Вячеслав НЕДОШИВИН в предисловии к своей новой книге «Джордж Оруэлл. Неприступная душа»
18 +
( М.: Издательства АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2019 г.) вспоминает, как впервые услышал имя английского писателя:
«На полвека он был намертво запрещен в СССР, что за его книги преследовали, а за передачу их «из рук в руки», за распространение давали даже сроки. Сначала – по зловещей 58-й статье, а затем – по приснопамятной 70-й, «антисоветская агитация и пропаганда». Семь лет лагерей на первый раз, и десять – если повторно. Это всего лишь за книги, за бумажные листики...
Для меня «русский Оруэлл» начался в далекие шестидесятые годы прошлого уже столетия, когда его именовали даже не Оруэлл, а резко и хлестко – «Орвэлл». Мне и сейчас это произношение нравится больше.
Да, раньше имя произносилось легко, только вот поминать его было опасно. Я услышал о нем в 1969-м, когда был принят на работу в «Смену» – комсомольскую газету Ленинграда. Конечно, и в ней, среди трех десятков журналистов, имя это знали единицы – лобастые да «продвинутые»: те, кто владел английским, кому удалось побывать за границей, кто интересовался политикой или литературой. Именно среди «продвинутых» уже тогда бродил в самиздате перевод романа «1984», который давали читать на ночь. Я отлично помню, как дверь в редакционном кабинете запиралась на ключ, в оттянутый диск телефона вставлялся карандаш (так якобы можно было избежать «прослушки») и – начинался вполголоса разговор: невообразимый, запредельный, невозможный до ужаса. Сердце колотилось, когда ты узнавал, что твоя газета – всего лишь часть огромного «Министерства Правды». Что «выключенный» телефон – это защита не от КГБ – от «Большого Брата», который «видит» всех на свете. Что Сталин, Хрущев и бессменный уже Брежнев – это «хряки Наполеон и Снежок», а попросту – властолюбивые свиньи (тут сердце просто выпрыгивало из груди!). И до кружения головы завораживали какие-то уж совсем невероятные парадоксы тайной книги: «Свобода – это рабство!», «Война – это мир!»... «С ума сойти, да что же это за книги такие?» – вываливался я, будто пьяный, из кабинета. Да кто же он, этот автор, этот «таинственный призрак»?..
Лишь с годами узнавалось: Оруэлл – великий английский романист, на родине уже выпущены 20 томов его сочинений, он переведен на 65 языков, по книгам его давно и не раз поставлены фильмы, а сам он включен даже в школьные программы Англии и Америки. И, наконец, что он со своими атомными книгами давно стал своеобразным паролем думающих людей, знаменем сопротивления любой власти, даже Дон Кихотом униженного и оскорбленного человечества.
О нем, об Оруэлле, написано сегодня много больше его собственных томов. Дня не проходит, чтобы мировая пресса не использовала бы его мысли, слова, тавровые термины, касающиеся всего и вся – от глобальной политики до компьютерной преступности. «Большой Брат», «полиция мысли», «новояз» – эти слова звучат ныне и громче, и актуальней, нежели в его время. Но и он, и его жизнь, и даже репутация его после смерти – все и поныне противоречиво и имеет двойной, если не тройной смысл».
