На первом месте – сбои в системе обязательной маркировки лекарств.
5 ноября в пресс-центре ИА «Национальная Служба Новостей» обсудили причины дефицита лекарств во время пандемии. Первый зампред Комитета Госдумы по охране здоровья Сергей НАТАРОВ и исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей Нелли ИГНАТЬЕВА объяснили, почему из аптек исчезли лекарства.
Немного предыстории. В 2017 году в России создана Единая национальная система цифровой маркировки и отслеживания товаров на базе единого оператора – Центра развития перспективных технологий (ЦРПТ). ЦРПТ – этот проект реализуют USM Holdings Алишера УСМАНОВА (50%), ГК «Ростех» (25%) и «Элвис-Плюс групп» Александра ГАЛИЦКОГО (25%). 1 июля 2020 года в силу вступил закон об обязательной маркировке лекарств.
Многие эксперты предлагали отсрочить его введение, поскольку система не готова, а также говорили о неизбежном подорожании препаратов. Их прогнозы сбылись, а наложившись на ситуацию пандемии коронавируса, превратились в проблему. Первая ее часть связана с сырой, не готовой к работе системой. Сайт Forbes.ru 21 октября написал: «Один из крупных сбоев в системе произошел 30 сентября – были потеряны данные об уже загруженных в нее препаратах, продажа и поставка маркированных лекарств затруднилась. На сегодня восстановлено всего лишь 38% данных. Подобные случаи были и раньше, например, 26 июня часть маркированных лекарств оказалась заблокирована. В ЦРПТ факт сбоя опровергли, но сбои в системе – только часть проблем». Система дает сбои и бывает недоступна по несколько часов, в течение которых аптека не может реализовывать товар.
Другая часть проблем связана с огромным объемом работы, который лег на аптеки: с каждой упаковки лекарственных препаратов провизоры обязаны отсканировать код Data Matrix. Надо ли говорить, что коды не всегда считываются с первого раза, порой их приходится вбивать вручную. И ввиду такой ситуации аптеки заказывают только тот объем лекарств, который в силах обработать.
Тема недостатка препаратов в аптеках общероссийская, перебои с лекарствами (а кое-где даже с градусниками) есть и в других регионах, и в столице. Сергей НАТАРОВ подчеркнул, что оператор, отвечающий за работу системы, не справился, и процесс начал буксовать еще летом: «Мы с коллегами-депутатами обратились в Правительство РФ. Закон не работает, проблемы начинаются в субъектах – в аптеках, в стационарах. Маркировка, которая должна проходить, подтверждаться, – ее нет. Поэтому начался коллапс. Правительство, по нашему мнению, достаточно оперативно – в течение недели – сделало постановление к этому закону. 3 ноября внесли изменение в постановление. Система маркировки лекарств временно переведена в уведомительный режим работы, что сделало возможным отпуск товара, не дожидаясь ответа системы маркировки». Однако депутат заметил, что пока постановление не работает – ситуация не изменилась. Если до вторника, когда состоится пленарное заседание Государственной думы, система не заработает, Сергей НАТАРОВ обещал выйти с предложением о выносе моратория на данный закон.
Причиной того, что закон не заработал, Нелли ИГНАТЬЕВА считает отсутствие полномасштабного тестирования системы: «Мы стали готовиться с 2017 года и запустили систему в июле этого года. Причем фармацевтическое сообщество проинформировало Правительство РФ, что рынок лекарственных препаратов не готов и необходимо срочно предпринимать меры во избежание того, что мы сегодня видим. Нас, увы, не услышали и приняли полумеру – разрешили нескольким не промаркированным препаратам вводиться в оборот до 1 октября текущего года. В процессе работы над системой у нас менялись механизмы, даже после принятия закона были серьезные изменения к требованиям самого кода и т.д. В Европе 6 лет тестировали сериализацию (присвоение каждой упаковке фармацевтического препарата идентификатора – серийного номера). У нас за 3 года полномасштабно ввели. Мы просто не были готовы! Эти поспешные принятия решений должны нас привести к более осознанному рассмотрению других законопроектов».
Нелли ИГНАТЬЕВА полагает, что виноват не только новый закон, а целый комплекс наложившихся друг на друга проблем: «Ситуацию обусловили несколько моментов. Первый – мы боремся с эпидемией, учимся жить с ней. Второй – сезонные простудные заболевания никто не отменял. И вот на фоне всего этого действительно не сработала ИС МДЛП (информационная система «Мониторинг движения лекарственных препаратов»). Она просто-напросто блокирует движение лекарств по товаропроводящей цепочке. Это видно на всей цепи – от производителя, дистрибьютора (склады переполнены) и до аптечной организации – не доходят даже те лекарственные препараты, которые произведены. Я говорю «даже», потому что сегодня мощностей для производства лекарственных препаратов могло быть и больше, если бы их производили без системы маркировки. Затраты, которые понесли производители, неминуемо приведут к росту цен на лекарственные препараты, что мы сегодня и видим. И все это наряду с повышенным спросом. В первую очередь это заметно на антибиотиках, противовирусных лекарственных препаратах, но, увы, информационная система не избирательна. Ситуациякасается абсолютно всех препаратов, пациенты и с другими заболеваниями испытывают нехватку». Нелли ИГНАТЬЕВА отметила, что, по ее данным, в этом году произойдет сокращение аптечных организаций по стране, в каких цифрах оно выразится, она пока затрудняется сказать.
Исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей прямо говорит о том, что проблемы есть и с производством лекарств: мощности сокращены, соответственно, предложения снижены. Были проблемы с системой маркировки, когда лекарственные препараты не проходили таможню и возвращались производителю.
И тут встает вопрос: а для чего, собственно, понадобилась российским властям система маркировки препаратов? Нелли ИГНАТЬЕВА заверила участников пресс-конференции, что этот вопрос задают себе и специалисты, работающие в отрасли: «Изначально идея системы маркировки была великолепная. По сути, речь шла о контроле за движением денежных средств со стороны государства на закупку препаратов для высокозатратных нозологий, чтобы не было злоупотреблений, когда лекарство до пациента не доходило и вдруг появлялось в псеводоаптеке – кто-то просто себе зарабатывал средства. Идея маркировки позволила бы это обеспечивать. Я говорю «бы», потому что сейчас у меня вопрос: а может ли она сделать то, что в ней закладывалось изначально? А по поводу того, что в СМИ идея продвигалась, как «рынок без фальсификатов»: на момент введения маркировки в 2016 году у нас фальсификаты составляли 0,01%. Это самый низкий показатель в мире! Но сегодня бизнес прекрасно понимает, что маркировка прежде всего имеет фискальную задачу».
Нелли ИГНАТЬЕВА посоветовала россиянам не поддаваться панике и не закупать лекарства впрок, тогда те, кто нуждается в них сегодня, не почувствуют дефицита.
На фоне всей этой информации рассказ губернатора Омской области Александра БУРКОВА о том, что ему «приходится в ручном режиме налаживать эту систему», звучит странно. Какими рычагами он собирается решить системную общероссийскую проблему в отдельно взятом, заметьте, не самом богатом регионе?