Санкт-Петербургское издательство Азбука; Азбука-Аттикус выпустило переиздание романа Александра ЧУДАКОВА «Ложится мгла на старые ступени» (2023 год; 640 стр.; тир. 5000 экз.).
Только диву даешься, отчего это обыденная русская история от профессионального филолога разрешена для знакомства только в глубоко заподростковом возрасте.
Как сообщают издатели, роман «Ложится мгла на старые ступени», признанный лучшим произведением 2000-х годов (премия «Русский Букер десятилетия», 2011), основан на семейной истории автора. Александр Павлович ЧУДАКОВ (1938 — 2005), один из крупнейших русских филологов XX века, литературовед и писатель. Автобиографический историко-философский роман «Ложится мгла на старые ступени» стал единственным крупным художественным произведением Александра Павловича. Он вырос в интеллигентной семье, волей судьбы заброшенной на край света– в Щучинск, город ссыльных на границе России и Казахстана. В суровые послевоенные годы, в условиях постоянной угрозы новых репрессий и отсутствия самого необходимого семья главного героя сумела не только выжить: подобно новым Робинзонам, эти люди восстанавливали потерянную цивилизацию. Несмотря ни на что, они сумели не озлобиться и сохранить верность принципам.
«Система построена на мифе. А миф требует единичности: один, как Бог, над всеми, ниже – идолы поменьше, но в каждой области – тоже по одному: Чапаев, Джамбул, Стаханов, Чкалов, Маяковский, Мичурин, умрет – заменим Лысенкой...»
«Сам дед советскую научно-популярную литературу читать не любил: пока доберешься до чего-нибудь осмысленного, занозишь всю душу, продираясь сквозь дурнолесье цитат из вождей».
«Сейчас модно писать, как молодежь, интеллигенцию принуждали бесплатно работать в колхозах и на овощебазах. Меня никто не принуждал. Я воспринимал это как праздник. Разве можно сравнивать: сидеть на обязательной лекции по истории КПСС, на нудном заседании отдела – или копать, копать? Там была ложь, а это была правда. Правда лопаты, если говорить в духе твоей ментальности, как сказал бы Юрик Ганецкий».
«Так вот: история не является сначала в виде трагедии, а потом – в виде фарса. А часто сразу – в виде фарса. Но этот фарс и есть одновременно трагедия».
«Дедова политэкономия была проста: государство грабит, присваивает все. Неясно ему было только одно: куда оно это все девает».
