Сергей ПТИЦЫН, "Мы выставляем потребителям только те штрафные санкции, которые нам выставляют поставщики на оптовом рынке..."

— Сергей Павлович, оправдали ваши ожидания первые месяцы работы свободного рынка?

— Надо сказать, что сибирский рынок получился немного специфичным. Если в европейской части России покупатель может приобрести в секторе свободной торговли до 30% необходимого ему объема электроэнергии, а производитель может продать до 15% собственной генерации, то в Сибири правила игры жестче. Продавать можно не больше 5%, а приобретать — не более 15%. Нашей энергосистеме, к примеру, нужно больше. Собственная генерация региона производит за год 6 млрд кВт/ч. И на оптовом рынке мы докупаем порядка 3 млрд кВт/ч. Зимой меньше, а летом при снижении нагрузки омских ТЭЦ, естественно больше.

— А почему Сибирь работает в более жестких условиях?

— Это связано с особенностями энергетического баланса ОЭС Сибири. У нас недостаточно электрических связей с европейской частью единой энергосистемы России и при этом очень высокая доля гидрогенерации. В общем, сложно сбалансировать рынок, поскольку стоимость электроэнергии от ГЭС несравнимо дешевле той, которая вырабатывается тепловыми станциями. Тем не менее за пять месяцев результаты работы ССТ уже заметны. С мая по октябрь спрос в ССТ вырос с 0,977 млрд кВт/ч до 1,132 млрд кВт/ч. Предложение тоже выросло вдвое — до 653 млн кВт/ч. В сентябре объем свободного рынка превысил 5% от общего объема производства, но по-прежнему сохраняется дефицит э/э в секторе свободной торговли.

— Какие успехи у омской энергосистемы?

— Мы сегодня тоже участвуем в работе ССТ. Причем одновременно и как продавцы, и как покупатели. Правда, наша энергосистема оказалась не в лучшем положении, поскольку с остальной частью Сибири у Омской энергосистемы электрические связи довольно слабые — только через Казахстан. А особенности ценообразования в ССТ таковы, что учитываются реальные потери на транспортировку электрической энергии от ее источника до потребителя. То есть чем ближе находится потребитель к генерирующим источникам, тем дешевле ему обходится электроэнергия. А чем дальше, тем, соответственно, дороже. Это нормальный и понятный принцип. Вот только для Омской области, поскольку она находится в западной наиболее удаленной от производителей части ОЭС Сибири, цена электроэнергии в ССТ получается самой высокой.

— Ну а вообще цена в секторе свободной торговли ниже, чем на оптовом рынке?

— Да, конечно. Причем в Сибири, как и ожидалось, она складывается ниже, чем в европейской части. Там средняя цена 55 — 57 копеек, а по Сибири — 40 — 42 копейки за 1 кВт/ч. Но вместе с пряником в виде более низкой цены появился и хороший кнут. Это так называемые штрафные санкции за отклонения. Нас сегодня нещадно штрафуют как за недобор заявленного объема, так и за перебор. В мае, например, Омская энергосбытовая компания заплатила штрафов на сумму 6,3 млн рублей. В июле — 7,4 млн рублей. В сентябре — 2,7 млн. В целом за пять месяцев величина штрафных санкций за отклонения от плановых объемов электроэнергии достигла 20 млн рублей.

— В чем причина отклонений?

— Когда мы прогнозируем объем покупки электроэнергии на оптовом рынке, то делаем это на основе заявок, собранных с наших потребителей. Если потребители ошибаются в своих планах и берут больше или меньше, чем заявляли, то в целом по системе получаются отклонения. И в результате за ошибки предприятий финансово отвечает сбытовая компания. Я понимаю, конечно, все сложности потребителя, которому тяжело бывает спрогнозировать свой расход электроэнергии. Но нужно учиться это делать. В любом случае отдельный потребитель находится в более выгодных условиях, чем сбытовая организация. Нам приходится прогнозировать потребление огромной территории. А это гораздо сложнее. И небольшие вроде бы отклонения в электропотреблении в 5 — 7% выливаются по энергосистеме в «лишние» 50 — 100 МВт. Причем эти риски невозможно сегодня заложить в тариф, а собственных средств, чтобы платить штрафы, у Энергосбыта нет. Как нет и достаточных собственных активов, для получения кредитных ресурсов. Остается единственный выход — зеркально закладывать штрафные санкции за отклонения в наши договоры с потребителями. То есть делить риски, как это принято во всем мире.

— Некоторые потребители уже обратились по поводу этой нормы в ваших договорах в антимонопольные органы...

