Николай ГОРНОВ, обозреватель «КВ» О едином и неделимом ЕГЭ

На прошлой неделе многих неприятно удивил президент Дмитрий МЕДВЕДЕВ. Зачем он заявил о непомерно большом количестве часовых поясов в России – совершенно непонятно. Я думаю, не следовало ему трогать широты и длинноты. Они хоть и легки для понимания, но трудно поддаются администрированию. Лучше бы он еще раз обдумал предложение нашего земляка – доктора философских наук, заместителя председателя Комитета по образованию Госдумы Олега СМОЛИНА, который упорно продвигает идею реформы существующего единого госэкзамена для школьников. На прошлой неделе на съезде Российского союза ректоров СМОЛИН заявил о том, что нужно срочно «принять решение о добровольности ЕГЭ, либо отложить его на три года». А на Всероссийском съезде талантливой молодежи представил уже разработанный думским комитетом новый законопроект о ЕГЭ. По мнению разработчиков законопроекта, тестовая проверка знаний по гуманитарным предметам «лишает учеников возможности мыслить и излагать свои мысли», а учителей вынуждает «натаскивать школьников на тест».

Может, кому-то все эти утверждения покажутся некорректными, но я, например, прекрасно понимаю, о чем идет речь, поскольку летом мы с женой «выпускали» свою единственную и неповторимую дочь. Дочь, конечно, выдержала испытание (в чем я не сомневался), получила золотую медаль и достаточно высокие баллы по результатам ЕГЭ и учится теперь в Омском госуниверситете, как и хотела. И мне вроде уже без надобности переживать. Но, видимо, неприятный осадок от ЕГЭ остался. Прежде всего — от очевидной абсурдности всей этой системы тестирования, которую мы прошли во всех ее проявлениях. Даже на апелляцию подавали по поводу оценки. Нет, я не скажу, что система работает плохо. Она работает именно так, как и было задумано. ЕГЭ – это Великое Среднее, автоматически выравнивающее всех, кто не укладывается в социально одобренные рамки. Просто дети, мыслящие нестандартно, не нужны любому государству. И не только нашему. И если раньше их приходилось отлавливать и нейтрализовать по одному, что неэффективно и дорого, то с внедрением ЕГЭ этот процесс упрощается и удешевляется на порядок. Вот и все, собственно.

Кстати, буквально на днях в Великобритании разразился скандал по поводу программы для оценки связных текстов, разработанной в США. Так вот, группа британских энтузиастов взялась протестировать саму программу, заложив в нее отрывки из классических литературных произведений. В результате почти все протестированные англоязычные классики получили выговоры за безграмотность и стилистические ошибки. О ХЕМИНГУЭЕ компьютер сказал, что автор «небрежен в стиле письма и в обращении со словарным запасом». В отрывке из «Повелителя мух» Уильяма ГОЛДИНГА машина нашла «неаккуратную и хаотическую структуру предложений». ДИККЕНС попался на тавтологии. И даже первые абзацы из Библии были раскритикованы за малый словарный запас. Только Джейн ОСТИН получила от машины одобрение за правильную структуру предложений. Впрочем, британцы, в отличие от россиян, народ осторожный. Они не торопятся. А вот американских школьников тестируют машинами вполне успешно. Причем сами американские школьники не переживают. Они подстроились к особенностям электронного экзаменатора и просто используют тот стиль, который программа считает оптимальным. А чего им бояться?