Умер ИГОЛКИН? Сам виноват — не надо было лечиться!

Министр здравоохранения Омской области, заявил, что  стандарты оказания медицинской помощи Владимиру ИГОЛКИНУ соблюдены, но Омскздравнадзор официально сообщил  о нарушении этих стандартов.

23 мая умер заслуженный журналист Омской области,  многолетний редактор газеты «Омский вестник»  Владимир Иголкин.  29 мая омское журналистское сообщество направило  министру здравоохранения Омской области Андрею СТОРОЖЕНКО обращение с просьбой  расследовать обстоятельства лечения нашего товарища, в результате которого он, никогда не жаловавшийся на здоровье, умер в больнице. Ему было 57 лет.

В обращении, с согласия вдовы журналиста, Татьяны ИГОЛКИНОЙ, были названы первичный диагноз перед поступлением в БУЗОО «Клинический медико-хирургический центр» (главный врач – Вадим БЕРЕЖНОЙ) и тот диагноз, что был поставлен после двух операций. Мы просили дать оценку процессу лечения больного, а главное – качеству организации медицинской помощи в медико-хирургическом центре. Под обращением поставили подписи более 100 журналистов Омской области. Параллельно журналисты обратились в прокуратуру Омской области, а вдова Владимира Юрьевича – в Омскздравнадзор и медицинскую страховую компанию, которые обязаны отслеживать качество лечения.

В минздраве пообещали провести тщательную проверку и попросили «не делать негативной волны до определенных выводов». 19 июня, по окончании проверки, Омский союз журналистов получил письмо за подписью министра Андрея СТОРОЖЕНКО, где он заявил: информация по вопросу оказания медицинской помощи ИГОЛКИНУ В. Ю. не может быть вам предоставлена, так как является врачебной тайной.

Возмущенное журналистское сообщество сразу же  подготовило второе обращение по этому поводу, но  Андрей СТОРОЖЕНКО 24 июня пригласил на личную встречу «без диктофонов» правление омского отделения Союза журналистов и редакторов ведущих омских СМИ, где попросил не торопиться и сообщил, что виновные наказаны, а подробности обещал отписать в ответе вдове Владимира ИГОЛКИНА.

Согласившись на встречу «без диктофонов» и обещание реальных результатов ведомственного разбирательства, мы пошли навстречу министру. Несмотря на то, что те вопросы, которые журналистское сообщество поставило перед министром, не имели ни малейшего отношения к врачебной тайне (мы их еще раз перечислим ниже). Как сообщил директор Центра медицинского права Алексей  ПАНОВ, «сведения о качестве медицинской помощи, ее своевременности, соблюдении требований безопасности, принципа доступности, приоритетов интересов пациента не относятся к сведениям, составляющим врачебную тайну».

Мы решили подождать письменных результатов работы комиссии минздрава и других надзорных органов. 30 июня вдова Владимира ИГОЛКИНА получила официальные ответы от министра СТОРОЖЕНКО и из Омскздравнадзора. Однако на дворе уже сентябрь, а ответов из страховой компании и прокуратуры до сих пор нет. Страховщики ссылаются на ту же врачебную тайну, а в прокуратуре отвечают, что материалы переданы в Следственное управление СК по Омской области, где в свою очередь сообщают, что комиссионная экспертиза обстоятельств смерти Владимира ИГОЛКИНА все еще (спустя три месяца!!!) не завершена. Что вызывает недоумение: минздрав проверку закончил, а следствие – еще нет. А может быть, это как раз и говорит о качестве министерской проверки. Есть все основания сомневаться в этом качестве, так как ни на один заданный вопрос ни мы, ни вдова Владимира ИГОЛКИНА ответа от министра здравоохранения Андрея СТОРОЖЕНКО так и не получили:

1. Операция была  стандартная,  сделать ее рекомендовали сами врачи КМХЦ. После этой операции, 29 апреля,  с незажившей раной из Клинического медико-хирургического центра ИГОЛКИНА  выписали домой. 1 мая на звонок жены с вопросом: «Что делать? Рана разошлась» в больнице предложили обратиться после майских праздников. 6 мая больной самостоятельно приехал в Центр в надежде на госпитализацию, ему отказали, но на следующий день после плановой перевязки госпитализировали в отделение гнойной хирургии. Как министерство оценивает организацию работы больницы в праздники – на этот «несекретный» вопрос ответа не было.  А вот в официальном письме  вдове Татьяне ИГОЛКИНОЙ из Управления Росздравнадзора по Омской области сказано прямо: «необоснованно было отказано в госпитализации при обращении пациента 6.05.13 из-за развития и прогрессирования раневых осложнений со стороны операционной раны». Министр  этого  нарушения  не заметил.

