Трагическая история Мольера сыграна в стилях разных театральных эпох.
Котурны, маски, выбеленные лица, элементы кринолина в коротких платьях актрис, фантастические головные уборы. Спектакль «Кабала святош» по пьесе Михаила Булгакова словно играется артистами разных стран и времен. И это, наверное, вечная история, в которую Булгаков заложил и собственный трагический опыт.
Спектакль, премьера которого состоялась 17 февраля – в день смерти великого французского драматурга и актера Жана-Батиста Мольера, – дипломная работа актера Лицейского театра Алексея ОСИПОВА (в нынешнем году он оканчивает Театральный институт им. Щукина). Не впервые Алексей выступает и как режиссер, и как художник-постановщик. Можно сказать, в уже свойственной ему манере он использует в сценографии выразительный минимализм. На сцене – лишь несколько деревянных конструкций и огромный занавес, отделяющий закулисье мольеровского театра Пале-Рояль от зала, где частенько бывает сам монарх. Занавес сшит из 125 рубашек, и это тоже отсыл к лицедейству: смена костюмов, смена ролей.
Впрочем, лицедействуют здесь не только актеры, но и король Людовик (Евгений ТОЧИЛОВ). С Мольером (Николай ПУШКАРЕВ) он играет, как кошка с мышью, то строго журя его за непростительные вольности, то вновь проявляя милость, снисходительность и прочие щедрости, а потом резко и точно наносит смертельный удар.
«Всю жизнь я лизал ему шпоры и думал: только не раздави! Все-таки раздавил», – горько скажет герой ПУШКАРЕВА в финале.
История последних лет и дней Мольера рассказывается летописцем событий театра Пале-Рояль Шарлем Лагранжем (Евгений ТРУБКИН). Над Мольером сгущаются тучи: представители знати и церкви, сплотившиеся вокруг Людовика, возмущены тем, что в своей пьесе «Тартюф» «комедиант-безбожник высмеял религию и ее служителей». Драматургу приходится оправдываться и изворачиваться, чтобы и театр не закрыли, и пьесу продолжали играть. И это действительно, с одной стороны, каббала – тайная организация, ополчившаяся против Мольера, с другой – кабала, в которой находится творец, вынужденный угождать власти.
Интересно, что клика Людовика в спектакле зеркально отражает другую булгаковскую компанию – Воланда и его свиту. Маркиз д`Орсиньи с его неживым «терминаторским» глазом (Станислав Величко) напоминает Азазелло, королевский шут по прозвищу Справедливый сапожник (Евгений ХОХЛОВ) – кота Бегемота. Параллели можно продолжить. Но тьма и свет (Людовик XIV – «король-солнце») тут поменялись местами, и Мастеру на этот раз никто не поможет.
Убирая одного из персонажей пьесы – маркиза де Лессака, пострадавшего за постоянное обыгрывание короля в карты, режиссер переводит действие в другую плоскость. Эпизод решается как полная эксцентрики сцена с куклами, еще более ярко иллюстрирующая королевский произвол. Шут, разыгрывающий эту сцену, предлагает не только бросить маркиза в тюрьму, но и оторвать ему голову, и отрывает. Опять же в стиле булгаковского Бегемота.
Спектакль полон знаковости, каких-то сюрреалистических вещей. Выпытывая у актрисы Мадлены Бежар (Дарья МЕГДАН, Дарья ОКЛЕЙ) правду о том, что Арманда (Светлана ПОЗДНЯКОВА, Фариза БАТКИНА) не ее сестра, а ее дочь и, скорее всего, дочь Мольера, с которой он находится в кровосмесительном браке, архиепископ Шаррон (Иван ПЕРМЯКОВ) разматывает бесконечную красную нить. Словно вытягивает нутро. А исповедь самой Арманды, подавленной ужасной новостью, заменяется на текст «Баллады примет» Франсуа Виньона («Я знаю все, но только не себя!»), прочитанный отчаянно и страстно. В условности постановки находится место живым чувствам и переживаниям, живым характерам. И, думается, не случайно гений Мольера и гений Булгакова вновь встретились сегодня на одной сцене: чтобы о чем-то напомнить и о чем-то предупредить.
Фото © Омский драматический Лицейский театр