«У нас на тариф самое больше влияние оказывает даже не расстояние перевозки, а дефицит или профицит вагонов. Причем разница в тарифе может достигать 3 тысяч рублей на тонну зерна».
4 февраля ООО «Сибирский КХП» полностью разместил первый 100-миллионный транш биржевых облигаций. Причем 33% этих облигаций инвесторами было выкуплено в первый же день 27 декабря. В целом ПАО «Московская биржа» присвоило идентификационный номер программе выпуска биржевых облигаций ООО «Сибирский КХП» в объеме 1 млрд. рублей. Это уникальное событие для Омской области.
Программа рассчитана на 15 лет. Почему производитель муки и круп из Омской области решился выйти на долговой рынок, куда пойдут миллиардные инвестиции и сложно ли было стать полностью прозрачной компанией и пройти все необходимые биржевые процедуры – все это обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ выяснил у Ильи БАРИНОВА, директора и соучредителя предприятия, которое является правопреемником ООО «Глобалторг» и ООО «Марьяновский комбинат хлебопродуктов».
– Илья Игоревич, что подвигло вас выйти на долговой рынок?
– Подвигло желание иметь финансовую независимость. Не секрет, как банки общаются сейчас со своими партнерами, потенциальными заемщиками, навязывая не совсем выгодные условия. При этом мы видим, что долговой рынок развивается, облигации становятся все более популярны у частных инвесторов, да и Банк России активно пропагандирует продвижение финансовых инструментов, частично поддерживает предприятия, которые этими финансовыми инструментами пользуются. В общем, хотим понять, как все работает. Мы хорошо разбираемся в зерне и муке, почему бы не попробовать разобраться в финансовом рынке? Обратите внимание, чем сильнее падают ставки по вкладам в банках, тем активнее люди начинают интересоваться ценными бумагами, которые обеспечивают более высокую доходность.
– Тем не менее все еще мало примеров, когда не нефтяные холдинги, а обычные предприятия малого и среднего бизнеса размещают свои облигации.
– Потому что и затраты значительные, и очень сложный этап подготовки. Недостаточно просто захотеть. Московская биржа очень тщательно отбирает эмитентов: у нее очень жесткие требования и к финансовому состоянию, и к перспективам развития, и к публичности, и к тому, куда заемные деньги будут направляться. Собственно, мы задумались о выпуске собственных облигаций три года назад, когда наш элеватор был аккредитован Национальным Клиринговым Центром для совершения операций на товарном рынке АО «Национальная товарная биржа», участвовали в проекте «Рынок зерна», который реализует АО «НТБ», в свою очередь входящее в группу «Московская биржа», но все равно еще долго, наверное, шли бы к выпуску собственных облигаций, если бы не поучаствовали в конкурсе, который проводила в Новосибирске Московская биржа в партнерстве с Сибирским главным управлением Банка России, и не заняли первое место в номинации «Сибирская инициатива». То есть сыграла свою роль возможность получить консультационную поддержку от биржи и финансовую поддержку в виде частичной компенсации затрат на эмиссию от Корпорации малого и среднего бизнеса.
– Вы теперь максимально публичная компания?
– И нам это нравится. Вся информация о нашей деятельности доступна, любой потенциальный инвестор может посмотреть ее, узнать, как мы работаем, куда движемся, и принять решение уже на основе собственных выводов.
– В Омске вы стали первые, насколько я помню.
– Да, в Омске выпускали облигации только областное правительство и администрация города. Но в том же Новосибирске – это уже нормальная практика для предприятий малого и среднего бизнеса.
– Миллиард рублей – это достаточно большая сумма. Куда вы планируете инвестировать эти деньги.
– Миллиард – максимальный объем выпуска, при котором мы можем получить поддержку, программа, которая рассчитана на 15 лет. Сколько именно мы будем выпускать – это пока вопрос. Первое пробное размещение – 100 млн. рублей на пять лет. Это 100 тысяч облигаций номиналом в 1 тысячу рублей. Ничего глобального на эти деньги мы строить не планируем, поскольку это не очень большая сумма. Продолжим развивать комбикормовый завод, где мы уже практически полностью заменили оборудование на менее энергоемкое, в январе планируем его запустить, и сможем производить уже до 20 тонн комбикормов в час. Есть планы расширить ассортимент крупяного завода. Мы уже производим колотый горох, ячневую и перловую крупы. Хотим выпускать овсяную крупу, она становится достаточно популярной. Это не геркулес, производство которого также давно планируем, поскольку на него есть постоянный высокий спрос, а просто очищенный овес. А поскольку при запуске овсяной крупы у нас количество отходов возрастет в разы, при шелушении овса отходов образуется порядка 50%, нам нужно будет решать проблему с утилизацией шелухи. Мы приходим к тому, что нам нужно строить вторую котельную, чтобы сжигать отходы производства и получать тепло и пар. Еще хотим провести модернизацию элеватора и продлить два железнодорожных пути, чтобы можно было формировать маршруты – это составы, в которых не менее 70 вагонов. У нас есть свои подъездные пути, порядка 4 километров, но пути, на которых можно формировать маршруты, не должны иметь стрелочных переходов.
