«Какой смысл бороться за собственные доходы, если объем консолидированного бюджета района остается прежний?! Сколько я прибавлю, столько они убавят».
В последний день июля на кухонные посиделки в «Коммерческие Вести» пришел глава Нижнеомского района Анатолий СТАДНИКОВ. Руководитель имеет богатый опыт работы и непредвзятое мнение по многим вопросам. Беседа о муниципальной реформе, банях, дровах и главной причине оттока людей из села продолжалась более двух с половиной часов. Самые интересные моменты записала обозреватель еженедельника Анастасия ИЛЬЧЕНКО.
Главная проблема района – дрова
– Анатолий Михайлович, расскажите, о чем на этой неделе болит голова у главы Нижнеомского района? Какая проблема самая насущная?
– Не только на этой, но с мая 2024 года самая насущная проблема – обеспечение населения дровами. С отопительным сезоном в районе проблем нет – практически на 100% готовы котельные, почти все теплотрассы заменены, в райцентре осталось заменить один луч на 700 метров. Чтобы можно было спокойно затопить, как обычно, раньше всех, мы уже внесли плату.
– Знаем, что Нижнеомский район включает тепло раньше других. А почему вы так делаете?
– Да, мы первые в области начинаем. Мне не безразличны люди. Когда в 2010 году я вернулся (Анатолий СТАДНИКОВ возглавлял Нижнеомский район с 1991 по 1996 год, затем, проиграв выборы, работал в правительстве области, а в 2010 году вновь был избран главой района), первый холод наступил 14 сентября. Я пообещал людям, что завтра начнется отопительный сезон, но мне не поверили, поскольку привыкли, что раньше 10 октября он не начинался. Теперь мы в сентябре топим по ночам, а если температура понижается сильнее, переходим на круглосуточную работу. Чтобы для этого не было препятствий, не имеем долгов, хотя в 2010 году долг коммунального хозяйства составлял 35 млн рублей. На сегодняшний день мы уже внесли предоплату 2 млн рублей за газ, провели аукцион по углю. Его цена на складе в Нижней Омке будет 4950 рублей.
– А для кого требуются дрова?
– Для населения, у которого нет ни газа, ни центрального отопления. А это основная масса людей. Если сегодня в районе проживает 13 тыс. человек, то дрова необходимы примерно 7 тысячам. Их заготовка начиналась всегда рано, иногда в октябре (на следующий сезон!), иногда в мае–июне (это самое позднее). А в этом году на конец июля еще не отведены деляны! Это тяжело понять. Люди заведены до такой степени, что могут расстрелять.
– Почему в этом году возникла проблема с дровами?
– Все ссылаются на то, что принят такой закон. Самое страшное другое – у нас после 2019 года вымоченного леса стоит не один миллион кубов! По приблизительным оценкам, это 5-6 млн кубов.
– Какая перспектива у вымокших лесов? Что сейчас с этими территориями?
– Вам сколько лет? Даже когда вам будет 95 лет, мы в эти леса не зайдем. Минимум, там что-то отрастет лет через 45-50. Дури у нас больше, чем положено. Вот стоит береза 4 метра высотой. Все ветки отпали, сгнили, но ее нельзя спилить, ведь она стоит! Мне ежедневно полиция приносит сводку, что происходит в районе. В таком-то квартале в таком-то поселении неизвестное лицо спилило одно сырорастущее дерево – березу и четыре сухорастущих. Представляете, сухорастущее!!! Я всегда задавал вопрос, как может расти сухое дерево!
– А главы других регионов поднимают проблему?
– При мне нет.
– В Тюкалинском районе по федеральной трассе тоже есть апокалиптические пейзажи с вымоченным лесом.
– Такого, как у нас, ни у кого нет. Нам «помог» Васюган. Возле Ситниковского, Новотроицкого поселений страшная картина.
– Туда пришло болото?
– Нет, там теперь сухо, но березы вымокли и стоят. На границе районов, где наша стела, тоже была вымочка, но ее в 2021 году вырубили. И сегодня там уже березовая роща выстой под 4 метра. Но в некоторых местах вырубка может уже не спасти ситуацию. Понимаете, там не происходит отток воды, поскольку не питаются никакие растения. И теперь на вымочках, где стоят миллионы кубов леса, будет расти только тал. Это надо было понять. Но увы...