2. После второй операции на ноге врачи, похоже, поняли: что-то там идет не так, и больному было предложено самостоятельно где-то (!) пройти УЗИ-обследование сосудов ноги. Объяснили: оборудование в КМХЦ есть, но врач в отпуске. На костылях Владимир ИГОЛКИН, вызвав такси, отправился в частную клинику, где его не приняли, потому что записаться нужно было за две недели. В постановлении правительства Омской области от 12 декабря 2012 года № 262-п «О территориальной программе государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи в Омской области» ясно сказано, что при отсутствии возможности проведения диагностических исследований больному, находящемуся на лечении в стационаре, должен быть предоставлен транспорт медицинской организации, сопровождать его должен медработник. По иронии судьбы именно Владимир ИГОЛКИН готовил к печати номер «Омского вестника», где был опубликован документ, регламентирующий оказание медицинской помощи в Омской области. Андрей СТОРОЖЕНКО в своих ответах оценки этому факту не дал и даже не упомянул. Это тоже относится к врачебной тайне?

3. Почему вопрос о проведении УЗИ сосудов возник только после двух, видимо, неудачных операций, а не до них? Как пишет министр в ответе вдове ИГОЛКИНА, «вместе с тем сотрудниками БУЗОО «КМХЦ» при оказании медицинской помощи Вашему супругу были допущены организационные дефекты (переоценены клинические данные при установлении диагноза и допущены нарушения при его формулировке, не проведен консилиум, допущены дефекты ведения медицинской документации, нарушена преемственность при выписке для продолжения лечения в условиях ОКБ), а также не были соблюдены нормы этики и деонтологии». В целом же, как утверждает СТОРОЖЕНКО, «помощь оказывалась в соответствии с порядками и стандартами оказания медицинской помощи». Однако в ответе Омскздравнадзора сказано обратное: «невыполнение ультразвукового исследования периферических сосудов, предусмотренного стандартом обследования при остеомиелите, не позволило установить правильный топический диагноз атеросклеротического поражения сосудов нижних конечностей». То есть утвержденные законом стандарты оказания медицинской помощи были нарушены, как минимум, дважды – при непроведении УЗИ и при непредоставлении транспорта для обследования в ином медучреждении. Но комиссия минздрава этих нарушений не заметила.

4. Почему из медико-хирургического центра Владимира ИГОЛКИНА 15 мая в критическом состоянии выписали… домой (!!!)? В Областную клиническую больницу, где ему потребовалась срочная операция, он из дома (!) уехал только на следующий день на такси, после того, как друзья-журналисты договорились о его госпитализации там. Этот факт министр Андрей СТОРОЖЕНКО называет «нарушением преемственности при выписке для продолжения лечения»!!! Хотелось бы знать: на основании каких документов ИГОЛКИНА выписали домой. Друзья, поражаясь этому, несколько раз спрашивали Володю: «Может, ты подписал какую-нибудь бумагу, что согласен выписаться», на что он неизменно утверждал: «Нет».

Ни на один из этих вопросов министр Андрей СТОРОЖЕНКО не ответил. Более того, он утверждает, что  стандарты оказания медицинской помощи соблюдены, в то время как  Омскздравнадзор сообщает о нарушении стандартов.

Министр сообщает, что ко всем медицинским работникам БУЗОО «КМХЦ», допустившим нарушения, применены дисциплинарные взыскания: зам главного врача по хирургической части вынесено предупреждение о неполном служебном соответствии, заведующему отделением гнойной хирургии и лечащему врачу этого отделения объявлены выговоры, врачу-терапевту приемного отделения и лечащему врачу ортопедического отделения – замечания. Одному лишь главному врачу КМХЦ Вадиму БЕРЕЖНОМУ, у кого обнаружились недоработки и в отделении гнойной хирургии, и в ортопедическом отделении, и в приемном отделении, у которого УЗИ не работает, когда врач уходит в отпуск, указано лишь усилить контроль. Возникает закономерный вопрос: может, у главврача просто времени не хватает заниматься больницей, ведь Вадим БЕРЕЖНОЙ является председателем комитета по социальной политике Законодательного сСобрания Омской области, заместителем секретаря партии «Единая Россия» и руководителем приемной лидера партии Дмитрия МЕДВЕДЕВА. Тут уж не до больницы.

И последнее. Проверяющие подчеркивают отсутствие связи смерти Владимира ИГОЛКИНА с организацией его лечения в БУЗОО «Клинический медико-хирургический центр». Но при этом устно, не под запись, все как один добавляют: не начал бы лечить ногу, еще бы несколько лет, как минимум, благополучно прохромал. Не напоминает ли это недавний случай в Москве, когда молодой человек, которого ударил в челюсть известный спортсмен, умер, как утверждали его адвокаты, «от удара головой об асфальт после удара кулаком в лицо, однако сам удар в лицо не повлек тяжкого вреда здоровью».

И еще. Один из областных чиновников, когда мы с ним разговаривали об этом письме, заявил: вы что хотите — пропиариться на гибели Владимира ИГОЛКИНА или чтобы его семье помогли. Возможно, это был ультиматум: если письмо будет опубликовано, никто из регионального правительства помогать семье уже не будет, а ведь отдельным членам семьи действительно требовалась медицинская помощь. Такое заявление стало одним из факторов, задержавших публикацию данного открытого письма – мы не хотели навредить. В семье действительно произошла операция, и ее уже сделали, особо ни на какую помощь от областной власти не рассчитывая. Один раз уже обожглись…