюджета. Это была стратегия. А если первый зам начинает собирать сплетни и устраивать войнушки в городе, где полно проблем, то зачем мне такой перзам?
– Например?
– К примеру, собираю планерку. Нет замов на планерке. А потом я узнала, что это действия первого зама. Для того, чтобы пропустить планерку, на мой взгляд, должна быть очень серьезная причина. Я как-то не пошла на какой-то праздник к губернатору, но у меня в этот день два микрорайона были без света, и я даже не собиралась звонить и оправдываться.
– Интересна все-таки технология, как вы это сопротивление пересилили. Мэром выбрали молодую девушку, и люди, которые годами там сидели, конечно, проверять начали вас на крепость. Как это удалось преодолеть, можете привести какие-то кейсы?
– Мне не удалось это преодолеть. Я не пересиливала, я увольняла. Когда я пришла в мэрию, со мной пришел только один человек из моей команды – мой советник, который помогал мне на этом этапе не подписать что-то не то. Так длилось в течение месяца, и за этот срок стало ясно, что ни с одним из прежних замов я не смогу работать, им просто непонятно, что я делаю. Какие «горячие линии» с населением, зачем, что работы нет у нас? – говорили они мне. Или спрашиваешь, какие предложения по размеру платы за детские сады, а в ответ слышишь: так примите решение. В итоге я как авторитарный человек говорила: а вы мне тогда, простите, зачем? После нескольких таких разговоров заместитель по социальным вопросам написала заявление об уходе.
– А кого назначили вместо?
– Своего человека. Я же из Петрозаводска, и уже на этапе избирательной кампании понимала, кого на какое направление могу взять, с командой, конечно, тоже согласовывала претендентов, со СЛАБУНОВОЙ советовалась.
А что касается первого зама, как только начались проблемы по работе, я губернатору сказала, что я буду первого зама убирать, и у меня был перечень претензий, обо всех этих ситуациях я рассказала. Так, мне нужно было спасать троллейбусное муниципальное предприятие, потому что это был единственный механизм влияния на стоимость проезда в городе. Иначе монополист – частный перевозчик, зашедший в город до меня, одновременно с тем, как первый зам пришел в мэрию, установил бы свои порядки абсолютно. В процессе работы я поняла, что у моего первого зама другие цели – сохранить монополиста и дать ему хорошие условия, а у меня прежде всего были интересы жителей.
– А голос приходилось на совещаниях повышать?
– Приходилось. Я авторитарна, хотя и не во всех ситуациях. Если я доверяю человеку, то использую стиль другой – ухожу от управления, говорю: это ваш блок вопросов, ищите решение. Могла применять демократический стиль управления – проводила общие совещания, нацеливала на коллективный поиск решения проблемы. А авторитарной приходится быть, когда человек саботирует, ленится. Могу сказать на совещании: вы не готовы, идите и готовьтесь. Через 15 минут приходят с решениями. Конечно, чиновники тоже люди, и они уставали, в том числе и потому, что правительство вело информационную политику против города, и в СМИ было постоянно: город грязный, детские сады не строятся, ШИРШИНА популистка.
– Так почему правительство работало против вас?
– Потому что им нужно было контролировать город, ресурсы, а я им не давала этого. С приходом ХУДИЛАЙНЕНА пришел питерский бизнес, и единственная территория, куда он не смог массово в Карелии зайти, – это Петрозаводск.
– Что плохого-то в приходе бизнеса?
– Ничего плохого, когда не делается так, как пришел питерский перевозчик, когда конкурс был сделан под него, и в итоге у нас появился монополист, при котором качество перевозок не улучшилось, цены не упали. Мы провели честный конкурсный отбор на новые маршруты, и выиграл с ценой в 10 рублей карельский перевозчик. Еще один маршрут разыграли – выиграл карельский перевозчик с ценой в 8 рублей. Я не считаю, что для того, чтобы находиться во власти, нужно кому-то с кем-то дружить. Мне говорят: ты не могла договориться с ХУДИЛАЙНЕНОМ, потому что ты его не уважала как человека. Но я не хамила, не позволяла себе негативных высказываний, говорила только о фактах, и если факт свидетельствовал о том, что интересы города не учитываются регионом, то я это озвучивала.
– Например?
– Например, в тарифной политике. Выяснилось, что тарифы на ЖКХ в Петрозаводске завышены, потому как в наш тариф были включены тарифы прилегающих районов. Почему петрозаводчане за них должны платить? Этот вопрос я подняла. Если бы губернатор сказал: давайте так, например, мы оставляем ситуацию, как есть, но город получает такую-то сумму на благоустройство или на ремонт дорог. Тогда бы я билась за это решение, тогда бы я понесла этот флаг: губернатор нашел решение проблемы.
– Каково соотношение объективных и субъективных причин в вашем конфликте с губернатором?