– Вымокшая береза хоть в растопку годится?
– Ее можно применять, но я дровами из вымоченной древесины, которые мне лесхоз привозил, не мог даже в летнее время натопить свою баню. В 2014 году я «Коммерческим Вестям» рассказывал, что хожу в общественную, но после пандемии, честно признаюсь, перестал. Был случай, когда человек, болея ковидом, пришел вместе со всеми помыться.
– Лесхоз выделяет вам дрова или делянки?
– Наш лесхоз, к сожалению, закрыли в позапрошлом году. Кое-кому из руководства области не понравился. Хотя он был третьим в регионе по прибыли, там работали 34 человека. Его присоединили к Горьковскому – убыточному. Думаю, он сейчас практически на грани выживания: еще год-два – и не станет. Это катастрофа. Я обращаюсь к руководству области дать разрешение на восстановление лесхоза – здание сохранилось, человека на должность директора уже нашел, он там работал. По дровам закон наиглупейший: оформлена деляна, документы есть, но информация должна провисеть ровно 30 дней на сайте. Для кого?! Люди согласны на вымочку. Я прошу отдать им ее бесплатно, а не за 500 рублей. Но… Слова не доходят.
– А ситуация с дровами во всех районах или только в вашем?
– Такая же в Горьковском районе. В прошлом году вопрос с делянами еще как-то решался. И машина дров стоила 12 тысяч рублей, а сегодня – 25.
– Издалека везут?
– Наши же коммерсанты из Усть-Таркского района Новосибирской области, где деляны дали еще в июне. Вот скажите, чем Омская область отличается от Новосибирской, что такая разница?!
Вчера в районе были гости, в том числе вновь назначенный заместитель председателя правительства Омской области ГОРБАТЕНКО. Он – наш куратор. При назначении я ему сказал: никаких вопросов по району нет, только помогите решить проблему с дровами. Вчера он привозил с собой первого заместителя начальника Главного управления лесного хозяйства Омской области СТАРОКОЖЕВА, который сказал, что дрова есть в Большереченском районе, в Тевризском, Знаменском. Спрашиваю: как население туда приедет заготавливать. А он: это обязанность местной власти. Как мы их привезем? Говорит – баржами. Нам поехать в Китай и попросить одну из барж, которую сдали в металлолом?! КАМАЗами. Какими?! В районе осталось 3-4 КАМАЗа, которые можно использовать под дрова! Мне рассказали, что на «АгроОмске» большереченский фермер подошел к губернатору и тоже задал вопрос по дровам.
– Получается, и в Большеречье нуждаются в дровах?
– Конечно! Нас посылают в Большеречье, а там такая же проблема. Заготовка дров для населения – главная проблема на сегодняшний день в районе. И к сожалению, пока она не решается.
Центральная котельная
– А что с газификацией в Нижнеомском районе?
– У нас газифицирован районный центр. Все, кто захотел, смогли провести газ. Многоэтажки обогреваются от центрального отопления. Честно говоря, я не сторонник их газификации. Если у центральной котельной останется 2-3 дома, она не сможет работать по финансовым причинам. Когда мы магазину «Красное и Белое» давали землю под строительство, я поставил условие: отапливаться только от котельной. Сейчас они начинают строить новое здание на 1,5 тыс. кв. м, и у меня то же условие – подключение к котельной. Если нет – до свиданья. Когда отремонтировали кинотеатр, а там была своя котельная, мы и его подключили к центральной. У меня в доме есть газ, но я его использую только для приготовления пищи, а для обогрева – центральное отопление. Мы не ждем, когда средняя температура достигнет 8 градусов. Если ночью она опустилась до 10, даже если днем 15-16, включаем отопление.
– Но это же дополнительная нагрузка на бюджет.
– До этого в районе работал прокурор, которого от нас убрали, когда я заасфальтировал улицу, ведущую на кладбище. Провожал одного человека в последний путь, смотрю: люди идут и не знают, то ли гроб держать, то ли самим держаться. Пообещал в течение недели положить там асфальт и сдержал слово. А он возбудил дело.
– Какое дело?