— И мы сегодня решаем этот вопрос в суде. Компания уже обжаловала предписание, которое вынесло УФАС по Омской области. На мой взгляд, наши требования законны и обоснованны. Мы берем с потребителей только ту сумму штрафных санкций за отклонения, какую вынуждены платить сами поставщикам на оптовом рынке и региональной генерации. Парадокс еще вот в чем. На верхнем уровне — на оптовом рынке есть правила и методики, утвержденные постановлениями Правительством РФ и Федеральной службы по тарифам. А в рознице остается до сих пор социализм. Нет четких правил, нет методик и тарифов на отклонения от плановых объемов электроэнергии, утвержденных Региональной энергетической комиссией. И сбытовая компания вынуждена регулировать свои взаимоотношения с потребителями именно так — нормами, закрепленными в договорах. Сбытовая компания работает на рынке как торговый оператор и получает небольшой процент от тарифа на покрытие расходов по организации энергосбытовой деятельности. У нас нет собственных средств, из которых мы могли бы покрывать убытки, полученные не по нашей вине, и возможности получить кредит для покрытия кассовых разрывов. Так что если мы не будем делить эти риски с потребителями, то сбыт окажется неплатежеспособен. Сбытовая компания не сможет рассчитаться с поставщиками электроэнергии и организациями, осуществляющими транспорт электроэнергии. И завтра, как это ни печально, пострадают все, и в первую очередь -добросовестные потребители.

— И какие штрафы закладываете в договор?

— Тот объем, который потребитель перебрал, он оплачивает по двойному тарифу. Много это? Наверное, много. Но давайте вспомним не такие уж далекие советские времена. В те годы тоже использовались штрафные санкции. В конце 80-х годов, например, за превышение заявленного объема электроэнергии, поскольку она была в дефиците, потребители платили по десятикратной ставке. Вот это были действительно драконовские меры. А мы сегодня даже даем некоторый люфт. Если потребитель отклонился от заявленного объема на 2% в ту или другую сторону, то штрафные санкции к нему не применяются.

— С «перебором» понятно. Но почему нужно платить за «недобор»?

— Есть такое понятие в энергетике, как условно-постоянные затраты. То есть такие затраты, которые необходимы для поддержания генерирующего оборудования и сетей в рабочем состоянии. Электростанция ведь работает круглосуточно и 365 дней в год. И сети всегда под напряжением. Даже если потребитель не выбрал свой заявленный объем, то постоянные затраты, которые включены в тариф, все равно нужно каким-то образом компенсировать. Эти деньги необходимы для того, чтобы энергооборудование обслуживалось и ремонтировалось, и было в постоянной готовности к производству и передаче необходимых объемов электрической энергии.

— Недавно начал работать так называемый рынок отклонений. Для чего он нужен?

— Рынок отклонений — это часть свободного рынка. Он нужен для того, чтобы сформировать рыночную цену на отклонения. Теперь если энергосистема или другой покупатель превысили, например, свой заявленный объем, то они будут оплачивать электроэнергию уже не по цене ССТ с учетом штрафных санкций, а по той цене, которая складывается на тот момент на рынке отклонений. И эта цена может быть очень высокой, если электроэнергия в этот момент в дефиците. Возрастает и риск при недоборе заявленного объема. Если цена за отклонение — снижение объемов электропотребления на балансирующем рынке складывается нулевая, то деньги, которые покупатель уже заплатил за заявленный объем электропотребления, ему не возвращается. В общем, требования к участникам оптового рынка с каждым днем становятся жестче. Просто потребители на розничном рынке либо не знают об этом, либо не хотят знать. А все риски принимает на себя сбытовая компания.

— Как идет сегодня демонополизация, которая продекларирована реформой электроэнергетики?

— Изменения происходят, и довольно значительные. Если несколько лет назад АК «Омскэнерго» была единственной энергоснабжающей организацией, то теперь в Омске работают уже несколько сбытовых компаний. В частности, компания «МАРЭМ+», как планируется, в 2006 году будет снабжать электроэнергией Омский НПЗ уже на 100% от потребности. Появился Нижноватомэнергосбыт. Эта компания снабжает Омскводоканал. Скоро Омское отделение Западно-Сибирской железной дороги будет приобретать электроэнергию через Русэнергосбыт. Такая договоренность между РАО «ЕЭС России» и ОАО «РЖД», насколько я знаю, уже достигнута. Так что в начале 2006 года доля Омской энергосбытовой компании уже не превысит 60% объема розничного рынка, а если учесть еще рост собственной генерации на крупных омских предприятиях, то наша доля снизится еще более значительно. Так что никакого монопольного положения у нас уже нет.

— И напоследок хотелось бы узнать: насколько повысятся тарифы с января?

— Рост тарифа, как мы планируем, не превысит в среднем 8 — 10%. А инфляция по этому году, как вы знаете, ожидается порядка 10 — 12%. Так что от своих планов по сдерживанию роста тарифов мы не отказываемся. Уже в течение трех лет тариф формируется по принципу «инфляция минус 1 — 2%». Часто говорят, кстати, что тарифы энергетиков стали неподъемны для населения. А я всегда отвечаю: давайте посчитаем вместе. Ежемесячный платеж за электроэнергию у средней семьи не превышает 150 — 200 рублей. Это соизмеримо со стоимостью одного килограмма хорошей колбасы или двух бутылок любимой россиянами русской водки. Так что говорить о том, что тарифы неподъемны, — это как минимум нелогично.