15 мая исполняющий обязанности руководителя Управления Россельхознадзора по Омской области Виктор ЛАУТЕНШЛЕГЕР был приглашен в Следственное управление РФ по Омской области, где получил определение о возбуждении дела и смог наконец узнать лично об обвинениях в свой адрес. До этого времени почти три недели, по его словам, о составе преступления он мог догадываться только из кратких комментариев пресс-службы Следственного управления в СМИ.
Напомним, что в конце апреля Следственное управление РФ по Омской области возбудило уголовное дело в отношении него, как бывшего директора ООО "Русское зерно" (руководил до 2009 года). Виктор ЛАУТЕНШЛЕГЕР подозревается в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.2 УК РФ (мошенничество при получении выплат) на сумму 3,4 млн рублей.
Виктор Иванович согласился высказать корреспонденту "КВ" Георгию ГОРШКОВУ свою точку зрения по данной ситуации.
– Виктор Иванович, расскажите о своем предпринимательском прошлом. В каком году вы стали директором ООО "Русское зерно"?
– В 2003 году знакомые предложили приобрести хозяйство в Кормиловском районе. Это был бывший колхоз имени Василия Чапаева, находящийся на стадии банкротства. Конкурсный управляющий предложил купить его за 4 млн 800 тысяч рублей. Я поехал смотреть, и, честно признаться, первое впечатление было крайне неприятное. Меня и по сей день спрашивают, зачем я его купил. В селе на тот момент с водой были проблемы, дорог нет, школ нет, садика нет. В самих коровниках полы выворочены. Я спрашиваю: "Где доски?", мне отвечают, что стопили. В помещении красного уголка во время дойки сидят 20 мужиков, в карты играют, курят, в селе нет клуба, потому сюда пришли.
– Зачем тогда вам понадобилось это хозяйство?
– Честно говорю, захотелось поднять село. У меня ведь родители из села, я сам из села, все были задействованы в сельском хозяйстве. Да и возникла идея наладить производство законченного цикла от выращивания зерна до выпечки хлеба. У меня уже тогда был "Русский хлеб" в Кировске, специализирующийся на переработке зерна в муку, мы работали по контрактам с садиками и больницами. Цена хлеба составляла всего 6-7 рублей. Кроме нее: позже купил мини-элеватор и мельницу в Москаленском районе, предприятие назвал ООО ПО "Имени героя труда Якова Геринга". А "Русское зерно" в Веселом Привале могло заниматься производством молока, зерна и мяса. На счету у меня тогда было 17 миллионов рублей, никаких кредитов, никаких долгов. Договор купли-продажи "Русского зерна" оформлен 1 апреля. В наследство от старых хозяев мне досталось 52 головы скота.
– А в какой период вы начали участвовать в программе кредитования?
– Буквально сразу, когда президент России Дмитрий МЕДВЕДЕВ запустил программу приоритетного национального проекта на развитие АПК в 2006 году. Мы встретились с управляющим Россельхозбанка Ириной ШАДРИНОЙ, а у нас тогда залоговой базы практически никакой не было, кредиты брали под то, что будем строить. Первый транш составил 42 миллиона рублей и выдавался под строительство комплекса на 460 голов скота. Я к тому времени уже активно увеличивал поголовье. Когда начался банкротиться племенной завод "Омский", то там я купил 120 голов, затем в СПК "Победитель" более 300 голов. Банкротство хозяйства в Андреевке позволило купить еще 180 голов. Все это было за свой счет. В СПК "Сосновское" скот я покупал уже на кредиты банка. Россельхозбанк выделил мне 1 млн 200 тысяч рублей.
В 2007 году новый комплекс был запущен. На открытие тогда пришли глава Кормиловского района Виктор ВАЙЦ, министр сельского хозяйства Омской области Николай ГУЩА, губернатор Омской области Леонид ПОЛЕЖАЕВ. "Где же у нас такие хозяйственники? Почему их единицы? Молодец, двигайся!" – заявил тогда ПОЛЕЖАЕВ. Выходит, что бывший губернатор врет, раз нам теперь говорят, что мы ничего не построили?
