В Индию мы решили отправиться на электричке. Однако по четвергам электрички не ходили, так что пришлось на поезде. Четыре часа в пути — и уже за границей. В Петропавловске. Славянских лиц вокруг ощутимо меньше, но по-русски все понимают. Деньги вроде бы другие, но родными рублями можно рассчитаться везде и за все. Холодно! Хотя что уж удивляться — дело-то было зимой, в конце декабря. Зато грузинский коньяк, разлитый в бутылки с казахскими этикетками, не дороже водки. Это и спасло.
Поезд Петропавловск — Алма-Ата не запомнился ничем. Ночь, день, еще ночь, и мы в затуманенной, в инее, бывшей столице братской республики. Огромный каменный всадник на привокзальной площади. Нерусский... Пустынный аэровокзал... Попытка увидеть Медео едва не закончилась опозданием на самолет. Гонка на автомобиле через всю Алма-Ату: повезло, что выходной и нет пробок. Успели. Легкий мандраж перед вылетом. Откуда-то опять взялся коньяк... На досмотре казахи изъяли мой нож: забыл сдать его в багаж, а в ручной клади нельзя. Я совершенно безоружен перед Индией. Улетаем...
Для нас с Наташей это пятая «загранка», для наших друзей Юли и Дениса — первая. Я им завидую. К тому же Дэн слишком хорошо знает английский. ТАМ мы будем трижды расставаться и встречаться, а пока — вместе.
Индия начинается в самолете. Вокруг — множество индусов, они учатся или работают в Казахстане, и на праздники летят домой. Билеты на это время — в большом дефиците, имейте в виду.
Дэн, разогретый коньяком и джином, по-английски рассказывает индийским соседям, ради чего он летит в Индию. Красиво у него выходит. Потом, трезвый, он уже так не повторит. А я, грешный, лечу как всегда — лишь затем, чтобы посмотреть достопримечательности, познакомиться с людьми, попытаться узнать страну...
Но все мы очень быстро поймем, что Индия — это не страна. Цивилизация.
У прочих государств — общность культур, религий, сходное ощущение мира. А Индия похожа на все сразу и... ни на что не похожа. Она все объединяет в себе одной. Индия самодостаточна. До такой степени, что исчезни вдруг весь остальной мир, индусы это не сразу заметят. Они спокойно, но чуть отстраненно улыбаются всему, что есть вокруг. Без чрезмерного любопытства, без зависти, без желания кого-то догнать, без агрессии: есть мы и есть вы, но граница нечеткая. Все — как в жизни. Но они для нас — сказка и экзотика, а мы для них — в лучшем случае просто хорошие ребята.
...Прилетели. Ночь. Дели. Лето. Куртки поверх футболок, а пот — градом. Первое впечатление от Индии — здесь ужасно тесно! Денис сравнил — как в Омске в День города на улице Ленина. Сначала скрученная в змейку толстая очередь перед паспортным контролем. Потом на площади перед аэропортом так же плотно припаркованные черно-желтые машинки — такси. Да как же мы войдем в такую?! Вчетвером, да с рюкзаками... Вошли. Я упираюсь лбом в... лобовое стекло. Можно откинуться и чуть сползти с дивана вперед — тогда буду упираться головой в крышу. Ребятам сзади самую чуточку посвободнее. Шофер уверенно и легко, как кусочек мыла, выскользнул с парковки. Едем.
Быстро. Опасно. По «неправильной» левой стороне дороги. Темно. Светофоров не заметно. Зеркал заднего вида у машин нет. Обгоняешь — гуди, иначе впереди едущий может вильнуть, не зная о тебе. И в итоге все вокруг дребезжит и гудит почти беспрестанно. Сверкают фары. Поздний вечер, а транспорта — как в час пик. После Индии любая омская дорога пустынна.
До гостиницы часа полтора — два. И... ни одной коровы! В Дели по дороге из аэропорта коров теперь нет. Так рухнул первый миф об этой экзотической стране. Впрочем за пределами мегаполисов недостатка в коровах не ощущается.
Кстати, пройдемся по мифам...
Говорят, там сплошная антисанитария?
Это первое, что спрашивают, узнав о нашем индийском походе, после восхищенно-недоверчивого: «Ух ты, ну вы даете!».