– Что без аукциона. Это было в 2010 году. Когда я рассказал об этом людям, они написали письмо Президенту – уберите прокурора, он мешает главе работать. И их послушали. Так вот, когда в 2010 году я затопил 15 сентября, он меня приглашал и спрашивал: на каком основании. За счет чего платим? У меня выходит распоряжение с тремя приложениями. В первую очередь подключаем к отоплению жилье, садики, школы, больницы. Гаражи, музеи, где лежат бивни мамонта, которые не мерзнут, тепло не получают. Во вторую очередь – с 25 сентября – подключаем администрацию, редакцию, соцзащиту, суды, прокуратуру. А в последнюю очередь (иногда даже 12 ноября) даем тепло в музеи, гаражи, приостановленные школы.
Приостановленные школы
– Что такое приостановленные школы?
– Это там, где нет детей. Если школа закрылась, она уже никогда не откроется, а приостановленную мы можем снова запустить. У меня четыре таких – это начальные школы, где остается по одному ребенку или где нет учительницы, как в Радищево. Я на встрече с населением предложил одной женщине, которая воспитывает шестерых детей – троих своих и троих мужа, стать учительницей. Мы готовы ее послать на учебу. У меня сейчас за счет муниципального бюджета учится 32 человека.
– Все на учителей начальных классов?
– Не только. Это и учителя, и врачи. Вот директора школы в Смирновке направили на получение высшего образования. Он сначала сомневался, а потом на отчете при всех поблагодарил. И таких людей много. На коммерческой основе учим выпускников школ, у кого нет возможности поступить на бюджет. Заключаем тройной договор между студентом, университетом и районом и платим за их учебу. Взамен человек обязан отработать в районе пять лет. Сидоровскую школу-девятилетку мы укомплектовали только таким путем: четыре учительницы заочно учатся и там живут.
Отток жителей из села
– Программа «Земский доктор» у вас работает?
– Есть. Но ни одна программа сегодня не удержит людей в деревне. Да, она закрывает всю времянку. Пришли – 5 лет отработали и уехали. Моя племянница на акушера-гинеколога училась от района, хорошо себя зарекомендовала на практике в больнице на Березовой и в тот же день, когда закончились пять лет отработки, перешла работать в областную больницу.
– Это глобальная нехватка кадров или эффект притяжения городов?
– Главная проблема в деревне – это отсутствие жилья. Специалисты нужны – не только учителя, врачи, но рабочие специальности, а жить негде. Я сварщиков в районе знаю пофамильно – их всего трое! И как всегда шучу, у нас есть клуб токарей, кому за 65.
– Жилье появится – и люди будут?
– Будут! И ипотека сегодня не спасет. Если нормальный человек возьмет ипотеку, он строить в Нижней Омке не станет, не говоря уже о деревне! Вот сотрудник нашего аппарата взяла ипотеку 1,5 млн рублей под 8% и купила в Нижней Омке особняк. Говорит: последний мой платеж состоится в день 60-летия. Вернуть должна 7 млн рублей. Уже 4 года платит: внесла 600 тыс. рублей, а основного долга погасила 100 тыс. рублей. 500 тыс. рублей – проценты, понимаете?! Должно быть социальное жилье! Другого варианта нет, чтобы в деревне задержались люди.
– А у вас есть возможность строить жилье?
– Нет, бюджет не позволяет. Собственных доходов у нас 20%. В 2010 году было 49 млн рублей, за прошлый год мы получили уже 170 млн рублей. Увеличение есть, но – я ставил этот вопрос еще на совете глав при БУРКОВЕ – какой смысл бороться за собственные доходы, если объем консолидированного бюджета района остается прежний?! Сколько я прибавлю, столько они убавят. Да, мы открыли маслозавод. Приезжайте, угощу нормальным маслом. Раньше нижнеомское масло было известно всем, но в 2010 году то предприятие уже не работало. Спасибо, нашелся порядочный человек, который выкупил маслозавод, – Валерий Витальевич МАНАЧИНСКИЙ.
Маслозавод
– Под каким брендом продается его продукция?
– «Зеленое поле». Я не знаю, где его в городе можно купить. Мне сказали, что в Омске реализуют по 750 рублей за килограмм, а в Нижней Омке по 600 рублей. Масло продает предприниматель Сергей Владимирович ЯКИМЧИК. Это самый сильный фермер района. Сегодня у него большое животноводство, а в 2010 году не было ничего, да и в районе животноводство находилось практически на нуле. Сейчас у ЯКИМЧИКА уже более 2,5 тыс. голов скота. Выращивает мраморное мясо, правда, в Омске оно не пользуется спросом – дороговато. Приезжают из Тюмени – загружают 8-10 голов и вывозят живьем.
