Настоящая статья компании Лексфорт открывает блок статей, посвященных субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по долгам компании.
Тема для собственников бизнеса не только интересная и актуальная. Только по итогам первого квартала 2020 г. отмечен рост числа заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности на 49,6% по отношению к аналогичному периоду 2019 г. (согласно данным статистики, опубликованной на сайте «Федресурс»).
В статье мы рассмотрим, кто может быть признан контролирующим должника лицом на примере нескольких интересных кейсов из судебной практики.
Когда речь заходит о субсидиарной ответственности контролирующих лиц, мы сразу вспоминаем про учредителей и руководителя компании – должника. Однако по действующему законодательству понятие контролирующего лица гораздо шире. К ответственности по долгам может быть привлечено любое лицо, если оно имеет возможность оказывать влияние на деятельность должника, давать ему обязательные указания. Это могут быть спонсоры компании (например, банки), поверенные, родственники учредителей и участников и др.
Когда теща может ответить по долгам фирмы.
И не только теща, но еще жена, троюродный брат и любое иное лицо, которое состояло родственных и даже просто дружеских отношениях с учредителем или участником должника. Отвечать по долгам компании-банкрота родственники, знакомые и друзья будут в случае, если они:
– имели право давать должнику обязательные указания или возможность иным образом определять действия должника или
– получали выгоду от незаконного и недобросовестного поведения банкрота.
Кейс № 1. Дело компании «Трек»[1]
Данное дело – типичный случай вовлечения членов семьи в бизнес. Конкурсный управляющий распутал этот корпоративный клубок и доказал, что соответчики являлись родственниками, совместно управляли должником и аффилированными юридическими лицами.
В вину контролирующим должника лицам (далее – КДЛ) вменялось списание товарно-материальных ценностей, а затем сделка по продаже этого имущества аффилированному лицу по заниженной стоимости. В результате этих действий должнику причинен ущерб на сумму 1 278 403 433 руб. 63 коп.
Родственные связи соответчиков были установлены в рамках рассмотрения иных гражданских споров с участием компании-должника. Например, было установлено, что общество-должник и контрагент входят в одну группу лиц: единственный участник должника (Салманова Л.М.) является тещей единственного участника контрагента по сделке (Смышляева А.В.).
Родственные связи и факт управления со стороны соответчиков подтвердили свидетели – работники компании-должника.
Все ключевые и существенные решения в отношении общества принимал Смышляев А.В. совместно с женой Смышляевой О.Б. (дочерью Салмановой Л.М.). При этом суды указали, что факт расторжения брака Смышляева А.В. и Смышляевой О.Б. сам по себе не имеет правового значения для определения признаков аффилированности.
Также к субсидиарной ответственности было привлечено лицо (Горохов С.П.), которое принимало финансовые решения в компании-Должнике. Горохов С.А. имел доверительные отношения с участником Смышляевым А.В., имел доступ к банковским счетам должника.
Суд указал, что модель ведения бизнеса построена на согласованных действиях всех соответчиков. Указанные лица связаны родственными отношениями, а потому выбранная модель поведения отличается от поведения обычных лиц в гражданском обороте. Цель у КДЛ была одна – извлечение «семейного» дохода от деятельности должника.
С учетом всех фактов и доказательств суд привлек всех лиц к субсидиарной ответственности по долгам компании-банкрота.
Кейс № 2. «Эксперт девелопмент»[2]
В данном деле к субсидиарной ответственности привлекли бывшего учредителя и его супругу. Бывший учредитель до наступления признаков несостоятельности продал свою долю в обществе второму участнику, однако продолжил работать в компании в качестве финансового директора. Его супруга занимала должность заместителя финансового директора, а также являлась руководителем проекта.
Основанием для привлечения к ответственности стал факт перечисления с расчетного счета должника значительных денежных средств в адрес финансового директора и его супруги. При этом не было никаких документов, которые бы обосновывали такие выплаты.
Суд указал, что супруги получали выгоду от недобросовестного поведения Должника, поэтому могут быть признаны КДЛ.
