Власть и бизнес

В период выборов деловые общественные организации на своих форумах и конференциях обсуждают ключевой вопрос об отношениях бизнеса и власти. Как строятся их отношения? В чем противоречия? Почему не все получается? Ситуацию комментирует руководитель Общественной проектной мастерской «Ноев ковчег» Сергей ГАНЧАРУК, имеющий свою особую точку зрения на, казалось бы, обычные вопросы.



Власть и бизнес? В чем их противоречия и есть ли между ними точки соприкосновения?

Изначально власть ориентирована на получение максимального количества налогов и максимальной занятости населения. Именно такие оценочные критерии действий власти принято считать эффективными в странах с рыночными отношениями. Да и сама социальная структура общества тогда является стабильной и уравновешенной. Логика бизнеса устроена по-другому: при минимальном объеме налогов, особенно приятно, когда они стремятся к нулю, и с минимальным количеством работников, а лучше, заменив их всех на станки-роботы, таким образом создать возможности, чтобы получать максимальную прибыль. Поэтому у власти и бизнеса нет пересечения общих экономических интересов. Они просто находятся в разных плоскостях. Это первая особенность специфики отношений власти и бизнеса. Поэтому государство вынуждено разными способами поддерживать идеологию социальной ответственности бизнеса и формировать меценатский, спонсорский и иные способы «добровольного изымания» денежных средств у бизнеса. И это правильно, так как не хлебом единым жив человек, тем более в эру Водолея. Более конструктивным конечно, является другой подход – это установление баланса в хозяйстве страны на основе принципа, чтобы и овцы были целы, и волки сыты.
Второй момент касается особенностей бюджетного процесса: в сегодняшних условиях у власти отсутствует понятная для бизнеса контрактоспособность. Она у нее заменена ситуативным реагированием – в полной зависимости от того, как идут дела и какие команды поступают сверху – вертикаль ведь создана. К сожалению, так сложилось в стране, что в регионах фактическая расходная часть бюджета, как правило, больше необходимой доходной. Например, в свое время специалисты посчитали: чтобы просто выполнить все установления горсовета, Законодательного собрания и федеральных органов власти, бюджет Омска должен быть в 2,5-3 раза больше существующего. Когда этого нет, то после выплаты защищенных статей происходит просто латание дыр. Яркое подтверждение этому – публичный конфликт КУДРИНА и МЕДВЕДЕВА, суть которого в отсутствии источников бюджетного покрытия под планы и замыслы президента. Или еще более жесткая ситуация с Европой. Сейчас на повестке дня стоит вопрос не только о существовании евро как общей денежной единицы, но и целостности самого Евросоюза уже не по идеологическим, как это было с СССР, а по экономическим основаниям.
Коммерческая структура так работать не может. Если нет положительного баланса доходов и расходов, она не способна осуществлять свою деятельность и в зависимости от долгов либо банкротится, либо закрывается. А современная власть пока еще живет на тающем жирке советского строя и продаже природных ресурсов. Но здесь главный вопрос во времени: сколько это еще может продлиться и что нужно сделать, чтобы успеть изменить ситуацию в самой большой северной стране, с изношенными коммуникациями, с зимой, длиною в полгода…
И третий момент – это ограниченность понимания со стороны власти разницы между системами общего пользования – к ним в первую очередь относятся системы жизнеобеспечения и материальная инфраструктура – и другими элементами хозяйственной деятельности: отдельными предприятиями, различными объектами недвижимости и т. д. Это достаточно ярко проявляется во время освоения дорожных денег. Недавно одна из омских компаний была вынуждена переделывать за собственный счет свой же ремонт межквартальных проездов. Наверное, она выиграла тендер на муниципальный заказ, предложив более низкую цену и более короткие сроки. Обычно цена и сроки являются ключевыми критериями государственного или муниципального заказа, особенно они стали приоритетными в период проведения всеобщей кампании по борьбе с коррупцией, во время которой государственные и муниципальные служащие боятся принимать хоть какие-то самостоятельные решения без санкции начальника. В этом конкретном случае, когда обсуждается строительство дорог, предпочтительными должны быть другие ориентиры – срок гарантийного обслуживания, период до следующего капитального ремонта и т. п. Если такие сроки составляют от 20 до 40 лет, то проведение конкурсов становится бессмысленным. И на первый план встает вопрос сохранения группы предприятий, способных поддерживать уровень профессионализма и современности всей технологической цепочки по проектированию, строительству и эксплуатации дорог.
