Александр СУТЯГИНСКИЙ: «Первоначально «Silicium Kazakhstan» строился в Экибастузе в 700 метрах от ГРЭС-1. Но правительство порекомендовало площадку в Караганде, где мы начали строить заново»

Два с половиной года назад, 13 ноября 2010 года известный казахстанский предприниматель Александр СУТЯГИНСКИЙ, на тот момент генеральный директор АО «Silicium Kazakhstan» и президент ТОО «Баско», побывал в Омске в гостях на «кухонных посиделках» в редакции делового еженедельника «Коммерческие вести» и впервые детально пообщался с омскими журналистами – все свои прежние интервью предприниматель давал только в Казахстане. За два часа беседы он рассказал, почему завод мощностью 25 тысяч тонн кремния в год, официально открытый в декабре 2008 года, был запущен только сейчас. А также поведал о своем страстном увлечении – разведении чистокровных ахалтекинских лошадей. Официальным поводом для встречи стало событие, случившееся накануне, 9 ноября 2010 года, — на карагандинском заводе АО Silicium Kazakhstan состоялась первая плавка металлургического кремния. «КВ» вытащили это интервью из архива, чтобы представить Александра Александровича читателям сайта «КВ» как предпринимателя и человека. Не все вошло в печатную версию, в частности СУТЯГИНСКИЙ просил тогда не афишировать сумму потерь, которые понес завод «Silicium Kazakhstan» при вынужденной передислокации из Экибастуза в Караганду и не акцентировать на неисполненных обещаниях правительства Казахстана при закладке Биохима.


«КВ». Расскажите о вашем предприятии Silicium Kazakhstan, почему сначала оно планировалось в Экибастузе, а затем было перенесено в Караганду?

СУТЯГИНСКИЙ. Первоначально дислокация завода была в Экибастузе в 700 метрах от ГРЭС-1, и было очень выгодно получать оттуда электроэнергию. Но в последующем правительство Казахстана порекомендовало объединить всю металлургию в одном регионе, и нам была предложена другая площадка, в Караганде, где мы начали строить заново.

«КВ». Из-за переноса вы, вероятно, понесли немалые расходы, ведь уже девять месяцев предприятие строилось на предыдущем месте?

СУТЯГИНСКИЙ. Мы законопослушные люди. Я могу иногда как бизнесмен не вписываться своими желаниями в планы страны или региона, строя здесь на берегу, условно говоря, свою дачу, а там может быть запланирован грузовой порт. Нам нужно было выполнять стратегическую государственную задачу. Наша компания, наверное, в этом случае что-то потеряла. Кроме того, новая площадка оказалась трудной, болотистой, нам пришлось забивать полторы тысячи свай, темпы замедлились. А когда завод построили, попали в самую яму кризиса. До кризиса цена кремния была 2 350 евро. А тут 1 300 стал стоить. Получалось, вложил два рубля — получил рубль. Еще два – опять рубль. Что делать? Поднимать флаг, как на баррикаде, что жив и работаешь или все-таки подождать варианты? Я занимался тем, что охранял завод. Реально охранял. У меня сырье было на складе, и я не мог его просто превратить в пыль. Но эти два года не прошли впустую: мы совершенно по-другому построили логистику, провели много мероприятий по обучению персонала, потому что выпуск металлургического кремния – это, по большому счету, художественное литье. Это совершенно другой материал, он идет не в арматуру, которую загоняют в землю, а используется в электронике. Здесь очень важна чистота от различных примесей. Хотя со стороны процессы схожи с обычной металлургией – та же печь, ковш, разливка и формы, сам процесс совершенно иной. Мы приглашали специалистов из Украины, Иркутска, из Канады.

«КВ». Как вы вообще решили заняться этим производством?