Волк в овечьей шкуре
Иногда КДЛ не занимает руководящие должности в компании, а оформлен в компании как рядовой сотрудник. В такой ситуации необходимо оценивать ситуацию в совокупности: какие трудовые функции были у этого работника, извлекал ли он выгоду от деятельности компании, влиял ли на принятие решений в компании.
Кейс № 1. Дело «Автокомфорт»[3]
Кредитор обратился в суд с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности директора компании и заместителя директора по техническим вопросам. Заместитель директора ранее являлся единственным участником и директором Должника, но затем утратил данный статус.
Однако бывший директор подписывал большинство договоров с контрагентами от имени компании, проводил сверку взаиморасчетов, оплату, расписывался в товарных накладных, производил оплату задолженности перед налоговым органом. При этом отдельные договоры подписаны заместителем директора по техническим вопросам как руководителем Должника со ссылкой на Устав Общества, а не на доверенность (в то время, когда он уже не занимал данную должность). Совокупность доказательств позволила сделать вывод о том, что заместитель директора по техническим вопросам являлся контролирующим должника лицом.
Кейс № 2. Дело компании «Династия»[4].
Конкурсный управляющий должника обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности Авериной О.В. (коммерческого директора), Бирюковой А.И. (учредителя) и Трушина Д.А. (генерального директора).
В ходе разбирательства суды установили, что Бирюкова А.И. и Аверина О.В. являлись родственниками (мать и дочь). Аверина О.В. фактически контролировала деятельность Должника. Она выбрала генерального директора через дочь, а также полностью определяла его действия. Также коммерческий директор Аверина О.В. принимала все решения по кадровым, управленческим и финансовым вопросам.
Представитель по доверенности тоже может нести ответственность
Возможность давать должнику обязательные указания может определяться не только должностными полномочиями или корпоративной структурой, но и в результате наделения полномочиями по доверенности. Возможность подписывать любые договоры, представлять интересы компании во всех государственных органах и организациях, получать денежные средства и имущество – наличие данных полномочий в доверенности может стать одним из факторов для признания лица КДЛ.
Кейс № 1. Дело компании «Термик-система»[5]
В данном деле к субсидиарной ответственности был привлечен Тихонов С.В. Он занимал должность заместителя генерального директора, и судом был признан контролирующим лицом.
Доказательствами наличия статуса КДЛ стали копии доверенностей, которые были выданы ООО "Термик-Система".
Доверенности содержали полномочия, которые позволили Тихонову С.В. фактически управлять должником, а именно:
– представление интересов должника во всех государственных органах в налоговой инспекции, банках и иных кредитных организациях;
– право открывать любые банковские счета должника;
– право подписывать любые договоры от имени должника;
– подписывать платежные поручения по перечислению денежных средств;
– право принимать и увольнять работников должника;
– право представлять, получать и подписывать любые иные документы и др.
На основании данных доверенностей Тихонов С.В. заключил убыточный договор строительного подряда, получил по нему аванс, а также вел всю переписку по вопросам исполнения и расторжения данного договора.
Данные факты позволили сделать вывод о наличии у Тихонова С.В. возможности определять действия ООО "Термик-Система".
Больше, чем исполнитель по договору
При определении статуса КДЛ у конкретного лица суд исследует всю совокупность факторов, устанавливает возможность влиять на деятельность компании. Иногда подобный статус определяется не корпоративной структурой, трудовыми отношениями, а фактическим поведением лица.
Кейс № 1. Дело компании «Слобода»[6]
Конкурсный управляющий обратился в суд с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности не руководителей, учредителей или бенефициаров компании, а привлеченного юриста Горенкова С. И.
По мнению управляющего, Горенков С.И. выступал для должника фигурой более стабильной, чем руководитель. Горенков С.И. представлял интересы ООО «Слобода» в период отсутствия руководителя, имел неограниченный доступ к документам Общества вплоть до их изъятия и хранения. В отношениях с работниками должника и с третьими лицами Горенков С.И. воспринимался как руководитель компании. Также Горенков С.И. принимал участие в переговорах с контрагентами наравне с руководителем, участвовал в планерках. Также управляющий указал, что именно Горенков С.И. придумал «схему» включения в реестр требований «дружественных» кредиторов с необоснованными требованиями для получения контроля над процедурой банкротства.
