«По данным DSM Group на рынке осталось всего 2% препаратов ниже 50 рублей. 7-8 лет назад их было 30%. То есть мы сверху цены контролируем, крышкой прикрываем, а цена внутри растет».
В пресс-центре информационного агентства «Национальная Служба Новостей» состоялась пресс-конференция на тему «Международных разработок в России не будет: ждать ли дефицита лекарств?»
После пандемии российская медицина попала под удар санкций. На днях в СМИ появилась информация о том, что международные фармкомпании остановили разработки в России, и потребители якобы останутся без 300 наименований лекарств. Глобальное изменение в отрасли фармы произойдет первого марта 2023 года, когда в Москве, Московской и Белгородской областях начнется эксперимент по дистанционной продаже рецептурных препаратов: Госдума приняла в первом чтении соответствующий законопроект.
Эту инициативу прокомментировал заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по охране здоровья Алексей КУРИННЫЙ. Эксперимент будет проходить ближайшие три года, у законодателей есть намерение расширить круг регионов – его участников:
– Соответствующая информационная и электронная база подготовлена лучше всего в Московской области, Москве и Белгородской области. Поэтому именно они первыми и будут реализовывать этот вариант. Он, безусловно, увеличит доступность и сделает более удобным приобретение лекарственных препаратов. Думаю, это поспособствует и снижению цен из-за конкуренции аптечных сетей. Есть риски верификации – кто на самом деле получает лекарство – но информационные системы позволяют их купировать. Пока в законопроекте нет льготных лекарственных препаратов. Я лично внес соответствующую поправку, чтобы эта категория была учтена.
Депутат подчеркнул, что ни одна из иностранных фармкомпаний не заявила о приостановке поставок в РФ лекарственных препаратов:
– Все придерживаются гуманитарной точки зрения о том, что лекарства не могут быть предметом шантажа, давления на любую страну, как бы ни складывались политические события. Угрозы непоставок как таковой нет, но есть сложности в части доставки, поскольку крупные логистические компании не делают разницы между другими товарами и лекарствами. Большие контейнеры, в которые были загружены лекарства, были остановлены на границе, как и контейнеры с остальными товарами промышленного производства. Идет сложный процесс организации новых путей доставки. Это, возможно, отразится на стоимости лекарственных препаратов. Уже вводятся меры, позволяющие уменьшить риски дефектуры, включая возможность параллельного импорта в упаковках иностранных производителей, поблажки в части регистрации иностранных лекарственных препаратов в России и сокращения этих сроков.
Наличие проблем с логистикой подтвердила директор СРО «Ассоциация независимых аптек», глава альянса фармацевтических ассоциаций Виктория ПРЕСНЯКОВА:
– Проход препарата от зарубежного производителя до складов и аптеки удлинился, стал дороже. Это не перебои, на рынке всегда есть около десятка препаратов, которые отсутствуют в определенный момент времени – либо нарабатываются отечественными производителями, либо идут из-за рубежа. Но есть аналоги, которыми их можно заменить.
ПРЕСНЯКОВА отметила, что Россия еще переживает последствия зимнего ажиотажного спроса, когда аптеки столкнулись с дефицитом из-за того, что население закупало огромное количество лекарств от хронических заболеваний – кто на полгода, кто на год:
– За июль мы зафиксировали снижение продаж. Цены тоже стабилизировались – первое время их лихорадило, аптекам даже приходилась снижать наценку, чтобы снивелировать выросшие цены у производителей, у дистрибьютеров. Говорить, что у аптек на этом фоне выросла выручка, мы не можем. Они в свое время закупили много препаратов от ковида, и те остались невостребованными – только сейчас пошла волна продаж противовирусных, противовоспалительных препаратов, иммуностимуляторов. Потом закупались позиции, с которыми были перебои. Теперь все стабилизировалось, мы констатируем нормальную ситуацию на аптечном рынке и никакого дефицита не ждем.
Глава Лиги защитников пациентов Александр САВЕРСКИЙ согласился с коллегами, что «ничего критического не происходит, большая фарма на месте»:
– Доступность препарата складывается из двух частей: физическая – когда лекарства вообще нет, и экономическая, когда ты его не можешь купить. По итогам моего опроса в соцсетях в допандемийном 2019 году 83% считали, что лекарства либо недоступны вообще, либо плохо доступны. В апреле 2022 года ситуация была нормальная. А 10 дней назад повторил опрос, и мне прислали наименования 79 препаратов, 10 из которых оказались в «дистанционке», а остальные – нет. Я посмотрел госреестр лекарственных средств и выяснил, что 30 препаратов, которые ищут люди, фактически нет на рынке – их нет в реестре, а значит, их не может быть в обороте. Из них где-то 10 – это лекарства для щитовидной железы. Фактически кроме эутирокса и L-тироксина ничего нет, и очень много жалоб, что они действуют плохо или не действуют вообще. Ряд препаратов есть в госреестре лекарственных средств, но их нет в дистанционных аптеках. Причем восемь из них – из перечня жизненно необходимых лекарственных препаратов. Это вообще очень странно. В общем, озабоченность ситуацией, в которой некоторые препараты стали исчезать, у меня появилась.