– Основа конфликта, как я думаю, в объективных причинах – это ресурсы. Я, например, утвердила схему теплоснабжения города в строгом соответствии с законом в таком виде, в каком посчитала нужным, без учета интересов той компании, которая работала напрямую с губернатором. Да, болезненно было для них, что какая-то, как вы сказали, молодая девушка выиграла выборы. Слухи ходили, что долго не протяну. Да я и сама поначалу волновалась, ведь когда меня выбрали, я была уверена, что все те люди, которые остались от старой команды, уйдут, и ко мне придут те, с кем я хочу работать. Но оказалось не так, уходить они не хотели, и пришлось еще и воспитывать в себе жесткий характер. И когда я говорю про город, до сих пор в голосе металл, и эта тема задевает меня.
– Как вы относитесь к обрушившейся на вас общероссийской известности после отставки с поста мэра? Рассматриваете ли эту известность как некий капитал?
– Меня любое внимание к моей персоне со стороны СМИ, со стороны людей, которые не живут в Петрозаводске, всегда удивляет. Я не могу понять, чем оно вызвано, в Омске я даже не ожидала, что столько журналистов моим приездом заинтересуется, что столько людей придут на встречи.
– Вас распиарили федеральные СМИ.
– Нет-нет, меня распиарило федеральное «Яблоко» после моего удаления в отставку. Я к этому отношусь как к планомерной работе партии по защите человека, который в ее рядах находится и который, как я надеюсь, какие-то ожидания оправдал. Благодаря этой поддержке, я думаю, я перед вами сейчас, а не где-нибудь в местах лишения свободы.
Что касается моей известности, я не воспринимаю ее как некий политический капитал. Я не являюсь членом партии, я не собираюсь вступать в нее в ближайшее время. Меня не интересует партийная карьера, для меня было интересно работать в городе как хозяйственнику. А что касается партийной работы, меня устраивает мое сегодняшнее положение, яблочники -прекрасные люди, которые реально переживают за людей, за страну.
– А в других партиях разве не переживают?
– Нет, абсолютно, и это видно по тем законам, которые принимаются сегодня.
– Есть два мнения: что мэр должен быть политиком и что мэр должен быть крепким хозяйственником. Вы себя к кому относите?
– Если бы должность мэра была политической, я бы не пошла на нее. Даже вы меня как политика видите, а это не так, я такую роль на себя примерить не могу. ГУДКОВ, ЯВЛИНСКИЙ – политики, ШИРШИНА – человек, который имеет двухлетний опыт работы на муниципальном уровне, и все. Мэр, на мой взгляд, не политик, он должен быть избранным лидером, человеком, который привлечет ресурсы. А насчет крепкого хозяйственника… Ну какой из меня крепкий хозяйственник? Я лидер и человек, который знает, как объединить других людей для решения задач.
– А вы бы могли Омск возглавить?
– Нет. У вас теперь не мэр будет, а сити-менеджер, во-первых. Во-вторых, в Омске, как и в Петрозаводске, и так много людей, которые могли бы руководить городом, даже среди тех, кого я знаю лично. Эти люди могли бы претендовать на выборную должность. Но та система назначения мэра, которая сегодня и у вас, и у нас в Петрозаводске, – это профанация. Понятно же, что назначают того, кого хотят.
– И все же, не сталкивались вы на посту мэра с ощущением, что работаете, как паровоз, с 5% КПД?
– Нет. Мне было комфортно. Я понимала, конечно, что многие проблемы не могу решить, например, с обслуживанием дорожно-мостового хозяйства. Мы провели аукцион, участвовала республиканская организация, у которой свой асфальтовый завод, техника, и я подумала: слава богу. Но организация пришла и не стала работать. Я обратилась к губернатору: говорю, это же твое государственное предприятие, повлияй. А он мне сказал: ничего не могу сделать. И мы пошли в суды, на целый год. Предприятие не работает, а я не плачу, и не могу платить, потому что если заплачу за невыполненные работы, то сяду. Конечно, жители меня на вилы готовы были поднять. В итоге только через год мы смогли доказать свою правоту. Сейчас в Петрозаводске работает сити-менеджер, на уборке задействована подрядная организация. Я вижу, что там есть проблемы, но стараюсь не участвовать в обсуждениях. Вопрос-то не в мэре даже, вопрос в общей системе. Если бы у нас был механизм быстрого расторжения договора с недобросовестным подрядчиком, с четко прописанными критериями, было бы все иначе. А муниципальных служащих, например, и вовсе не уволить, они напрямую крышуются государством и могут себе позволить перебирать бумажки и ни о чем не волноваться.
– На днях Эмилия СЛАБУНОВА сказала, что «Яблоко», возможно, будет выдвигать на пост губернатора Карелии вас. Такую возможность рассматриваете?
– В отличие от местного самоуправления, которое у нас по Конституции все же отдельно от государственной власти, пост губернатора встроен в вертикаль. И я пока не очень понимаю, как можно оппозиционно настроенному человеку, не согласному с системой распределения бюджетных средств в стране, с тем, как выстраиваются приоритеты, со стилем управления страной, управлять республикой. Просто поучаствовать – не интересно, а если ты идешь на победу, то должен четко понимать, какова будет модель управления.
– А в целом, по вашим данным, «Яблоко» муниципальный фильтр на выборах губернатора Карелии пройдет?