Мы соглашаемся: да, грязновато. Мусорные баки или урны — это из нашего мира, там их почти нет. Помню, в Джайпуре Юля долго-долго несла пустую бутылку: не знаю, говорит, где выбросить. Мы рассмеялись: Юляша, да везде! Она: я, мол, так не могу. Забрали у нее бутылку и пристроили в ближайшую кучку мусора. Юля произнесла: вот так и загрязняется Индия... На соседней помойке паслись коровы...
А правда, что там море диких обезьян?
Видели. Много. Как правило, живут стаями, как монахи — при храмах. У индусов есть бог Хануман — царь обезьян, вот в его дворцах-святилищах и обитают «наши предки», впрочем, как и в разных фортах, и — парами или поодиночке — на улицах. Обезьяны очень разные. Есть рослые, с черными чубами, умницы. Любят бананы. Снисходят даже до шкурок. Есть мелкие в рыжеватом драном мехе, их сами индийцы называют крези-манки. Еду им лучше не показывать — могут заодно сожрать и вас. Одна такая особь из храма в священном городе Варанаси едва не пообедала моей ногой. Служители отбили. Шрамы на ноге остались. Ныли сутки. Бешенством не заболел.
А вы катались на слонах?
Катались. Трясет. Вернее, качает. Слоны на самом деле полноценные и совсем не редко встречающиеся участники дорожного движения. Мы вообще много на чем «катались». На вело- и моторикшах в городах. На белом «Амбассадоре» с личным шофером — по «золотому треугольнику». Встречали Новый год на дискотечном кораблике с видом на ночной Бомбей. Освоили то, что местные называют «локал бас» — автобус с жесткими лавками, без стекол в окнах, иногда без дверей, как правило — переполненный сверх всякой меры, шныряют такие как челноки между малыми населенными пунктами. На юге вдвоем с рыбаком на ялике из пары бревен, стянутых веревкой, выходили в океан смотреть дельфинов. И даже на самолетах летали. Но самый экзотический вид транспорта, поверьте, — индийские поезда. Все, что связано с ними — от приобретения билетов до процесса поездки, — ритуал, в таинство которого проникнуть удается не каждому.
А вы видели йогов?
Видели. В Варанаси одни медитируют на рассвете и ловят раскрытыми ладонями лучи восходящего солнца. Другие мажут себя с ног до головы пеплом погребальных костров. Это во имя духа.
А на пляжах океанского побережья совсем не такие йоги неиндийского происхождения перед закатом с группами учеников выполняют упражнения, похожие на гимнастические. Это во имя тела.
А там правда топят трупы в Ганге?
Правда. Все дело в том, что, по мнению индусов, не каждый после смерти достоин быть преданным огню. Поэтому их тела опускают в священные воды Ганга. Процесс наблюдали. Как и погребальные костры. Ощущения точно такие же, как на русском кладбище: человек умер, его хоронят. Просто по другому обряду.
Говорят, их пищу невозможно есть?
Ну мы же ели. Теперь «шутим»: один раз чуть не умерли, потом были осмотрительнее. Пища там разная. Зато после индийской еды никогда не бывает несварения, в организме растворяется все без остатка. А уж индийский ром стал любимым напитком не только для нас, но и для наших родных и друзей.
А в Гоа были?
Денис сказал: в гламурные места мы не поедем. И не поехали. Хотя моря не миновали, «прикасались» к нему дважды. В Бомбее и в Варкале. А в целом маршрут такой.
Один день на достопримечательности Дели. Далее на такси — по туристическому «золотому треугольнику». В Джайпуре смотрим величественный форт Амер, древнюю обсерваторию и дворцы махараджей. Катаемся на слонах, пытаемся завязать дружбу с обезьянами, впервые пробуем местный ром, покоряем неприступные стены «тигриного» форта, девочки знакомятся с основами буддизма в часовне на вершине горы.
Далее — заброшенный город великих моголов Фатерпух Сикри и следом — Агра, Тадж-Махал на закате и на рассвете, лавка мраморных чудес. Затем — долгая пугающая дорога в ночи и мы в Орчхе, умиротворенном городке на берегу широкой, но тихой реки. Поутру я удивляюсь видам, открывающимся на долину с башен местного форта. Денис становится обладателем клада азиатских монет. Мы впервые пробуем бетель — так вот чем пахнет вся Индия! Юля замечает в саду стаю попугаев и рассказывает индусам, что у нее дома живет точно такой же Кешка. Индусы поражены. В особенности тем, что у домашнего попугая есть имя. Для них попугаи — что воробьи. Вам придет в голову держать дома в клетке воробья?..