Серьезный бизнес в подобной ситуации, в отличие от власти, вынужден действовать рациональным образом и учитывать, с чем имеет дело – с системами общего пользования или отдельными объектами. Хороший пример — НПО «Мостовик». При строительстве инфраструктурных объектов – мостов, тоннелей, метро и т. д. – предприятие вынуждено собирать все самое лучшее – кадры, технику, технологию, которые затем использовать при строительстве, потому что это обойдется значительно дешевле при дальнейшей эксплуатации. При этом будет расти самый ценный актив «Мостовика» – его деловая репутация в стране и за рубежом, который при выходе на IPO можно превратить в финансовый ресурс дальнейшего развития компании. И области повезло, что у нас есть такое предприятие, у которого могут учиться и на которое могут равняться остальные. И я понимаю губернатора, который опирается на подобных подрядчиков при строительстве самых важных объектов.
Эти три причины показывают, почему у власти и бизнеса – разные интересы. Поэтому прямое взаимодействие власти и бизнеса больше напоминает отношения начальника и подчиненного, когда «начальник всегда прав». Чтобы выровнять ситуацию и найти общие точки взаимодействия, более предпочтителен институт соразмерных власти посредников. В сфере коммерческих отношений это в первую очередь банки и страховые компании, которые могли бы брать на себя риски невыполнения властью своих обязательств и имели бы реальные рычаги влияния на нее. В сфере установления баланса экономических отношений – это предпринимательские фракции по всей вертикали законодательной власти с необходимой для этого инфраструктурой. Сейчас, в условиях нестабильности мирового экономического порядка, это особенно важно в нашей стране, сильно зависящей от состояния мировой экономики, когда бизнес еще рассматривается значительной частью общества не как созидатель материальных благ, а как «злодей, пьющий кровь народа». Злодея, конечно можно уничтожить, но кто тогда созидать будет? Ведь все остальные только тратят. Кризис – ведь это проверка на зрелость и силу духа для всех. Для власти, общества и самого бизнеса. К сожалению, сейчас бизнес больше склонен к выяснению отношений между собой и к разрастанию конфликтов, чем к объединению и развитию деловой активности и собственной инициативы. Надеюсь, что это временное помутнение сознания, очистить которое способно развитие сферы общественных отношений. Это могли бы осуществить деловые общественные организации, которые имеют репутацию, вес и влияние в регионе. Например, саморегулируемые организации (СРО). Недавно водители омских «газелей», когда их не устроили итоги конкурса по распределению маршрутов, создали такую организацию. Как только выяснилось, что с помощью СРО они могут уйти из-под контроля администрации города,равновесие восстановилось. Все сели за стол переговоров, и дело сдвинулось с мертвой точки. Конфликт исчез, начались деловые отношения. Или другой пример – последовательная деятельность областного Союза предпринимателей по расширению сферы влияния и решению накопившихся проблем делового сообщества при взаимодействии с властью (например, изменение кадастровой оценки земли и т. д.). Летом по инициативе союза создано Региональное консультативное совещание для решения общих проблем группы деловых общественных организаций с возможностью присоединения других заинтересованных объединений. А недавно, в начале ноября, на III Межрегиональном форуме предпринимательских объединений азиатской части России, проходившем в Омске, опять же. по инициативе омичей, подписано Соглашение о создании Межрегионального координационного совета с участием деловых общественных структур других регионов страны.
Такая логика действий областного союза создает возможности для разумного и плодотворного взаимодействия с властью на различных уровнях по установлению баланса интересов всего делового сообщества региона.

А что можно сказать об идее гражданского общества? Тем более эта тема как раз и поднималась на III Межрегиональном форуме.