Такая смелая позиция управляющего не впечатлила суд: апелляция и кассация пришли к выводу о недоказанности наличия у Горенкова С.И. возможности определять действия должника.
Однако сам факт подачи подобного заявления говорит о том, что статус КДЛ не ограничивается корпоративным участием или должностными полномочиями. Юристам, обслуживающим бизнес, также стоит быть настороже.
Получение выгоды от сделки должника
Иногда от недобросовестного поведения Должника выгоду получают контрагенты. Существуют случаи в судебной практике, когда таких контрагентов или выгодоприобретателей привлекали к субсидиарной ответственности.
Кейс № 1. Дело компании «Дальняя степь»[7].
В нашумевшем деле «Дальней степи» к субсидиарной ответственности были привлечены ООО "Эйч-эс-би-си Банк (РР)" и компания HSBC Management. Банк, HSBC Management и Должник входили в одну группу компаний HSBC. HSBC Management владело Должником не напрямую, а через Фонд Эрмитаж.
Согласно внутренним правилам Фонда, денежные средства «Дальней степи» могли размещаться только в "Эйч-эс-би-си Банк (РР)". Банк имел возможность осуществлять прямой контроль путем ограничения доступа к денежным средствам компании. Также Банк незаконно списал 1,8 млрд руб. с расчетного счета Должника. Данные средства фактически были направлены участникам компании-должника под видом распределения прибыли (выплаты дивидендов).
Операции по списанию денежных средств на сумму 1,8 млрд руб. совершены банком без надлежащего распоряжения руководителя должника. Денежные средства «Дальней степи» были сохранены внутри группы компаний, в то время как у Должника существовали непогашенные обязательства перед другими кредиторами.
Таким образом, участники группы компаний получили выгоду от совершения сделки по списанию средств, поэтому были признаны контролирующими лицами.
Кейс № 2. «Дело компании «УК «Партнер»[8].
В данном деле была реализована схема бизнеса с созданием двух юридических лиц (с одинаковым названием) – одно лицо представляло собой «центр прибыли», а другое – «центр убытков» (Должник). Все активы, денежные средства поступали на одно юридическое лицо, а все обязательства концентрировались на Должнике. Подобный подход позволял сохранить активы в случае банкротства компании с долгами.
Поскольку вторая компания получала активы должника, то ее также признали КДЛ и привлекли к субсидиарной ответственности.
В статье мы привели лишь основные ситуации, в которых лица могут быть признаны контролирующими должника и привлечены к субсидиарной ответственности.
Но и анализ этих ситуаций позволяет убедиться, что лицо, контролирующее должника, может скрываться под разными масками и тем не менее быть установлено в ходе судебных разбирательств.
В следующей статье мы поговорим про номинального руководителя компании в банкротстве. Спасает ли этот статус от привлечения к субсидиарной ответственности лиц, реальных контролирующих должника.
Марина МОМЗИКОВА, ведущий юрист ООО ЦПС «Лексфорт», UBL Group
Дмитрий ЖИХАРЕНКО, управляющий партнер ООО ЦПС «Лексфорт»
Примечания:
[1] Постановление Арбитражного суда Уральского округа № Ф09-729/17 от 15.08.2019 г. по делу № А07-1646/2016
[2] Постановление Арбитражного суда Уральского округа № Ф09-6056/17 от 25.06.2019 г. по делу № А07-12147/2015
[3] Постановление Седьмого Арбитражного апелляционного суда от 31.07.2019 по делу № А03-9933/2018
[4] Постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.06.2019 по делу № А40-218194/2016
[5] Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.10.2019 г. по делу № А41-31311/2014
[6] Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 12.09.2019 г. по делу № А39-366/2013
[7] Определение СКЭС ВС РФ от 6 августа 2018 г. N 308-ЭС17-6757(2,3)
[8] Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 19.08.2019 по делу № А76-7148/2018
Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 15 июля 2020 года.