СУТЯГИНСКИЙ. Я сам геолог по первому образованию и 17 лет отработал в Джезказгане. Рудную базу Казахстана изучал не по учебникам, а ходил в поле. Когда появился бизнес, я просчитал, чем можно заниматься в сфере промышленности. Я знал, что месторождения железа, меди или алюминия мне никогда не дадут. Они распределены уже давно. А кварц – сырье, с которым много мороки, но на тот момент уже все говорило о том, что получаемый из него кремний – очень перспективный материал.
Поэтому в 2003 году мы купили компанию, которая имела права на месторождение кварца на 49 лет. Затем обратился в немецкую корпорацию «ТиссенКрупп», чтобы обсудить вопрос возможного строительства завода, получив западную технологию. Это мировой лидер, который обладает лучшими технологиями в сталеплавлении, машиностроении, разработке горных месторождений. У нас был долгий процесс проверки друг друга, мы целый год примерялись. Когда технология была выбрана, мы пришли к решению, что можно создать совместное предприятие, потому что кремний для них тоже интересен. И было создано такое СП, где участвовала российская ГК «Титан», «ТиссенКрупп» и казахстанский капитал. В последующем были привлечены 60 миллионов евро от Deutsche Bank для получения немецкой технологии через страховую компанию «Гермес» под гарантию казахстанского БТА Банка.

«КВ». Какая была первоначальная стоимость проекта?

СУТЯГИНСКИЙ. Около 107 млн евро. Завод мы пустили с президентом страны в декабре 2008 года. Но из-за того что мы попали в кризис, решили не терять деньги и сделали консервацию. С 2010 года пошел серьезный рост и восстановление экономики, и мы стали подводить комбинат к пуску. Для этого печь, которая простояла год в холодном режиме, нужно было очень аккуратно подготавливать, греть. Мы запустили завод 29 октября 2010 года, а 9 ноября провели первую плавку. Я сам ожидал, что полученный металлургический кремний будет худшего состава – 97-98%, но когда мы вылили первые плавки, получили чистоту 99,5%. Это очень высокое качество продукта. Кстати, основным сырьем для кремния кроме кварца является древесина, древесный уголь и щепа. Их мы хотим получать из Омска.

«КВ». А как производство воздействует на окружающую среду?

СУТЯГИНСКИЙ. Ноль выбросов! Эта технология позволяет утилизировать пыль. Над каждой печью стоят воздуховоды, и вся пыль сразу уходит в газоочистку, где улавливаются микрочастицы. Грубые частицы попадают в первичную газоочистку и затем в бункер. А взвеси более мелкой пыли оседают уже в других бункерах для микрочастиц. Эта пыль, особенно кремниевая, является полезным продуктом в другой части производства. Например, раньше в Европе кварц переплавляли только для того, чтобы его потом размолоть и добавить в бетон, в растворы, которые обладают очень большим укрепляющим свойством. Кварцевая кристаллическая решетка очень прочная. И 900-ю марку бетона можно получить только с помощью кремния. А есть еще гидроизоляционные замазки, ударопрочные полы, эта продукция используется для укрепления тоннелей метро. Подобные смеси стоят достаточно дорого.

«КВ». Каковы объемы производства завода Silicium Kazakhstan?

СУТЯГИНСКИЙ. Завод будет производить 25 тысяч тонн металлургического кремния в год. Если умножить на цену в 2 500 евро за тонну, получится порядка 70 млн евро в год.
«КВ». Кому собираетесь кремний продавать?

СУТЯГИНСКИЙ. Ранее было заключено соглашение с компанией ThyssenKrupp и подписан десятилетний контракт на реализацию этого продукта. Весь его объем пойдет в Европу. Хотя у нас его сильно просят корейцы, японцы, которые прежде получали кремний из Китая. Но китайцы стали очень сильно развивать свою собственную солнечную энергетику и строят много заводов поликремния.

«КВ». Если у вас уже расписана продажа всего кремния на 10 лет вперед, где его будет брать будущее омское предприятие по производству поликремния?

СУТЯГИНСКИЙ. «Титан» является основным акционером Silicium Kazakhstan. Мы еще на берегу договорились с «ТиссенКрупп», что «Титан» будет брать столько кремния, сколько необходимо. Тем более что со следующего года мы приступим к строительству второй очереди завода и уже утвердили это на собрании акционеров.

«КВ». Какая будет производительность завода после ввода второй очереди?

СУТЯГИНСКИЙ. Это еще 25 тысяч тонн продукции.

«КВ». Каковы перспективы омского поликремния?

СУТЯГИНСКИЙ. Мы сегодня со своим продуктом и сырьем, а значит, смелее пойдем на реализацию проекта по продолжению переработки. Если есть кремний хорошего качества, это нужно делать. Посчитайте: стоимость тонны металлургического – 2 500 евро, а поликристаллического – 50 000 евро. Разумно и логично сделать еще одну ступень переработки, правда, и себестоимость продукции тоже будет гораздо выше. Но плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

«КВ». Тогда логичнее поликремний производить в Казахстане.