Хозяйство развивалось: у нас урожайность пшеницы достигала 30 центнеров, я новый сорт даже привез из Кургана. Тыквы мы собирали по 6 тысяч тонн. Я и оборудование все обновил, специально даже ездил в Голландию.
– Сколько всего кредитов вам выдал Россельхозбанк?
– Россельхозбанк выделил сначала 42 миллиона рублей, потом 1 млн 200 тысяч рублей на покупку скота, и я их, кстати, вернул. Затем 5 миллионов 600 тысяч рублей выделяли на покупку техники: я купил два комбайна, три трактора и прицепную технику. В итоге вместе с пени и процентами сумма кредита выросла до 60 млн рублей, которые после объявления "Русского зерна" банкроттом, банк стал взыскивать с меня в суде.
– А почему хозяйство в итоге обанкротилось?
– Знаете, мне удавалось платить по кредитам с 2006-го по 2008 год, но в конце декабря 2008 года я вынужден был идти в банк и констатировать, что если дальше вливаний не последует, то хозяйство обанкротится. У нас изначально была договоренность с минсельхозом и руководством банка о втором крупном транше в 62 миллиона рублей под строительство сухостоя, родильного отделения, летника и зимника. В новом коровнике стояло 460 голов, а в старом 400, мне нужно было продолжать стройку, зимой скот начнет телиться, телят девать некуда будет. Но банк пошел на попятную и кредита не дал. Понимаете, не было у меня никакого прикрытия со стороны ПОЛЕЖАЕВА, как некоторые утверждают. Я с Леонидом Константиновичем ближе чем на 10 метров виделся только на открытии хозяйства. А ВАЙЦ на том же открытии вообще предположил, что я главой района хочу стать. В итоге все пошло на закат: строительство так и не закончилось, коровы отелились на улицах, вымя себе отморозили, через две недели увез их на мясокомбинат, потому что пошел гной. Телят за ножку и в скотомогильник.
Если во многих случаях хозяйство пытаются выжать по полной, покупают джип и уезжают куда подальше, то в данном случае был выжат скорее я сам, все туда отдал. Когда туда приехал, у меня была машина Toyota Land Cruiser Prado, но мне ее пришлось поменять на молоковоз, потому что газик не справлялся с тем объемом молока, до 8 тонн в сутки. Мне даже приходилось молоко в Новосибирск возить, потому что цена там была намного выше, чем здесь. На момент банкротства у меня было подержанное Reno за 97 тысяч рублей.
– Но обвинения следователей касаются именно 2007-2008 годов. Почему именно за этот период времени?
– В тот период я начал составлять сметы по привлечению поставщиков. А в 2008 году подал в Кормиловскую налоговую заявки на возврат НДС в общей сумме 7 миллионов 100 тысяч рублей. Тогда там еще руководил Иосиф РОВЕЙН. Отмечу еще, что кредит в 42 миллиона рублей мне выдавали частями, потому и возвраты на НДС я тоже получал частями. Поочередно мне выплатили сначала 1,5 миллиона рублей, затем 3 миллиона рублей, но когда пришел черед оставшихся 2,6 миллиона рублей, то РОВЕЙН заявил, что по 4 фирмам из 40 нет подтверждения. Это были ООО "Родос", ООО "Техностройкомплект", ООО "Капитал", ТПК "Монтаж". Я ему тогда сказал, что если выплат не последует, то подам в суд. Где-то в ноябре РОВЕЙН мне говорит, что подтверждения пришли, пиши заявку. Деньги мне на счет приходят, но вместе с ними с проверкой на комплекс приходят налоговые инспекторы и обвиняют меня в том, что я создал мошенническую схему, а эти фирмы все таки НДС не платили. Тогда же ко мне в офис пришли следователи и выгребли все документы. Затем стало выясняться, что, к примеру, руководителя одного из этих предприятий поймали на Ленинском рынке, другого на вокзале и предлагали за небольшое вознаграждение числиться директором. Но ко мне от них приходили реальные люди, мне поставляли материалы, я им платил деньги, у меня до сих пор сохранились доверенности. А к тому, что они при этом не платили НДС, какое я отношение имею. Тогда против меня было возбуждено первое уголовное дело по невыплате НДС, второе – нынешнее – касалось этих же четырех предприятий, но уже по нецелевому расходованию средств. Они, видимо, считают, что раз эти фирмы избежали выплат НДС, то они не существуют, а значит, ремонт коровников производиться не мог. И претензии налоговых служб, кстати, составляют 2,6 миллиона рублей, а не 3,4 миллиона, как все пишут.