– Но ведь мираторговская говядина продается?
– Да. Вот и наш маслозавод не может зайти в Омск. Есть люди, которые говорят: вам здесь делать нечего. МАНАЧИНСКИЙ продает масло в Новосибирской области, в Казахстане, в Нижней Омке. Основная продукция маслозавода – сухое молоко.
– Почему масло и молоко завод продает только у ЯКИМЧИКА?
– Хотели поставлять во все магазины – в «Низкоцен», «Магнит». Договорились, что накрутки за торговлю составят максимум 13%. Но руководитель «Низкоцена» сказал: не ваше дело. Поставили. И жители мне указали, что на наше молоко там бешеные цены. Если литр у ЯКИМЧИКА стоил около 40 рублей, то в магазине – 83 рубля. И мы закончили поставку молока в «Низкоцен».
Газовые баллоны
(В ходе беседы Анатолию СТАДНИКОВУ позвонили. Разговор шел о газовых баллонах)
– Как у вас дела с Омской областной газовой компанией?
– Она нам поставляет газ. Сейчас вопрос более-менее утих. Мне позвонили, и завтра я решу вопрос, тем более речь об инвалиде СВО… В Хортицах ко мне обратились две женщины по поводу старых баллонов, которые не берут. Я пообещал решить. Позвонил заместителю, который как раз находился в Омске, попросил купить два новых баллона. Одна из женщин потом поблагодарила, что не обманул. А я разве когда-нибудь обманывал? Знаете, все чаще задумываюсь, что пора покинуть это кресло... Когда мне в 29 лет предложили возглавить Хомутинский совхоз, я пришел к отцу за советом. Он сказал: «Ни отговаривать, ни уговаривать не буду. Ты просто разберись – любишь людей или нет. Если любишь – иди, если нет, не нужно». И я за всю свою карьеру ни одного человека не наказал рублем.
– Какой срок годности у баллонов?
– В прошлом году, когда бунт начался, негодными признавали баллоны 1983 года, в этом уже отбрасывается 1984 год. Тогда газовые баллоны стоили около 1,5 тысячи рублей. И часть семей купила новые. Всего в районе 50-60 штук приобрели. Но когда их приехали менять, то привезли старые и забрали новые. Люди на встрече меня спрашивали, где купленные ими новые баллоны. А они могут быть и в Тевризе, и в Усть-Ишиме. Мы очень демократичный район, у нас всегда два мнения.
Инвесторы
– В мае в Омской области появился институт инвестиционных уполномоченных. На сессии Андрей Викторович ШПИЛЕНКО возмущался, что главы районов медленно подключаются к этой работе. Прошло два месяца. Что сделано, что можете предложить инвесторам?
– А что это такое, скажите? Андрей Викторович, наверное, объяснял только журналистам. А если назовете мою фамилию, даже знаю, что он скажет: «Это у нас особый, у него все время не так».
– И все-таки что вы можете предложить инвесторам? Площадки? Ресурсы?
– Какие площадки?! Какие ресурсы?! Вот инвестор зашел на маслозавод, восстановил его, и я сегодня хлопаю в ладоши, что в бюджет поступают выплаты. Он в прошлом году первый раз заплатил налог с прибыли. До этого только НДФЛ. В основном к нам инвесторы идут из торговли. Вот один построил торговые площади: сначала 1,5 тысячи кв. м, сейчас пристраивает. В общей сложности в этом году он должен пристроить 2 тыс. кв. м, которые будут арендовать под торговлю.
– Это новый торговый центр?
– Да, как я его называю, Нижнеомский Континент. Главное – людям будет где работать. «Красное и Белое» у нас забирает умных людей, даже учителей, потому что предлагает зарплату 60-70 тыс. рублей, в то время как у учителя – 30 тыс. рублей. Главное, что сегодня есть конкуренция по ценам. Когда в районе открылись «Магнит» и «Низкоцен», я надеялся, что они будут конкурировать в пользу населения, а они сговорились, и цены полезли вверх. Но когда инвестор открыл у нас «Азия Фрукт», им пришлось вернуть цены на круги своя. «Магнит» и «Низкоцен» сегодня дают где-то 65 рабочих мест. Для меня важно, что они держат цены. У нас в поселениях пенсионеры, бывает, нанимают машину и едут в райцентр закупать продукты. В деревнях, где один магазин, все очень жестко. «Красному и Белому» альтернативы, к сожалению, нет.