СУТЯГИНСКИЙ. Президентом поставлена такая задача – обязательно построить завод поликремния, и даже обозначены площадки. Только будем его целиком строить мы или станем участвовать частично, еще вопрос. Хотя мы предлагали построить завод в Павлодаре, где он логично вписывается.

«КВ». В Омске производство поликремния хотят освоить и ГК «Титан» и НПО «Мостовик».Когда недавно приезжал ЧУБАЙС, представители альтернативного проекта заявили, что первыми выдвинули эту идею.

СУТЯГИНСКИЙ. В 2003 году мы купили право недропользования, в 2006 году приступили к строительству кремниевого завода в Экибастузе, в 2007-м в Караганде начали строить этот же завод. Если бы я не понимал, что буду делать из кварца, я бы не начинал все это. Одно дело шахматист, играющий только здесь, на кухне, другое -в шахматном клубе: ты двинул Е2 – Е4, а он знает уже твой четвертый возможный ход. А есть шахматисты, которые играют в Москве на досках при залах, которые уже 10-й твой ход наперед знают. Я и Михаил не шахматисты, но у нас достаточный уровень понимания, чтобы в трех соснах не заблудиться: кварц, кремний, поликремний. Да и не важно у кого родилась идея, здесь что, патент на нее выдается? Я-де заявился, и вы теперь не можете развиваться? Это детское, дворовое обсуждение, ты меня подразнил, отдавай мои машинки, забирай свои куколки. Не тот случай. Говорить, что будем строить производство поликремния, а кремний под него потом найдем, не совсем рационально. Зависеть от спотового рынка? Могут, конечно, быть и долгосрочные контракты на поставку. На дрезине ехать до Киева? Ну, доедешь, конечно. Но у нас-то это поезд: вагон за вагоном. Мы сами неоднократно в бизнесе были зависимы. По «Омском каучуку», например,как савраски, бегаем по всей России и просим сырье.

«КВ». На той же встрече в Омске Анатолий ЧУБАЙС заявил, что ни один российский проект производства поликремния так до сих пор и не осуществился. Вы уверены в реализуемости вашего проекта?

СУТЯГИНСКИЙ. Я ведь не альтруист какой-то как пацан бегать по полю с флагом поликремния. У нас здесь, на «Омском каучуке», хлор есть, освоить производство трихлорсилана, уверен, сможем. Кремний мы сделали. Специалисты в России есть. Есть научная база. Команда химиков в Омске очень уважаемая. И технологии далеко продвинулись вперед: если до 2000 года оборудование по производству поликремния просто не продавалось, то сегодня уже 48-стержневые реакторы появились.

«КВ». О вашем втором предприятии «Биохим» по производству биоэтанола в Казахстане было много публикаций, что там не все получилось, что планировалось.

СУТЯГИНСКИЙ. Этот проект утверждался на заседании правительства Казахстана. Было дано много поручений, чтобы его сопровождение шло по всем службам. Но когда мы запустились, столкнулись с тем, что Россия так и не позволила казахстанскому этанолу ехать через свою границу. Это сразу сказалось на коммерческой активности завода, изначально запроектированного в цепочке с омской площадкой. Мы около года стояли, потому что никуда нельзя было вывезти продукцию. Чтобы перевезти этанол через границу России, надо было положить на депозит огромную сумму – 100 млн долларов — только потому, что наша продукция классифицировалась как пищевой спирт. Все переговоры на уровне правительств России и Казахстана до сегодняшнего дня ни к чему не привели. Мы надеемся, что с введением таможенного союза что-то решится.
Еще одна большая проблема «Биохима» – в воде. Нам выделили одну нитку водовода и сказали, что следом будет вторая. Воды на отмывку клейковины и крахмала нужно130-140 кубов в час, а мы получаем 65-70 кубов. У нас из-за этого загружены не все мощности. В 2010 году начали строить, наконец, второй водовод в нашу сторону, надеюсь, к весне его сделают. Тем не менее «Биохим» работает, и мы даже отгружали биоэтанол в Финляндию самой крупной их нефтяной компании Neste Oil.
«КВ». Через российскую границу?
СУТЯГИНСКИЙ. Транзитом, в опечатанных цистернах, с помощью российской компании. Что касается других продуктов, мы отработали шикарный рынок клейковины. К нам приехали за ней даже из Мексики. И мы свою клейковину стали поставлять в Бразилию, Голландию, Америку.
«КВ». Каков годовой объем производства «Биохима»?