– Какие-то большие планы на будущее у вас есть? Вы же не зря, как я понимаю, утвердили программу на миллиард?
– Мы предполагаем и дальше расширять свои возможности по переработке в том числе масличных культур – рапса, льна. Пока мы занимаемся только их перевалкой, фасуем в полипропиленовые мешки, грузим в вагоны, а хотелось бы еще и производить масло. Мощностей, конечно, уже много в Омской области, но и мы не собираемся строить маслозавод за миллиард, но небольшое производство разместить на своей территории – это было бы интересно. Отправлять за пределы региона лучше уже готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью. В целом обновление существующей и строительство новой инфраструктуры позволит нашей компании увеличить объемы производства с 30-35 тысяч тонн в год до 80-90 тысяч тонн.
– Размер купонного дохода у вас привязан к ключевой ставке. Обычно при размещении облигаций указывают фиксированный доход. У вас он плавающий. Зачем?
– Да, у нас купонный доход – ключевая ставка + 4,75 % годовых, выплата дохода – ежеквартально, и мы пошли на это осознанно, чтобы привлечь инвесторов. Им легче будет прогнозировать доходы от инвестиций, не нужно оценивать дополнительные риски. Многие ведь приобретают облигации на долгосрочный период, а ситуация в экономике меняется. Хотя выплачивать купонный доход, привязанный к ключевой ставке, – это, конечно, более хлопотно. Ставка ведь может поменяться неожиданно.
– Как вы определяли размер купонного дохода? На сегодняшний момент доходность по вашим облигациям – 11% годовых. Такую ставку по депозитам не дает ни один банк.
– Мы проанализировали среднюю ставку по депозитам, уровень которой составляет на сегодня около 5-7% годовых, проконсультировались с организатором выпуска и пришли к выводу, что доходность на уровне 11% должна заинтересовать частных инвесторов. Тем более что риски минимальны, на наш взгляд. Я думаю, и сотрудники наши будут покупать облигации. Людям интересно. Они же видят, что предприятие развивается, растет, почему бы не получить дополнительный доход.
– Вам не предлагали выкупить весь выпуск?
– Предлагали. Новосибирский андеррайтер предлагал вариант, при котором он выкупает весь выпуск, а потом сам его продает, но мы решили, что это не наш путь. Мы хотим посмотреть на реалии рынка.
– Если с реалиями рынка все будет в порядке, когда планируете размещать следующий выпуск?
– Минимум полгода мы подождем.
– Когда-то Марьяновский КХП был третьим по объему хранения зерна элеватором Омской области. А сейчас?
– Сейчас – на втором месте. Мы увеличили емкость хранения в сравнении с первоначальной, техническая мощность элеватора была 67 тысяч тонн плюс 12 тысяч на комбикормовом заводе, сейчас общие мощности хранения – более 100 тысяч тонн. У нас в основном долгосрочные договоры, мы храним и зерно интервенционного фонда, и пивоваренный ячмень для компании AB InBev Efes.
– Мельницу тоже модернизировали?
– Да, модернизировали мельничный комплекс до 250 тонн в сутки, перестроили полностью ржаную мельницу, сейчас она может перерабатывать 70 тонн в сутки, что обеспечивает нам достаточный резерв по мощности.
– Муку свою вы в основном за пределами Омской области продаете?
– Мы и омским производителям хлебобулочных изделий продаем, и в западном направлении отгружаем. В пропорции примерно 30/70. По крупам пропорция немного другая, в Омске мы продаем только 7% продукции нашего крупяного завода. На восток вообще ничего сейчас не отправляем, там сильную конкуренцию нам создают алтайские переработчики. На Алтае в этом году цены вообще ниже на все. И на зерно ниже, и на продукцию.
– Помнится, Марьяновский КХП был одним из крупнейших производителей манной крупы в стране.
– Мы и сейчас остаемся одним из крупнейших, во всяком случае в пятерку входим. Производство манки, по сути, является сопутствующим для процесса изготовления муки. У нас так технология построена, что в зависимости от качества сырья выход манки идет от 20 до 37%. Манная крупа – сезонный продукт, летом она продается хуже, но при этом имеет высокую маржинальность.
– Когда я брал у вас интервью после приобретения компанией «Глобалторг» Марьяновского КХП, вы достаточно скептически отзывались о перспективах комбикормового завода.