– Кроме маслозавода, есть еще крупные предприятия в районе?
– Крупных нет. В деревне должно быть животноводство. Если в деревне не мычит, это не деревня, а обыкновенная заимка, на которую вы приезжаете водку пить. Я понимаю, еще не все сделано, но сегодня в районе появились овечки.
– Какое поголовье? Появился экономический смысл разводить овец?
– Около 6 тыс. голов. И думаю, будет увеличиваться, потому что цена на мясо значительно выросла. Еще в 2010 году я покупал овцу весом 22 кг максимум за 3 тыс. рублей, а сегодня цена за нее уже к 10 тысячам движется. В деревне Медвежья Грива, где осталось 7 домов, Александр МАЙБАХ отремонтировал базу и решил заняться овцеводством, хотя там не живет, – и сегодня у него около 700 голов овец. В Пугачах, где 17-20 семей проживает, сегодня уже тысячи овец и 400 с лишним голов КРС, правда, мясных. Но мне лишь бы мычало.
– Вы поддерживаете ЛПХ?
– Конечно! Сегодня, к сожалению, ЛПХ начинают умирать. Часть людей покидает деревню, а вторая – стареет. За 5 месяцев 2024 года в районе родилось 32 ребенка, умерли 93 человека. Позвонил в Полтавский район, спросил, как у них с демографией. Там получше с рождаемостью – за 5 месяцев родились 45 ребятишек, но умерли 116 человек. Пропорция сохраняется. Это самое страшное. И еще страшнее, что этому не придается значение.
– Районные, сельские администрации сейчас активно выставляют на продажу муниципальную недвижимость – школы, детские сады, ПТУ, фермы. Эти здания в вашем районе кто-то покупает, что с ними делают?
– Сегодня в районе продавать уже нечего. Только детские сады на периферии, которые приказали долго жить. Из одного сделали «Красное и Белое». Кроме того, этот инвестор купил интернат в Старомалиновском поселении, который находится в аварийном состоянии. Он его разберет. А фермы уже разобрали на металлолом. В 12-метровой паре клюшек от фермы находится всего 12 кг металла. Когда был директором совхоза, наше отделение находилось в деревне Рязанка. В 2010 году ехал мимо и решил посмотреть ферму. Я ее не нашел! Сохранились лишь силосные ямы, и только по ним понял, где была база. Остальное сровняли с землей. И так во многих деревнях.
До меня, если нужно было привести в порядок мемориал, руководитель приглашал коммерсантов района и говорил, сколько сдать на ремонт. Я пришел в марте, и коммерсанты стали спрашивать, почему глава нас не собирает. Велел передать: заплатите налоги и спите спокойно, а на ремонт я деньги найду. С тех пор бизнес начал оприходовать помещения и платить за имущество. А то забрал лет 20 назад, а оформил и платить начал только в 2011 году. В Хомутинке в Доме культуры бывший глава отдал около 40 кв.м под магазин. Вход с обратной стороны, но там водочкой торговали. Спрашиваю: ребята, на каком основании?! Говорят – предпринимательница нам помогает. И что она вам дала за прошлый год при том, что за аренду не платит, за отопление тоже? Две банки краски, две кисточки и еще что-то. Это цена вопроса ровно трех дней ее аренды! Закрыли.
Муниципальная реформа
– А муниципальная реформа, которая начинается в регионе, может помочь с оттоком населения? В чем вообще ее суть? И как вы относитесь к ней?
– Муниципальная реформа не поможет строить жилье. В моем понимании его должно возводить государство и сдавать в социальный наем. Тот, кто в нем будет жить, со временем выкупит. Сами люди не построят жилье! Сейчас возводят единицы, и только в райцентре. Много населенных пунктов в районе опустело. В Кабурлах осталась одна семья, в Воскресенке Хомутинского сельского поселения – четыре, там, кстати, четыре мужика, женщин нет, в Петропавловке – 8 человек на 5 семей, в Николаевке, некогда большой деревне, – 28.