– Не пробовали обращаться с жалобой в прокуратуру по первому делу?
– Да, я писал жалобу, и ответ пришел, 16 мая. Они мне ответили, что следствие в моем случае само разберется, и предложили обратиться в суд. В суд я еще пока не обращался. Но 15 мая следователь Алексей ЖЕРЕБИЛОВ сказал, что только сейчас назначена экспертиза, проводилось ли строительство или нет.
Да и раз уж они утверждают, что я построил комплекс меньше чем за 40 млн рублей, то пусть покажут на примере, как это вообще возможно? Павел ВАСИЛИК, насколько я знаю, построил ЗАО "Знамя" за 300-400 млн рублей, а начал даже раньше, чем я, и позже закончил. ШНАЙДЕР тоже хотел строить.
– А что случилось с остальными вашими хозяйствами?
– "Русский хлеб" продан Вячеславу ШАРИНУ, "Мельница" в Москаленках – ЛОГИНОВСКОЙ. Еще у нас было "Русское поле", но хозяйство досталось супруге после развода. Что касается "Русского зерна", то, я думаю, продадут сейчас максимум за миллион рублей. Я не понимаю, как они там сейчас будут экспертизы проводить, на сегодняшний день хозяйство действительно разграблено, разобрано, и чем дальше тем хуже. При этом никто не хочет смотреть снимки за 2007-2008 год. Сотрудники Россельхозбанка ведь каждые три месяца приезжают, фотографируют свое залоговое имущество.
– В ряде СМИ говорилось о том, что вы пользовались протекцией бывшего начальника УВД по городу Омску Виктора КАМЕРЦЕЛЯ...
– За все время, пока Виктор Яковлевич жил в Омской области, у меня было к нему всего две просьбы. Первая – по поводу моего приемного сына. Тот долгое время жил в Германии с матерью и по возвращении в Россию у него возникли проблемы с призывом в армию. Это был первый раз, когда я обратился к КАМЕРЦЕЛЮ, в итоге мой сын в самом конце призыва в июне смог попасть в ряды Вооруженных сил. Вторая просьба касалась лично меня. Когда у меня случился рак щитовидной железы, он помог мне попасть на операцию в онкологию. Я уважаю КАМЕРЦЕЛЯ как человека и очень уважаю как офицера, но, уверяю вас, больше ничего меня с ним не связывало.
– Но тем менее одно из хозяйств вы назвали в честь его отца да и вообще планировали назвать весь холдинг объединением имени Героя Труда Якова ГЕРИНГА.
– Да, его брат, Герман ГЕРИНГ и другие братья, живущие в Германии, меня за это вообще осудили, они возмущались, какое я имею право вот так взять и использовать фамилию их отца? Я не знал, куда глаза свои прятать. Но мне хотелось увековечить память Якова ГЕРИНГА. Мой дядя жил с ним в одном колхозе "30 лет Казахской ССР". У меня хранятся три книги-биографии Якова ГЕРИНГА, и, кстати, в "Преодолении судьбы", которую написал Юрий ПЛОТНИКОВ, упоминается еще один крупный предприниматель. На сегодняшний день я нахожу большое сходство в наших с ним судьбах, но, надеюсь, финал моей жизни будет другой. Тот в 50-х годах тоже внедрял новые технологии в сельское хозяйство и в итоге тоже получил статью об экономических нарушениях в своей деятельности. После этого была тюрьма, и в итоге он недолго прожил.