– Да, я помню. Но завод мы восстановили, естественно, запустили. Некоторое время он работал на старом оборудовании, но эта работа была на самом пределе рентабельности. Сейчас, когда мы заменили старое энергозатратное оборудование на новое, более эффективное, будем производить еще больше кормов для сельскохозяйственных животных. Кстати говоря, имея собственное современное комбикормовое производство мы вполне можем рассматривать и сферу животноводства в качестве дополнительного дохода.
– Животноводство?
– Почему бы и нет? Если будет интересное предложение по площадке, мы обязательно его рассмотрим.
– В 2018 году выручка Сибирского КХП составила 926 млн. рублей. С какими результатами рассчитываете завершить 2019 год?
– В 2019 году оборот будет значительно выше – порядка 1 млрд. 250 млн. рублей. Мы параллельно производственной деятельности наращиваем объемы трейдинговой деятельности – покупка-продажа зерновых. Если сегодня выгоднее продавать не продукцию, а сырье – что поделать, надо продавать сырье.
– Трейдинг у вас всегда был, насколько я помню. Почему такой резкий рост именно сейчас?
– Раньше на зерновом рынке имела место недобросовестная конкуренция, и когда государство занялось «обелением» рынка, то в выигрыше оказались добросовестные участники рынка, кто работал открыто, в «белой» зоне, платил налоги.
– То есть с рынка уходят покупатели зерна, который приезжали к фермеру с чемоданом наличных?
– Примерно так. С этими людьми мы не могли конкурировать. Да мы и не пытались, собственно, потому как понимали, что ничем хорошим это не закончится. И когда в 2017 году с целью восстановления добросовестной конкуренции на всем сельскохозяйственном рынке РФ и формирования нетерпимого отношения к компаниям, нарушающим законодательство РФ была подписана Хартия в сфере оборота сельскохозяйственной продукции, заработала Ассоциация добросовестных участников рынка АПК, ужесточился контроль за оборотом зерновых со стороны ФНС России, и всем, кто работал в белой зоне, стало намного легче.
– В этом году много говорили о проблемах, связанных с вывозом зерновых из Омской области в Казахстан.
– Да, серый импорт в Республику Казахстан имел место. Не для нас, как для предприятия, а в целом для Омской области – это действительно проблема. Покупатели из соседнего государства скупали зерно в хозяйствах и у фермеров за наличные, на таможне это не контролировалось поначалу никак, и теперь, по большому счету, никто даже не знает, сколько именно зерна вывезли в Казахстан из Омской области, и с каким балансом мы входим в 2020 год.
– В прошлом году вроде бы такой проблемы не было.
– В 2018 году тоже вывозили, но не в таких объемах. А в 2019-м в Казахстане случился не очень хороший урожай, возникли проблемы с качеством зерна, из-за осенних дождей зерно проросло, а казахстанские экспортеры законтрактованы на поставку муки на экспорт, вот и пришлось им массово скупать зерно в приграничных регионах. Это происходило и в Омской области, и в Новосибирской, и в Алтайском крае.
– По логике, зерно должно расти в цене. Сколько сейчас стоит в Омске тонна продовольственной пшеницы 3-го класса?
– Пшеница 3-го класса торгуется сегодня по 11 тысяч рублей с НДС. Примерно на тысячу-полторы цену подняли как раз покупатели из Казахстана.
– Вы по этой цене покупаете?
– Да, мы по этой цене покупаем, она достаточно интересна, я считаю, и для сельхозтоваропроизводителей.
– А зерновым производством ваше предприятие заняться не планирует?
– Нет. Эта сфера требует большой капитализации. Годы бывают разные. В том числе неурожайные. И есть риск остаться вообще ни с чем.
– Для внутреннего потребления региону зерна хватит? Не взлетит цена еще выше?
– Омская область всегда была профицитной по зерну. В этом году хозяйства и фермеры убрали 3,2 млн. тонн. Для внутреннего потребления и переработки в пищевую и кормовую продукцию обычно хватало 1,8-1,9 млн. тонн, это вместе с семенами, так что никакой опасности в этом году остаться без зерна я не вижу. Плюс на элеваторах, в том числе на нашем, лежит государственное интервенционное зерно. И мы готовы его у государства покупать. По разумной цене, разумеется. Механизм интервенции, который помогает стабилизировать рынок, вообще нужно почаще использовать, на мой взгляд.
– Опять же, в прежние времена Марьяновский КХП специализировался на производстве муки из твердых сортов пшеницы. Потом ее стали выращивать в Омской области совсем мало. А как сейчас?