Что касается муниципальной реформы. Мне не составило труда убедить людей, что она не повлияет на их жизнь ни в лучшую сторону, ни в худшую. Мы провели реформу Нижнеомского поселения, в которое входят Нижняя Омка и еще 5 деревень, еще в 2015 году. С тех пор в поселении администрации нет.
– Как это получилось?
– Ко мне пришла на прием женщина: помогите спилить тополь у хаты. Я ей говорю: вы совсем уже обнаглели – к главе района идете с такими просьбами! Сходите в сельское поселение! А она: я туда 7 раз ходила – толку нет. Пригласил директора лесхоза, руководителя РЭС и попросил спилить дерево – положить тополь на землю и все. Пригласил главу Нижнеомского поселения, рассказал про запрос, а он начал: да там сучок, да там провода. Приезжаем с ним на место, а тополь уже на земле. Все, говорю, ты себе подписал приговор. Сел и уехал. Мы сразу занялись ликвидацией поселения: из 9 человек остался один. На содержание тратилось 11 или 12 млн рублей. Я сказал: в деревне должна быть одна власть – один флаг. Ликвидировали поселение и флаг сразу сняли.
У меня 11 поселений, но числятся сейчас 10 – из них в семи главы – женщины, в трех – мужчины. В четырех поселениях пришлось убеждать депутатов по поводу реформы, потому что кое-кто недопонимал, например, в Старомалиновке. В Паутовке глава – бывший полицейский – преподнес все так, что он сейчас все решает, а после реформы не будет. Я его спрашиваю: и что ты сам решил? Воду. За какие бабки ты вопрос решил? Район дал… Всем все стало понятно – приняли единогласно.
– Поселковых депутатов не будет?
– Мы выработали на этот счет свою стратегию, и, возможно, к нашему мнению прислушаются. Я сразу сказал: без депутатов жить нельзя, мы должны знать, что творится в деревнях. Каким путем пойдем? Создадим общественный совет поселения, в который будут входить 10 человек (сколько сегодня и депутатов). Я им сказал, что буду всех просить войти в общественный совет. Его состав мы тоже станем избирать, но если на это потратить деньги, то получится нецелевое использование, а это ст. 286 п. 3! Это я знаю хорошо, потому что уже шел по этому пункту. А чтобы не было нецелевого, мы, когда будем избирать депутатов районного совета, вложим второй бюллетень – по выборам в общественный совет. Возглавлять его будет депутат районного совета от этого поселения. Сейчас разрабатываем положение об общественном совете.
– А что изменится?
– Глава района будет назначать избранного главу совета, а освободить его сможет не согласовывая – написал распоряжение и все. Что сейчас хотят сделать и с главами районов. Муниципальная реформа, если говорить честно, подразумевает и энное количество сокращений. Хотя я на встрече с работниками аппарата сказал, что у нас их не будет – потому что некого.
– Обсуждали муниципальную реформу с другими главами?
– Обсуждал. Кое-кто из глав, когда узнал, что не будет депутатов, сказал: да что с них толку! Ну если у вас толку нет… Когда к нам на знакомство в прошлом сентябре приезжал губернатор Виталий Павлович ХОЦЕНКО, мы не сортировали людей для встречи. У нас вход был свободный. В Доме культуры 400 мест, а присутствовало более 500 жителей – подставляли 70 стульев и выносили динамик и микрофон в фойе, где тоже находились люди. А в кое-каких районах (не буду называть) по пригласительным вход был.
– Раньше поселковая администрация имела свой бюджет и могла землей распоряжаться? А теперь?
– Все будет под районом. Я гарантировал депутатам, что они, как и раньше, будут знать, какой бюджет, правда, расходовать придется, уже согласовывая с главой. Деньги будут лежать в районе, которому их даст область, а ей – Москва.
– И какой сейчас бюджет у района?
– В этом году около 800 млн рублей. 170 млн рублей собственных доходов было по прошлому году, когда бюджет составлял 600 млн рублей.
– Что заложили под такое увеличение?
– Ничего, просто немного повысили зарплату медикам.
Мусор
– Одно время мусор из Омска начали развозить по районам. Как получилось, что вы не допустили его размещения у себя?