– Да, должно пройти, у нас 75 муниципальных депутатов. Хотя нельзя исключать, что будет дана установка муниципальным депутатам, использован административный ресурс и люди нас не поддержат.
– И все же, если представить, что вас или СЛАБУНОВУ допустят баллотироваться на пост губернатора Карелии. Если «Яблоко» на этих выборах выиграет, каков риск того, что регион станет опальным, будет ужат в финансировании и так далее?
– Это совсем другая работа, я, повторюсь, сложно представляю модель управления, которую на этом посту могла бы применять. Если СЛАБУНОВА была бы мэром Петрозаводска, вполне возможно, что она проработала бы положенные пять лет. У нее другой характер, она более мудрая, не такая резкая. Я больше торопыга, не люблю тянуть кота за хвост, а Эмилия Эдгардовна склонна к процессу обдумывания. Тут надо понимать, к чему ты готов, к чему не готов. Например, Евгений РОЙЗМАН в Екатеринбурге, понятно, что это законодательная власть, а не исполнительная, но если бы компромиссы какие-то не находил он, его бы тоже, наверное, уже убрали. Я не знаю, какова его плата, какие там компромиссы. Про себя могу сказать, что моя отставка с поста мэра была не только решением депутатов, но и моим выбором – я понимала, что иду в этом направлении, понимала, какое давление идет на депутатов горсовета. Можно было бы прийти к ХУДИЛАЙНЕНУ и сказать: все, я с вами душой и… Душой. Но тогда я была бы не с жителями Петрозаводска. Так что это был и мой выбор тоже.
– Напомните, как происходило ваше удаление в отставку.
– У меня был один неуд по итогам года и удаление в отставку за неисполнение полномочий мэра на протяжении трех и более месяцев. Из 18 пунктов суд согласился с четырьмя. Первый – не исполнила решение суда о постановке на речной регистр плавсредства – Соломенского моста, который соединяет город с отдаленным районом. Если бы я его поставила, его бы пришлось на зиму снимать. Кроме того, был официальный отказ в постановке на учет из-за плохого состояния. Мы посчитали, сколько стоит ремонт этого моста, и оказалось, что проще построить новый. Мы сделали проект на строительство нового понтонного моста, и в проект бюджета на 2016 год заложили средства на его софинансирование. Второй пункт – я не ликвидировала очередь в детские сады для детей от 1,5 до трех лет, но я сделала все возможное в условиях существующего финансирования.
– По этой причине можно любого мэра в отставку отправить.
– Да, разумеется. Третий пункт – не построила очистные сооружения на ливневой канализации. Стоимость этих работ – 7 млрд рублей, тогда как годовой бюджет Петрозаводска – 4 млрд, и в суде мы предъявляли отказ в софинансировании со стороны регионального правительства. И последний пункт, который мне вменили, – недостаточная работа по расселению аварийного жилья. Но я все эти претензии спокойно пережила, потому что понимала – я сделала все, что могла.
– Некоторые омские политики считают, что надо делегировать власть в городские округа. Как вы считаете, логично ли назначение менеджеров по округам?
– Я не думаю, что ваш город такой большой, чтобы нужно было разбивать его на округа. Это логично в Москве и Санкт-Петербурге. В Омске и Петрозаводске, как и в любом другом городе до 2 млн жителей, это приведет только к размыванию ответственности. В таких городах, на мой взгляд, вполне реально управлять одним аппаратом с опорой на общественность.
– Знания в сфере психологии вам помогали на посту градоначальника?
– Конечно, я могу в хорошем смысле манипулировать, побудить человека сделать то, что я считаю правильным, я умею вести переговоры и сделать так, чтобы аудитория мне поверила. Мои близкие, кроме того, считают, что если бы у меня не было образования психолога, то я бы сошла с ума. Это умение правильно распределять, где моя ответственность, а где не моя, мне тоже помогло. Хотя я понимаю, что ряд ошибок допустила, в том числе и кадровых.
– А сейчас как советник председателя партии чем занимаетесь? На что живете?
– Трудовая книжка у меня в партии «Яблоко», кроме того, я имею возможность сопровождать несколько бизнес-проектов как профессиональный психолог, как кадровик, и я эту свободу очень ценю. Как у советника у меня несколько направлений работы. Первое направление – это региональные отделения. В 2017 году у нас выборы в нескольких регионах, и тот образ ШИРШИНОЙ, который партия «родила», должен поработать на партию. Второе направление – не публичное, это работа по отбору кандидатов, по закрытию одномандатных округов. В Омске на выборах в горсовет мы будем стремиться к тому, чтобы закрыть все одномандатные округа, причем не техническими кандидатами, а реальными людьми, которые готовы работать на округе. Лидер омского отделения Татьяна НАГИБИНА понимает, какой объем работы ей в связи с этим предстоит, понимаю, что должна сделать для этого и я. Третье направление моей работы – проведение обучающих семинаров для партийцев, где моя задача – вовлечь каждого в принятие решений. В общем, работа эта очень интересна, это то, чем я сегодня живу, и это классная жизнь.