СУТЯГИНСКИЙ. Около 30 млн долларов. Клейковина сегодня стоит около от 1 700-1 800 долларов за тонну. А из одной тонны зерна добывается до 10% клейковины, то есть, это 170 долларов. В пересчете на российские деньги это 5 100 — 5 200 рублей с одной тонны зерна. Даже если все остальное, условно говоря, выбросить. Что выгоднее: иметь многолетний контракт и получать такие деньги или просто продавать зерно? Я знаю, что в прошлом году вы его продавали чуть ли не по 2 800 рублей за тонну.
«КВ». Так то в прошлом. В нынешнем оно стоит уже около 6 тысяч.
СУТЯГИНСКИЙ. А если приплюсовать к клейковине еще крахмал, этанол, корма – и, опять же, сравнить с тем, сколько вы уже сегодня получаете от тонны реализации зерна? Если зерно разложить по полочкам, то с тонны все 12 тысяч можно зарабатывать. Китайцы сегодня так и делают, строя цепочкой один за другим сразу 10 заводов, получая такие доходы, что все налоговые отчисления от этого производства – как мелочь на чай. Экономика сложения, генерация этого продукта просто бешеная. На омском заводе аналогичное производство может быть в три раза большим, чем в Казахстане. Провел трубу до Экоойла – и без всяких проблем из этанола получай ЭТБЭ. А если будут приличные объемы пшеницы, появляется возможность собирать зародыш зерна. Его вытяжка может применяться в медицине и косметологии. Виноградная косточка отдыхает. Однозначно. Скажите надо идти в эти технологии? Или стране сидеть на газовой и нефтяной трубе? Вчера у меня была японская делегация, и они мне рассказали о своем производстве. Подходит зерновой танкер, опускается рукав, и 400 тонн сои или кукурузы сразу в час вытягивает. Рядом с портовым элеватором стоит пять комбикормовых заводов. Правда, корма у них с ноу-хау – в них добавляют лизины, мизимы и другие ингредиенты, помогающие экологически полезному росту мяса. Японцы любят грудку, и бройлеры благодаря таким добавкам вырастают с огромной грудью. Я в детстве жил в поселке Жалтыр. Летом мы с Мишкой собирали кизяк. Его использовали как топливо. Но почему он так хорошо горит? Потому что до 50% еды желудок коровы не в состоянии переработать.Мы же когда хорошо покушаем, мизим глотаем. Так и в желудке животного конверсия корма должна доходить до 90%, иначе мы деньги понятно куда выбрасываем. В той же Японии с 2,5 кг кормов получают до 2 кг мяса. А у нас для того же5 кг надо скормить. Поэтому они богаты и долго живут, а мы живем… не буду говорить где.

«КВ». Когда вы получили первые достаточно большие деньги, что вы приобрели?

СУТЯГИНСКИЙ. Я поменял свой «каблучок» на ВАЗ 99-й модели. Хотя те ребята, с которыми я начинал бизнес, купили тогда в Москве по «Вольво-460», как тогда было модно. И мне было не совсем удобно ставить рядом мою машину, поэтому я ее оставлял в другом месте. У меня были друзья, которые купили в Испании… Но как-то так в жизни получилось, что я не заболел этим вариантом потребления и этому рад. Иногда хочется остановиться, потому что устал бешено. Но вот приехали японцы, рассказали. И я знаю, что через четыре-пять дней сам к ним поеду. Это азарт. Вот говорят: кто играет в карты, тому трудно остановиться, здесь что-то похожее. Я имею небольшой загородный дом, но поверьте, у ваших средних бизнесменов он гораздо больше. Оказывается, чтобы нормально питаться и одеваться, достаточно иметь две-три-четыре тысячи долларов в месяц. За глаза хватает, чтобы ездить на нормальной машине, носить приличный костюм, ну, поужинать в ресторане. Не надо ежемесячно 10 тысяч долларов. Потому что если ты икру ешь ложками, то, зайдя к вам сюда на кухню, сразу начнешь носом водить: почему такое печенье, почему нет молока такой-то жирности специального. Понятно, что на «каблучок» или ВАЗ уже садиться нет смысла: я что, на выборы собрался?

«КВ». По характеру и темпераменту вы с братьями чем-то отличаетесь друг от друга?

СУТЯГИНСКИЙ. Мы все однозначно холерики. И даже если Юрий раньше был другим, он в очень короткое время стал холериком по нашей необходимости. Я не могу, например, находиться в быту долгое время за столом с каким-то человеком не по делу — только если надо отдать ему должное. Мне надо все время куда-то бежать.

«КВ». Не было желания отдохнуть, пожить месяц-другой в коттеджике на берегу моря?

СУТЯГИНСКИЙ.Иногда я об этом тоже мечтаю. Но когда стоишь у печи во время первой ее плавки, тебя реально уносит, потому что тебе интересно. И вокруг люди, у которых глаза горят. На нашем заводе процесс сортировки людей будет идти очень быстро. Я вот спрашиваю у нашего главного металлурга о «плавцах»: как они. Он говорит: вот этот – супер, тот тоже, а этот, когда надо в печи что-то толкнуть, быстренько толкнет и отбежит. Мужское начало у него явно тормозит. Так что или ты с дышащей жаром печью рядом хочешь стоять или на море купаться.

«КВ». А лошади – это для души или для бизнеса? Когда вы ими увлеклись?

СУТЯГИНСКИЙ. Как-то мы отдыхали на Иссык-Куле, и киргизский парень предложил прокатиться на лошади, а я этого никогда не делал. В итоге я побоялся, но и все остальные не стали садиться – потому что лошадь была норовистая, но настолько красивая, зараза. Черная двухлетка. Я все ходил около нее и смотрел, а потом решил узнать, можно ли купить такую лошадь. Сначала я купил английскую лошадь, меня научили кататься, а затем я поехал в Ставрополье на один из лучших конезаводов России посмотреть ахалтекинскую породу. Там я просто умер, отдал все, что у меня было, а было у меня много, и купил целых четыре лошади. На этом началась селекция, я присутствовал на покрытии каждой кобылки, а потом наблюдал, как идет процесс беременности. У меня под Алматы племенная ферма Алтын СуТек. Врачи у меня там работают. Потом стали появляться жеребцы, которые уже отвечали стандартам экстра-класса и стали чемпионами мира, породы. Текинская лошадь всегда была лошадью королей, она более изящна, с длинной шеей. Буквально три года назад родилась необычная лошадь. Жеребенок вышел с горбинкой на голове, приехали специалисты из московского института и просили его забрать в столицу: за все время селекции впервые появилась голова истинной породы, которая описана в истории. Он настолько красивый… Мне предлагали за него большие деньги из Москвы, но я отказал. Я раньше не понимал, когда приходил на ипподром. Бывало в центре сидят один-два мужика, а вокруг ходят кони. Я думал – тренеры или художники. Но мне потом рассказали, что это, в основном иностранцы, они платят долларов 300, прося выпустить таких-то и таких-то лошадей, а потом час-другой просто сидят и смотрят на их свободное движение, релаксируют. Обычно у лошадей, которые участвуют в скачках, психика повернута: они могут лягнуть и укусить, они очень стрессовы, заряжены, как зомби, гонг – и вперед. Английская лошадь, бывает, умирает на трассе от разрыва сердца. А лошадь ахалтекинская – ласковая, ее можно погладить, пообщаться с ней, почувствовать теплоту ее энергии.

Александр СУТЯГИНСКИЙ, как и оба его брата Юрий и Михаил, родом из Казахстана и родился в станционном поселке Джалтыр (Жалтыр) Астраханского района Целиноградской области. Учился в России, где окончил геолого-географический факультет Томского университета. После этого работал геологом в поле и в шахте, а затем ушел на комсомольскую работу. Позже возглавлял промышленно-транспортный отдел горкома города Сатпаев Джезказганской области. Там дислоцировалась основная горнорудная промышленность региона. После окончания Высшей партийной школы избран вторым секретарем сатпаевского горкома партии. Но примерно в конце 1989 года закрыл двери горкома, сдал все дела, ключи от своего кабинета и с головой ушел в бизнес, который они создали в Омске с братом Михаилом. Одновременно в Казахстане возглавил Ассоциацию предпринимателей «Казмаркет». Постоянное место жительства Александра СУТЯГИНСКОГО – Республика Казахстан.