– В районе сейчас очень чисто. В последние годы у нас стало модно проводить субботники. Вот сейчас делаем церковь, заказываем бетон. В пятницу можете приехать посмотреть: вместе с главой будет работать весь персонал администрации, который надо разгрузить от умственной работы. Поэтому когда министр ЛОБОВ меня спросил, почему не разрешаю ввозить мусор, я объяснил, что это не я, а народ. И когда потом они привезли нам мусор, люди встали стеной. Спасибо полиции, она была на нашей стороне. Раз привезли, второй, люди все время отправляли машины назад. Потом поставили видеонаблюдение: как только появляется подозрительная машина, все друг друга оповещают. И таким путем отстояли. Когда шел совет глав в Омске, меня вызвали к трибуне, спрашивают, почему не запускаешь машины. А я объяснил: «Пока я перед вами стою, в район машина с мусором пришла, и ее народ не пустил, уже едет назад». Тогда БУРКОВ распорядился, чтобы ЛОБОВ выехал на место и переговорил с народом. Тот сказал пригласить только депутатов и узкий круг администрации. Это «народ». В ходе беседы начальник РЭС – молодой парень – спросил: а почему вы свое дерьмо везете к нам, у нас своего хватает. В общем, ни к чему не пришли. Я привез ЛОБОВА тогда на нашу свалку и спросил, куда он предполагает возить: там оставался один пятачок. И предложил министру проехать по улицам райцентра: если хоть одну брошенную бумажку или бутылку найдет, дам согласие на ввоз мусора. Мы проехали шесть улиц и ничего не нашли. Хотя, конечно, рисковал. Но я 10 лет потратил, чтобы очистить райцентр, не для того, чтобы его замусорить отходами из Омска.
– И чем закончилась история?
– Мы провели референдум, в котором участвовали 2,5 тыс. человек. Ни одного за не было.
– Вы упакованы контейнерными площадками?
– У нас не контейнеры, а бункеры на 8 кубов. Но у «Магнита» узкая специализация. Если кто-то выбрасывает деревья, диваны и т. д., то этим занимается руководитель хозяйственного управления. А в частном секторе вывозим сами – раз в месяц в последний четверг. Люди уже знают и к этому моменту выносят. Вот в последний раз вывезли 22 машины.
– А что в районе с дорогами?
– Караул. В Нижней Омке в этом году заканчиваем асфальтирование последних двух улиц. Теперь люди просят сделать и переулки, и пешеходные тротуары. Летом метров 800-900 тротуаров устроили на улице, где находится школа. В Покровке асфальтировали дорогу. В центральных усадьбах делаем – в пяти в этом году, в остальных пяти – на следующий. А дороги между населенными пунктами никто не ремонтирует. У нас 91 км муниципальных дорог – до населенных пунктов, а еще есть трассы областного значения. К сожалению, ни на тех ни на других ни метра улучшений не произвели.
– С чем к вам приходят люди на личный прием?
– В понедельник, два дня назад, женщина обратилась с проблемой покупки дров, мужчина из Старомалиновки попросил помочь отремонтировать дом – мы пообещали решить вопрос с материалами. Еще жительница просила помочь с жильем. А одна обратилась с проблемой: ее внук не сдал ОГЭ, пересдачу назначили на сентябрь, она просила перенести на пораньше. Я объяснил, что не могу на это повлиять. Парень хочет поступать в физкультурный колледж в Омске. Спрашиваю, почему отправляешь внука в Омск, а не в 10 класс. Сдаст в сентябре и пойдет в 10 класс, а не сдаст – помогу устроить в СПТУ. Скажу честно, два года подряд собираю родителей девятиклассников, прошу, чтобы после 9 класса не отправляли детей в Омск. Деревенские ребятишки не имеют денежных средств, город сожрет их с потрохами. Пацанов сделают закладчиками: представляете, он положил – и сразу 10 тысяч рублей в кармане появились. А девчонки… Вы знаете, кем их сделают. Слышали, что в Омске накрыли два публичных дома?
– Но не со всеми же так происходит! Некоторые ребята из села добиваются больших успехов.
– После 11 класса – ради бога! Пусть подрастут, поумнеют! И мне многих удалось убедить. Если в позапрошлом году из 160 девятиклассников пошли в 10-й 32 человека, то в прошлом из 169 – 78. В текущем году 164 девятиклассника. Сколько из них пойдут в 10 класс, пока не знаю.
Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 14 августа 2024 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ
