Три точки рая

Вспомнил! Неба не было — на весь остаток дня его нам заменили низкие потолки отельных номеров. Стеклянные столики возле панорамных окон, а за ними в раме из штор знаменитый вокзал «Виктория Терминиус». Говорят, даже у себя на родине английские зодчие не построили ничего красивее. Еще было кофе и другие съедобные пустяки. В телевизоре мелькали звезды. Местные. Одни и те же. Через полчаса мы знали их не только в лицо, но и по именам.
Во всем этом растворялась наша усталость: девять дней Индии за плечами — не шутка. Мозг забит, душа полна, и ноги стерты. После куда меньших напрягов нормальные люди утекают в Гоа. А мы выбрали шумный Бомбей. Пожалели? Ничуть! Мы пили кофе и исподволь готовились к ночи. Новогодней.

Точка первая. Ночь с видом на Бомбей
Ворота Индии закрыты. Цепь полицейских подпирает металлический забор, над ним — леса. Реконструкция. В качестве компенсации — сверкающий «Тадж-Махал», самый роскошный отель страны. Смотри! Золотой купол сияет даже в ночи. Бомбей переполнен. Огнями. Людьми. Энергией. Он открыт, и свобода промывает его океанским ветром. Свежо! Недаром вся молодежь страны каникулы проводит здесь. И от этого — аншлаг в дешевых гостиницах. И от этого улицы гудят, как нервы. И от этого — столпотворение на набережной.
«Извините, куда эта очередь?» — интересуемся мы. «Туда», — в ответ машут в сторону моря. О, это многое объясняет!.. Ах, загадочная Индия! И тут же — осторожно, нас снимают! Чернявый и веселый оператор местной телекомпании, опутанный проводами, наехал на нас телекамерой: крупный план. Зафиксировал, отъехал. Все, мы звезды! За что ж такая честь? Оглядываемся — белых больше нет. Мы одни в море местных, сливающихся с темнотой.
Едва прошли сквозь металлодетекторы — еще сюрприз. Дедушка: «А не хотят ли белые мистеры совершить незабываемое путешествие?» Да мы вроде бы тем и занимаемся... «Вот, ознакомьтесь с программой!» Золотыми буквами на белой открытке выдавлено, схватываем главное: корабль; вид на ночной Бомбей; всю ночь до утра; музыка, еда и напитки входят в стоимость... И мы понимаем, что именно так и хотели провести эту ночь.
...А она уже качается в волнах, усыпанных шарами света, пунктирами зеленых, синих, красных, желтых огоньков — у причала толкаются десятки двухпалубных корабликов в праздничной иллюминации. Над кормою у всех — дым: коки колдуют над котлами и сковородками. У барных стоек — лужи: лед плавится и течет из пластиковых ящиков с напитками. Пустяки! Главное, чтобы не выбежал ром.
И вот мы в море. Вдали качается Бомбей на темной нитке парапета. Выкурен кальян — один, другой. Ненужная еда остыла в мисках на пробковых спасательных плотах — мы оккупировали нос верхней палубы, перед рубкой рулевого. На нижней палубе грохочет дискотека. Юлька убегает танцевать. Спускаемся: нет, ей ничто не угрожает. Бармен, танцуя, отпускает ром, разведенный колой. Без очереди — мы зачислены в VIP-персоны.
Без пяти двенадцать. Мы уже в кольце индусов. Хорошо так, что тянет свалиться за борт, будто в космос. Полночь! Чокаемся и орем по-русски: с Новым годом! Индусы радостно пытаются повторить.
...Светало. Нас качает на берегу у причала. Ворота Индии погасли, как и «Тадж-Махал». Огромный черный бармен, ставший другом, пожал нам руки на прощанье: все, в новый год. Пешком. Сквозь утренний, по-английски серовато-чопорный Бомбей. Где-то здесь вполне мог уместиться и Биг-Бен. Но это Индия...

Точка вторая. Хампи: империя под ногами
«Я Хампи-драйвер!» — гордо и с укоризной заявил мальчишка-моторикша, когда я вздумал узнать, во что нам обойдутся его услуги. И... привез в отельчик, принадлежавший его отцу. Синие стены, оранжевый квадрат покрывала, розовый балдахин — вот и вся комнатка. «Одна тысяча, — сказал хозяин и, не дав мне как следует возмутиться, добавил: Через час прибывает слиппер из Гоа, и мест не будет».
Хампи — поселок меж древним индуистским храмом и рекой. Одна улица, тьма переулков. Тишина. Пробитый солнцем молочный воздух. Вокруг — просторные каменные плато, наклоненные к горизонту. И — камни. Висят друг на друге, словно склеенные в одной точке. Каждый — размером с дачный домик. Меж камней прикрытые пальмовыми рощами остатки мавзолеев, дворцов, храмов, стойбищ слонов, водоемов, статуй богов империи Виджаянагар. Когда-то здесь была ее столица. Рядом со всем этим даже деревья будто окаменели в те незапамятные времена. Место напоено древним покоем и сдержанным величием. Люди под стать — немногословны, не суетливы: глубже дышат, дольше живут. Будто потомки тех императоров или их свиты.
Вечер на реке. Непонятно — то ли она течет, то ли встала, застряв меж валунами. На верхушке одного из них на самой середине реки лежит корова — каменный памятник.
Монахи-паломники выстирали свои черные одеяния и расстелили сушиться на берегу, на зеленой траве. У переправы цепочкой вдоль лестницы сидят старцы. Почти молча.
Черно-белая корова потянула губы к солнцу, но не достала. Солнце коснулось верхушек деревьев дальнего леса, и ударил первый барабан. Следом — другой. Они чуть громче реки. Так шепотом и переговаривались до темноты.
Тишина вдруг трескается только от лая собак, что в банановых рощах гоняют мартышек. Те улепетывают по высоким гладким стволам кокосовых пальм и сквозь листву смотрят вниз грустными глазами. Лишь они здесь несчастны.
Закат опоясал красным кольцом храмовые гопуры (высоченные трапецивидные башни-ворота). Ночь потихоньку крадет украшающую их тонкую резьбу. Статуэтки богов растворяются в темноте. Через пару часов спит весь поселок.
Утром он снова начнет встречать паломников и туристов. Те будут молиться в храме и бродить по камням. Кто-то захочет пройтись по воде. У кого-то получится...

26 часов в пути
Без передышки. Смертельный опыт, повторять никому не советую. Три автобуса, две пересадки. Ночь в режиме «зима» — потому что кондиционер выключить нельзя. Никак. Почему? Потому что это автобус с кондиционером. Так что — мерзни! Издержки комфорта. Логики нет. К утру сил искать ее не осталось. И мы прибыли... в коммунизм.
Город Кочин — экономическая столица курортно-аюрведического штата Керала — утопал в красном. Флаги, ленты, транспаранты, плакаты — все извещало о начале трехдневной всеиндийской конференции компартии страны. Кто еще помнит советские 7 ноября или 1 мая? Вот все точно так же, только без демонстраций — все-таки раннее утро. Знакомые, но чуть изуродованные триптихи Маркс — Энгельс -...Че Гевара немного пугали. Ленин — отдельно и крупным планом. Та-акой молодой! И живее всех живых. Черным силуэтом бьется на красном полотнище, едва не задевая автобус. Но Че Гевара преобладает. В отличие от суровых кумиров местные лидеры улыбчивы. Жаль, портреты их не так крупны. Впрочем в сочетании с пальмами, морем, бамбуковыми бунгало все это изобилие кумача смотрелось дико. Тем не менее сквозь пылающий красный коммунизм ехали километров 15. Поневоле проснешься.
За пять часов последующей тряски все стерлось из памяти.

Точка третья. Варкала: на обрыве океана
Варкала Клиф-бич. Или попросту — большой пляж. Мы выгрузились возле кафе на краю заасфальтированной площади. Такой большой, что над ее краем виднелась только самая кромка моря. Эмоции стерлись. Чувства погибли в пути. Сил хватило только на то, чтобы заказать по стакану фруктового ласси. Очень жарко. Ноги ведут себя странно, однако премся к обрыву...
Океан грохнул волной о скалу, мимо на уровне глаз бесшумно скользнул орел, перекрыв на мгновение слепящее солнце... И все. Я просто понял, что больше никуда отсюда не двинусь.
Слева по обрыву к воде стекали домики с красными крышами. Справа, напарываясь на мыс, злились волны. Они по всей длине ровняли, вылизывая, пляж. За три дня мы научились укрываться волнами так, что они приносили нас к берегу. Или, наоборот, устраивались на самой кромке прибоя, и океан, накатывая, нежно приподнимал нас поближе к солнцу. Если открыть глаза, вверху над обрывом видишь чубчики пальм и парящих орлов.
Мы встречали утро в кофейне на одном краю пляжа, а вечер проводили на другом — в ресторанчике Сида, сомневаясь, ограничиться ли нам кальмарами или осилим еще и розовую снапу, запеченную в печи-тандури?.. И пьянели с одной на двоих бутылки пива «Кингфишер», более похожего на лимонад.
Мы подружились с кошмаром всех отдыхающих — продавцами барабанов: я просто рассказал, что уже приобрел настоящий тамтам у настоящего черного парня (это было не в Индии).
Мы увидели катхакали — танцевальную драму. Настолько красочную, что актеры накладывают грим часа полтора. Настолько искреннюю, что слов не нужно. Да их и нет.
А на другой день внезапно на малом пляже два рыбака, но не на лодке, а на ялике из бревен, стянутых веревкой, предложили: поплывешь? «Да», — ответил я, не поинтересовавшись даже — куда. Мы вышли к мысу, там играли дельфины. До берега — километра два, рыбины не меньше нашей посудины, но никакого страха, только восторг. Когда стая ушла, погребли домой. Вместо весел — рассеченный вдоль толстый бамбуковый стебель...
Мы скупили всех обезьян, которых строгал из кокоса один-единственный дед на всем побережье. Обезьяны были похожи на него. «Боже, какие страшные», — воскликнула Юля, когда увидела их впервые. А после, уже в Омске, попросила, чтобы мы подарили ей одну на день рождения...
На четвертый день, в честь приезда ребят, нам накрыли столики у самого обрыва. Два шага вперед, тридцать вниз — и ты в море... Пока готовилась рыба-меч, наблюдали, как алое солнце на горизонте погружается в серый туман облаков. Стемнело. Океан сравнялся по черноте с небом. Звезды замигали, луна начертила серебристую дорожку, коснувшись пальм. На стыке неба и воды рыбацкие лодки зажгли гирлянду огней.
Волны где-то внизу шевелили камни, шептали...
...Расслабься. Иначе как в тебя проникнет счастье?..

Продолжение следует...

Михаил ПИМОНОВ