Любовь и окрестности

Петр ВАЙЛЬ
Гений места
М.: Corpus, 2010 г. — 448 стр.
Тираж 5 000 экз.


Связь человека с местом его обитания – загадочна, но очевидна. Или так: несомненна, но таинственна. Для человека нового времени главные точки приложения и проявления культурных сил – города. Их облик определяется гением места, и представление об этом – сугубо субъективно. «Субъективность многослойная: скажем, Нью-Йорк Драйзера и Нью-Йорк О.Генри — города хоть одной эпохи, однако не только разные, но и для каждого –особые». Петр ВАЙЛЬ в своей книге попытался передать характеристику города через творческую личность, имеющую непосредственное отношение к данному месту. Дублин, например, явлен через Джеймса Джойса, Лондон – через Артура Конан Дойля. Причем оба города и оба автора – в одной главе, в одном культурологическом эссе. Так построены все главы книги, отсылая к «Сравнительным жизнеописаниям» Плутарха. Ряд глав завершается – как и в прототипе – сравнениями и сопоставлениями: «Флобер обедал на краешке письменного стола, Дюма писал на краешке обеденного». Что касается автора «Трех мушкетеров» в «Гении места» отмечается, что топография в романе «выверена с точностью», есть даже легкая ирония по поводу того, что адрес миледи в столице Франции совпал с тогдашним (на момент первой публикации) адресом Виктора Гюго. В свое время, правда, Умберто ЭКО, процитировав Дюма: «дом, где жил Арамис, был расположен между улицей Кассет и улицей Сервандони», заметил, что «флорентийский архитектор Джованни Никколо Сервандони родился только в 1695-м, спроектировал фасад церкви Сен-Сюльпис в 1733-м, а улица была названа его именем лишь в 1806-м» (действие «Трех мушкетеров» происходит в 1625 году).

Петр ВАЙЛЬ концептуально не скатывается к путеводителю: «Во время путешествий всегда терзаешься страхом, что по возвращении не сможешь утвердительно ответить на вопрос, который вас ожидает: «Вы, конечно, видели?..» Почему я принужден видеть то, что видели другие? Я путешествую не с определенной целью, я не антиквар», — это заносчивые жалобы Мериме». Впрочем, общеизвестное еще не значит банальное в первоначальном смысле этого слова. Автор вспоминает обед в мадридской семье, на котором выяснилось, что сидевшая за столом племянница из Валенсии ни разу в жизни не была на корриде, предпочитая дискотеку бою быков, и замечает, что после такого «заботы Валентина РАСПУТИНА делаются как-то яснее».