Следующий город — Кхаджурахо. Про камасутру слыхали? Иллюстрации к ней заимствованы из рельефов, украшающих здешние храмы. Вечером смотрим ночное шоу. Утром попадаем в толпу паломников в разноцветных чалмах. Днем сбываются мечты: мы с Дэном играем с местными ребятами в футбол, Наташа и Юля — в бадминтон. До темноты гостим в деревне. Знакомимся с хозяйством местного фермера. Он 30 лет не видел русских. В гостинице плотно ужинаем курицей в остром соусе. Наутро трое из нас просыпаются полуживыми. На ближайшие пару дней наша пища — бананы, мандарины и сок манго. Продолжаем болеть в поезде по дороге в Бомбей. В самом большом городе Индии оказываемся 31-го декабря. Новый год встречаем на кораблике в Индийском океане.
Первое расставание. Юля и Денис едут через Бангалор в Пуртапарти, мы с Наташей спускаемся к ним по сложному зигзагу. Сперва заезжаем в Аурангабад, чтобы увидеть храмы Элоры и пещеры Аджанты, вырубленные в скалах. Впервые испытываем, что такое «развод» по-индийски: разборки с местным таксистом доводят едва ли не до драки. Потом на четырех автобусах через Биджапур в Хампи. Поселение хиппи. Вечером на реке играют барабаны. Банановые рощи с пугливыми обезьянками. Действующий храм. Эшелоны паломников. А вокруг — бесчисленные каменные останки великой империи Виджаянагар. Уезжать не хочется, но ждут друзья. Снова цепочка автобусов — и мы в Пуртапарти. Всего на день. Ребята хотят побыть здесь еще, а мы рвемся к морю. Снова автобусы, в дороге — ровно сутки, и вот он — океан. Запомните это название: Варкала. Мы замираем здесь на неделю. Хотя я не люблю море, на пляже через 15 минут погружаюсь в тоску. В Варкале — все иначе.
Через три дня, по ошибке едва не ускакав на противоположное побережье Индии, к нам присоединяются Юля и Денис. Оставив их загорать и купаться, мы с Наташей уезжаем в Варанаси.
И в последние дни в Дели закупаем вагон подарков для себя и близких. Едва не оставляем все на таможне — у нас слишком большой перевес. Но прорываемся... И вот мы дома...
— Ой, а это кто? — вскрикивает сестра, увидев меня, выходящего из вагона с рюкзаком за спиной.
Да, волосы до плеч. Да, усы, борода. Бриться было трудно, потому что щеки впали. Ах да, я еще и черен, особенно на фоне январского снега. Наверное, в самом деле не похож. Постепенно все это проходило. Сперва чуть подстригся, потом сбрил бороду, немного погодя — усы. Поблек загар. Дольше держалось то, что изменилось внутри. Ведь по возвращении нам задавали еще один вопрос:
Ну и как, обрели просветление?
Хм. Мы даже видели Бога. Он был с черными кудрями и в оранжевых одеждах. Он ехал в маленькой машинке сквозь толпу и, утомленно улыбаясь, махал рукой. Это было в Пуртапарти. Но не поэтому в нас что-то изменилось. Буквально вчера я спросил Юлю: «Скажи, если бы не откровения Саимы (преданной ученицы того самого Бога), если бы не материализованный пепел, утекающий из ее ладоней, если бы не бусы, которые появились на твоей шее неизвестно откуда, если бы не прозрачное черное небо, почему-то именно в эту ночь невероятно плотно усыпанное иголками звезд, в тебе не случилось бы тех перемен?». Юля сказала: «Нет, конечно, просто это все усилило, стало восклицательным знаком». А повестью, романом или сказкой, которую этот восклицательный знак завершал, была Индия. И в ней мы прочитали, что каждый из нас — мир и в каждом мире — Бог. И что каждый рядом с тобой — тоже мир. И каждый достоин радости.
Михаил ПИМОНОВ