САВЕРСКИЙ выразил искреннее недоумение по поводу исключения из государственного реестра лекарственных средств, чья эффективность, качественность и безопасность была доказана и не менялась:
– Сейчас если кто-то захочет из перечня тех 30 препаратов привезти что-то из-за рубежа (не сам, а через фирму), это будет преступление. Поставьте пометку, что в России такое не производится, пусть все видят, что препарат можно привезти. А мы людей лишаем лекарств, производителей – возможности вернуться на рынок.
Эксперт привел пример из апреля 2019 года, когда популярный у службы скорой помощи преднизолон начал пропадать из оборота:
– В июле Минздрав заявил, что потребность рынка – 2 млн упаковок, и 2 млн как раз производится. Аптеки уже через день ответили, что у них преднизолона нет. И только в октябре Минздрав отчитался, что разобрался: два млн упаковок потребность, а на рынке только 1,6 млн, значит нужно произвести еще. Это что, государственное управление?! Получается, Минздрав не знает, что у него производится, и не может ни на что оперативно повлиять?!
Предложения по исправлению положения у спикера были следующие:
– Надо выяснить потребность населения в лекарствах – мы ее до сих пор не знаем. Сформировать госзаказ на те препараты, думаю, их будет около 200 – которые определяют демографию России. Причем длинные контракты на три и более лет. Тогда фармкомпании будут нам что-то должны. А на краткосрочных контрактах возникает вопрос: вот уйдет производитель из России и где его обязательства?
ПРЕСНЯКОВА объяснила, почему определенные препараты выбывают из госреестра: у каких-то выявляются побочные эффекты, какие-то отзываются производителями по причине нерентабельности. Глава альянса фармацевтических ассоциаций напомнила, что рынок – живой организм и в освободившуюся нишу обязательно приходят новые игроки:
– Но поддержу Александра в том, что аптечная отрасль почти не управляется. Она немного подчиняется Минздраву, немного Минпромторгу, немного Росздравнадзору. Проверяющих много, а управляющих – никого. Что касается долгосрочных договоров, это, конечно, хорошо, но, к сожалению, мы не можем никак обязать частные зарубежные компании на нас работать. Дефектуру преднизолона и гепарина сформировали мировые процессы: субстанции, которых ограниченное количество, сильно выросли в цене, и быстро перестроиться заводам не удалось – образовался дефицит.
Важность стратегии как одного из направлений государственной политики признал и КУРИННЫЙ:
– На госзаказы приходится, наверное, треть аптечного рынка, но остальное контролировать необходимо: смотреть, что, где и когда потребуется, понимать, где возникают риски, вовремя реагировать – не через месяц-два и уж тем более не через полгода. Государство уже контролирует максимальные цены и надбавки на большую часть жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Их разрешили сейчас пересматривать чаще. Рост цен на ЖНВЛП, если не ошибаюсь, 4% за последний год. На препараты, которые не входят в список, подконтрольный ФАС, рост был больше – 6-7%. К сожалению, пока не контролируется стоимость медицинских изделий и медицинской техники.
– Есть такой эффект с жизненно необходимыми и важнейшими лекарствами: из-за того что государство контролирует цены, с рынка стали вымываться дешевые препараты. По данным DSM Group за июнь, у нас на рынке осталось всего 2% препаратов стоимостью ниже 50 рублей. Семь-восемь лет назад их было около 30%. То есть мы сверху цены контролируем, крышкой прикрываем, а цена внутри растет, – высказался САВЕРСКИЙ.
– Производителям невыгодно выпускать дешевые препараты. Если раньше они могли продавать их чуть ниже себестоимости за счет других препаратов, то сейчас это уже катастрофа. Низший ценовой сегмент ушел с рынка. Таблетки валерьянки не подорожали, но не производятся дешевые аналоги, и она теперь выше 100 рублей. Мы все равно, несмотря ни на что, остаемся частью мировой экономики. А цены везде выросли – на субстанции, на расходные материалы, на логистику, – парировала ПРЕСНЯКОВА.
– Надо переходить от лекарственного обеспечения по льготам к лекарственному обеспечению по стандартам: вводить лекарственное страхование, включать в ОМС. Пациент не должен бегать с протянутой рукой в поисках лекарства, которое спасает ему жизнь, – добавил САВЕРСКИЙ.
– Соответствующий законопроект, вводящий в России лекарственное страхование, лично мной будет внесен, – сообщил КУРИННЫЙ. – Проблема действительно назрела. Большинство развитых стран сегодня этот механизм использует. Если есть препарат и он помогает, то государство обеспечивает человека им бесплатно или за символическую плату. Для людей нескольких категорий, не являющихся льготниками, инвалидами, проблема может стать неразрешимой. Поэтому и собирают деньги эсэмэсками, оспаривают в судах, через судебных приставов добывают лекарства. Это ненормально. Цена решения – около 600 млрд рублей, вполне доступная для Российской Федерации сегодня.
Ранее репортаж был полностью доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 5 октября 2022 года.