Творческий проект омички может стать еще одним брендом региона.
– Удивительно: идешь, идешь, всё поле, и вдруг – какой-то непонятный холм. Мама говорила, что это курганы, захоронения древних людей. Даже страшновато было, – вспоминает моя собеседница.
Тара, где она летом часто гостила у бабушки, – старейший город Омской области, недавно ему исполнилось 430 лет. Многие годы там ведутся археологические раскопки, а у местных жителей своя «археология»: копаешься в поле или в огороде и находишь то железный, то керамический обломок с загадочными символами. Когда Светлана ЗАХАРОВА находила такое в детстве, она, конечно, даже не думала, что создаст на этой основе авторскую роспись.
В России насчитывается более 200 видов художественной росписи. Как утверждают исследователи, основы были заложены еще на ранних этапах становления славянских племен. Новые виды декоративной росписи появляются и сегодня. Их создают современные художники, опираясь на опыт прошлого и транслируя собственные идеи. Омский художник-прикладник Светлана ЗАХАРОВА три года назад разработала проект авторской росписи под названием «таежная», собрав в единую систему рисунки коренных народов Омского Прииртышья.
В общем-то в регионе и до этого была своя декоративная роспись – урало-сибирская, старинный народный промысел, начавший формироваться в XVII веке на Урале, Прикамье, Сибирском Зауралье. Существовала роспись по металлу и по дереву. Наиболее активно последняя использовалась в оформлении крестьянских домов. Это была так называемая домовая роспись, вышедшая в свою очередь из церковной. В старообрядческих избах XIX – начала XX века были даже потолки, «писанные кругами». Специальные мастера, их называли «красильщиками», часами находясь в неудобных позах, рисовали цветы, ягоды, листья, закольцовывая их в венок. Традицию завезли переселенцы с Русского Севера – из Галича, Вологды, Ветлуги, Великого Устюга.
Огородный «клад» и бабушкины куклы
Светлана ЗАХАРОВА художественной росписью занимается с детства. Ее мама растила трех дочерей одна. Чтобы в непростые 90-е прокормить семью, расписывала сувениры «под хохлому», был на них спрос.
– Мама была художник-оформитель, а в молодости она и библиотекой заведовала, и в любительском театре играла, творческий была человек, – рассказывает Светлана. – И она в 90-е стала прикладником, потому что тогда хорошо покупали такое искусство. Особенно за границу, куда сувенирку в русском народном стиле возили новоявленные предприниматели. Заказов было много, и мы помогали. У мамы были композиции готовые, отрисованные, мы это переводили на изделия, намечали контуры, а она уже наносила краску мазком или двойным мазком, делала оживку. Расписывала гуашью, потому что она быстро сохла, добавляла флуоресцентные краски, закрепляла лаком, и все в результате выглядело дорого-богато. Было иногда и масло, потому что я помню, что пахло скипидаром. И вот так рука набивалась, и мы сами уже стали что-то рисовать, придумывать.
С народной культурой Светлана была знакома тоже с детства. Это шло от бабушки, которая была и пряхой, и вышивальщицей, а для внучек еще делала кукол.
– Помню, мы крутили тряпочки на что придется: на палочку, на ложку, – улыбается Светлана. – Получалась такая кукла-столбушка. Мы вместе шили ей и кофточку, и платочек, делали поясок из ярких ниток. Это было для меня трепетно, потому что все создавалось из бабушкиной одежды, из каких-то ее старых вещей. Она давала нам тряпочки красивые, и смотришь – кукла на бабушку похожа, потому что это же ее платок. У меня некоторые куклы до сих пор сохранились, и сама я сейчас с детьми делаю. Они любят такие игрушки больше, чем покупные, потому что здесь и твое творчество.
Улица, на которой стоял бабушкин дом, как выяснилось позже, проходила там, где раньше было древнее поселение.
– И мы на огороде выкапывали много всего, – вспоминает Светлана. – Керамические кусочки, черепушки, на них какие-то линии, черточки. Интересно было рассматривать. Несколько раз попадалось что-то вроде острых металлических пик небольших, я потом поняла, что это наконечники стрел. Как-то я нашла маленькую железную фигурку зверя, очень тяжелую для своего размера. Мы это находили, но не понимали тогда ценности. Это было интересно, но только как игра. Неподалеку раскопки проходили, археологи приезжали каждое лето. И я думаю сейчас, если б там глубже копнуть, можно было бы найти что-то и более ценное, наверное. Мальчишки рылись в глине на холме – на них прямо высыпалась куча мелких предметов. А трактористы однажды в поле наткнулись на захоронение, им под плуг много посуды попало. Верх, судя по всему, уже разрушили черные копатели, потому что захоронения состоят из двух ярусов, но до нижнего не всегда добирались.
От прялок до скифов
Одна из сестер Светланы стала дизайнером, вторая – ботаническим иллюстратором, живет сейчас во Франции. А сама Светлана после школы пошла учиться на художника росписи по дереву – этому обучали в 66-м омском лицее, потом поступила в педагогический университет на факультет искусств. Там росписи внимания уделяли мало, но, уже получив первые навыки, Светлана развивала их дальше, читала специальную литературу, постоянно практиковалась.
– Однажды у меня в руках оказались расписные прялки XIX века, – вспоминает она. – Их оформление меня покорило. С тех пор я занялась изучением именно северных росписей, освоила борецкую, мезенскую, урало-сибирскую. Особенно меня заинтересовало происхождение орнаментики. Ведь в росписи все не просто так, это своеобразный язык. При помощи этих символов наши предки пытались донести какую-то информацию о себе, закладывали в них определенный смысл. А на ранних этапах роспись несла обережную функцию.
В 2021 году Светлана стала одним из победителей Всероссийского фестиваля-конкурса «Потомки великих мастеров», проходившего в Дербенте, возила туда мезенскую и борецкую росписи. Была она в то время уже магистранткой факультета искусств ОмГПУ. И вот тогда она услышала оброненную кем-то фразу: «Конечно, в Сибири же нет своей культуры – там одни переселенцы со времен Ермака!»
– Меня это очень сильно задело, – говорит Светлана. – И, словно кадры в кино, в памяти вдруг промелькнули какие-то фрагменты: то, что я видела в нашем краеведческом музее, раскопки в Таре, эти черепки, которые мы находили. И я подумала: «Как это – нет своей культуры? У нас же были скифы!»
На разных берегах
Сибирскими скифами часто называют саргатский и кулайский народы, жившие на территории Сибири, в том числе нынешней Омской области, с VII–VI веков до н.э. по IV–V века н.э. Строго говоря, скифами они не являлись, просто были их современниками и вели сходный образ жизни. Названия археологическим культурам ученые дали по местным топонимам, как называли себя эти люди – сейчас неизвестно. Кулайская культура получила название по месту находки первых артефактов на горе Кулайка в Томской области. Кулайцы – таежные племена, которые вели оседлый образ жизни, занимались охотой и рыболовством, сначала в среднем течении реки Обь и по берегам ее притоков, потом по мере заболачивания водоемов и исчезновения зверя и рыбы вынуждены были продвигаться дальше на север к Иртышу.
На другом берегу жили представители саргатской культуры, первые следы которой были обнаружены близ села Саргатка Омской области. Саргаты строили укрепленные поселения – городища. Они были воинственным народом, контролирующим значительный участок Великого шелкового пути. Оружием владели даже женщины, о чем говорят находки в насыпных погребальных курганах, которые называют сибирскими пирамидами. Чаще всего в таких курганах хоронили знать вместе со всей утварью. Оба народа знали бронзу, железо и керамику: много горшков, кувшинов, культовых чаш, оружия и украшений было найдено на месте поселений и захоронений.
