Антикризисное управление — это лечение болезни.

Банкротство — это хорошо или плохо?

У подавляющего большинства лиц, имеющих к этому отношение, не возникает этого вопроса. Им ясен ответ — плохо. Это действительно так, если рассматривать банкротство как итог, результат деятельности. Но если банкротство рассматривать как процесс, то ответ будет неоднозначным и целиком зависеть от возможности управлять этим процессом. Не случайно синонимом банкротства как процесса является «антикризисное управление». По аналогии с медициной, если кризис — болезнь, то антикризисное управление — это процесс лечения болезни.

Общеизвестно, что в мировой экономике процедура банкротства является формализованным методом замены неэффективного собственника эффективным. Других мнений, как ни странно, нет. Можно оспаривать детали технологии, критиковать Федеральный закон «О несостоятельности», но другого пути пресечь сползание в неплатежеспособность и наращивание долгов нет.

Поэтому заявления некоторых государственных мужей и хозяйственников о сокрушающей, дестабилизирующей роли процедуры банкротства являются проявлением незнания экономических реалий и элементарной безграмотности. В этой связи вопрос, поставленный в начале статьи, следует рассматривать так: лечение — это хорошо или плохо?
И тогда ответ будет целиком зависеть от результата.

Что считать результатом — сохранение хозяйства или расчет с кредиторами?

Федеральный закон «О несостоятельности» приоритетом считает последнее. Причем в предыдущем варианте закона приоритет был обозначен более четко, он был более прокредиторским. В действующей ныне редакции закона сделан уклон в сторону интересов должника. Что касается сельскохозяйственного производства, то социальные последствия процедуры здесь могут быть более сокрушительными. Ведь предприятие сельского хозяйства — это не только место работы, но и место проживания, воспитания и учебы детей, содержания созданной в прошлые годы энергоемкой социальной инфраструктуры.

Как правило, соотношение между размером кредиторской задолженности и стоимостью имущества предприятия свидетельствует не в пользу последнего. Порой задолженность в несколько раз превышает стоимость имущества. Я имею в виду рыночную стоимость, то есть ту, за которую можно продать реально имущество. В СПК «Заря», где я внешний управляющий, задолженность более чем в 4 раза выше стоимости имущества хозяйства. Примерно такое же соотношение в подавляющем большинстве хозяйств Русско-Полянского района. Из-за ряда факторов инвестиционная привлекательность организаций сельского хозяйства в последние годы снижается. В основном из-за того, что они оторваны от земли, которая в виде паев рассредоточена по многим собственникам. Намного выгоднее покупать паи, создавая на их основе сельскохозяйственное производство с организацией сезонных работ. Оно не обременено колоссальной инфраструктурой, работниками преклонного возраста и прочими атрибутами прежнего сельскохозяйственного производства, которое, несмотря на сезонность работ, стремилось дать всем работникам круглогодичный заработок. А прежнее — гибнет, скатываясь в процедуру банкротства. Поэтому арбитражный управляющий изначально должен ответить себе на вопрос: что для него является приоритетом — сохранение хозяйства или расчеты с кредиторами? По имеющейся информации, достичь и того, и другого при банкротстве омских сельхозпредприятий не удавалось никому.


Как могут влиять на банкротство органы власти?

Необходимость влияния на процедуру банкротства вызвана прежде всего необходимостью смягчения ее неблагоприятных социальных последствий. Прежде всего полагаю обязательной подготовку мер по предупреждению несостоятельности сельскохозяйственных организаций. Там нет государственной собственности, но это судьба занятости половины населения области и решение вопросов содержания социальной сферы в населенных пунктах, то есть у той же половины населения. Мимо этих проблем органы власти в силу своих обязанностей пройти не могут.

К сожалению, положение здесь в действительности гораздо хуже, чем известно по официальным статистическим материалам. Ни в одной отрасли экономики области процедура банкротства не требует такой направляющей позиции власти, как в сельском хозяйстве, и ни в одной из отраслей отрицательный результат не будет иметь таких сокрушительных социальных последствий, как в сельском хозяйстве. Мнение основано на наших сибирских фактах, у нас затраты на производство изначально выше, чем в более благоприятных регионах. Опасность не в том, что нечего будет есть, а в росте безработицы и отсутствии средств к существованию у значительного слоя населения области.

В текущем году экономический комитет Омской области попытался создать межведомственный (в пределах области) орган по управлению процедурами несостоятельности в рамках действующего законодательства, однако проблема не вышла из-за рамок обсуждения. А жаль. Ведь органы власти прежде всего, видимо, интересует смягчение и в определенной мере устранение негативных социальных последствий процедуры банкротства на селе. Природа пустоты не терпит. Процесс банкротства, который изначально носит ярко выраженный социальный характер, но развивается без его учета, может перерасти в серьезные негативные социальные последствия, которые могут ухудшить уровень жизни сельского населения, отразиться на обеспечении пенсионеров, воспитании молодежи.

Валерий КОНОВАЛОВ,
арбитражный управляющий.