– Твердые сорта пшеницы с высоким содержанием клейковины в Омской области все еще выращивают, и она здесь хорошего качества, хотя все, конечно, зависит от погодных условий конкретного года, то есть количества солнечных дней в момент вегетации. Но это весьма специфический продукт. Мука из твердых сортов пшеницы используется преимущественно для производства макаронных изделий, и раньше Марьяновский КХП входил в единую цепочку с Омской макаронной фабрикой. Сегодня фабрика, как известно, имеет в своем составе Кормиловский КХП, они запустили собственную мельницу для производства муки из твердых сортов. Других потенциальных покупателей в нашем регионе нет, и мы не видим пока необходимости в переработке твердых сортов.
– Вы упоминали проект «Рынок зерна», в котором вы работали с Национальной товарной биржей в качестве базиса хранения. Разве биржа торговала зерном?
– Некоторое время торговала, и вполне успешно. Мы начали с ними взаимодействовать в конце 2016 – начале 2017 года, когда аккредитовали элеватор и активно работали с осени 2018-го до весны 2019 года, когда выявились недостачи зерна у хранителей в Центральном регионе. По документам зерно есть, по факту – нет. Банальное хищение. Чтобы такие проблемы не возникали, необходимо усиливать контроль. И биржа сейчас реализует новые технологии контроля, чтобы этот инструмент опять запустить. Закон-то давно есть, что продажи зерна должны происходить цивилизованно, через товарную биржу, просто всерьез его пока никто не воспринимает. А биржевая торговля зерном – она выгодна всем на самом деле. В том числе производителям. Как все это происходит в США, Канаде и многих других странах. Производитель еще не посеял, а урожай уже продал. И даже получил оплату за будущий урожай. И у него нет вопросов, где взять деньги на семена, удобрения, средства защиты растений, ГСМ. Ему не нужно идти в банк за кредитом. И он заранее знает, какая у него будет маржинальность, какая конъюнктура складывается на рынке, что дороже, а что дешевле, и что ему выгоднее посеять рожь, например, поскольку биржевые цены на рожь будущего урожая выше, чем на пшеницу. А как сегодня работает рынок у нас? Вырос в цене рапс – все сеют рапс. А потом прилетела капустная моль и рапс съела. Ну что делать, не повезло. Вырос пивоваренный ячмень в цене – все сеют ячмень. У всех урожай ячменя – и он в итоге, никому не нужен, а нужна рожь, которую мы в этом году покупаем в два раза дороже, чем в прошлом году. В этом году не хватало льна, и я более чем уверен, в следующем году все посеют лен. И вот эти качели – они постоянные. Производителей бросает из одной стороны в другую, потому что нет координации. И биржа такую координацию обеспечит.
– Как вы оцениваете нужность логистической компании «Зерно Сибири», созданной с участием Омской области?
– Сама идея – она достаточно интересная. А вот каким будет воплощение – вопрос. Мы это увидим в ближайшее время, я думаю, первых итогов ждать осталось недолго. Кстати, мы вполне могли бы сотрудничать, особенно в части маршрутных отправок. На самом деле предприятий, которые могут формировать большие партии зерна, в Омской области единицы.
– Вы имеете в виду, что могли бы формировать для «Зерна Сибири» составы из Омска во Владивосток?
– Вот как раз направление на Владивосток я бы не стал переоценивать. Да, порты Дальнего Востока нужно развивать, но Транссиб в восточном направлении перегружен. Один состав пройдет. Ну, десять, может быть, пройдут. А что делать с сотней дополнительных составов до Владивостока? Они просто парализуют Транссиб. В общем, нужно все просчитать. Должен быть более научный подход, как мне кажется. Одна из главных проблем сегодняшнего рынка зерна – логистика. У нас на тариф самое больше влияние оказывает даже не расстояние перевозки, а дефицит или профицит вагонов. Причем разница в тарифе может достигать 3 тысяч рублей на тонну. Представляете, нет вагонов – плати на 3 тысячи дороже. А не хочешь, сиди и жди, когда вагоны появятся. Причем проблема даже не в нехватке вагонов-зерновозов, а в их оборачиваемости. Они скапливаются в портах, их не успевают разгружать, они стоят брошенными, их где-то отцепили, куда-то не успели переадресовать, а если правильно запустить систему, отгружать не маленькими партиями, которые идут неделями, а формировать маршруты, то состав из Омска до порта будет доезжать за 3 – 5 суток.
– И последний вопрос о ближайших перспективах зернового рынка. Закончился ли экспорт омского зерна в Казахстан?
– Нет, я думаю, что в Казахстан еще не все зерно вывезли, которое хотели. И еще в правительстве готовится сейчас документ о субсидировании с 1 февраля тарифа на транспортировку зерна из сибирских регионов в европейскую часть России. В общем, для местных переработчиков настают не самые лучшие времена.
Ранее интервью было полностью доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 15 января 2020 года.