Дороже серебра
– Прикладное искусство таежных скифов богато образами и сюжетами, в основном в так называемом «зверином стиле», – рассказывает Светлана. – В саргато-кулайской культуре изображения встречаются на всем: на керамике, на металле, в отдельно отлитых фигурках. Возможно, были они и на дереве, но это не сохранилось. Я представила, как могла бы выглядеть роспись, состоящая из тех же символов, образов, и попыталась ее воссоздать. Собрала основные, внесла орнаментарный строй, доработала как художник, чтобы, может быть, уже немного с современной точки зрения раскрыть мир древних народов Сибири.
В каждом виде росписи есть свой набор символов, образов, и каждая имеет свою узнаваемую цветовую гамму, отличающую ее от других. Светлана взяла за основу бирюзовый цвет – по ее мнению, цвет морозной зимней тайги, а также коричневый – цвет береговой глины, и бронзовый – как отсылка к тем предметам, на которых находились многие изображения. Белые штрихи оживки, придающей элементам рисунка объем, напоминают о сибирском снеге.
В центре композиции – какой-либо синкретический образ, чаще человек-медведь, человек-филин, поскольку медведь у сибирских аборигенов считался прародителем человечества, а филин – олицетворением мудрости, проводником между мирами. Основными мотивами являются также фигуры всадников с луками (охотников или воинов), культовые животные: конь, утка, олень – золотые рога. В орнаменте используются очертания кулайских изб, черточки, сложенные елочками, одни символизируют поселение, городище, другие – деревья, тайгу. Сам орнамент строится по солнечному кругу – у древних это означало природный цикл, смену времен года, дня и ночи. Впрочем, в таком стиле можно рисовать и что-то современное. У Светланы, например, есть сундук, расписанный видами Омска.
Материалы она берет исключительно натуральные: кедр, липу, карагач. Заготовки из них заказывает у мастера-столяра Николая ДЕДОВА, потом грунтует льняным маслом с колером, кедровые – темперой на природных пигментах. В росписи также использует темперу и масло, готовое изделие покрывает пихтовым лаком. Обязательно оставляет свободное от рисунка пространство, чтобы была видна фактура дерева.
В 2022 году, снова участвуя в фестивале «Потомки великих мастеров», который проходил на этот раз в дагестанском селе Кубачи, Светлана ЗАХАРОВА получила за свою шкатулку «Скифская» Гран-при и приз зрительских симпатий. Потеснив таким образом знаменитое кубачинское серебро, кудринскую резьбу и еще десяток известных промыслов.
– Меня это и немного смутило, и вдохновило, – признается Светлана.– Я поняла, что иду в правильном направлении.
Творя легенду
Сундучки, шкатулки (сейчас вот к Новому году – в виде домиков), чаши, вазы и даже клатчи с таежной росписью – те вещи, которые не остаются без внимания ни на одной ярмарке. Функциональность предмета очень важна для современного человека, считает художница. Ведь сначала он видит красивую и при этом нужную в повседневной жизни вещь, а потом начинает задумываться, интересоваться, что составляет эту красоту. А Светлана всегда с удовольствием об этом рассказывает, и не устает повторять уже, наверное, раз в тысячный. Потому что в этом и цель была – привлечь внимание к истории края через применение культурного наследия в современном мире.
Девять лет назад Светлана ЗАХАРОВА с единомышленниками в области народной культуры создала творческую мастерскую «Легенда». «Твори легенду!» – ее девиз. Люди разных возрастов занимаются тут этномузыкой, иконописью, декоративно-прикладным искусством. Недавно добавились занятия таежной росписью. На мастер-классах дети делают небольшие сувениры-подвески, взрослые пытаются осилить вещи посложнее, хотя на шкатулки, конечно, осмеливается далеко не каждый. Тут надо много времени, несколько часов, да и легко испортить дорогую заготовку. Светлана щедро делится тем, что умеет сама. Она мечтает о том, чтобы Омск со временем стал центром нового художественного ремесла и чтобы везли отсюда таежную роспись, как из других городов везут гжель и хохлому.
Фото © из архива Светланы ЗАХАРОВОЙ