Сама идея гражданского общества была задумана в логике, приравнивающей человека к индивидууму и рассматривающей его в концепции английского философа Джона ЛОККА как чистый лист бумаги, на который все наносится путем социального воспитания. При этом на второй план отодвигалась этническая, религиозная, культурная, расовая и другая идентичность самого человека. Соответственно, на этой логике строилась и структура общества, где вводилось главенствующее понятие гражданина, являющегося индивидуумом и получившим ряд юридических документов и удостоверений для проживания в той или иной стране.
Согласно этой модели общества любой человек любого цвета кожи, любой культуры и любого языка, попадая в западное общество, становится рядовым элементом этого общества, точно таким же, как и все остальные. Наверное, активная программа по формированию гражданского общества в Европе была развернута в эпоху оживления миграционных процессов с целью адаптации приезжих к условиям новой родины. В теории получается, что когда представители арабского, африканского, китайского или русского мира попадают в европейские условия, например во Францию, то они становятся французскими гражданами с юридической точки зрения, абсолютными французами, которых никак нельзя отличить от других соотечественников, например, которые испокон века жили во Франции. Между ними нет ни малейшего формального юридического различия – так строится западное общество. По факту они, конечно же, никакими французами в культурно-историческом, психологическом и ментальном смысле не становятся. Они остаются и ведут себя как арабы, африканцы, китайцы, русские и т. д. И живут они во Франции по законам своей культурной идентичности, а не по законам общеевропейского гражданского общества, поскольку культурная, религиозная и иная идентичность намного фундаментальней и глубже, чем нормативы и коды гражданского общества. И даже через несколько поколений проживания во Франции в условиях современного открытого общества и прав человека, идентичность другого народа не стирается, а проявляется только новыми гранями, что и прочувствовала на себе Европа в последнее десятилетие.
Поэтому прямой перенос европейского опыта, связанного с формированием гражданского общества, на нашу российскую почву, не учитывая нашей истории, ментальности и культуры, и главное – без ответа на вопрос, для чего, собственно, эта модель общества нам нужна, закладывает мину замедленного действия. Например, для освоения миграционных потоков, как контролируемых, так и неконтролируемых, я думаю, более предпочтителен близкий для нас опыт Советского Союза в области интернационализма и межнациональных отношений. Для других целей, возможно, могут понадобиться и другие идеи, совсем не связанные с гражданским обществом.
Если рассматривать данный вопрос с практической точки зрения, то главным является понимание, что общественные образования устроены не так, как технические системы, и таковыми не являются. Они рефлексивны, активны и способны ставить собственные цели в отличие от технических систем, поэтому необходимо с ними взаимодействовать последовательно, учитывая их реакцию и корректируя свои действия, а не рационально и технологично, как мы привыкли взаимодействовать с техникой. Поэтому сначала важно в различных ситуациях проявить историческую ментальность людей или то, что обычно мы называем ценностями, на которые люди ориентируются в своем поведении и в своей практической деятельности (при этом сами они эти ценности могут и не осознавать). А уже затем создавать или адаптировать новые социально-культурные образцы на конкретных проектах или в отдельных регионах на основе проявленной системы ценностей. И уже только после практического апробирования новый тип отношений оформляется юридически.
Поэтому, когда мы хотим построить новые общественные отношения и имеем дело с общественными образованиями, желательно осваивать всем известный опыт Англии по прокладыванию пешеходных дорожек. Сначала смотрят, где люди протопчут тропинки, а затем уже их оформляют в виде тротуаров из асфальта или брусчатки.
Конечно, здесь обозначен довольно упрощенный подход, но главной задачей было показать последовательность действий. А не так как делается сейчас, когда все начинается с юридического оформления заимствованного на Западе образца новых отношений при отсутствии какой-либо возможности его последующего изменения, хотя бы на основании складывающейся практики. Кроме как к разрушению существующего порядка это ни к чему не приводит.
Ну а так как вопрос построения гражданского общества навязывается России из цивилизованной Европы, и ничего другого, в том числе, собственной национальной идеи высшим руководством или правящей партией страны не предлагается, то бизнес-сообщество вынуждено обсуждать то, что на сегодняшний день есть. А так как предприниматели над этим вопросом задумались, то задача Общественной проектной мастерской «Ноев ковчег» заключается в том, чтобы попытаться дать более или менее вразумительное разъяснение по обсуждаемой теме.


Сергей ГАНЧАРУК